Мезьер, Томас де

Томас де Мезьер Thomas de Maizière<tr><td colspan="2" style="text-align: center; border-top: solid darkgray 1px;"></td></tr>
Министр внутренних дел Германии
с 17 декабря 2013 года
Предшественник:	Ханс-Петер Фридрих
Министр обороны Германии
3 марта 2011 года — 17 декабря 2013 года
Предшественник:	Карл-Теодор цу Гуттенберг
Преемник:	Урсула фон дер Лейен
Министр внутренних дел Германии
28 октября 2009 года — 3 марта 2011 года
Президент:	Хорст Кёлер
Предшественник:	Вольфганг Шойбле
Преемник:	Ханс-Петер Фридрих
Вероисповедание:	лютеранство
Рождение:	21 января 1954(1954-01-21) (70 лет) Бонн, ФРГ
Партия:	ХДС (с 1971)
Образование:	1) Вестфальский университет имени Вильгельма 2) Фрайбургский университет
Профессия:	юрист
Награды:

Томас де Мезье́р (нем. Thomas de Maizière; род. 21 января 1954, Бонн) — немецкий государственный и политический деятель, министр внутренних дел страны (с октября 2009 по март 2011 года, а также с декабря 2013 года). Ранее — министр обороны Германии (с марта 2011 года по декабрь 2013 года), федеральный министр по особым поручениям, начальник ведомства федерального канцлера Ангелы Меркель (с 2005 по 2009 год), работал в исполнительных органах власти Свободного государства Саксонии, Мекленбурга — Передней Померании и Западного Берлина. Двоюродный брат последнего премьер-министра ГДР Лотара де Мезьера.

Биография

Карл Эрнст Томас де Мезьер (Karl Ernst Thomas de Maiziere) родился 21 января 1954 года в Бонне. Он происходил из знатной семьи французов-гугенотов, переселившихся из-за религиозных гонений в Бранденбург в XVII веке. Отец Томаса, Ульрих де Мезьер: во Вторую мировую войну служил подполковником вермахта, после ранения на Восточном фронте работал в генеральном штабе вермахта, посещал бункер Адольфа Гитлера в Рейхсканцелярии и был одним из первых, кто узнал о самоубийстве диктатора. В мае 1945 года он участвовал в переговорах с Красной армией о капитуляции Германии. После войны Ульрих де Мезьер стал одним из главных создателей бундесвера — вооруженных сил ФРГ. К моменту ухода в отставку в 1972 году он получил звание полного генерала и был одним из самых влиятельных членов оборонного ведомства страны.

Двоюродный брат Томаса Лотар де Мезьер остался по другую сторону границы, в ГДР. В 1989 году он стал председателем Христианско-демократического союза (ХДС) ГДР и в апреле 1990 года был первым и последним избранным премьер-министром Восточной Германии. Он ушёл с этого поста после воссоединения ГДР и ФРГ в октябре 1990 года. После этого Лотар помог Ангеле Меркель начать политическую карьеру в администрации канцлера уже объединённой Германии Гельмута Коля (Helmut Kohl).

Томас де Мезьер стал членом ХДС ещё до окончания школы, в 1971 году. В 1972 году он служил в бундесвере, после чего изучал историю и юриспруденцию в Вестфальском университете имени Вильгельма в Мюнстере и Фрайбургском университете. Сдав в 1979 и 1981 годах квалификационные экзамены на юриста, он в 1986 году получил звание доктора права в Вестфальском университете имени Вильгельма.

Ещё в 1983 году году де Мезьер устроился на работу в мэрию Западного Берлина, по некоторым сведениям, благодаря протекции его отца. С 1985 года он возглавлял отделение по основным вопросам канцелярии берлинского сената и был пресс-секретарем парламентской фракции ХДС. В 1990 году де Мезьер участвовал в процессе воссоединения ГДР и ФРГ. В конце 1990 года де Мезьер был назначен на пост статс-секретаря министерства культуры в земле Мекленбург — Передняя Померания, ранее входившей в состав ГДР. В 1993 году де Мезьер был председателем конференции глав министерств культуры федеральных земель Германии. В 1994 году он стал главой государственной канцелярии Мекленбурга — Передняя Померании.

В 1998 году после выборов власть в Мекленбурге — Передней Померании перешла к Социал-демократической партии Германии (СДПГ), и де Мезьер начал работать в Свободном государстве Саксония, став там советником главы государственной канцелярии, а в октябре 1999 года сам занял пост главы госканцелярии.

В 2001—2002 годах де Мезьер был статс-министром финансов Саксонии, а в 2002—2004 годах — статс-министром юстиции федеральной земли. В ноябре 2004 года его назначили статс-министром внутренних дел Саксонии и членом статс-ассамблеи федеральной земли. Эксперты отмечали, что Саксония с 2000 по 2005 год активно налаживала экономические связи с Россией и важную роль в этом играл де Мезьер.

В 2005 году, после победы ХДС на выборах, де Мезьер был назначен начальником ведомства федерального канцлера, которым стала Меркель, а также получил пост министра по особым поручениям, сменив на этих постах Франка-Вальтера Штайнмайера, ставшего главой МИД Германии. Назначению не помешал скандал вокруг Commerzbank: немецкое следствие выяснило, что банк мог быть замешан в отмывании денег и мошеннических операциях, связанных с деятельностью российского фонда «Телекоминвест», по некоторым сведениям, контролировавшегося министром связи и информатизации России Леонидом Рейманом. Одним из подозреваемых в злоупотреблениях был старший брат де Мезьера, Андреас (Andreas), работавший главой отдела кадров Commerzbank. Впрочем, брат де Мезьера осужден не был и с 2008 года работал управляющим директором компании Doertenbach & Co.

В 2009 году де Мезьер баллотировался в бундестаг и был избран по списку ХДС в избирательном округе города Мейсен в Саксонии, набрав 45 процентов голосов. ХДС одержал победу на выборах, и после распада «большой коалиции» ХДС/ХСС и СДПГ и создания коалиционного консервативно-либерального правительства ХДС/ХСС и Свободной демократической партии (СвДП) де Мезьер в октябре 2009 года получил пост федерального министра внутренних дел Германии.

На посту министра в 2009 году де Мезьер сообщил о том, что одной из первоочередных задач его ведомства является борьба с деятельностью в стране русских и китайских шпионов, что вызвало недовольство МИД РФ. Осенью 2010 года де Мезьер был одним из первых немецких политиков, вслух заявивших о проблемах в интеграции иммигрантов, которые отказывались учить немецкий язык.

В марте 2011 года, после отставки Карла-Теодора цу Гуттенберга с поста министра обороны Германии из-за обнаруженного в его диссертации плагиата, стало известно, что министерство обороны возглавит де Мезьер. В новую должность он вступил 3 марта 2011 года. Новым министром внутренних дел был назначен Ханс-Петер Фридрих.

Де Мезьер женат, его супругу зовут Мартиной. У них трое детей.

Ссылки

• [www.bmvg.de/portal/a/bmvg Сайт министерства обороны]
• [www.thomasdemaiziere.de/ Личный сайт Т. де Мезьера]
• де Мезьер, Томас — статья в Лентапедии. 2012 год.

• При написании этой статьи использовался [www.lenta.ru/lib/14207474/ материал] (текст в Викитеке) из «Лентапедии», доступный по лицензии Creative Commons [creativecommons.org/licenses/by-sa/3.0/deed.ru BY-SA 3.0 Unported].

Отрывок, характеризующий Мезьер, Томас де

И опять в бессильной борьбе с действительностью мать, отказываясь верить в то, что она могла жить, когда был убит цветущий жизнью ее любимый мальчик, спасалась от действительности в мире безумия.
Наташа не помнила, как прошел этот день, ночь, следующий день, следующая ночь. Она не спала и не отходила от матери. Любовь Наташи, упорная, терпеливая, не как объяснение, не как утешение, а как призыв к жизни, всякую секунду как будто со всех сторон обнимала графиню. На третью ночь графиня затихла на несколько минут, и Наташа закрыла глаза, облокотив голову на ручку кресла. Кровать скрипнула. Наташа открыла глаза. Графиня сидела на кровати и тихо говорила.
– Как я рада, что ты приехал. Ты устал, хочешь чаю? – Наташа подошла к ней. – Ты похорошел и возмужал, – продолжала графиня, взяв дочь за руку.
– Маменька, что вы говорите!..
– Наташа, его нет, нет больше! – И, обняв дочь, в первый раз графиня начала плакать.


Княжна Марья отложила свой отъезд. Соня, граф старались заменить Наташу, но не могли. Они видели, что она одна могла удерживать мать от безумного отчаяния. Три недели Наташа безвыходно жила при матери, спала на кресле в ее комнате, поила, кормила ее и не переставая говорила с ней, – говорила, потому что один нежный, ласкающий голос ее успокоивал графиню.
Душевная рана матери не могла залечиться. Смерть Пети оторвала половину ее жизни. Через месяц после известия о смерти Пети, заставшего ее свежей и бодрой пятидесятилетней женщиной, она вышла из своей комнаты полумертвой и не принимающею участия в жизни – старухой. Но та же рана, которая наполовину убила графиню, эта новая рана вызвала Наташу к жизни.
Душевная рана, происходящая от разрыва духовного тела, точно так же, как и рана физическая, как ни странно это кажется, после того как глубокая рана зажила и кажется сошедшейся своими краями, рана душевная, как и физическая, заживает только изнутри выпирающею силой жизни.
Так же зажила рана Наташи. Она думала, что жизнь ее кончена. Но вдруг любовь к матери показала ей, что сущность ее жизни – любовь – еще жива в ней. Проснулась любовь, и проснулась жизнь.
Последние дни князя Андрея связали Наташу с княжной Марьей. Новое несчастье еще более сблизило их. Княжна Марья отложила свой отъезд и последние три недели, как за больным ребенком, ухаживала за Наташей. Последние недели, проведенные Наташей в комнате матери, надорвали ее физические силы.
Однажды княжна Марья, в середине дня, заметив, что Наташа дрожит в лихорадочном ознобе, увела ее к себе и уложила на своей постели. Наташа легла, но когда княжна Марья, опустив сторы, хотела выйти, Наташа подозвала ее к себе.
– Мне не хочется спать. Мари, посиди со мной.
– Ты устала – постарайся заснуть.
– Нет, нет. Зачем ты увела меня? Она спросит.
– Ей гораздо лучше. Она нынче так хорошо говорила, – сказала княжна Марья.
Наташа лежала в постели и в полутьме комнаты рассматривала лицо княжны Марьи.
«Похожа она на него? – думала Наташа. – Да, похожа и не похожа. Но она особенная, чужая, совсем новая, неизвестная. И она любит меня. Что у ней на душе? Все доброе. Но как? Как она думает? Как она на меня смотрит? Да, она прекрасная».
– Маша, – сказала она, робко притянув к себе ее руку. – Маша, ты не думай, что я дурная. Нет? Маша, голубушка. Как я тебя люблю. Будем совсем, совсем друзьями.
И Наташа, обнимая, стала целовать руки и лицо княжны Марьи. Княжна Марья стыдилась и радовалась этому выражению чувств Наташи.
С этого дня между княжной Марьей и Наташей установилась та страстная и нежная дружба, которая бывает только между женщинами. Они беспрестанно целовались, говорили друг другу нежные слова и большую часть времени проводили вместе. Если одна выходила, то другаябыла беспокойна и спешила присоединиться к ней. Они вдвоем чувствовали большее согласие между собой, чем порознь, каждая сама с собою. Между ними установилось чувство сильнейшее, чем дружба: это было исключительное чувство возможности жизни только в присутствии друг друга.
Иногда они молчали целые часы; иногда, уже лежа в постелях, они начинали говорить и говорили до утра. Они говорили большей частию о дальнем прошедшем. Княжна Марья рассказывала про свое детство, про свою мать, про своего отца, про свои мечтания; и Наташа, прежде с спокойным непониманием отворачивавшаяся от этой жизни, преданности, покорности, от поэзии христианского самоотвержения, теперь, чувствуя себя связанной любовью с княжной Марьей, полюбила и прошедшее княжны Марьи и поняла непонятную ей прежде сторону жизни. Она не думала прилагать к своей жизни покорность и самоотвержение, потому что она привыкла искать других радостей, но она поняла и полюбила в другой эту прежде непонятную ей добродетель. Для княжны Марьи, слушавшей рассказы о детстве и первой молодости Наташи, тоже открывалась прежде непонятная сторона жизни, вера в жизнь, в наслаждения жизни.
Они всё точно так же никогда не говорили про него с тем, чтобы не нарушать словами, как им казалось, той высоты чувства, которая была в них, а это умолчание о нем делало то, что понемногу, не веря этому, они забывали его.
Наташа похудела, побледнела и физически так стала слаба, что все постоянно говорили о ее здоровье, и ей это приятно было. Но иногда на нее неожиданно находил не только страх смерти, но страх болезни, слабости, потери красоты, и невольно она иногда внимательно разглядывала свою голую руку, удивляясь на ее худобу, или заглядывалась по утрам в зеркало на свое вытянувшееся, жалкое, как ей казалось, лицо. Ей казалось, что это так должно быть, и вместе с тем становилось страшно и грустно.
Один раз она скоро взошла наверх и тяжело запыхалась. Тотчас же невольно она придумала себе дело внизу и оттуда вбежала опять наверх, пробуя силы и наблюдая за собой.
Другой раз она позвала Дуняшу, и голос ее задребезжал. Она еще раз кликнула ее, несмотря на то, что она слышала ее шаги, – кликнула тем грудным голосом, которым она певала, и прислушалась к нему.
Она не знала этого, не поверила бы, но под казавшимся ей непроницаемым слоем ила, застлавшим ее душу, уже пробивались тонкие, нежные молодые иглы травы, которые должны были укорениться и так застлать своими жизненными побегами задавившее ее горе, что его скоро будет не видно и не заметно. Рана заживала изнутри. В конце января княжна Марья уехала в Москву, и граф настоял на том, чтобы Наташа ехала с нею, с тем чтобы посоветоваться с докторами.


После столкновения при Вязьме, где Кутузов не мог удержать свои войска от желания опрокинуть, отрезать и т. д., дальнейшее движение бежавших французов и за ними бежавших русских, до Красного, происходило без сражений. Бегство было так быстро, что бежавшая за французами русская армия не могла поспевать за ними, что лошади в кавалерии и артиллерии становились и что сведения о движении французов были всегда неверны.
Люди русского войска были так измучены этим непрерывным движением по сорок верст в сутки, что не могли двигаться быстрее.
Чтобы понять степень истощения русской армии, надо только ясно понять значение того факта, что, потеряв ранеными и убитыми во все время движения от Тарутина не более пяти тысяч человек, не потеряв сотни людей пленными, армия русская, вышедшая из Тарутина в числе ста тысяч, пришла к Красному в числе пятидесяти тысяч.
Быстрое движение русских за французами действовало на русскую армию точно так же разрушительно, как и бегство французов. Разница была только в том, что русская армия двигалась произвольно, без угрозы погибели, которая висела над французской армией, и в том, что отсталые больные у французов оставались в руках врага, отсталые русские оставались у себя дома. Главная причина уменьшения армии Наполеона была быстрота движения, и несомненным доказательством тому служит соответственное уменьшение русских войск.
Вся деятельность Кутузова, как это было под Тарутиным и под Вязьмой, была направлена только к тому, чтобы, – насколько то было в его власти, – не останавливать этого гибельного для французов движения (как хотели в Петербурге и в армии русские генералы), а содействовать ему и облегчить движение своих войск.
Но, кроме того, со времени выказавшихся в войсках утомления и огромной убыли, происходивших от быстроты движения, еще другая причина представлялась Кутузову для замедления движения войск и для выжидания. Цель русских войск была – следование за французами. Путь французов был неизвестен, и потому, чем ближе следовали наши войска по пятам французов, тем больше они проходили расстояния. Только следуя в некотором расстоянии, можно было по кратчайшему пути перерезывать зигзаги, которые делали французы. Все искусные маневры, которые предлагали генералы, выражались в передвижениях войск, в увеличении переходов, а единственно разумная цель состояла в том, чтобы уменьшить эти переходы. И к этой цели во всю кампанию, от Москвы до Вильны, была направлена деятельность Кутузова – не случайно, не временно, но так последовательно, что он ни разу не изменил ей.
Кутузов знал не умом или наукой, а всем русским существом своим знал и чувствовал то, что чувствовал каждый русский солдат, что французы побеждены, что враги бегут и надо выпроводить их; но вместе с тем он чувствовал, заодно с солдатами, всю тяжесть этого, неслыханного по быстроте и времени года, похода.
Но генералам, в особенности не русским, желавшим отличиться, удивить кого то, забрать в плен для чего то какого нибудь герцога или короля, – генералам этим казалось теперь, когда всякое сражение было и гадко и бессмысленно, им казалось, что теперь то самое время давать сражения и побеждать кого то. Кутузов только пожимал плечами, когда ему один за другим представляли проекты маневров с теми дурно обутыми, без полушубков, полуголодными солдатами, которые в один месяц, без сражений, растаяли до половины и с которыми, при наилучших условиях продолжающегося бегства, надо было пройти до границы пространство больше того, которое было пройдено.
В особенности это стремление отличиться и маневрировать, опрокидывать и отрезывать проявлялось тогда, когда русские войска наталкивались на войска французов.