Повалишин
Поделись знанием:
__DISAMBIG__
– Вот видно, что все вы, женщины, – плаксы, – сказал Петя, решительными большими шагами прохаживаясь по комнате. – Я так очень рад и, право, очень рад, что брат так отличился. Все вы нюни! ничего не понимаете. – Наташа улыбнулась сквозь слезы.
– Ты не читала письма? – спрашивала Соня.
– Не читала, но она сказала, что всё прошло, и что он уже офицер…
– Слава Богу, – сказала Соня, крестясь. – Но, может быть, она обманула тебя. Пойдем к maman.
Петя молча ходил по комнате.
– Кабы я был на месте Николушки, я бы еще больше этих французов убил, – сказал он, – такие они мерзкие! Я бы их побил столько, что кучу из них сделали бы, – продолжал Петя.
– Молчи, Петя, какой ты дурак!…
– Не я дурак, а дуры те, кто от пустяков плачут, – сказал Петя.
– Ты его помнишь? – после минутного молчания вдруг спросила Наташа. Соня улыбнулась: «Помню ли Nicolas?»
– Нет, Соня, ты помнишь ли его так, чтоб хорошо помнить, чтобы всё помнить, – с старательным жестом сказала Наташа, видимо, желая придать своим словам самое серьезное значение. – И я помню Николеньку, я помню, – сказала она. – А Бориса не помню. Совсем не помню…
– Как? Не помнишь Бориса? – спросила Соня с удивлением.
– Не то, что не помню, – я знаю, какой он, но не так помню, как Николеньку. Его, я закрою глаза и помню, а Бориса нет (она закрыла глаза), так, нет – ничего!
– Ах, Наташа, – сказала Соня, восторженно и серьезно глядя на свою подругу, как будто она считала ее недостойной слышать то, что она намерена была сказать, и как будто она говорила это кому то другому, с кем нельзя шутить. – Я полюбила раз твоего брата, и, что бы ни случилось с ним, со мной, я никогда не перестану любить его во всю жизнь.
Наташа удивленно, любопытными глазами смотрела на Соню и молчала. Она чувствовала, что то, что говорила Соня, была правда, что была такая любовь, про которую говорила Соня; но Наташа ничего подобного еще не испытывала. Она верила, что это могло быть, но не понимала.
– Ты напишешь ему? – спросила она.
Соня задумалась. Вопрос о том, как писать к Nicolas и нужно ли писать и как писать, был вопрос, мучивший ее. Теперь, когда он был уже офицер и раненый герой, хорошо ли было с ее стороны напомнить ему о себе и как будто о том обязательстве, которое он взял на себя в отношении ее.
– Не знаю; я думаю, коли он пишет, – и я напишу, – краснея, сказала она.
– И тебе не стыдно будет писать ему?
Соня улыбнулась.
– Нет.
– А мне стыдно будет писать Борису, я не буду писать.
– Да отчего же стыдно?Да так, я не знаю. Неловко, стыдно.
– А я знаю, отчего ей стыдно будет, – сказал Петя, обиженный первым замечанием Наташи, – оттого, что она была влюблена в этого толстого с очками (так называл Петя своего тезку, нового графа Безухого); теперь влюблена в певца этого (Петя говорил об итальянце, Наташином учителе пенья): вот ей и стыдно.
– Петя, ты глуп, – сказала Наташа.
– Не глупее тебя, матушка, – сказал девятилетний Петя, точно как будто он был старый бригадир.
Графиня была приготовлена намеками Анны Михайловны во время обеда. Уйдя к себе, она, сидя на кресле, не спускала глаз с миниатюрного портрета сына, вделанного в табакерке, и слезы навертывались ей на глаза. Анна Михайловна с письмом на цыпочках подошла к комнате графини и остановилась.
– Не входите, – сказала она старому графу, шедшему за ней, – после, – и затворила за собой дверь.
Граф приложил ухо к замку и стал слушать.
Сначала он слышал звуки равнодушных речей, потом один звук голоса Анны Михайловны, говорившей длинную речь, потом вскрик, потом молчание, потом опять оба голоса вместе говорили с радостными интонациями, и потом шаги, и Анна Михайловна отворила ему дверь. На лице Анны Михайловны было гордое выражение оператора, окончившего трудную ампутацию и вводящего публику для того, чтоб она могла оценить его искусство.
– C'est fait! [Дело сделано!] – сказала она графу, торжественным жестом указывая на графиню, которая держала в одной руке табакерку с портретом, в другой – письмо и прижимала губы то к тому, то к другому.
Увидав графа, она протянула к нему руки, обняла его лысую голову и через лысую голову опять посмотрела на письмо и портрет и опять для того, чтобы прижать их к губам, слегка оттолкнула лысую голову. Вера, Наташа, Соня и Петя вошли в комнату, и началось чтение. В письме был кратко описан поход и два сражения, в которых участвовал Николушка, производство в офицеры и сказано, что он целует руки maman и papa, прося их благословения, и целует Веру, Наташу, Петю. Кроме того он кланяется m r Шелингу, и m mе Шос и няне, и, кроме того, просит поцеловать дорогую Соню, которую он всё так же любит и о которой всё так же вспоминает. Услыхав это, Соня покраснела так, что слезы выступили ей на глаза. И, не в силах выдержать обратившиеся на нее взгляды, она побежала в залу, разбежалась, закружилась и, раздув баллоном платье свое, раскрасневшаяся и улыбающаяся, села на пол. Графиня плакала.
– О чем же вы плачете, maman? – сказала Вера. – По всему, что он пишет, надо радоваться, а не плакать.
Это было совершенно справедливо, но и граф, и графиня, и Наташа – все с упреком посмотрели на нее. «И в кого она такая вышла!» подумала графиня.
Письмо Николушки было прочитано сотни раз, и те, которые считались достойными его слушать, должны были приходить к графине, которая не выпускала его из рук. Приходили гувернеры, няни, Митенька, некоторые знакомые, и графиня перечитывала письмо всякий раз с новым наслаждением и всякий раз открывала по этому письму новые добродетели в своем Николушке. Как странно, необычайно, радостно ей было, что сын ее – тот сын, который чуть заметно крошечными членами шевелился в ней самой 20 лет тому назад, тот сын, за которого она ссорилась с баловником графом, тот сын, который выучился говорить прежде: «груша», а потом «баба», что этот сын теперь там, в чужой земле, в чужой среде, мужественный воин, один, без помощи и руководства, делает там какое то свое мужское дело. Весь всемирный вековой опыт, указывающий на то, что дети незаметным путем от колыбели делаются мужами, не существовал для графини. Возмужание ее сына в каждой поре возмужания было для нее так же необычайно, как бы и не было никогда миллионов миллионов людей, точно так же возмужавших. Как не верилось 20 лет тому назад, чтобы то маленькое существо, которое жило где то там у ней под сердцем, закричало бы и стало сосать грудь и стало бы говорить, так и теперь не верилось ей, что это же существо могло быть тем сильным, храбрым мужчиной, образцом сыновей и людей, которым он был теперь, судя по этому письму.
– Что за штиль, как он описывает мило! – говорила она, читая описательную часть письма. – И что за душа! Об себе ничего… ничего! О каком то Денисове, а сам, верно, храбрее их всех. Ничего не пишет о своих страданиях. Что за сердце! Как я узнаю его! И как вспомнил всех! Никого не забыл. Я всегда, всегда говорила, еще когда он вот какой был, я всегда говорила…
Повалишин — русская фамилия (поваляй - любитель поваляться, лежебока) Повалишины — дворянский род.
- :
- Повалишин, Александр Васильевич (1773—1822) — капитан-командор, кавалер ордена Святого Георгия IV ст., участник русско-шведской войны 1788−1790 годов.
- Повалишин, Александр Дмитриевич (1844—1899) — юрист, историк, земский деятель, руководитель банка.
- Повалишин, Александр Иванович (род. 1770) — капитан, судья уездного суда г. Егорьевска Рязанской губернии, помещик, женат на вдове Прасковье Михайловне Краевичевой (урожденной де Медем).
- Повалишин, Алексей Михайлович (25.10.1831—9.02.1904) — горный инженер, управляющий Уральской железной дорогой. Похоронен на Новодевичьем кладбище (г. Санкт-Петербург).
- Повалишин, Андрей Васильевич (род. 1760[1], по др. данным 1765[2]) — генерал-лейтенант, участник Русско-турецкой войны 1787—1792, тайный советник, губернатор Астраханской губернии.
- Повалишин, Андрей Иванович (род. 1766) — капитан, титулярный советник, предводитель дворянства Егорьевского уезда (1818-1820), судья уездного суда г. Егорьевска Рязанской губернии, помещик.
- Повалишин, Василий Алексеевич (род. ?) — капитан, коллежский асессор, судья Нижней расправы г. Лукоянова Нижегородского наместничества.
- Повалишин, Василий Иванович (род. 1756[3], по др. данным 1758 [1], ум. 1808) — секунд-майор, помещик.
- Повалишин, Василий Матвеевич (род. 1729) — капитан артиллерии, коллежский советник, заседатель Верхнего земского суда Рязанского наместничества.
- Повалишин, Василий Яковлевич (род. 1735) — поручик Киевского Кирасирского полка, участник Семилетней войны, женат на княжне Марии Трифоновне Кропоткиной.
- Повалишин, Владимир Михайлович (ум. 22.04.1884) — полковник артиллерии, выпускник Михайловской военной артиллерийской академии (1861). Похоронен с дочерью Людмилой 11 лет на Новодевичьем кладбище (г. Санкт-Петербург).
- Повалишин, Владимир Васильевич (10.05.1852-26.05.1902) — подполковник. Похоронен в Алексеевском женском монастыре.
- Повалишин, Гаврила Васильевич (род.?) — надворный советник, опекун Московского опекунского совета над частью Болдинского имения, принадлежавшего В.Л. Пушкину, дяде А.С. Пушкина.
- Повалишин, Григорий Илларионович (род. 1797) — подполковник, участник сражений под Гамбургом и Вартбургом. Награждён серебряной медалью «За взятие Парижа». Начальник 120-й Переславльской дружины Владимирского государственного ополчения. Предводитель дворянского собрания в Переславле-Залесском
- Повалишин, Дмитрий Ильич (1878—1917) — полковник, кавалер ордена Святого Георгия IV ст., участник русско-японской и Первой мировой войн, убит под г. Станиславув.
- Повалишин, Дмитрий Федорович (17.02.1856-1916) — действительный статский советник, помещик.
- Повалишин, Иван Алексеевич (род. 1739) — капитан, предводитель дворянства Егорьевского уезда (1779-1781), судья уездного суда г. Егорьевска Рязанского наместничества, помещик.
- Повалишин, Иван Иванович (род. ?) — премьер-майор.
- Повалишин, Иван Иванович (род. 1769) — майор.
- Повалишин, Иван Илларионович (род. 1796) — секунд-майор, участник сражений под Гамбургом и Вартбургом. Награждён серебряной медалью «За взятие Парижа»
- Повалишин, Иван Фёдорович (род. 1833) — вице-адмирал, участник Крымской войны и польской кампании 1863—1864.
- Повалишин, Илларион Афанасьевич (1739—1799) — вице-адмирал, кавалер орденов Святого Георгия II и IV ст., участник Семилетней войны, герой русско-шведской войны 1788—1790 годов
- [rusalbom.ru/photo/default/7602 Повалишин, Илья Федорович] (1842—1898) — майор 2-го лейб-гусарского Павлоградского Императора Александра III полка, участник польской кампании 1863—1864, командир эскадрона, земский начальник 5-го участка Рязанского уезда.
- Повалишин, Михаил Федорович (1810-1894) — инженер-майор, действительный статский советник, непременный член строительной дорожной комиссии Калужской губернии. Женат на Вере Абрамовне (1814-1892). Похоронен с женой на Новодевичьем кладбище (г. Санкт-Петербург).
- Повалишин, Никита Афанасьевич (род. 1729) — капитан Ширванского пехотного полка. Был в походе в Пруссии, при взятии Мемеля.
- :
- Повалишин, Николай Васильевич (род. 1799, ум. 15.01.1877[4]) — капитан 2-го ранга, командир брига «Дионисий», участник экспедиций Эразма Ивановича Стогова, деда поэтессы Анны Ахматовой.
- Повалишин, Николай Иванович (1867—1917) — капитан 1-го ранга, участник подавления Боксерского восстания, убит в Кронштадте в результате «корабельного» переворота своими матросами.
- Повалишин, Николай Николаевич (род. 1873) — ротмистр Отдельного корпуса пограничной стражи, участник Первой мировой войны.
- Повалишин, Николай Фёдорович (1830—1890) — контр-адмирал, кавалер ордена Святого Георгия IV ст., участник Крымской войны (Обороны Севастополя 1854—1855 годов).
- Повалишин, Пётр Васильевич (род. 1775) — капитан 2-го ранга, участник высадки десанта в Голландии, участник первой кругосветной экспедиции И.Ф.Крузенштерна и Ю.Ф.Лисянского. В экспедиции - лейтенант на шлюпе «Нева».
- Повалишин, Пётр Васильевич (1779—1852) — контр-адмирал, генерал-лейтенант, кавалер ордена Святого Георгия IV ст., участник русско-турецкой войны 1806−1812 годов.
- Повалишин, Семен Яковлевич (род. 1772) — майор.
- Повалишин, Тихон Григорьевич (ум. 1634) — воевода, отличился в 1618 году во время «Московского осадного сидения». Пожалован вотчиной в Рязанском уезде. Убит в 1634 году под Смоленском.
- :
- Повалишин, Фёдор Афанасьевич (род. 1750) — секунд-майор, коллежский асессор, заседатель Верхнего земского суда Рязанского наместничества, помещик.
- Повалишин, Фёдор Васильевич (1775-25.03.1857) — полковник, кавалер ордена Святого Георгия IV ст., участник русско-турецкой войны 1806—1812 годов.
- Повалишин, Фёдор Никитич (меньшой) (род. 1785)— капитан 2-го ранга, кавалер ордена Святого Георгия IV ст., участник четвёртой коалиции (1806—1807) наполеоновских войн, участник русско-турецкой войны 1806—1812 годов.
- Повалишин, Фёдор Фёдорович (род. 1812) — капитан-лейтенант, участник 2-х кампаний на Черном и Балтийском морях, предводитель дворянства Зарайского уезда.
- Повалишин, Фёдор Фёдорович (7.09.1831-10.02.1899) — контр-адмирал. Похоронен на Смоленском православном кладбище.
Напишите отзыв о статье "Повалишин"
Примечания
- ↑ 1 2 Рындин И.Ж. [rusgenealogy.clan.su/_fr/0/s8463949.jpg Материалы по истории и генеалогии дворянских родов Рязанской губернии. Вып. 6] / Под. ред., с дополнениями проф. Б. В. Горбунова. — Рязань: Узорочье, 2011. — Т. 10. — С. 213-222. — (Материалы и исследования по рязанскому краеведению). — ISBN 978-5-85057-563-1.
- ↑ Повалишин, Андрей Васильевич // Русский биографический словарь : в 25 томах. — СПб.—М., 1896—1918.
- ↑ [www.r-g-d.org/P/povalaev.htm Российское генеалогическое древо]
- ↑ [www.petergen.com/rgo/izvestiargo_10.pdf Известия Русского генеалогического общества, вып.10, СПб, 1999]
Источники
- Центральный архив Нижегородской области, ф. 996. Повалишины, владельцы усадеб.
- Гос. архив Владимирской области, ф. 617, д. 711, 1740-1907 гг. Повалишины Илларион Афанасьевич, Григорий Илларионович, Петр и Николай Григорьевичи и др., помещики.
- [www.book-old.ru/BookLibrary/00702-Obschiy-SHtat.html Общий Штат, месяцесловы и Общие Адрес-Календари Российской Империи] на проекте «Библиотека Царское село»
- Антонов А.В. [docs.google.com/open?id=0B1mPmA7PLvKWYzBjZWU2M2ItY2I4Ny00MGNlLWI3Y2UtMjM5MDRjZjExZmVk Родословные росписи конца XVII в.]. — Москва: Археографический центр, 1996. — 414 с. — (Исследования по русской истории, вып. 6). — ISBN 5-028-86169-6.
- Яблочков, Михаил Тихонович. [docs.google.com/open?id=0B1mPmA7PLvKWZDA3MGMwODItMWNhYy00MTg5LThlYzgtOWVjZTkwZGRjZjBk Дворянское сословие Тульской губернии]. — Тула, 1899—1905. — Т. I—III, V—IX..
- Савёлов, Леонид Михайлович. [docs.google.com/open?id=0B1mPmA7PLvKWNWU4OTYzMTMtMmJjMC00ZjQzLTk4ZDctZWU0M2YxOWQzMzM4 Библиографический указатель по истории, геральдике и родословию тульского дворянства]. — Москва: М.Т. Яблочкова, 1904.
- Савёлов, Леонид Михайлович. [docs.google.com/open?id=0B1mPmA7PLvKWNWU4OTYzMTMtMmJjMC00ZjQzLTk4ZDctZWU0M2YxOWQzMzM4 Библиографический указатель по истории, геральдике и родословию российского дворянства]. — 2. — Острогожск: Типо-литография М.Ф. Азаровой, 1898.
- [www.book-old.ru/BookLibrary/00210-Nekropoli.html Петербургский некрополь 1912-1913 г.г.]
- [www.book-old.ru/BookLibrary/00210-Nekropoli/1907-08.-Moskovskiy-Nekropol.-3-toma.html Московский некрополь 1907-1908 г.г.]
- [is-tok.ru/publ/nekropol/nekropol/provincialnyj_nekropol_kon_kor/28-1-0-263 Провинциальный некрополь 1914 г.]
Список статей об однофамильцах. Если вы попали сюда из текста другой статьи Википедии, следует уточнить ссылку так, чтобы она указывала на статью о конкретном человеке. См. также [ru.wikipedia.org/w/index.php?title=Категория:Персоналии_по_алфавиту&from=%D0%9F%D0%BE%D0%B2%D0%B0%D0%BB%D0%B8%D1%88%D0%B8%D0%BD полный список] существующих статей. |
Отрывок, характеризующий Повалишин
Она бросилась к Соне, обняла ее и заплакала. – Немножко ранен, но произведен в офицеры; он теперь здоров, он сам пишет, – говорила она сквозь слезы.– Вот видно, что все вы, женщины, – плаксы, – сказал Петя, решительными большими шагами прохаживаясь по комнате. – Я так очень рад и, право, очень рад, что брат так отличился. Все вы нюни! ничего не понимаете. – Наташа улыбнулась сквозь слезы.
– Ты не читала письма? – спрашивала Соня.
– Не читала, но она сказала, что всё прошло, и что он уже офицер…
– Слава Богу, – сказала Соня, крестясь. – Но, может быть, она обманула тебя. Пойдем к maman.
Петя молча ходил по комнате.
– Кабы я был на месте Николушки, я бы еще больше этих французов убил, – сказал он, – такие они мерзкие! Я бы их побил столько, что кучу из них сделали бы, – продолжал Петя.
– Молчи, Петя, какой ты дурак!…
– Не я дурак, а дуры те, кто от пустяков плачут, – сказал Петя.
– Ты его помнишь? – после минутного молчания вдруг спросила Наташа. Соня улыбнулась: «Помню ли Nicolas?»
– Нет, Соня, ты помнишь ли его так, чтоб хорошо помнить, чтобы всё помнить, – с старательным жестом сказала Наташа, видимо, желая придать своим словам самое серьезное значение. – И я помню Николеньку, я помню, – сказала она. – А Бориса не помню. Совсем не помню…
– Как? Не помнишь Бориса? – спросила Соня с удивлением.
– Не то, что не помню, – я знаю, какой он, но не так помню, как Николеньку. Его, я закрою глаза и помню, а Бориса нет (она закрыла глаза), так, нет – ничего!
– Ах, Наташа, – сказала Соня, восторженно и серьезно глядя на свою подругу, как будто она считала ее недостойной слышать то, что она намерена была сказать, и как будто она говорила это кому то другому, с кем нельзя шутить. – Я полюбила раз твоего брата, и, что бы ни случилось с ним, со мной, я никогда не перестану любить его во всю жизнь.
Наташа удивленно, любопытными глазами смотрела на Соню и молчала. Она чувствовала, что то, что говорила Соня, была правда, что была такая любовь, про которую говорила Соня; но Наташа ничего подобного еще не испытывала. Она верила, что это могло быть, но не понимала.
– Ты напишешь ему? – спросила она.
Соня задумалась. Вопрос о том, как писать к Nicolas и нужно ли писать и как писать, был вопрос, мучивший ее. Теперь, когда он был уже офицер и раненый герой, хорошо ли было с ее стороны напомнить ему о себе и как будто о том обязательстве, которое он взял на себя в отношении ее.
– Не знаю; я думаю, коли он пишет, – и я напишу, – краснея, сказала она.
– И тебе не стыдно будет писать ему?
Соня улыбнулась.
– Нет.
– А мне стыдно будет писать Борису, я не буду писать.
– Да отчего же стыдно?Да так, я не знаю. Неловко, стыдно.
– А я знаю, отчего ей стыдно будет, – сказал Петя, обиженный первым замечанием Наташи, – оттого, что она была влюблена в этого толстого с очками (так называл Петя своего тезку, нового графа Безухого); теперь влюблена в певца этого (Петя говорил об итальянце, Наташином учителе пенья): вот ей и стыдно.
– Петя, ты глуп, – сказала Наташа.
– Не глупее тебя, матушка, – сказал девятилетний Петя, точно как будто он был старый бригадир.
Графиня была приготовлена намеками Анны Михайловны во время обеда. Уйдя к себе, она, сидя на кресле, не спускала глаз с миниатюрного портрета сына, вделанного в табакерке, и слезы навертывались ей на глаза. Анна Михайловна с письмом на цыпочках подошла к комнате графини и остановилась.
– Не входите, – сказала она старому графу, шедшему за ней, – после, – и затворила за собой дверь.
Граф приложил ухо к замку и стал слушать.
Сначала он слышал звуки равнодушных речей, потом один звук голоса Анны Михайловны, говорившей длинную речь, потом вскрик, потом молчание, потом опять оба голоса вместе говорили с радостными интонациями, и потом шаги, и Анна Михайловна отворила ему дверь. На лице Анны Михайловны было гордое выражение оператора, окончившего трудную ампутацию и вводящего публику для того, чтоб она могла оценить его искусство.
– C'est fait! [Дело сделано!] – сказала она графу, торжественным жестом указывая на графиню, которая держала в одной руке табакерку с портретом, в другой – письмо и прижимала губы то к тому, то к другому.
Увидав графа, она протянула к нему руки, обняла его лысую голову и через лысую голову опять посмотрела на письмо и портрет и опять для того, чтобы прижать их к губам, слегка оттолкнула лысую голову. Вера, Наташа, Соня и Петя вошли в комнату, и началось чтение. В письме был кратко описан поход и два сражения, в которых участвовал Николушка, производство в офицеры и сказано, что он целует руки maman и papa, прося их благословения, и целует Веру, Наташу, Петю. Кроме того он кланяется m r Шелингу, и m mе Шос и няне, и, кроме того, просит поцеловать дорогую Соню, которую он всё так же любит и о которой всё так же вспоминает. Услыхав это, Соня покраснела так, что слезы выступили ей на глаза. И, не в силах выдержать обратившиеся на нее взгляды, она побежала в залу, разбежалась, закружилась и, раздув баллоном платье свое, раскрасневшаяся и улыбающаяся, села на пол. Графиня плакала.
– О чем же вы плачете, maman? – сказала Вера. – По всему, что он пишет, надо радоваться, а не плакать.
Это было совершенно справедливо, но и граф, и графиня, и Наташа – все с упреком посмотрели на нее. «И в кого она такая вышла!» подумала графиня.
Письмо Николушки было прочитано сотни раз, и те, которые считались достойными его слушать, должны были приходить к графине, которая не выпускала его из рук. Приходили гувернеры, няни, Митенька, некоторые знакомые, и графиня перечитывала письмо всякий раз с новым наслаждением и всякий раз открывала по этому письму новые добродетели в своем Николушке. Как странно, необычайно, радостно ей было, что сын ее – тот сын, который чуть заметно крошечными членами шевелился в ней самой 20 лет тому назад, тот сын, за которого она ссорилась с баловником графом, тот сын, который выучился говорить прежде: «груша», а потом «баба», что этот сын теперь там, в чужой земле, в чужой среде, мужественный воин, один, без помощи и руководства, делает там какое то свое мужское дело. Весь всемирный вековой опыт, указывающий на то, что дети незаметным путем от колыбели делаются мужами, не существовал для графини. Возмужание ее сына в каждой поре возмужания было для нее так же необычайно, как бы и не было никогда миллионов миллионов людей, точно так же возмужавших. Как не верилось 20 лет тому назад, чтобы то маленькое существо, которое жило где то там у ней под сердцем, закричало бы и стало сосать грудь и стало бы говорить, так и теперь не верилось ей, что это же существо могло быть тем сильным, храбрым мужчиной, образцом сыновей и людей, которым он был теперь, судя по этому письму.
– Что за штиль, как он описывает мило! – говорила она, читая описательную часть письма. – И что за душа! Об себе ничего… ничего! О каком то Денисове, а сам, верно, храбрее их всех. Ничего не пишет о своих страданиях. Что за сердце! Как я узнаю его! И как вспомнил всех! Никого не забыл. Я всегда, всегда говорила, еще когда он вот какой был, я всегда говорила…