Мелик-Пашаев, Александр Шамильевич

В Википедии есть статьи о других людях с фамилиями: Мелик-Пашаев и Пашаев

Александр Мелик-Пашаев Ալեքսանդր Մելիք-Փաշայան
Основная информация
Полное имя	Александр Шамильевич Мелик-Пашаев
Дата рождения	10 (23) октября 1905(1905-10-23)
Место рождения	Тифлис, Российская империя
Дата смерти	18 июня 1964(1964-06-18) (58 лет)
Место смерти	Москва, СССР
Страна	СССР СССР
Профессии	дирижёр, пианист, педагог, композитор
Инструменты	фортепиано
Награды

Алекса́ндр Шами́льевич Ме́лик-Паша́ев арм.Ալեքսանդր Մելիք-Փաշայան (Мелик-Пашаян; 1905 — 1964) — советский дирижёр, композитор, пианист, педагог. Народный артист СССР (1951). По национальности армянин.

Биография

Мелик Пашаяны из шушинских армян. Александр Шамильевич Мелик-Пашаев родился 10 (23 октября) 1905 года в Тифлисе (ныне Тбилиси, Грузия), (по другим источникам — посёлок Шулаверы, ныне Шаумяни, Грузия).

С 1921 года был пианистом-концертмейстером Грузинского театра оперы и балета. В 1923—1931 годах дирижёр ГрАТОБ имени З.П. Палиашвили.

В 1930 году окончил ЛГК имени Н.А. Римского-Корсакова по классу симфонического дирижирования А.В. Гаука.

С 1931 года дирижёр, в 1953—1962 годах главный дирижёр ГАБТ. Среди лучших спектаклей, осуществленных Мелик-Пашаевым, — «Руслан и Людмила» М.И. Глинки, «Пиковая дама» и «Черевички» П.И. Чайковского, «Война и мир» С.С. Прокофьева, «Вильгельм Телль» Дж. Россини.

В симфонических концертах дирижировал, как правило, монументальными произведениями классической музыки. Гастролировал за пределами СССР в 1950-е и в начале 1960-х годов.

В 1933—1934 годах — музыкальный руководитель Оперной студии при МГК имени П.И. Чайковского. Автор музыкальных произведений. Среди его сочинений оперы «Печорин» (по произведениям М.Ю. Лермонтова) и «Двенадцатая ночь» по одноименной комедии У. Шекспира, Симфония до минор, романсы на стихи А.С. Пушкина и И.Г. Эренбурга и др.

В 1943 году коллектив ГАБТ, эвакуированный в Куйбышев, вместе с А.Ш. Мелик-Пашаевым передал Сталинскую премию в Фонд обороны.

Умер 18 июня 1964 года. Похоронен в Москве на Новодевичьем кладбище (участок № 3).

Награды и премии

• Сталинская премия первой степени (1942) — за оперный спектакль «Черевички» П. И. Чайковского.
• Сталинская премия первой степени (1943) — за оперный спектакль «Вильгельм Телль» Дж. Россини.
• лауреат I Всесоюзного конкурса дирижёров (2-я премия) (1938).
• заслуженный деятель искусств РСФСР (1937).
• народный артист РСФСР (1947).
• народный артист СССР (1951).
• три ордена Трудового Красного Знамени
• медали.
• «Гран-при» (Франция, за запись опер «Князь Игорь» А. П. Бородина(1953), «Война и мир» С. С. Прокофьева (1962)
• премия Американской Академии искусств (1965, за запись оперы «Борис Годунов», посмертно).

Ссылки

• [www.bolshoi.ru/ru/theatre/people/detail.php?act26=info&id26=355 Александр Мелик-Пашаев на сайте Большого театра]

Отрывок, характеризующий Мелик-Пашаев, Александр Шамильевич

– Ведь хороша? – шопотом сказал он Наташе.
– Чудо! – сказала Наташа, – вот влюбиться можно! В это время зазвучали последние аккорды увертюры и застучала палочка капельмейстера. В партере прошли на места запоздавшие мужчины и поднялась занавесь.
Как только поднялась занавесь, в ложах и партере всё замолкло, и все мужчины, старые и молодые, в мундирах и фраках, все женщины в драгоценных каменьях на голом теле, с жадным любопытством устремили всё внимание на сцену. Наташа тоже стала смотреть.


На сцене были ровные доски по средине, с боков стояли крашеные картины, изображавшие деревья, позади было протянуто полотно на досках. В середине сцены сидели девицы в красных корсажах и белых юбках. Одна, очень толстая, в шелковом белом платье, сидела особо на низкой скамеечке, к которой был приклеен сзади зеленый картон. Все они пели что то. Когда они кончили свою песню, девица в белом подошла к будочке суфлера, и к ней подошел мужчина в шелковых, в обтяжку, панталонах на толстых ногах, с пером и кинжалом и стал петь и разводить руками.
Мужчина в обтянутых панталонах пропел один, потом пропела она. Потом оба замолкли, заиграла музыка, и мужчина стал перебирать пальцами руку девицы в белом платье, очевидно выжидая опять такта, чтобы начать свою партию вместе с нею. Они пропели вдвоем, и все в театре стали хлопать и кричать, а мужчина и женщина на сцене, которые изображали влюбленных, стали, улыбаясь и разводя руками, кланяться.
После деревни и в том серьезном настроении, в котором находилась Наташа, всё это было дико и удивительно ей. Она не могла следить за ходом оперы, не могла даже слышать музыку: она видела только крашеные картоны и странно наряженных мужчин и женщин, при ярком свете странно двигавшихся, говоривших и певших; она знала, что всё это должно было представлять, но всё это было так вычурно фальшиво и ненатурально, что ей становилось то совестно за актеров, то смешно на них. Она оглядывалась вокруг себя, на лица зрителей, отыскивая в них то же чувство насмешки и недоумения, которое было в ней; но все лица были внимательны к тому, что происходило на сцене и выражали притворное, как казалось Наташе, восхищение. «Должно быть это так надобно!» думала Наташа. Она попеременно оглядывалась то на эти ряды припомаженных голов в партере, то на оголенных женщин в ложах, в особенности на свою соседку Элен, которая, совершенно раздетая, с тихой и спокойной улыбкой, не спуская глаз, смотрела на сцену, ощущая яркий свет, разлитый по всей зале и теплый, толпою согретый воздух. Наташа мало по малу начинала приходить в давно не испытанное ею состояние опьянения. Она не помнила, что она и где она и что перед ней делается. Она смотрела и думала, и самые странные мысли неожиданно, без связи, мелькали в ее голове. То ей приходила мысль вскочить на рампу и пропеть ту арию, которую пела актриса, то ей хотелось зацепить веером недалеко от нее сидевшего старичка, то перегнуться к Элен и защекотать ее.
В одну из минут, когда на сцене всё затихло, ожидая начала арии, скрипнула входная дверь партера, на той стороне где была ложа Ростовых, и зазвучали шаги запоздавшего мужчины. «Вот он Курагин!» прошептал Шиншин. Графиня Безухова улыбаясь обернулась к входящему. Наташа посмотрела по направлению глаз графини Безуховой и увидала необыкновенно красивого адъютанта, с самоуверенным и вместе учтивым видом подходящего к их ложе. Это был Анатоль Курагин, которого она давно видела и заметила на петербургском бале. Он был теперь в адъютантском мундире с одной эполетой и эксельбантом. Он шел сдержанной, молодецкой походкой, которая была бы смешна, ежели бы он не был так хорош собой и ежели бы на прекрасном лице не было бы такого выражения добродушного довольства и веселия. Несмотря на то, что действие шло, он, не торопясь, слегка побрякивая шпорами и саблей, плавно и высоко неся свою надушенную красивую голову, шел по ковру коридора. Взглянув на Наташу, он подошел к сестре, положил руку в облитой перчатке на край ее ложи, тряхнул ей головой и наклонясь спросил что то, указывая на Наташу.
– Mais charmante! [Очень мила!] – сказал он, очевидно про Наташу, как не столько слышала она, сколько поняла по движению его губ. Потом он прошел в первый ряд и сел подле Долохова, дружески и небрежно толкнув локтем того Долохова, с которым так заискивающе обращались другие. Он, весело подмигнув, улыбнулся ему и уперся ногой в рампу.
– Как похожи брат с сестрой! – сказал граф. – И как хороши оба!
Шиншин вполголоса начал рассказывать графу какую то историю интриги Курагина в Москве, к которой Наташа прислушалась именно потому, что он сказал про нее charmante.
Первый акт кончился, в партере все встали, перепутались и стали ходить и выходить.
Борис пришел в ложу Ростовых, очень просто принял поздравления и, приподняв брови, с рассеянной улыбкой, передал Наташе и Соне просьбу его невесты, чтобы они были на ее свадьбе, и вышел. Наташа с веселой и кокетливой улыбкой разговаривала с ним и поздравляла с женитьбой того самого Бориса, в которого она была влюблена прежде. В том состоянии опьянения, в котором она находилась, всё казалось просто и естественно.
Голая Элен сидела подле нее и одинаково всем улыбалась; и точно так же улыбнулась Наташа Борису.