Петр (Руднев)
| Архиепископ Петр | ||
| ||
|---|---|---|
| 4 октября 1933 — 8 мая 1935 | ||
| Предшественник: | Александр (Трапицын) | |
| Преемник: | Ириней (Шульмин) | |
| ||
| 25 сентября 1929 — 4 октября 1933 | ||
| Предшественник: | Феодосий (Ганицкий) | |
| Преемник: | Сергий (Воскресенский) | |
| ||
| 5 ноября 1928 — 25 сентября 1929 | ||
| Предшественник: | Варфоломей (Ремов) | |
| Преемник: | Никон (де Греве) | |
| Имя при рождении: | Николай Николаевич Руднев | |
| Рождение: | 18 (30) апреля 1891 деревня Кузяево, Московский уезд, Московская губерния, Российская империя | |
| Смерть: | 3 ноября 1937 (46 лет) урочище Сандармох, Карелия, СССР | |
Архиепи́скоп Пе́тр (в миру Николай Николаевич Руднев 18 (30) апреля 1891, деревня Кузяево, Московский уезд, Московская губерния — 3 ноября 1937, урочище Сандармох, Карелия) — епископ Русской православной церкви, архиепископ Самарский.
Биография
В 1906 году окончил Перервинское духовное училище, в 1912 году окончил Московскую духовную семинарию[1].
4 января 1914 года состоялось облечение в рясофор, после чего он работал чтецом и канонархом в академическом Покровском храме[1].
В 1915 году в Смоленской Зосимовой пустыни во Владимирской губернии архимандритом Иларионом (Троицким) пострижен в монашество. 5 июня 1915 года архиепископом Никоном (Рождественским) рукоположен во иеродиакона, а 20 июля — во иеромонаха[1].
В 1916 году окончил Московскую духовную академию, при этом ему разрешалось «сдать устные испытания и представить курсовые сочинение после летних каникул, в сентябре месяце сего 1916 года, после чего и иметь суждение об удостоении их учёной степени или звания»[2].
В 1917 году, став военным священником, работал в разных госпиталях и отрядах Юго-западного фронта[1].
В 1918 году преподавал в Киевской духовной академии. После закрытия академии стал монахом Данилова монастыря[1].
С 1920 года — архимандрит Московского ставропигиального Симонова монастыря. Одним из результатов его служения в монастыре стал «богатейший материал по истории монастыря»[1].
Ещё в 1922 году властями, оказавшими поддержку обновленцам среди братии, были предприняты усилия по отстранению его от управления монастырём. В 1924 году его отстранили от управления Симоновым монастырём. 10 декабря 1924 года был арестован по обвинению в том, что «вёл антисоветскую агитацию, распространяя разные заведомо ложные слухи и сведения по адресу советской власти, с целью её дискредитации». Заключён в Бутырскую тюрьму. 15 марта 1925 года освобождён под подписку о невыезде. 16 мая дело было закрыто, «так как следствием вышеозначенное преступление не подтвердилось»[1].
5 ноября 1928 года хиротонисан во епископа Сергиевского (Загорского), викария Московской епархии.
С 25 сентября 1929 года — епископ Коломенский, викарий Московской епархии.
С 13 февраля 1933 года назначен управляющим делами Священного Синода. С 4 октября 1933 года — епископ Самарский.
9 июля 1934 года возведён в сан архиепископа.
2 марта 1935 года был арестован. 26 апреля приговорён к пяти годам лагерей. Отбывал наказание в Соловецком лагере. Заведовал читальным залом соловецкой библиотеки.
В 1937 году был переведён в тюрьму. Повторно был осуждён в лагере и приговорён к расстрелу. Расстрелян 3 ноября 1937 года в урочище Сандармох близ Медвежьегорска в Карелии.
Напишите отзыв о статье "Петр (Руднев)"
Примечания
- ↑ 1 2 3 4 5 6 7 [www.pstbi.ccas.ru/bin/db.exe/no_dbpath/ans/newmr/?HYZ9EJxGHoxITYZCF2JMTdG6XbuDdS9U60WEsuGhdO6UXOWefeiUeG0Be8eieu0ZceXb8E* Петр (Руднев Николай Николаевич)] // База данных «Новомученики и исповедники Русской Православной Церкви XX века»
- ↑ [www.petergen.com/bovkalo/duhov/mda.html Выпускники Московской духовной академии]
Ссылки
- [www.ortho-rus.ru/cgi-bin/ps_file.cgi?2_7931 Петр (Руднев)] на сайте «Русское православие»
Отрывок, характеризующий Петр (Руднев)
– Она приехала гостить ко мне, – сказала княжна Марья. – Граф и графиня будут на днях. Графиня в ужасном положении. Но Наташе самой нужно было видеть доктора. Ее насильно отослали со мной.– Да, есть ли семья без своего горя? – сказал Пьер, обращаясь к Наташе. – Вы знаете, что это было в тот самый день, как нас освободили. Я видел его. Какой был прелестный мальчик.
Наташа смотрела на него, и в ответ на его слова только больше открылись и засветились ее глаза.
– Что можно сказать или подумать в утешенье? – сказал Пьер. – Ничего. Зачем было умирать такому славному, полному жизни мальчику?
– Да, в наше время трудно жить бы было без веры… – сказала княжна Марья.
– Да, да. Вот это истинная правда, – поспешно перебил Пьер.
– Отчего? – спросила Наташа, внимательно глядя в глаза Пьеру.
– Как отчего? – сказала княжна Марья. – Одна мысль о том, что ждет там…
Наташа, не дослушав княжны Марьи, опять вопросительно поглядела на Пьера.
– И оттого, – продолжал Пьер, – что только тот человек, который верит в то, что есть бог, управляющий нами, может перенести такую потерю, как ее и… ваша, – сказал Пьер.
Наташа раскрыла уже рот, желая сказать что то, но вдруг остановилась. Пьер поспешил отвернуться от нее и обратился опять к княжне Марье с вопросом о последних днях жизни своего друга. Смущение Пьера теперь почти исчезло; но вместе с тем он чувствовал, что исчезла вся его прежняя свобода. Он чувствовал, что над каждым его словом, действием теперь есть судья, суд, который дороже ему суда всех людей в мире. Он говорил теперь и вместе с своими словами соображал то впечатление, которое производили его слова на Наташу. Он не говорил нарочно того, что бы могло понравиться ей; но, что бы он ни говорил, он с ее точки зрения судил себя.
Княжна Марья неохотно, как это всегда бывает, начала рассказывать про то положение, в котором она застала князя Андрея. Но вопросы Пьера, его оживленно беспокойный взгляд, его дрожащее от волнения лицо понемногу заставили ее вдаться в подробности, которые она боялась для самой себя возобновлять в воображенье.
– Да, да, так, так… – говорил Пьер, нагнувшись вперед всем телом над княжной Марьей и жадно вслушиваясь в ее рассказ. – Да, да; так он успокоился? смягчился? Он так всеми силами души всегда искал одного; быть вполне хорошим, что он не мог бояться смерти. Недостатки, которые были в нем, – если они были, – происходили не от него. Так он смягчился? – говорил Пьер. – Какое счастье, что он свиделся с вами, – сказал он Наташе, вдруг обращаясь к ней и глядя на нее полными слез глазами.
Лицо Наташи вздрогнуло. Она нахмурилась и на мгновенье опустила глаза. С минуту она колебалась: говорить или не говорить?
– Да, это было счастье, – сказала она тихим грудным голосом, – для меня наверное это было счастье. – Она помолчала. – И он… он… он говорил, что он желал этого, в ту минуту, как я пришла к нему… – Голос Наташи оборвался. Она покраснела, сжала руки на коленах и вдруг, видимо сделав усилие над собой, подняла голову и быстро начала говорить:
– Мы ничего не знали, когда ехали из Москвы. Я не смела спросить про него. И вдруг Соня сказала мне, что он с нами. Я ничего не думала, не могла представить себе, в каком он положении; мне только надо было видеть его, быть с ним, – говорила она, дрожа и задыхаясь. И, не давая перебивать себя, она рассказала то, чего она еще никогда, никому не рассказывала: все то, что она пережила в те три недели их путешествия и жизни в Ярославль.
Пьер слушал ее с раскрытым ртом и не спуская с нее своих глаз, полных слезами. Слушая ее, он не думал ни о князе Андрее, ни о смерти, ни о том, что она рассказывала. Он слушал ее и только жалел ее за то страдание, которое она испытывала теперь, рассказывая.
Княжна, сморщившись от желания удержать слезы, сидела подле Наташи и слушала в первый раз историю этих последних дней любви своего брата с Наташей.
Этот мучительный и радостный рассказ, видимо, был необходим для Наташи.
Она говорила, перемешивая ничтожнейшие подробности с задушевнейшими тайнами, и, казалось, никогда не могла кончить. Несколько раз она повторяла то же самое.
За дверью послышался голос Десаля, спрашивавшего, можно ли Николушке войти проститься.
– Да вот и все, все… – сказала Наташа. Она быстро встала, в то время как входил Николушка, и почти побежала к двери, стукнулась головой о дверь, прикрытую портьерой, и с стоном не то боли, не то печали вырвалась из комнаты.
Пьер смотрел на дверь, в которую она вышла, и не понимал, отчего он вдруг один остался во всем мире.
Княжна Марья вызвала его из рассеянности, обратив его внимание на племянника, который вошел в комнату.
Лицо Николушки, похожее на отца, в минуту душевного размягчения, в котором Пьер теперь находился, так на него подействовало, что он, поцеловав Николушку, поспешно встал и, достав платок, отошел к окну. Он хотел проститься с княжной Марьей, но она удержала его.
– Нет, мы с Наташей не спим иногда до третьего часа; пожалуйста, посидите. Я велю дать ужинать. Подите вниз; мы сейчас придем.
