Ревир, Энн

Энн Ревир
Anne Revere
Студийная фотография 1940-х годов
Дата рождения:	25 июня 1903(1903-06-25)
Место рождения:	Нью-Йорк, США
Дата смерти:	18 декабря 1990(1990-12-18) (87 лет)
Место смерти:	Нью-Йорк, США
Профессия:	актриса
Карьера:	1931—1975

Энн Ревир (англ. Anne Revere, 25 июня 1903 — 18 декабря 1990) — американская актриса, обладательница премий «Оскар» и «Тони».

Биография

Энн Ревир родилась 25 июня 1903 года в Нью-Йорке и была прямым потомком героя Американской революции Пола Ревира. В 1931 году она дебютировала на Бродвее в постановке «Великий Беррингтон», а позже добилась значительного успеха в пьесе «Двойная дверь».

В 1934 году состоялся её дебют в кино, который показал её талант характерной актрисы. Энн Ревир трижды номинировалась на «Оскар» за лучшую женскую роль второго плана в фильмах «Песня Бернадетт» (1943), «Национальный бархат» (1944), за роль в котором она получила премию, и «Джентльменское соглашение» (1947). Одной из последних её ролей стала Ханна Истман, мать персонажа Монтгомери Клифта в фильме «Место под солнцем» (1951). Вскоре после этого Энн Ревир попала в «Чёрный список» Голливуда и её актёрская карьера разрушилась, а сцены с её участием в фильме «Место под солнцем» были вырезаны.

После этого Энн Ревир вместе с мужем, драматургом Самуэлем Розеном, переехала в Нью-Йорк, где она вернулась на Бродвей. Позже вместе с ним она организовала актёрскую школу. Несмотря на это, её по прежнему игнорировали в Голливуде, и поэтому роль в одноимённом фильме, выпущенном двумя годами позже, досталась Уэнди Хиллер.

В 1970-е годы она снялась в нескольких телесериалах и паре кинокартин, среди которых «Скажи, что ты любишь меня, Джуни Мун» (1970) с Лайзой Миннелли в главной роли.

Энн Ривер скончалась 18 декабря 1990 года от пневмонии в пригороде Нью-Йорка в возрасте 87 лет.

Избранная фильмография

• Скажи, что ты любишь меня, Джуни Мун (1970) — Мисс Фарбер
• Место под солнцем (1951) — Ханна Истман
• Ты — все моё (1949) — Тётя Джейн
• Тайна за дверью (1948) — Кэролин Лэмпхир
• Джентльменское соглашение (1947) — Миссис Грин
• Тело и душа (1947) — Анна Дэвис
• Драгонвик (1946) — Абигейл Уэллс
• Падший ангел (1945) — Клара Миллз
• Ключи от царства небесного (1944) — Агнез Фиске
• Национальный бархат (1944) — Миссис Браун
• Песня Бернадетт (1943) — Луиз
• Веселые сестры (1942) — Мисс Ида Орнер
• Нью-орлеанский огонёк (1941) — Сестра Жирода
• Команды дьявола (1941) — Миссис Уолтерс
• Ховарды из Вирджинии (1940) — Миссис Бэтси Нортон

Награды

• 1946 — Премия «Оскар» — лучшая женская роль второго плана, за фильм «Национальный бархат»
• 1960 — Премия «Тони» — лучшая женская роль второго плана в пьесе, за пьесу «Игрушки на чердаке»

Ссылки

• Энн Ревир (англ.) на сайте Internet Movie Database
• [www.findagrave.com/cgi-bin/fg.cgi?page=gr&GRid=6675752 Энн Ревир] (англ.) на сайте Find a Grave

Отрывок, характеризующий Ревир, Энн

– Что, моя красавица, нужно? – сказал Ильин, улыбаясь.
– Княжна приказали узнать, какого вы полка и ваши фамилии?
– Это граф Ростов, эскадронный командир, а я ваш покорный слуга.
– Бе…се…е…ду…шка! – распевал пьяный мужик, счастливо улыбаясь и глядя на Ильина, разговаривающего с девушкой. Вслед за Дуняшей подошел к Ростову Алпатыч, еще издали сняв свою шляпу.
– Осмелюсь обеспокоить, ваше благородие, – сказал он с почтительностью, но с относительным пренебрежением к юности этого офицера и заложив руку за пазуху. – Моя госпожа, дочь скончавшегося сего пятнадцатого числа генерал аншефа князя Николая Андреевича Болконского, находясь в затруднении по случаю невежества этих лиц, – он указал на мужиков, – просит вас пожаловать… не угодно ли будет, – с грустной улыбкой сказал Алпатыч, – отъехать несколько, а то не так удобно при… – Алпатыч указал на двух мужиков, которые сзади так и носились около него, как слепни около лошади.
– А!.. Алпатыч… А? Яков Алпатыч!.. Важно! прости ради Христа. Важно! А?.. – говорили мужики, радостно улыбаясь ему. Ростов посмотрел на пьяных стариков и улыбнулся.
– Или, может, это утешает ваше сиятельство? – сказал Яков Алпатыч с степенным видом, не заложенной за пазуху рукой указывая на стариков.
– Нет, тут утешенья мало, – сказал Ростов и отъехал. – В чем дело? – спросил он.
– Осмелюсь доложить вашему сиятельству, что грубый народ здешний не желает выпустить госпожу из имения и угрожает отпречь лошадей, так что с утра все уложено и ее сиятельство не могут выехать.
– Не может быть! – вскрикнул Ростов.
– Имею честь докладывать вам сущую правду, – повторил Алпатыч.
Ростов слез с лошади и, передав ее вестовому, пошел с Алпатычем к дому, расспрашивая его о подробностях дела. Действительно, вчерашнее предложение княжны мужикам хлеба, ее объяснение с Дроном и с сходкою так испортили дело, что Дрон окончательно сдал ключи, присоединился к мужикам и не являлся по требованию Алпатыча и что поутру, когда княжна велела закладывать, чтобы ехать, мужики вышли большой толпой к амбару и выслали сказать, что они не выпустят княжны из деревни, что есть приказ, чтобы не вывозиться, и они выпрягут лошадей. Алпатыч выходил к ним, усовещивая их, но ему отвечали (больше всех говорил Карп; Дрон не показывался из толпы), что княжну нельзя выпустить, что на то приказ есть; а что пускай княжна остается, и они по старому будут служить ей и во всем повиноваться.
В ту минуту, когда Ростов и Ильин проскакали по дороге, княжна Марья, несмотря на отговариванье Алпатыча, няни и девушек, велела закладывать и хотела ехать; но, увидав проскакавших кавалеристов, их приняли за французов, кучера разбежались, и в доме поднялся плач женщин.
– Батюшка! отец родной! бог тебя послал, – говорили умиленные голоса, в то время как Ростов проходил через переднюю.
Княжна Марья, потерянная и бессильная, сидела в зале, в то время как к ней ввели Ростова. Она не понимала, кто он, и зачем он, и что с нею будет. Увидав его русское лицо и по входу его и первым сказанным словам признав его за человека своего круга, она взглянула на него своим глубоким и лучистым взглядом и начала говорить обрывавшимся и дрожавшим от волнения голосом. Ростову тотчас же представилось что то романическое в этой встрече. «Беззащитная, убитая горем девушка, одна, оставленная на произвол грубых, бунтующих мужиков! И какая то странная судьба натолкнула меня сюда! – думал Ростов, слушяя ее и глядя на нее. – И какая кротость, благородство в ее чертах и в выражении! – думал он, слушая ее робкий рассказ.
Когда она заговорила о том, что все это случилось на другой день после похорон отца, ее голос задрожал. Она отвернулась и потом, как бы боясь, чтобы Ростов не принял ее слова за желание разжалобить его, вопросительно испуганно взглянула на него. У Ростова слезы стояли в глазах. Княжна Марья заметила это и благодарно посмотрела на Ростова тем своим лучистым взглядом, который заставлял забывать некрасивость ее лица.