Поместный собор Русской православной церкви (2009)

Поме́стный собо́р Ру́сской правосла́вной це́ркви 2009 года  — шестой во втором патриаршем периоде (с 1917 года) истории Русской православной церкви (РПЦ) поместный собор, прошедший с 27 по 28 января 2009 года в московском храме Христа Спасителя. Первый поместный собор РПЦ после Поместного собора 1990 года.

Избрал 16-м Патриархом Московским и всея Руси митрополита Смоленского и Калининградского Кирилла (Гундяева).

Подготовка собора

По кончине Патриарха Московского и всея Руси Алексия II, последовавшей 5 декабря 2008 года, согласно уставу РПЦ, Священный Синод на своём заседании 10 декабря 2008 года постановил провести 27 — 29 января 2009 года Поместный собор РПЦ, имеющий, в частности, избрать следующего Патриарха Московского. Перед Поместным собором, на 25 — 26 января 2009 года, было намечено проведение Архиерейского Собора, на котором должны быть определены кандидаты на патриарший престол. На заседании Синода 10 декабря также было принято положение о составе Поместного собора (часть 2 пункта 4 главы II устава Русской православной церкви); образована комиссия по подготовке Поместного собора РПЦ в составе 29 человек во главе с патриаршим местоблюстителем митрополитом Смоленским и Калининградским Кириллом.

Интронизация новоизбранного патриарха была назначена на 1 февраля 2009 года.

24 декабря 2008 года Священный Синод РПЦ в своём заседании рассмотрел результаты работы первого пленарного заседания комиссии по подготовке Поместного собора Русской православной церкви; Синод одобрил проекты документов, подготовленных комиссией: повестки дня, программы, регламента Архиерейского и Поместного соборов Русской православной церкви; процедуры избрания кандидатов на патриарший престол от Архиерейского собора; процедуры избрания святейшего патриарха Московского и всея Руси Поместным собором; проекты ряда рабочих документов соборов. Вышеназванные документы подлежат окончательному утверждению на Архиерейском и Поместном соборах. Было предложено, чтобы Архиерейский Собор определил тайным голосованием трёх кандидатов на патриарший престол (из числа архиереев старше 40 лет, имеющих высшее богословское образование и опыт управления епархией); кроме того, кандидаты на патриарший престол могут быть выдвинуты и на Поместном соборе, причём кандидатуры также определяются посредством тайного голосования; выборы патриарха на Поместном соборе было также предложено проводить тайным голосованием.

17 января 2009 года в Киево-Печерской Лавре состоялось предсоборное совещании делегатов УПЦ на Поместный Собор РПЦ. После Божественной литургии, митрополит Киевский и всея Украины Владимир обратился к пастве с посланием, посвященным выборам нового Патриарха Московского и всея Руси. После небольшой трапезы состоялось архиерейское совещание в зале архиерейских собраний УПЦ Киево-Печерской лавры, на котором Управляющий делами УПЦ архиепископ Белоцерковский и Богуславский Митрофан (Юрчук) ознакомил всех делегатов Поместного Собора от УПЦ с программой и регламентом работы Архиерейского Собора РПЦ 25-26 января 2009 года и Поместного Собора РПЦ 27-29 января 2009 года, а также с предстоящей интронизацией новоизбранного Патриарха. Также к делегатам Собора обратился Предстоятель УПЦ митрополит Владимир, митрополит Киевский и всея Украины с увещеванием сохранения единства, мира и братской любви во время работы Архиерейского и Поместного Соборов РПЦ.

Участники

15 января 2009 года завершилось выдвижение делегатов на поместный собор от епархий и иных структур. По данным председателя отдела внешних церковных связей Украинской православной церкви архимандрита Кирилла (Говоруна) (интервью опубликовано 21 января 2009 года), «из свыше 700 делегатов поместного собора около 200 будет из Украины».

Среди членов собора было 72 женщины (как монахини, так и мирянки); большинство участников собора были граждане иных, нежели Россия, государств. Общее число делегатов — 711, из них граждане России — 44,8 %, Украины — 28,6 %, Белоруссии — 7,1 %; епископов — 30,4 %, клириков — 40 %, мирян — 23,4 %; мужчин — 89,7 %, женщин — 10,3 %.

Меры безопасности и секретности

Собор проходил в обстановке повышенных мер безопасности и секретности: в частности, на время его (а также архиерейского собора 25 января 2009 года) заседаний неназываемыми «спецслужбами» была заблокирована работа мобильных телефонов и любых возможных средств связи и звукозаписи в помещении храма; здание храма было окружено сотрудниками МВД и дружинниками.

Повестка собора

Созыв Собора был вызван необходимостью избрания нового предстоятеля РПЦ, согласно Уставу РПЦ (2000). Работа Собора была рассчитана на три дня — с 27 по 29 января должно было состояться девять пленарных заседаний. 28 января Собор был закрыт. По заявлению начальника пресс-службы Московской патриархии священника Владимира Вигилянского, это произошло по причине того, что главная цель Собора, избрание нового патриарха, была исполнена 27 января. «Повестка дня исчерпана», — сказал Вигилянский.

Освещение в СМИ

В российских СМИ основными кандидатами первоначально называли митрополита Смоленского и Калининградского Кирилла (Гундяева), митрополита Калужского и Боровского Климента (Капалина), митрополита Крутицкого и Коломенского Ювеналия (Пояркова) и митрополита Минского и Слуцкого Филарета (Вахромеева).

Персональный состав Собора вызвал активное обсуждение в российских СМИ: весомую долю мирян — членов Собора составили представители государственной власти и бизнеса. Церковный публицист диакон Андрей Кураев, известный в том числе выступлениями, обращёнными к молодёжи, выступил с публичными обвинениями в «нестеснительности в средствах партии митрополита Климента».

15 января 2009 года управляющий делами Московской Патриархии митрополит Калужский и Боровский Климент (Капалин) призвал светские средства массовой информации к сдержанности в освещении предсоборного процесса: «К сожалению, внешние источники проецируют светскую предвыборную кампанию на церковную. У нас нет фракций, партий, делений на группировки.»

22 января 2009 года газета «Коммерсантъ» утверждала: «<…> в преддверии выборов сторонники митрополитов Климента, которого считают лидером „консерваторов“, и Кирилла, считающегося лидером „модернистского“ крыла, перешли к активному выбросу компромата.».

Газета «Ведомости» от 22 января 2009 года утверждала, что опрошенные ею делегаты Собора, состоящие в партии «Единая Россия» не скрывают, что будут голосовать за митрополита Кирилла, считая, что «именно его поддерживает руководство партии и страны».

Правительственная «Российская газета» от того же дня публиковала интервью Патриаршего местоблюстителя митрополита Кирилла, в котором он, в частности, отверг обвинения в адрес руководства Патриархии в том, что оно предаёт православие, участвуя в экуменических организациях, в частности во Всемирном Совете Церквей; в ответ на вопрос о том, «почему выбирать Патриарха помимо уважаемых священников и богословов будут актриса, директор цирка, предприниматели» митрополит Кирилл сказал: «То, что в Соборе будут участвовать активные миряне, представляющие различные слои общества, не противоречит церковной традиции. Делегатов на Поместный Собор выбрали в епархиях. Полагаю, что следует уважать этот выбор. Кстати, почему упомянутые профессии должны изначально считаться постыдными? <…>» В тот же день портал interfax-religion.ru, тесно сотрудничающий с ОВЦС (синодальное учреждение, возглавляемое митрополитом Кириллом), разместил на своём сайте интервью представителя РПЦ при международных организациях в Европе, члена предсоборной комиссии епископа Венского Илариона (Алфеева), в котором тот активно защищал митрополита Кирилла от обвинений в коммерческой деятельности и догматических погрешениях.

В Интернете появился ряд сайтов, где предлагалось выбрать патриарха голосованием пользователей. Кроме того, три соборных делегата имели аккаунты в Живом Журнале.

Архиерейский Собор

Открытие Архиерейского Собора РПЦ 25 января 2009 года предварялось литургией в верхнем (главном) Храме Христа Спасителя, которое возглавил Патриарший Местоблюститель митрополит Кирилл; за литургией молились члены Священного Синода РПЦ, другие архипастыри, прибывшие на Собор, московское духовенство.

После трапезы, в Зале церковных соборов (цокольный этаж ХХС) состоялось открытие Архиерейского Собора, в котором приняли участие 198 из 202 архиереев Русской православной церкви.

В качестве кандидатов на Патриарший престол Архиереский Собор выдвинул следующих архиеерев:

• митрополит Смоленский и Калининградский Кирилл (97 голосов);
• митрополит Калужский и Боровский Климент (32 голоса);
• митрополит Минский и Слуцкий Филарет (16 голосов).

Кроме того, митрополит Крутицкий и Коломенский Ювеналий получил 13 голосов, митрополиты Киевский Владимир (Сабодан) и Черновицкий Онуфрий (Березовский) набрали по 10 голосов; митрополит Воронежский Сергий (Фомин) — 7 голосов, Кишинёвский Владимир (Кантарян) — 4 голоса, Одесский Агафангел (Саввин) — 3 голоса; по одному голосу получили пять епископов РПЦ, которые, видимо, проголосовали сами за себя.

Были также приняты Определения «О подготовке Поместного Собора Русской Православной Церкви» и «О кандидатах на Патриарший Престол»; одобрена Грамота о созыве Поместного Собора Русской Православной Церкви; утверждено Положение о составе Поместного Собора; был рассмотрен и предварительно одобрен для последующего утверждения Поместным Собором ряд документов, касающихся организации работы Собора.

В связи с тем, что повестка Архиерейского Собора была исчерпана в ходе заседания 25 января, Председательствующий на Соборе Местоблюститель Патриаршего Престола объявил об окончании его работы. В завершение заседания Пресвященные архиереи — участники Собора пропели молитву «Достойно есть».

Ход Поместного Собора

27 января

После литургии, совершённой постоянными членами Синода в нижнем Преображенском храме, в верхнем храме Христа Спасителя состоялось открытие Поместного собора. Перед началом заседания Местоблюститель Патриаршего престола митрополит Кирилл совершил молебен перед списком Феодоровской иконы Божией Матери.

На первом пленарном заседании был избран президиум Поместного собора из 13 человек. По предложению Архиерейского собора были сформированы:

• секретариат Собора — секретарь управляющий делами Московской Патриархии митрополит Калужский и Боровский Климент (Капалин);
• мандатная комиссия — председатель архиепископ Хустский и Виноградовский Марк (Петровцы));
• редакционная комиссия — председатель архиепископ Костромской и Галичский Александр (Могилёв));
• счётная комиссия — председатель митрополит Екатеринодарский и Кубанский Исидор (Кириченко)).

Митрополит Кирилл зачитал доклад о состоянии Русской православной церкви за годы патриаршества Алексия II.

На втором пленарном заседании выступил митрополит Киевский и всея Украины Владимир, рассказавший о современном состоянии Украинской церкви. Также он сообщил, что отдаст на выборах свой голос за кандидатуру митрополита Кирилла. В ходе заседания Собора дополнительные кандидаты в патриархи выдвинуты не были, предложение Собору отказаться от этого права, по сообщению агентства Интерфакс, поступило от митрополита Донецкого и Мариупольского Илариона. Митрополит Минский и Слуцкий Филарет взял самоотвод и попросил тех, кто проголосовал за него, голосовать за митрополита Кирилла. В своём заявлении митрополит подчеркнул: «Мы должны консолидироваться перед избранием Патриарха». На данном заседании участники Собора утвердили программу, регламент и повестку дня, а также процедуру избрания патриарха. Председатель мандатной комиссии архиепископ Марк доложил о наличии кворума.

Согласно информации «Независимой газеты» от 28 января 2009 года, Собор не стал дополнять список претендентов и решил выбирать из двух оставшихся кандидатов; предложение архиепископа Полоцкого Феодосия (Бильченко) избрать Патриарха жребием было отклонено.

17:30 (московское время). Согласно программе Поместного собора в началось третье пленарное заседание, участники Собора приступили к избранию Патриарха Московского и всея Руси.

Около 19 часов было объявлено о завершении голосования, счётная комиссия приступила к подсчёту голосов. Пресс-служба Поместного собора сообщила, что оглашение итогов состоится после 20:00 в храме Христа Спасителя.

22:00. Оглашены официальные результаты голосования. Митрополит Кирилл, набрав 508 голосов из 677, был избран шестнадцатым Патриархом Московским и всея Руси. Митрополит Калужский и Боровский Климент набрал 169 голосов. Из 702 делегатов двое не положили бюллетени в урну. Таким образом, в голосовании участвовало 700 бюллетеней, 23 из которых были недействительны.

На традиционный вопрос киевского митрополита Владимира о принятии избрания Кирилл ответил: «Избрание меня Патриархом… приемлю, благодарю и нимало вопреки глаголю», после чего состоялась церемония наречения нового Патриарха. После этого Кирилл обратился к участникам собора с благодарственным словом:

Со смирением и полным пониманием ответственности воспринимаю я жребий Божий, через который вручается мне Патриаршее служение. Оно велико. Оно ответственно. Но в центре этого служения — Крест Господень, Крест таких размеров, каковые познать и прочувствовать может только тот, кто его несёт.

Принимая от вас изъявление воли Божией, прошу прощения за мои слабости, прошу помогать мне своим советом, прошу быть рядом со мной в несении Патриаршего служения. Но более всего прошу ваших молитв…

28 января

Перед началом заседаний в нижней (Преображенской) церкви храма Христа Спасителя была совершена Божественная литургия иерейским чином.

В этот день на трёх пленарных заседаниях были приняты следующие документы:

• Определение «О жизни и трудах Русской Православной Церкви»

Дана положительная оценка развитию Русской церкви за последние 18 лет, одобрены деяния Архиерейских Соборов Русской Православной Церкви, состоявшихся в период между Поместными соборами. Собор призвал клириков и мирян активнее развивать диалог с «с окружающим обществом, включая гражданские объединения, мир науки и культуры».

• Определение «Об Уставе Русской Православной Церкви»

Утверждён Устав Русской православный церкви, исправленный и дополненный Юбилейным Архиерейским Собором 16 августа 2000 года, с дополнениями и поправками, принятыми Архиерейским Собором 27 июня 2008 года. Также было определено, что:

1. Право внесения поправок к настоящему Уставу имеет Архиерейский Собор с последующим утверждением Поместным Собором.
2. Постановления Архиерейского Собора входят в силу сразу после их принятия. Окончательное утверждение этих постановлений, равно как их отмена или изменение, осуществляется исключительно Поместным Собором.

• Послание ко всей полноте Русской Православной Церкви.

28 января Поместный собор досрочно завершил работу, хотя ранее планировалось, что его работа продлится по 29 января. По завершении работы к участникам Собора обратился митрополит Кирилл, нареченный Патриархом Московским и всея Руси:

…нашим Собором руководил Дух Святой. Мы единомысленно исповедали православную веру в Господа Иисуса Христа, сказавшего: «Где двое или трое собраны во имя Моё, там Я посреди них» (Мф. 18:20). Мы по воле Божией избрали нового Предстоятеля Русской Православной Церкви… Мы приняли очень важные определения, которые помогут Церкви проложить достойный путь в будущее. Сам дух этого Собора и явная боговдохновенность его решений позволяют нам сказать о том, что мы совершили, словами отцов Апостольского Собора: «Изволися… Святому Духу и нам» (Деян. 15:28)! И обратить друг ко другу так хорошо знакомое нам братское приветствие: «Христос посреде нас! И есть, и будет!».

Оценки итогов и перспектив

Опрошенные журналистами участники собора: Михаил Пальцев, Николай Поляков, Владимир Синицын, Лариса Копаенко, Сергей Мянник свидетельствовали, что «консолидация епископата, клириков и мирян особым образом ощущалась на Поместном Соборе — об этом свидетельствовали почти все выступавшие». Игумен Максимилиан (Клюев) : «Поразило то, что все прошло в мирной братской атмосфере».

Социолог религии, критик РПЦ Николай Митрохин 29 января 2009 года писал: «На удивление грязная избирательная кампания закончилась. Патриарха избрали. Им стал митрополит Кирилл — самая скандальная фигура новейшей церковной истории, для значительной части церкви символизирующая нравственное разложение, беспредельный цинизм и приверженность закулисной политике <…> Полицейские меры при проведении собора, „дружинники“, разгоняющие немногочисленных протестующих, и использование „нашистов“ в качестве массовки <…> — всё это наглядно показывает, что кулак как был, так и будет немаловажным орудием во внутрицерковных дискуссиях. Сразу после избрания Кирилл и его приближённые (в первую очередь епископ Венский Иларион) и вовсе предложили подумать над отменой Поместных соборов — юридически полномочного (хотя и реально профанируемого) представительства от духовенства и мирян. Вместо них предложено создание некоего совещательного органа. Всё это демонстрирует главный принцип будущего правления патриарха Кирилла — отмену даже формальных остатков „соборности“ и замену её просвещённым абсолютизмом, в значительной части церкви однозначно оцениваемым как „папизм“.»

В тот же день член президиума Всемирного Русского народного собора Александр Дугин утверждал: «В церкви начнется новый этап, но не идеологический. Если при патриархе Алексии II внешняя политика церкви была умеренной и скорее оборонительной, то теперь она будет наступательной. Владыка Кирилл поведёт церковь в общество, чтобы там отстаивать православные ценности: РПЦ выступит против постмодернизма, либеральной культуры и либеральной индивидуальности.».

Вскоре по окончании Собора епископ Иларион (Алфеев) (сотрудник ОВЦС в 1990-х) высказывался следующим образом: "Избрание митрополита Кирилла патриархом — одно из важнейших событий новейшей истории Русской церкви. Думаю, что это будет очень яркое и плодотворное патриаршество, соответствующее исключительным качествам новоизбранного Первосвятителя. Так называемый путинский рейтинг митрополита на Поместном соборе — 72 % — свидетельствует о высоком уровне доверия к нему. Крестового похода не будет — будет новое «крещение Руси.»

2 февраля 2009 года в Большом Кремлёвском дворце Президент России Дмитрий Медведев дал приём для архиереев РПЦ, перед которым, в частности, сказал: «Принципиально важно, что в Поместном соборе приняли участие представители всех стран, где церковь несёт свою высокую духовную миссию. Мы поддерживаем её усилия по укреплению братских связей между Россией и народами ближнего зарубежья. Нас разделяют государственные границы, но у нас общее прошлое и общая историческая судьба.».

Политолог Алексей Малашенко: «Патриарх Кирилл, на мой взгляд, будет придерживаться той же линии, что и его предшественник Патриарх Алексий II. Церковь ожидает большая вовлечённость в мирские дела, за что Кирилл всегда ратовал. Перед новым Предстоятелем также стоит задача сдерживания ультраконсерватизма в церковной среде, отсекания крайностей. Хотя либералом Кирилла я бы не назвал, но он достаточно открыт для мира. <…> Я думаю, что все свои действия новый Патриарх будет согласовывать с Кремлём. Это совершенно нормально, потому что Церковь хоть и автономна, но находится под полным влиянием светской власти.»

Историк и журналист Сергей Бычков, более десяти лет публиковавший негативные и клеветниеские статьи о деятельности митрополита Кирилла (Гундяева), заявил о прекращении своей борьбы: «Патриарх есть Патриарх. Если я считаю себя православным христианином, значит, он является и моим Патриархом».

Отлучённый от Церкви бывший клирик РПЦ Глеб Якунин 11 февраля 2009 года: «Поместный Собор, который имел даже согласно Уставу 2000 года полное право не одобрить узурпацию его власти со стороны Архиерейского Собора с удивительной лёгкостью, по-видимому, под гипнотическим влиянием яркой и сильной личности избранного Патриарха, совершил уникальный исторический акт „самооскопления“, в результате которого прошедший Поместный Собор можно назвать „Собором по изгнанию из РПЦ МП соборности“.»

Политолог Станислав Белковский в марте 2009 года: «Патриарх Московский и всея Руси Кирилл — харизматичный лидер и весьма амбициозная в политическом смысле фигура. Это главное его отличие от всех предшественников, находящихся на патриаршем престоле, которые были типично советскими церковными иерархами. Для них самым главным было не поссориться с государством и сохранить роль Церкви в определённом социальном гетто. Для Кирилла же первостепенна духовная власть над подавляющим большинством населения России, поэтому я считаю, что при нём социальная экспансия Православной церкви будет на несколько порядков выше, чем при прежнем патриархе.»

Участник собора епископ Женевский Михаил (Донсков) сказал: «Это был первый Поместный Собор, когда архиереи РПЦ и РПЦЗ вместе избирали нового Предстоятеля Русской Православной Церкви. Этот акт имеет очень большое значение для Церкви, для всего русского народа и для всего православного мира».

Андрей Кураев так высказался о новом патриархе: «Патриархом Московским и всея Руси стал сильный лидер, ощущающий ответственность за всю Церковь. У него не общее выражение лица. Он не равен своему титулу и сану, не растворился в нём. Это крайне редкое в России сочетание: интеллектуал, облечённый властью <…> Не могу не отметить, что митрополит Кирилл, будучи местоблюстителем престола, ни с кем не торговался, никому ничего не обещал за поддержку, не сулил высоких постов. Это означает, что он сохраняет свободу <…> Считаю, что именно такая личность отвечает требованиям нынешнего века: патриарх должен быть миссионером.»"

Разное

• Московским метрополитеном в честь собора выпущены специальные транспортные карты, которые поступили в продажу 27 января 2009 года.

Ссылки

• [sobor2009.ru/ Официальный сайт Собора]
• [www.patriarchia.ru/db/text/530388.html Программа Архиерейского Собора Русской Православной Церкви 2009 г.]
• [www.sobor09.ru/news/297/ Социологический портрет участников Поместного Собора 2009 года]
• [www.patriarh2009.ru Информационный портал, посвящённый Поместному Собору 2009 и обсуждению кандидатов на Патриарший престол]
• [ng.ru/facts/2009-01-21/1_nakanune.html?mthree=1 Накануне]. НГ Религии (21 января 2009). — Значение выборов Патриарха для светского общества не стоит ни умалять, ни преувеличивать. Проверено 15 ноября 2009. [www.webcitation.org/66M15TZGO Архивировано из первоисточника 22 марта 2012].
• [www.tv-soyuz.ru/videonews/eparhy/at1657 Состоялась пресс-конференция уральских участников Поместного Собора РПЦ]

Отрывок, характеризующий Поместный собор Русской православной церкви (2009)

– Я приехал к вам с поручением и предложением, граф, – сказал он ему, не садясь. – Особа, очень высоко поставленная в нашем братстве, ходатайствовала о том, чтобы вы были приняты в братство ранее срока, и предложила мне быть вашим поручителем. Я за священный долг почитаю исполнение воли этого лица. Желаете ли вы вступить за моим поручительством в братство свободных каменьщиков?
Холодный и строгий тон человека, которого Пьер видел почти всегда на балах с любезною улыбкою, в обществе самых блестящих женщин, поразил Пьера.
– Да, я желаю, – сказал Пьер.
Вилларский наклонил голову. – Еще один вопрос, граф, сказал он, на который я вас не как будущего масона, но как честного человека (galant homme) прошу со всею искренностью отвечать мне: отреклись ли вы от своих прежних убеждений, верите ли вы в Бога?
Пьер задумался. – Да… да, я верю в Бога, – сказал он.
– В таком случае… – начал Вилларский, но Пьер перебил его. – Да, я верю в Бога, – сказал он еще раз.
– В таком случае мы можем ехать, – сказал Вилларский. – Карета моя к вашим услугам.
Всю дорогу Вилларский молчал. На вопросы Пьера, что ему нужно делать и как отвечать, Вилларский сказал только, что братья, более его достойные, испытают его, и что Пьеру больше ничего не нужно, как говорить правду.
Въехав в ворота большого дома, где было помещение ложи, и пройдя по темной лестнице, они вошли в освещенную, небольшую прихожую, где без помощи прислуги, сняли шубы. Из передней они прошли в другую комнату. Какой то человек в странном одеянии показался у двери. Вилларский, выйдя к нему навстречу, что то тихо сказал ему по французски и подошел к небольшому шкафу, в котором Пьер заметил невиданные им одеяния. Взяв из шкафа платок, Вилларский наложил его на глаза Пьеру и завязал узлом сзади, больно захватив в узел его волоса. Потом он пригнул его к себе, поцеловал и, взяв за руку, повел куда то. Пьеру было больно от притянутых узлом волос, он морщился от боли и улыбался от стыда чего то. Огромная фигура его с опущенными руками, с сморщенной и улыбающейся физиономией, неверными робкими шагами подвигалась за Вилларским.
Проведя его шагов десять, Вилларский остановился.
– Что бы ни случилось с вами, – сказал он, – вы должны с мужеством переносить всё, ежели вы твердо решились вступить в наше братство. (Пьер утвердительно отвечал наклонением головы.) Когда вы услышите стук в двери, вы развяжете себе глаза, – прибавил Вилларский; – желаю вам мужества и успеха. И, пожав руку Пьеру, Вилларский вышел.
Оставшись один, Пьер продолжал всё так же улыбаться. Раза два он пожимал плечами, подносил руку к платку, как бы желая снять его, и опять опускал ее. Пять минут, которые он пробыл с связанными глазами, показались ему часом. Руки его отекли, ноги подкашивались; ему казалось, что он устал. Он испытывал самые сложные и разнообразные чувства. Ему было и страшно того, что с ним случится, и еще более страшно того, как бы ему не выказать страха. Ему было любопытно узнать, что будет с ним, что откроется ему; но более всего ему было радостно, что наступила минута, когда он наконец вступит на тот путь обновления и деятельно добродетельной жизни, о котором он мечтал со времени своей встречи с Осипом Алексеевичем. В дверь послышались сильные удары. Пьер снял повязку и оглянулся вокруг себя. В комнате было черно – темно: только в одном месте горела лампада, в чем то белом. Пьер подошел ближе и увидал, что лампада стояла на черном столе, на котором лежала одна раскрытая книга. Книга была Евангелие; то белое, в чем горела лампада, был человечий череп с своими дырами и зубами. Прочтя первые слова Евангелия: «Вначале бе слово и слово бе к Богу», Пьер обошел стол и увидал большой, наполненный чем то и открытый ящик. Это был гроб с костями. Его нисколько не удивило то, что он увидал. Надеясь вступить в совершенно новую жизнь, совершенно отличную от прежней, он ожидал всего необыкновенного, еще более необыкновенного чем то, что он видел. Череп, гроб, Евангелие – ему казалось, что он ожидал всего этого, ожидал еще большего. Стараясь вызвать в себе чувство умиленья, он смотрел вокруг себя. – «Бог, смерть, любовь, братство людей», – говорил он себе, связывая с этими словами смутные, но радостные представления чего то. Дверь отворилась, и кто то вошел.
При слабом свете, к которому однако уже успел Пьер приглядеться, вошел невысокий человек. Видимо с света войдя в темноту, человек этот остановился; потом осторожными шагами он подвинулся к столу и положил на него небольшие, закрытые кожаными перчатками, руки.
Невысокий человек этот был одет в белый, кожаный фартук, прикрывавший его грудь и часть ног, на шее было надето что то вроде ожерелья, и из за ожерелья выступал высокий, белый жабо, окаймлявший его продолговатое лицо, освещенное снизу.
– Для чего вы пришли сюда? – спросил вошедший, по шороху, сделанному Пьером, обращаясь в его сторону. – Для чего вы, неверующий в истины света и не видящий света, для чего вы пришли сюда, чего хотите вы от нас? Премудрости, добродетели, просвещения?
В ту минуту как дверь отворилась и вошел неизвестный человек, Пьер испытал чувство страха и благоговения, подобное тому, которое он в детстве испытывал на исповеди: он почувствовал себя с глазу на глаз с совершенно чужим по условиям жизни и с близким, по братству людей, человеком. Пьер с захватывающим дыханье биением сердца подвинулся к ритору (так назывался в масонстве брат, приготовляющий ищущего к вступлению в братство). Пьер, подойдя ближе, узнал в риторе знакомого человека, Смольянинова, но ему оскорбительно было думать, что вошедший был знакомый человек: вошедший был только брат и добродетельный наставник. Пьер долго не мог выговорить слова, так что ритор должен был повторить свой вопрос.
– Да, я… я… хочу обновления, – с трудом выговорил Пьер.
– Хорошо, – сказал Смольянинов, и тотчас же продолжал: – Имеете ли вы понятие о средствах, которыми наш святой орден поможет вам в достижении вашей цели?… – сказал ритор спокойно и быстро.
– Я… надеюсь… руководства… помощи… в обновлении, – сказал Пьер с дрожанием голоса и с затруднением в речи, происходящим и от волнения, и от непривычки говорить по русски об отвлеченных предметах.
– Какое понятие вы имеете о франк масонстве?
– Я подразумеваю, что франк масонство есть fraterienité [братство]; и равенство людей с добродетельными целями, – сказал Пьер, стыдясь по мере того, как он говорил, несоответственности своих слов с торжественностью минуты. Я подразумеваю…
– Хорошо, – сказал ритор поспешно, видимо вполне удовлетворенный этим ответом. – Искали ли вы средств к достижению своей цели в религии?
– Нет, я считал ее несправедливою, и не следовал ей, – сказал Пьер так тихо, что ритор не расслышал его и спросил, что он говорит. – Я был атеистом, – отвечал Пьер.
– Вы ищете истины для того, чтобы следовать в жизни ее законам; следовательно, вы ищете премудрости и добродетели, не так ли? – сказал ритор после минутного молчания.
– Да, да, – подтвердил Пьер.
Ритор прокашлялся, сложил на груди руки в перчатках и начал говорить:
– Теперь я должен открыть вам главную цель нашего ордена, – сказал он, – и ежели цель эта совпадает с вашею, то вы с пользою вступите в наше братство. Первая главнейшая цель и купно основание нашего ордена, на котором он утвержден, и которого никакая сила человеческая не может низвергнуть, есть сохранение и предание потомству некоего важного таинства… от самых древнейших веков и даже от первого человека до нас дошедшего, от которого таинства, может быть, зависит судьба рода человеческого. Но так как сие таинство такого свойства, что никто не может его знать и им пользоваться, если долговременным и прилежным очищением самого себя не приуготовлен, то не всяк может надеяться скоро обрести его. Поэтому мы имеем вторую цель, которая состоит в том, чтобы приуготовлять наших членов, сколько возможно, исправлять их сердце, очищать и просвещать их разум теми средствами, которые нам преданием открыты от мужей, потрудившихся в искании сего таинства, и тем учинять их способными к восприятию оного. Очищая и исправляя наших членов, мы стараемся в третьих исправлять и весь человеческий род, предлагая ему в членах наших пример благочестия и добродетели, и тем стараемся всеми силами противоборствовать злу, царствующему в мире. Подумайте об этом, и я опять приду к вам, – сказал он и вышел из комнаты.
– Противоборствовать злу, царствующему в мире… – повторил Пьер, и ему представилась его будущая деятельность на этом поприще. Ему представлялись такие же люди, каким он был сам две недели тому назад, и он мысленно обращал к ним поучительно наставническую речь. Он представлял себе порочных и несчастных людей, которым он помогал словом и делом; представлял себе угнетателей, от которых он спасал их жертвы. Из трех поименованных ритором целей, эта последняя – исправление рода человеческого, особенно близка была Пьеру. Некое важное таинство, о котором упомянул ритор, хотя и подстрекало его любопытство, не представлялось ему существенным; а вторая цель, очищение и исправление себя, мало занимала его, потому что он в эту минуту с наслаждением чувствовал себя уже вполне исправленным от прежних пороков и готовым только на одно доброе.
Через полчаса вернулся ритор передать ищущему те семь добродетелей, соответствующие семи ступеням храма Соломона, которые должен был воспитывать в себе каждый масон. Добродетели эти были: 1) скромность , соблюдение тайны ордена, 2) повиновение высшим чинам ордена, 3) добронравие, 4) любовь к человечеству, 5) мужество, 6) щедрость и 7) любовь к смерти.
– В седьмых старайтесь, – сказал ритор, – частым помышлением о смерти довести себя до того, чтобы она не казалась вам более страшным врагом, но другом… который освобождает от бедственной сей жизни в трудах добродетели томившуюся душу, для введения ее в место награды и успокоения.
«Да, это должно быть так», – думал Пьер, когда после этих слов ритор снова ушел от него, оставляя его уединенному размышлению. «Это должно быть так, но я еще так слаб, что люблю свою жизнь, которой смысл только теперь по немногу открывается мне». Но остальные пять добродетелей, которые перебирая по пальцам вспомнил Пьер, он чувствовал в душе своей: и мужество , и щедрость , и добронравие , и любовь к человечеству , и в особенности повиновение , которое даже не представлялось ему добродетелью, а счастьем. (Ему так радостно было теперь избавиться от своего произвола и подчинить свою волю тому и тем, которые знали несомненную истину.) Седьмую добродетель Пьер забыл и никак не мог вспомнить ее.
В третий раз ритор вернулся скорее и спросил Пьера, всё ли он тверд в своем намерении, и решается ли подвергнуть себя всему, что от него потребуется.
– Я готов на всё, – сказал Пьер.
– Еще должен вам сообщить, – сказал ритор, – что орден наш учение свое преподает не словами токмо, но иными средствами, которые на истинного искателя мудрости и добродетели действуют, может быть, сильнее, нежели словесные токмо объяснения. Сия храмина убранством своим, которое вы видите, уже должна была изъяснить вашему сердцу, ежели оно искренно, более нежели слова; вы увидите, может быть, и при дальнейшем вашем принятии подобный образ изъяснения. Орден наш подражает древним обществам, которые открывали свое учение иероглифами. Иероглиф, – сказал ритор, – есть наименование какой нибудь неподверженной чувствам вещи, которая содержит в себе качества, подобные изобразуемой.
Пьер знал очень хорошо, что такое иероглиф, но не смел говорить. Он молча слушал ритора, по всему чувствуя, что тотчас начнутся испытанья.
– Ежели вы тверды, то я должен приступить к введению вас, – говорил ритор, ближе подходя к Пьеру. – В знак щедрости прошу вас отдать мне все драгоценные вещи.
– Но я с собою ничего не имею, – сказал Пьер, полагавший, что от него требуют выдачи всего, что он имеет.
– То, что на вас есть: часы, деньги, кольца…
Пьер поспешно достал кошелек, часы, и долго не мог снять с жирного пальца обручальное кольцо. Когда это было сделано, масон сказал:
– В знак повиновенья прошу вас раздеться. – Пьер снял фрак, жилет и левый сапог по указанию ритора. Масон открыл рубашку на его левой груди, и, нагнувшись, поднял его штанину на левой ноге выше колена. Пьер поспешно хотел снять и правый сапог и засучить панталоны, чтобы избавить от этого труда незнакомого ему человека, но масон сказал ему, что этого не нужно – и подал ему туфлю на левую ногу. С детской улыбкой стыдливости, сомнения и насмешки над самим собою, которая против его воли выступала на лицо, Пьер стоял, опустив руки и расставив ноги, перед братом ритором, ожидая его новых приказаний.
– И наконец, в знак чистосердечия, я прошу вас открыть мне главное ваше пристрастие, – сказал он.
– Мое пристрастие! У меня их было так много, – сказал Пьер.
– То пристрастие, которое более всех других заставляло вас колебаться на пути добродетели, – сказал масон.
Пьер помолчал, отыскивая.
«Вино? Объедение? Праздность? Леность? Горячность? Злоба? Женщины?» Перебирал он свои пороки, мысленно взвешивая их и не зная которому отдать преимущество.
– Женщины, – сказал тихим, чуть слышным голосом Пьер. Масон не шевелился и не говорил долго после этого ответа. Наконец он подвинулся к Пьеру, взял лежавший на столе платок и опять завязал ему глаза.
– Последний раз говорю вам: обратите всё ваше внимание на самого себя, наложите цепи на свои чувства и ищите блаженства не в страстях, а в своем сердце. Источник блаженства не вне, а внутри нас…
Пьер уже чувствовал в себе этот освежающий источник блаженства, теперь радостью и умилением переполнявший его душу.


Скоро после этого в темную храмину пришел за Пьером уже не прежний ритор, а поручитель Вилларский, которого он узнал по голосу. На новые вопросы о твердости его намерения, Пьер отвечал: «Да, да, согласен», – и с сияющею детскою улыбкой, с открытой, жирной грудью, неровно и робко шагая одной разутой и одной обутой ногой, пошел вперед с приставленной Вилларским к его обнаженной груди шпагой. Из комнаты его повели по коридорам, поворачивая взад и вперед, и наконец привели к дверям ложи. Вилларский кашлянул, ему ответили масонскими стуками молотков, дверь отворилась перед ними. Чей то басистый голос (глаза Пьера всё были завязаны) сделал ему вопросы о том, кто он, где, когда родился? и т. п. Потом его опять повели куда то, не развязывая ему глаз, и во время ходьбы его говорили ему аллегории о трудах его путешествия, о священной дружбе, о предвечном Строителе мира, о мужестве, с которым он должен переносить труды и опасности. Во время этого путешествия Пьер заметил, что его называли то ищущим, то страждущим, то требующим, и различно стучали при этом молотками и шпагами. В то время как его подводили к какому то предмету, он заметил, что произошло замешательство и смятение между его руководителями. Он слышал, как шопотом заспорили между собой окружающие люди и как один настаивал на том, чтобы он был проведен по какому то ковру. После этого взяли его правую руку, положили на что то, а левою велели ему приставить циркуль к левой груди, и заставили его, повторяя слова, которые читал другой, прочесть клятву верности законам ордена. Потом потушили свечи, зажгли спирт, как это слышал по запаху Пьер, и сказали, что он увидит малый свет. С него сняли повязку, и Пьер как во сне увидал, в слабом свете спиртового огня, несколько людей, которые в таких же фартуках, как и ритор, стояли против него и держали шпаги, направленные в его грудь. Между ними стоял человек в белой окровавленной рубашке. Увидав это, Пьер грудью надвинулся вперед на шпаги, желая, чтобы они вонзились в него. Но шпаги отстранились от него и ему тотчас же опять надели повязку. – Теперь ты видел малый свет, – сказал ему чей то голос. Потом опять зажгли свечи, сказали, что ему надо видеть полный свет, и опять сняли повязку и более десяти голосов вдруг сказали: sic transit gloria mundi. [так проходит мирская слава.]
Пьер понемногу стал приходить в себя и оглядывать комнату, где он был, и находившихся в ней людей. Вокруг длинного стола, покрытого черным, сидело человек двенадцать, всё в тех же одеяниях, как и те, которых он прежде видел. Некоторых Пьер знал по петербургскому обществу. На председательском месте сидел незнакомый молодой человек, в особом кресте на шее. По правую руку сидел итальянец аббат, которого Пьер видел два года тому назад у Анны Павловны. Еще был тут один весьма важный сановник и один швейцарец гувернер, живший прежде у Курагиных. Все торжественно молчали, слушая слова председателя, державшего в руке молоток. В стене была вделана горящая звезда; с одной стороны стола был небольшой ковер с различными изображениями, с другой было что то в роде алтаря с Евангелием и черепом. Кругом стола было 7 больших, в роде церковных, подсвечников. Двое из братьев подвели Пьера к алтарю, поставили ему ноги в прямоугольное положение и приказали ему лечь, говоря, что он повергается к вратам храма.
– Он прежде должен получить лопату, – сказал шопотом один из братьев.
– А! полноте пожалуйста, – сказал другой.
Пьер, растерянными, близорукими глазами, не повинуясь, оглянулся вокруг себя, и вдруг на него нашло сомнение. «Где я? Что я делаю? Не смеются ли надо мной? Не будет ли мне стыдно вспоминать это?» Но сомнение это продолжалось только одно мгновение. Пьер оглянулся на серьезные лица окружавших его людей, вспомнил всё, что он уже прошел, и понял, что нельзя остановиться на половине дороги. Он ужаснулся своему сомнению и, стараясь вызвать в себе прежнее чувство умиления, повергся к вратам храма. И действительно чувство умиления, еще сильнейшего, чем прежде, нашло на него. Когда он пролежал несколько времени, ему велели встать и надели на него такой же белый кожаный фартук, какие были на других, дали ему в руки лопату и три пары перчаток, и тогда великий мастер обратился к нему. Он сказал ему, чтобы он старался ничем не запятнать белизну этого фартука, представляющего крепость и непорочность; потом о невыясненной лопате сказал, чтобы он трудился ею очищать свое сердце от пороков и снисходительно заглаживать ею сердце ближнего. Потом про первые перчатки мужские сказал, что значения их он не может знать, но должен хранить их, про другие перчатки мужские сказал, что он должен надевать их в собраниях и наконец про третьи женские перчатки сказал: «Любезный брат, и сии женские перчатки вам определены суть. Отдайте их той женщине, которую вы будете почитать больше всех. Сим даром уверите в непорочности сердца вашего ту, которую изберете вы себе в достойную каменьщицу». И помолчав несколько времени, прибавил: – «Но соблюди, любезный брат, да не украшают перчатки сии рук нечистых». В то время как великий мастер произносил эти последние слова, Пьеру показалось, что председатель смутился. Пьер смутился еще больше, покраснел до слез, как краснеют дети, беспокойно стал оглядываться и произошло неловкое молчание.
Молчание это было прервано одним из братьев, который, подведя Пьера к ковру, начал из тетради читать ему объяснение всех изображенных на нем фигур: солнца, луны, молотка. отвеса, лопаты, дикого и кубического камня, столба, трех окон и т. д. Потом Пьеру назначили его место, показали ему знаки ложи, сказали входное слово и наконец позволили сесть. Великий мастер начал читать устав. Устав был очень длинен, и Пьер от радости, волнения и стыда не был в состоянии понимать того, что читали. Он вслушался только в последние слова устава, которые запомнились ему.
«В наших храмах мы не знаем других степеней, – читал „великий мастер, – кроме тех, которые находятся между добродетелью и пороком. Берегись делать какое нибудь различие, могущее нарушить равенство. Лети на помощь к брату, кто бы он ни был, настави заблуждающегося, подними упадающего и не питай никогда злобы или вражды на брата. Будь ласков и приветлив. Возбуждай во всех сердцах огнь добродетели. Дели счастье с ближним твоим, и да не возмутит никогда зависть чистого сего наслаждения. Прощай врагу твоему, не мсти ему, разве только деланием ему добра. Исполнив таким образом высший закон, ты обрящешь следы древнего, утраченного тобой величества“.
Кончил он и привстав обнял Пьера и поцеловал его. Пьер, с слезами радости на глазах, смотрел вокруг себя, не зная, что отвечать на поздравления и возобновления знакомств, с которыми окружили его. Он не признавал никаких знакомств; во всех людях этих он видел только братьев, с которыми сгорал нетерпением приняться за дело.
Великий мастер стукнул молотком, все сели по местам, и один прочел поучение о необходимости смирения.
Великий мастер предложил исполнить последнюю обязанность, и важный сановник, который носил звание собирателя милостыни, стал обходить братьев. Пьеру хотелось записать в лист милостыни все деньги, которые у него были, но он боялся этим выказать гордость, и записал столько же, сколько записывали другие.
Заседание было кончено, и по возвращении домой, Пьеру казалось, что он приехал из какого то дальнего путешествия, где он провел десятки лет, совершенно изменился и отстал от прежнего порядка и привычек жизни.


На другой день после приема в ложу, Пьер сидел дома, читая книгу и стараясь вникнуть в значение квадрата, изображавшего одной своей стороною Бога, другою нравственное, третьею физическое и четвертою смешанное. Изредка он отрывался от книги и квадрата и в воображении своем составлял себе новый план жизни. Вчера в ложе ему сказали, что до сведения государя дошел слух о дуэли, и что Пьеру благоразумнее бы было удалиться из Петербурга. Пьер предполагал ехать в свои южные имения и заняться там своими крестьянами. Он радостно обдумывал эту новую жизнь, когда неожиданно в комнату вошел князь Василий.
– Мой друг, что ты наделал в Москве? За что ты поссорился с Лёлей, mon сher? [дорогой мoй?] Ты в заблуждении, – сказал князь Василий, входя в комнату. – Я всё узнал, я могу тебе сказать верно, что Элен невинна перед тобой, как Христос перед жидами. – Пьер хотел отвечать, но он перебил его. – И зачем ты не обратился прямо и просто ко мне, как к другу? Я всё знаю, я всё понимаю, – сказал он, – ты вел себя, как прилично человеку, дорожащему своей честью; может быть слишком поспешно, но об этом мы не будем судить. Одно ты помни, в какое положение ты ставишь ее и меня в глазах всего общества и даже двора, – прибавил он, понизив голос. – Она живет в Москве, ты здесь. Помни, мой милый, – он потянул его вниз за руку, – здесь одно недоразуменье; ты сам, я думаю, чувствуешь. Напиши сейчас со мною письмо, и она приедет сюда, всё объяснится, а то я тебе скажу, ты очень легко можешь пострадать, мой милый.
Князь Василий внушительно взглянул на Пьера. – Мне из хороших источников известно, что вдовствующая императрица принимает живой интерес во всем этом деле. Ты знаешь, она очень милостива к Элен.
Несколько раз Пьер собирался говорить, но с одной стороны князь Василий не допускал его до этого, с другой стороны сам Пьер боялся начать говорить в том тоне решительного отказа и несогласия, в котором он твердо решился отвечать своему тестю. Кроме того слова масонского устава: «буди ласков и приветлив» вспоминались ему. Он морщился, краснел, вставал и опускался, работая над собою в самом трудном для него в жизни деле – сказать неприятное в глаза человеку, сказать не то, чего ожидал этот человек, кто бы он ни был. Он так привык повиноваться этому тону небрежной самоуверенности князя Василия, что и теперь он чувствовал, что не в силах будет противостоять ей; но он чувствовал, что от того, что он скажет сейчас, будет зависеть вся дальнейшая судьба его: пойдет ли он по старой, прежней дороге, или по той новой, которая так привлекательно была указана ему масонами, и на которой он твердо верил, что найдет возрождение к новой жизни.
– Ну, мой милый, – шутливо сказал князь Василий, – скажи же мне: «да», и я от себя напишу ей, и мы убьем жирного тельца. – Но князь Василий не успел договорить своей шутки, как Пьер с бешенством в лице, которое напоминало его отца, не глядя в глаза собеседнику, проговорил шопотом:
– Князь, я вас не звал к себе, идите, пожалуйста, идите! – Он вскочил и отворил ему дверь.
– Идите же, – повторил он, сам себе не веря и радуясь выражению смущенности и страха, показавшемуся на лице князя Василия.
– Что с тобой? Ты болен?
– Идите! – еще раз проговорил дрожащий голос. И князь Василий должен был уехать, не получив никакого объяснения.
Через неделю Пьер, простившись с новыми друзьями масонами и оставив им большие суммы на милостыни, уехал в свои именья. Его новые братья дали ему письма в Киев и Одессу, к тамошним масонам, и обещали писать ему и руководить его в его новой деятельности.


Дело Пьера с Долоховым было замято, и, несмотря на тогдашнюю строгость государя в отношении дуэлей, ни оба противника, ни их секунданты не пострадали. Но история дуэли, подтвержденная разрывом Пьера с женой, разгласилась в обществе. Пьер, на которого смотрели снисходительно, покровительственно, когда он был незаконным сыном, которого ласкали и прославляли, когда он был лучшим женихом Российской империи, после своей женитьбы, когда невестам и матерям нечего было ожидать от него, сильно потерял во мнении общества, тем более, что он не умел и не желал заискивать общественного благоволения. Теперь его одного обвиняли в происшедшем, говорили, что он бестолковый ревнивец, подверженный таким же припадкам кровожадного бешенства, как и его отец. И когда, после отъезда Пьера, Элен вернулась в Петербург, она была не только радушно, но с оттенком почтительности, относившейся к ее несчастию, принята всеми своими знакомыми. Когда разговор заходил о ее муже, Элен принимала достойное выражение, которое она – хотя и не понимая его значения – по свойственному ей такту, усвоила себе. Выражение это говорило, что она решилась, не жалуясь, переносить свое несчастие, и что ее муж есть крест, посланный ей от Бога. Князь Василий откровеннее высказывал свое мнение. Он пожимал плечами, когда разговор заходил о Пьере, и, указывая на лоб, говорил:
– Un cerveau fele – je le disais toujours. [Полусумасшедший – я всегда это говорил.]
– Я вперед сказала, – говорила Анна Павловна о Пьере, – я тогда же сейчас сказала, и прежде всех (она настаивала на своем первенстве), что это безумный молодой человек, испорченный развратными идеями века. Я тогда еще сказала это, когда все восхищались им и он только приехал из за границы, и помните, у меня как то вечером представлял из себя какого то Марата. Чем же кончилось? Я тогда еще не желала этой свадьбы и предсказала всё, что случится.
Анна Павловна по прежнему давала у себя в свободные дни такие вечера, как и прежде, и такие, какие она одна имела дар устроивать, вечера, на которых собиралась, во первых, la creme de la veritable bonne societe, la fine fleur de l'essence intellectuelle de la societe de Petersbourg, [сливки настоящего хорошего общества, цвет интеллектуальной эссенции петербургского общества,] как говорила сама Анна Павловна. Кроме этого утонченного выбора общества, вечера Анны Павловны отличались еще тем, что всякий раз на своем вечере Анна Павловна подавала своему обществу какое нибудь новое, интересное лицо, и что нигде, как на этих вечерах, не высказывался так очевидно и твердо градус политического термометра, на котором стояло настроение придворного легитимистского петербургского общества.
В конце 1806 года, когда получены были уже все печальные подробности об уничтожении Наполеоном прусской армии под Иеной и Ауерштетом и о сдаче большей части прусских крепостей, когда войска наши уж вступили в Пруссию, и началась наша вторая война с Наполеоном, Анна Павловна собрала у себя вечер. La creme de la veritable bonne societe [Сливки настоящего хорошего общества] состояла из обворожительной и несчастной, покинутой мужем, Элен, из MorteMariet'a, обворожительного князя Ипполита, только что приехавшего из Вены, двух дипломатов, тетушки, одного молодого человека, пользовавшегося в гостиной наименованием просто d'un homme de beaucoup de merite, [весьма достойный человек,] одной вновь пожалованной фрейлины с матерью и некоторых других менее заметных особ.
Лицо, которым как новинкой угащивала в этот вечер Анна Павловна своих гостей, был Борис Друбецкой, только что приехавший курьером из прусской армии и находившийся адъютантом у очень важного лица.
Градус политического термометра, указанный на этом вечере обществу, был следующий: сколько бы все европейские государи и полководцы ни старались потворствовать Бонапартию, для того чтобы сделать мне и вообще нам эти неприятности и огорчения, мнение наше на счет Бонапартия не может измениться. Мы не перестанем высказывать свой непритворный на этот счет образ мыслей, и можем сказать только прусскому королю и другим: тем хуже для вас. Tu l'as voulu, George Dandin, [Ты этого хотел, Жорж Дандэн,] вот всё, что мы можем сказать. Вот что указывал политический термометр на вечере Анны Павловны. Когда Борис, который должен был быть поднесен гостям, вошел в гостиную, уже почти всё общество было в сборе, и разговор, руководимый Анной Павловной, шел о наших дипломатических сношениях с Австрией и о надежде на союз с нею.
Борис в щегольском, адъютантском мундире, возмужавший, свежий и румяный, свободно вошел в гостиную и был отведен, как следовало, для приветствия к тетушке и снова присоединен к общему кружку.
Анна Павловна дала поцеловать ему свою сухую руку, познакомила его с некоторыми незнакомыми ему лицами и каждого шопотом определила ему.
– Le Prince Hyppolite Kouraguine – charmant jeune homme. M r Kroug charge d'affaires de Kopenhague – un esprit profond, и просто: М r Shittoff un homme de beaucoup de merite [Князь Ипполит Курагин, милый молодой человек. Г. Круг, Копенгагенский поверенный в делах, глубокий ум. Г. Шитов, весьма достойный человек] про того, который носил это наименование.
Борис за это время своей службы, благодаря заботам Анны Михайловны, собственным вкусам и свойствам своего сдержанного характера, успел поставить себя в самое выгодное положение по службе. Он находился адъютантом при весьма важном лице, имел весьма важное поручение в Пруссию и только что возвратился оттуда курьером. Он вполне усвоил себе ту понравившуюся ему в Ольмюце неписанную субординацию, по которой прапорщик мог стоять без сравнения выше генерала, и по которой, для успеха на службе, были нужны не усилия на службе, не труды, не храбрость, не постоянство, а нужно было только уменье обращаться с теми, которые вознаграждают за службу, – и он часто сам удивлялся своим быстрым успехам и тому, как другие могли не понимать этого. Вследствие этого открытия его, весь образ жизни его, все отношения с прежними знакомыми, все его планы на будущее – совершенно изменились. Он был не богат, но последние свои деньги он употреблял на то, чтобы быть одетым лучше других; он скорее лишил бы себя многих удовольствий, чем позволил бы себе ехать в дурном экипаже или показаться в старом мундире на улицах Петербурга. Сближался он и искал знакомств только с людьми, которые были выше его, и потому могли быть ему полезны. Он любил Петербург и презирал Москву. Воспоминание о доме Ростовых и о его детской любви к Наташе – было ему неприятно, и он с самого отъезда в армию ни разу не был у Ростовых. В гостиной Анны Павловны, в которой присутствовать он считал за важное повышение по службе, он теперь тотчас же понял свою роль и предоставил Анне Павловне воспользоваться тем интересом, который в нем заключался, внимательно наблюдая каждое лицо и оценивая выгоды и возможности сближения с каждым из них. Он сел на указанное ему место возле красивой Элен, и вслушивался в общий разговор.
– Vienne trouve les bases du traite propose tellement hors d'atteinte, qu'on ne saurait y parvenir meme par une continuite de succes les plus brillants, et elle met en doute les moyens qui pourraient nous les procurer. C'est la phrase authentique du cabinet de Vienne, – говорил датский charge d'affaires. [Вена находит основания предлагаемого договора до того невозможными, что достигнуть их нельзя даже рядом самых блестящих успехов: и она сомневается в средствах, которые могут их нам доставить. Это подлинная фраза венского кабинета, – сказал датский поверенный в делах.]
– C'est le doute qui est flatteur! – сказал l'homme a l'esprit profond, с тонкой улыбкой. [Сомнение лестно! – сказал глубокий ум,]
– Il faut distinguer entre le cabinet de Vienne et l'Empereur d'Autriche, – сказал МorteMariet. – L'Empereur d'Autriche n'a jamais pu penser a une chose pareille, ce n'est que le cabinet qui le dit. [Необходимо различать венский кабинет и австрийского императора. Австрийский император никогда не мог этого думать, это говорит только кабинет.]
– Eh, mon cher vicomte, – вмешалась Анна Павловна, – l'Urope (она почему то выговаривала l'Urope, как особенную тонкость французского языка, которую она могла себе позволить, говоря с французом) l'Urope ne sera jamais notre alliee sincere. [Ах, мой милый виконт, Европа никогда не будет нашей искренней союзницей.]
Вслед за этим Анна Павловна навела разговор на мужество и твердость прусского короля с тем, чтобы ввести в дело Бориса.
Борис внимательно слушал того, кто говорит, ожидая своего череда, но вместе с тем успевал несколько раз оглядываться на свою соседку, красавицу Элен, которая с улыбкой несколько раз встретилась глазами с красивым молодым адъютантом.