Пиано, Ренцо

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Ренцо Пиано
итал. Renzo Piano
Основные сведения
Страна

Италия Италия

Работы и достижения
Работал в городах

Берлин, Милан, Париж, Турин, Нью-Йорк, Генуя

Важнейшие постройки

Центр Помпиду

Ренцо Пиано (итал. Renzo Piano; род. 14 сентября 1937, Генуя, Королевство Италия) — итальянский архитектор, который вместе с Ричардом Роджерсом и Норманом Фостером создал стиль хай-тек. Центральное произведение — Центр Помпиду в Париже (1971—1977).





Биография

Ренцо Пиано родился в 1937 году в Генуе, в семье строителей[1]. В 1964 году окончил Миланский технический университет.

С 1965 по 1970 гг. стажировался у Луиса Кана в Филадельфии и у З. С. Маковски в Лондоне[2].

В течение многих лет сотрудничал с британским архитектором Ричардом Роджерсом и с инженером Питером Райсом[2].

В 1981 году основал Renzo Piano Building Workshop — международную архитектурную компанию с офисами в Париже и Генуе[3].

Работы

Самым известным зданием, построенным по проекту Ренцо Пиано, является парижский Центр Помпиду (1971—1977). Проект, разработанный Пиано совместно с Ричардом Роджерсом, был выбран из 680 претендентов. Это оригинальное строение в стиле хай-тек вызвало неоднозначную реакцию современников — многим оно казалось чересчур экстравагантным и антиэстетичным — однако со временем здание стало одной из визитных карточек Парижа.

В 1980-е годы Ренцо Пиано разрабатывал масштабные проекты реконструкции промышленных зон Парижа, Милана и Турина.

В 1997 году построил здание для амстердамского музея NEMO.

Спроектировал Культурный центр имени Жана-Мари Тжибау в Нумеа (Новая Каледония).

Возглавлял проектирование международного аэропорта Кансай в Осаке (1994) и гигантского Музыкального парка в Риме (2002).

По его проекту построен Центр Пауля Клее в Берне (2005).

Спроектировал здание Нью-Йорк-Таймс-билдинг (2007).

В 2012 году по проекту Ренцо Пиано был возведён лондонский небоскрёб The Shard.

Награды и признание

В 1995 году архитектор был удостоен Императорской премии; в 1998 — престижной Притцкеровской премии[2].

Ренцо Пиано награждён орденом «За заслуги перед Итальянской Республикой»[4], орденом Почётного легиона, медалью «За вклад в развитие культуры и искусства».

В 2006 году Ренцо Пиано вошёл в список 100 самых влиятельных людей мира по версии журнала Time[5].

В 2008 году получил Премию Соннинга[en][6].

С 2013 года является пожизненным сенатором Италии[7].

Галерея

Напишите отзыв о статье "Пиано, Ренцо"

Примечания

  1. [global.britannica.com/biography/Renzo-Piano Britannica]
  2. 1 2 3 Treccani.
  3. RPBW.
  4. [www.quirinale.it/elementi/DettaglioOnorificenze.aspx?decorato=10665 Sito Web del Quirinale]
  5. [content.time.com/time/specials/packages/article/0,28804,1975813_1975838_1976210,00.html Time, May 08, 2006]
  6. [news.ku.dk/all_news/2006/sonning_2008/ Architect Renzo Piano receives Sonning Prize]
  7. [www.senato.it/leg/17/BGT/Schede/Attsen/00030512.htm Renzo Piano. XVII Legislatura]

Литература

  • Philip Jodidio, Renzo Piano. [d-nb.info/104616872X/04 Renzo Piano Building Workshop, 1966 to today]. — Köln: Taschen, 2014. — 648 p. — ISBN 978-3-8365-4282-1.

Ссылки

  • [www.rpbw.com/ Renzo Piano Building Workshop] (англ.). Проверено 2 апреля 2016.
  • [www.treccani.it/enciclopedia/renzo-piano/ Piano, Renzo] (итал.). Enciclopedia Italiana. Проверено 2 апреля 2016.
  • [www.greatbuildings.com/architects/Renzo_Piano.html Информация об архитекторе на сайте GreatBuildings.com] (англ.). Проверено 2 апреля 2016.
  • [www.pritzkerprize.com/laureates/1998 О Ренцо Пиано на сайте Притцкеровской премии] (англ.). Проверено 2 апреля 2016.

Отрывок, характеризующий Пиано, Ренцо

Мысль остаться в дураках и даром потерять весь этот месяц тяжелой меланхолической службы при Жюли и видеть все расписанные уже и употребленные как следует в его воображении доходы с пензенских имений в руках другого – в особенности в руках глупого Анатоля, оскорбляла Бориса. Он поехал к Карагиным с твердым намерением сделать предложение. Жюли встретила его с веселым и беззаботным видом, небрежно рассказывала о том, как ей весело было на вчерашнем бале, и спрашивала, когда он едет. Несмотря на то, что Борис приехал с намерением говорить о своей любви и потому намеревался быть нежным, он раздражительно начал говорить о женском непостоянстве: о том, как женщины легко могут переходить от грусти к радости и что у них расположение духа зависит только от того, кто за ними ухаживает. Жюли оскорбилась и сказала, что это правда, что для женщины нужно разнообразие, что всё одно и то же надоест каждому.
– Для этого я бы советовал вам… – начал было Борис, желая сказать ей колкость; но в ту же минуту ему пришла оскорбительная мысль, что он может уехать из Москвы, не достигнув своей цели и даром потеряв свои труды (чего с ним никогда ни в чем не бывало). Он остановился в середине речи, опустил глаза, чтоб не видать ее неприятно раздраженного и нерешительного лица и сказал: – Я совсем не с тем, чтобы ссориться с вами приехал сюда. Напротив… – Он взглянул на нее, чтобы увериться, можно ли продолжать. Всё раздражение ее вдруг исчезло, и беспокойные, просящие глаза были с жадным ожиданием устремлены на него. «Я всегда могу устроиться так, чтобы редко видеть ее», подумал Борис. «А дело начато и должно быть сделано!» Он вспыхнул румянцем, поднял на нее глаза и сказал ей: – «Вы знаете мои чувства к вам!» Говорить больше не нужно было: лицо Жюли сияло торжеством и самодовольством; но она заставила Бориса сказать ей всё, что говорится в таких случаях, сказать, что он любит ее, и никогда ни одну женщину не любил более ее. Она знала, что за пензенские имения и нижегородские леса она могла требовать этого и она получила то, что требовала.
Жених с невестой, не поминая более о деревьях, обсыпающих их мраком и меланхолией, делали планы о будущем устройстве блестящего дома в Петербурге, делали визиты и приготавливали всё для блестящей свадьбы.


Граф Илья Андреич в конце января с Наташей и Соней приехал в Москву. Графиня всё была нездорова, и не могла ехать, – а нельзя было ждать ее выздоровления: князя Андрея ждали в Москву каждый день; кроме того нужно было закупать приданое, нужно было продавать подмосковную и нужно было воспользоваться присутствием старого князя в Москве, чтобы представить ему его будущую невестку. Дом Ростовых в Москве был не топлен; кроме того они приехали на короткое время, графини не было с ними, а потому Илья Андреич решился остановиться в Москве у Марьи Дмитриевны Ахросимовой, давно предлагавшей графу свое гостеприимство.
Поздно вечером четыре возка Ростовых въехали во двор Марьи Дмитриевны в старой Конюшенной. Марья Дмитриевна жила одна. Дочь свою она уже выдала замуж. Сыновья ее все были на службе.
Она держалась всё так же прямо, говорила также прямо, громко и решительно всем свое мнение, и всем своим существом как будто упрекала других людей за всякие слабости, страсти и увлечения, которых возможности она не признавала. С раннего утра в куцавейке, она занималась домашним хозяйством, потом ездила: по праздникам к обедни и от обедни в остроги и тюрьмы, где у нее бывали дела, о которых она никому не говорила, а по будням, одевшись, дома принимала просителей разных сословий, которые каждый день приходили к ней, и потом обедала; за обедом сытным и вкусным всегда бывало человека три четыре гостей, после обеда делала партию в бостон; на ночь заставляла себе читать газеты и новые книги, а сама вязала. Редко она делала исключения для выездов, и ежели выезжала, то ездила только к самым важным лицам в городе.
Она еще не ложилась, когда приехали Ростовы, и в передней завизжала дверь на блоке, пропуская входивших с холода Ростовых и их прислугу. Марья Дмитриевна, с очками спущенными на нос, закинув назад голову, стояла в дверях залы и с строгим, сердитым видом смотрела на входящих. Можно бы было подумать, что она озлоблена против приезжих и сейчас выгонит их, ежели бы она не отдавала в это время заботливых приказаний людям о том, как разместить гостей и их вещи.
– Графские? – сюда неси, говорила она, указывая на чемоданы и ни с кем не здороваясь. – Барышни, сюда налево. Ну, вы что лебезите! – крикнула она на девок. – Самовар чтобы согреть! – Пополнела, похорошела, – проговорила она, притянув к себе за капор разрумянившуюся с мороза Наташу. – Фу, холодная! Да раздевайся же скорее, – крикнула она на графа, хотевшего подойти к ее руке. – Замерз, небось. Рому к чаю подать! Сонюшка, bonjour, – сказала она Соне, этим французским приветствием оттеняя свое слегка презрительное и ласковое отношение к Соне.