Резьбовое соединение M42×1

Резьбово́е соедине́ние M42×1 — устаревшее резьбовое крепление объектива к однообъективным зеркальным фотоаппаратам с диаметром резьбы 42 мм и шагом резьбы 1 мм. Рабочий отрезок составляет 45,5 мм. Описывается ГОСТ 10332-72. Стандарт получил наиболее широкое распространение в аппаратуре фирм Asahi Optical, Pentacon и советских фотоаппаратах «Зенит».

История

Предшественницей данного стандарта является резьбовое соединение M39×1/28,8, получившее распространение c 1930-х годов на дальномерных фотоаппаратах Leica и их клонах. В СССР резьбовое соединение M39×1/28,8 применялось на фотоаппаратах «ФЭД» и «Зоркий».

После появления однообъективных зеркальных фотоаппаратов появилась необходимость адаптировать крепление объектива в связи с значительным увеличением рабочего отрезка .

При создании первой немецкой однообъективной зеркальной камеры «Praktiflex» в 1939—1946 годах было также создано и новое крепление с диаметром резьбы 40 мм. В 1947 году немецкий инженер Зигфрид Бём (Siegfried Böhm), начавший работу по усовершенствованию «Praktiflex» разработал новое унифицированное крепление диаметром 42 мм (шаг резьбы 1 мм, рабочий отрезок 45,5 мм) для камеры «Praktiflex II». Новое крепление получило дальнейшее развитие на первом однообъективном зеркальном фотоаппарате с пентапризмой «Zeiss Contax S» в 1949 году и последующих моделях.

На первом японском однообъективном зеркальном фотоаппарате «Asahiflex I», выпущенном в 1952 году использовалась резьба M37×1, как и на следующей модели «Asahiflex II». При дальнейшем развитии и проектировании был учтён опыт немецких инженеров и была использована резьба M42×1/45,5. Следующее поколение фотоаппаратов было выпущено в 1957 году и названо «Asahi Pentax». Новая камера предлагала ряд технических нововведений и стала весьма популярной. В больших количествах камера и её модификации экспортировалась в США, где резьба M42×1 стала больше известна как «универсальная резьба Pentax» (англ. Pentax universal screw mount). В технической литературе Asahi/Pentax также встречается упоминание величины рабочего отрезка 45,46 мм.

На первых советских однообъективных зеркальных фотоаппаратах семейства «Зенит» («Зенит», «Зенит-С», «Зенит-3», «Зенит-3М», «Кристалл») с 1952 года применялось резьбовое соединение M39×1 с увеличенным до 45,2 мм рабочим отрезком. Такое решение обосновывалось изготовлением «дальномерных» и «зеркальных» объективов на одних токарных станках и приводило к тому, что фотолюбители по ошибке могли приобрести «не те» объективы.

Экспортное производство фотоаппарата «Зенит-Е» с резьбой M42×1/45,5 в конечном итоге вызвало рост производственных затрат и с 1967 года крепление M39×1/45,2 на фотоаппаратах для внутреннего рынка было постепенно заменено на M42×1/45,5.

В дальнейшем объективы и камеры стали оснащаться приводом прыгающей диафрагмы, на оправе объектива устанавливался переключатель «А-М» (автоматическое и ручное управление), на некоторых объективах переключатель отсутствовал (только управление диафрагмой от камеры).

С появлением автоматических фотоаппаратов с приоритетом диафрагмы стала применяться электрическая передача значений диафрагмы от объектива в камеру (советский «Зенит-18», фотоаппараты серии «Praktica ЕЕ» производства ГДР).

Сравнение с креплениями других производителей

Сравнительная таблица наиболее распространённых креплений фотообъективов
Название	Рабочий отрезок, мм	Диаметр, мм	Размер кадра	Тип	Производство
Mamiya RB	112,0	?	6×7 см	байонет с замком на объективе	?
Mamiya RZ	105,0	?	6×7 см	байонет с замком на объективе	?
Rolleiflex SL66	102,8	?	6×6 см	байонет	1966—1992
Bronica	101,7	57	6×6 см	байонет с многозаходной резьбой	?
Pentax 67	84,95	?	6×7 см	наружный и внутренний байонет	?
Bronica GS1	?	?	6×7 см	байонет	1983-2002
Байонет В	82,1	?	6×6 см	байонет с трёхзаходной резьбой	С 1957 года
Kowa Six/Super 66	79	?	6×6 см	накидное кольцо	1968-1974
Hasselblad 500/2000	74,9	?	6×6 см	байонет	—
Байонет Б	74,10	?	6×6 см	байонет с накидным кольцом	С 1957 года
Rolleiflex SLX	74	?	6×6 см	байонет	с 1976
Pentax 645	70,87	?	6×4,5 см	байонет	—
Mamiya 645	63,3	?	6×4,5 см	байонет	?
Hasselblad H	61,63	?	6×4,5 см	байонет	?
Leica S	?	?	54×45 мм	байонет	С 2008 года
T-mount	55	42	24×36 мм	резьба	С 1957 года, с 1962 совр. вид
Topcon UV	55	?	24×36 мм	байонет	c 1964 года
Praktina	50	?	24×36 мм	накидное кольцо	c 1952 года
Icarex	48	?	24×36 мм	накидное кольцо	1966-1971
Байонет Contax N	48	?	24×36 мм	байонет	с 2001
Байонет Ц (Зенит-4)	47,58	47	24×36 мм	байонет с накидным кольцом	1964—1968
Байонет Leica R	47	?	24×36 мм	байонет	С 1964 года
Байонет Nikon F	46,5	44	24×36 мм	трёхлепестковый байонет	С 1959 года
Olympus OM	46	?	24×36 мм	трёхлепестковый байонет с замком на объективе	1972—2002
Contarex	46	?	24×36 мм	байонет	1958—1966
Байонет Contax-Yashica	45,5	?	24×36 мм	трёхлепестковый байонет	1975—?
Байонет K	45,5	?	24×36 мм	трёхлепестковый байонет	с 1976 года
Altix	45,5 наружный; 42,5 внутренний	?	24×36 мм	накидное кольцо	1939-1959
Mamiya E/EF (ZE/CS)	45,5	?	24×36 мм	байонет	с 1980 года
[de.wikipedia.org/wiki/Pentina Pentina]	45,5	?	24×36 мм	накидное кольцо	с 1960 года
M42×1	45,5	42	24×36 мм	резьба	с 1948 года
M37×1	45,46	37	24×36 мм	резьба	c 1939
M39×1/45,2	45,2	39	24×36 мм	резьба	1953—1967
Exakta	44,7	—	24×36 мм	Трёхлепестковый байонет	—
Voigtlander Bessamatic	44,7	47	24×36 мм	байонет с накидным кольцом	—
[en.wikipedia.org/wiki/Kodak_Retina_Reflex#Type_034_Retina_Reflex_S Байонет DKL]	44,7	?	24×36 мм	байонет	с 1957 года
Rolleiflex SL35	45,6	?	24×36 мм	трёхлепестковый байонет	?
Байонет А (Minolta A/Sony α)	44,50	49.7	24×36 мм	трёхлепестковый байонет	с 1986 года
Rolleiflex SL35	44,46	—	24×36 мм	байонет	1970—1998
Praktica B	44,40	48,5	24×36 мм	байонет	с 1980 года
M40×1	44	40	24×36 мм	резьба	1938-1947
Canon EF	44	54	24×36 мм	трёхлепестковый байонет	С 1987 года
Canon EF-S	44	54	22,2×14,8 мм	трёхлепестковый байонет	С 2004 года
Байонет Sigma SA	44	44	24×36 мм	байонет	С 1992 года
Байонет Киев-Автомат	44	40	24×36 мм	байонет	1965—1985
Minolta SR/MC/MD	43,50	?	24×36 мм	трёхлепестковый байонет	1958—2001
Fujica X	43,5	?	24×36 мм	трёхлепестковый байонет	?
Petriflex	43,5	?	24×36 мм	накидное кольцо	c 1963 года
[en.wikipedia.org/wiki/Rectaflex Rectaflex]	43,4	?	24×36 мм	байонет	1947-1958
[www.novacon.com.br/odditycameras/wrayflex.htm M41,2x1]	42,05	41,2	24×36 мм	резьба	с 1947
Байонет Д	42,0	40,5	24×36 мм	накидное кольцо	с 1965 года
Canon R	41,9	48	24×36 мм	накидное кольцо	1959—1964
Canon FL	41,9	48	24×36 мм	накидное кольцо	1964—1971
Canon FD	41,9	48	24×36 мм	накидное кольцо	1971—1990
Canon FDn	41,9	48	24×36 мм	байонет	1978—1990
Байонет Miranda	41,5	44	24×36 мм	четырехлепестковый байонет с резьбой 44х1	1954-1974
Konica F	40,5	40	24×36 мм	байонет	1960—1963
Konica AR	40,5	?	24×36 мм	байонет	1965—1988
Стандарт 4:3	38,67	50	17,3×13 мм	байонет	С 2003 года
Alpa	37,8	48	24×36 мм	байонет	—
Hasselblad XPan	34,27	?	24×65 мм	байонет	c 1998 года
Байонет Contax-Киев RF	34,85 наружный; 31,85 внутренний	49 наружный; 36 внутренний	24×36 мм	наружный и внутренний байонет	1932—1985
Байонет Contax G	28,95	?	24×36 мм	байонет	1994—2005
[en.wikipedia.org/wiki/Olympus_Pen_F Olympus Pen F]	28,95	?	24×18 мм	байонет	c 1963
M39×1/28,8	28,8	39	24×36 мм	резьба	1932—1995
Байонет Leica M	27,8	?	24×36 мм	четырёхлепестковый байонет	С 1954 года
Байонет E	18	46,1	36×24 мм	байонет	С 2010 года
M39×1/27,5	27,5	39	18×24 мм	резьба	1967—1974
Samsung NX	25,5	42	23,4×15,6 мм	байонет	С 2010 года
Микро 4:3 (Micro Four Thirds)	19,25	44	17,3×13 мм	байонет	С 2008 года
Байонет 110	27	?	17×13 мм	байонет	С 1978 года
Canon EF-M	18	54	22,3×14,9 мм	байонет	С 2012 года
Fujifim X	17,7	40,6	23,6×15,6 мм	байонет	С 2012 года
M24×1	28,8	24	14×21 мм	резьба	1961—1965
Nikon 1	17	?	13,2×8,8 мм	байонет	С 2011 года
Байонет NX-M	7,3	?	13,2×8,8 мм	байонет	?
Pentax Q	9,2	?	6,17×4,55 мм, 7,44×5,58 мм (Q7)	байонет	С 2011 года С 2013 года

Преимущества резьбы M42×1 по сравнению с байонетным креплением

• Относительная простота и дешевизна производства: изготовление резьбы не требует работы на фрезерном станке.
• Стандартизация и широкое распространение: данное соединение было использовано многими производителями объективов и фотоаппаратов по всему миру, обеспечивая совместимость произведённой техники.

Недостатки резьбы M42×1 по сравнению с байонетным креплением

• Менее оперативная установка и снятие объектива с камеры: для снятия объектива требуется примерно четыре оборота.
• Неоднозначность положения управляющих элементов объектива при соединении с камерой: отечественным стандартом предусмотрено совпадение в пределах 10°, но данной величины недостаточно для ввода значений диафрагмы в экспонометрическое устройство, управления автофокусировкой и изменением фокусного расстояния.

По этой причине с распространением автоматических однообъективных зеркальных фотоаппаратов (со светоизмерением на открытой диафрагме, с автофокусировкой) резьбовое крепление M42×1 было вытеснено байонетным (байонет К, байонет F, байонет Minolta, байонеты Canon).

Производители и оборудование

В СССР большинство фотоаппаратов «Зенит» выпущено с резьбовым креплением M42×1.

Заводами КМЗ, «Арсенал», ВОМЗ, БелОМО, ЛЗОС, «Юпитер», КОМЗ было изготовлено большое количество объективов семейств «Гелиос», «Индустар», «Зенитар», «Пеленг», «Рубинар», «Юпитер», «МТО» с резьбовым креплением M42×1.

Кроме фотоаппаратов «Зенит», резьбовое соединение M42×1 применялось на кинокамерах «Красногорск-3» производства КМЗ.

За рубежом многие производители фотоаппаратов и объективов выпускали технику с креплением M42×1:

• Carl Zeiss
• Chinon
• Cosina
• Fujifilm (Fujica)
• Kyocera
• Yashica
• Contax
• Schneider
• Pentacon
• Praktica
• Pentax/Asahi (Takumar, Spotmatic)
• Vivitar
• Voigtländer

Другие иностранные компании также выпускали фототехнику с креплением M42×1 в небольших количествах или изготавливали оборудование на партнёрских условиях.

Установка других объективов на фотоаппараты с резьбой M42×1

• На фотоаппараты с резьбовым креплением M42×1 могут быть установлены объективы с рабочим отрезком, бо́льшим чем 45,5 мм. Наиболее известны адаптеры для объективов с байонетом Б и байонетом В (средний формат).
• Адаптеры для установки объективов от других малоформатных фотоаппаратов на камеры с резьбовым креплением M42×1 не существуют (кроме объективов с креплением Leica R). Подобная установка невозможна из-за меньшего рабочего отрезка и большого диаметра байонета. Если адаптер изготовить самостоятельно — возможна только макросъёмка.
• Красногорский механический завод выпускал рекомендации по переделке некоторых объективов с резьбовым креплением М39×1/45,2 от старых «Зенитов» на резьбу M42×1

Установка объективов с резьбой M42×1 на другие малоформатные фотоаппараты

Возможность установки старых фотографических объективов на современные фотокамеры открывает большие возможности для творческого выражения фотографа, ввиду наличия большого количества сменной оптики. Кроме того, такие системы получаются дешевле современных объективов с электронным управлением.

Управление фокусировкой и диафрагмой может производится только вручную. В некоторых случаях в адаптер необходимо встраивать электронное устройство, без которого автоматика камеры отказывается работать.

Если объектив с «прыгающей» диафрагмой не имеет переключателя режимов «А-М», следует принудительно заблокировать толкатель в нажатом положении или использовать адаптер соответствующей конструкции.

M42×1 — Байонет K

В данном случае рабочие отрезки резьбового крепления M42×1 и байонета К равны (45,5 мм).

Pentax, КМЗ, ЛОМО и другие производители поставляют адаптеры для установки объективов с резьбовым креплением M42х1 на камеры с байонетом К.

Из-за необходимости обойти патент, которым был защищён оригинальный адаптер M42×1/K (патент США N. 4017878), в СССР выпускалось как минимум три варианта камерной части байонета. Различия между ними — только в способе фиксации соответствующего адаптера. Желательно, чтобы объектив своей опорной поверхностью закрывал фиксирующий штырь замка байонета.

При установке объективов с узкой опорной поверхностью («Гелиос-44-2», «Мир-1В» и др.) могла быть недостаточная фиксация байонета, люфт, посторонняя засветка фотоплёнки. В некоторых случаях установка возможна с изготовлением специального адаптера для данного объектива. На опорной поверхности резьбового объектива желательно самостоятельно производить сверление отверстия под фиксирующий штырь замка байонета.

Адаптер «M42×1 - байонет К»	Применение адаптера «M42×1 — байонет K» на объективе «Гелиос-44М»	Объектив «Мир-1В» с адаптером для байонета К. Рядом — адаптер-переходник тип «А» с байонетом K для ряда советских объективов.	«Зенит-212k» с объективом «Индустар-61 Л/З»

Установка объективов с резьбой M42×1 на камеры с меньшим рабочим отрезком

Рабочий отрезок большинства современных цифровых фотоаппаратов меньше рабочего отрезка крепления M42×1 — 45,5 мм. Существует много моделей переходников для возможности установки старых объективов на современные цифровые зеркальные и беззеркальные камеры. При использовании сменной оптики следует учитывать кроп-фактор.

Canon EOS 400D, адаптер и объектив с резьбой М42×1	Canon EOS 400D c объективом «Гелиос-44М»	Olympus E-510 с адаптером	Canon EOS D30 с объективом Pentacon

Установка объективов с резьбой M42×1 на камеры с бо́льшим рабочим отрезком

Рабочий отрезок байонета F и байонета Olympus OM больше чем у M42×1 (соответственно на 1 мм и 0,5 мм). С учётом толщины адаптера фокусировка на «бесконечность» невозможна, допустима только портретная или макросъёмка.

Восстановление фокусировки на «бесконечность» возможно применением адаптера с корректирующей линзой (M42×1 на байонет F или на байонет Olympus OM с линзой), но при этом ухудшается качество изображения и происходит ухудшение показателя светосилы. Некоторые широкоугольные объективы не могут быть использованы.

В некоторых случаях возможна кустарная переделка объектива, то есть объектив надо погрузить внутрь фотоаппарата для сохранения возможности фокусировки на «бесконечность». В ряде случаев возможна установка другого хвостовика с меньшим рабочим отрезком.

См. также

• Оправа объектива
• Резьбовое соединение тип Т
• Резьбовое соединение тип С

Ссылки

• [www.zenitcamera.com/qa/qa-gost10332-72.html Резьбовые соединения объективов]

Отрывок, характеризующий Резьбовое соединение M42×1

– Да еще какая! – прокричал Денисов. – Молодцами г'аботали! А г'абота сквег'ная! Атака – любезное дело, г'убай в песи, а тут, чог'т знает что, бьют как в мишень.
И Денисов отъехал к остановившейся недалеко от Ростова группе: полкового командира, Несвицкого, Жеркова и свитского офицера.
«Однако, кажется, никто не заметил», думал про себя Ростов. И действительно, никто ничего не заметил, потому что каждому было знакомо то чувство, которое испытал в первый раз необстреленный юнкер.
– Вот вам реляция и будет, – сказал Жерков, – глядишь, и меня в подпоручики произведут.
– Доложите князу, что я мост зажигал, – сказал полковник торжественно и весело.
– А коли про потерю спросят?
– Пустячок! – пробасил полковник, – два гусара ранено, и один наповал , – сказал он с видимою радостью, не в силах удержаться от счастливой улыбки, звучно отрубая красивое слово наповал .


Преследуемая стотысячною французскою армией под начальством Бонапарта, встречаемая враждебно расположенными жителями, не доверяя более своим союзникам, испытывая недостаток продовольствия и принужденная действовать вне всех предвидимых условий войны, русская тридцатипятитысячная армия, под начальством Кутузова, поспешно отступала вниз по Дунаю, останавливаясь там, где она бывала настигнута неприятелем, и отбиваясь ариергардными делами, лишь насколько это было нужно для того, чтоб отступать, не теряя тяжестей. Были дела при Ламбахе, Амштетене и Мельке; но, несмотря на храбрость и стойкость, признаваемую самим неприятелем, с которою дрались русские, последствием этих дел было только еще быстрейшее отступление. Австрийские войска, избежавшие плена под Ульмом и присоединившиеся к Кутузову у Браунау, отделились теперь от русской армии, и Кутузов был предоставлен только своим слабым, истощенным силам. Защищать более Вену нельзя было и думать. Вместо наступательной, глубоко обдуманной, по законам новой науки – стратегии, войны, план которой был передан Кутузову в его бытность в Вене австрийским гофкригсратом, единственная, почти недостижимая цель, представлявшаяся теперь Кутузову, состояла в том, чтобы, не погубив армии подобно Маку под Ульмом, соединиться с войсками, шедшими из России.
28 го октября Кутузов с армией перешел на левый берег Дуная и в первый раз остановился, положив Дунай между собой и главными силами французов. 30 го он атаковал находившуюся на левом берегу Дуная дивизию Мортье и разбил ее. В этом деле в первый раз взяты трофеи: знамя, орудия и два неприятельские генерала. В первый раз после двухнедельного отступления русские войска остановились и после борьбы не только удержали поле сражения, но прогнали французов. Несмотря на то, что войска были раздеты, изнурены, на одну треть ослаблены отсталыми, ранеными, убитыми и больными; несмотря на то, что на той стороне Дуная были оставлены больные и раненые с письмом Кутузова, поручавшим их человеколюбию неприятеля; несмотря на то, что большие госпитали и дома в Кремсе, обращенные в лазареты, не могли уже вмещать в себе всех больных и раненых, – несмотря на всё это, остановка при Кремсе и победа над Мортье значительно подняли дух войска. Во всей армии и в главной квартире ходили самые радостные, хотя и несправедливые слухи о мнимом приближении колонн из России, о какой то победе, одержанной австрийцами, и об отступлении испуганного Бонапарта.
Князь Андрей находился во время сражения при убитом в этом деле австрийском генерале Шмите. Под ним была ранена лошадь, и сам он был слегка оцарапан в руку пулей. В знак особой милости главнокомандующего он был послан с известием об этой победе к австрийскому двору, находившемуся уже не в Вене, которой угрожали французские войска, а в Брюнне. В ночь сражения, взволнованный, но не усталый(несмотря на свое несильное на вид сложение, князь Андрей мог переносить физическую усталость гораздо лучше самых сильных людей), верхом приехав с донесением от Дохтурова в Кремс к Кутузову, князь Андрей был в ту же ночь отправлен курьером в Брюнн. Отправление курьером, кроме наград, означало важный шаг к повышению.
Ночь была темная, звездная; дорога чернелась между белевшим снегом, выпавшим накануне, в день сражения. То перебирая впечатления прошедшего сражения, то радостно воображая впечатление, которое он произведет известием о победе, вспоминая проводы главнокомандующего и товарищей, князь Андрей скакал в почтовой бричке, испытывая чувство человека, долго ждавшего и, наконец, достигшего начала желаемого счастия. Как скоро он закрывал глаза, в ушах его раздавалась пальба ружей и орудий, которая сливалась со стуком колес и впечатлением победы. То ему начинало представляться, что русские бегут, что он сам убит; но он поспешно просыпался, со счастием как будто вновь узнавал, что ничего этого не было, и что, напротив, французы бежали. Он снова вспоминал все подробности победы, свое спокойное мужество во время сражения и, успокоившись, задремывал… После темной звездной ночи наступило яркое, веселое утро. Снег таял на солнце, лошади быстро скакали, и безразлично вправе и влеве проходили новые разнообразные леса, поля, деревни.
На одной из станций он обогнал обоз русских раненых. Русский офицер, ведший транспорт, развалясь на передней телеге, что то кричал, ругая грубыми словами солдата. В длинных немецких форшпанах тряслось по каменистой дороге по шести и более бледных, перевязанных и грязных раненых. Некоторые из них говорили (он слышал русский говор), другие ели хлеб, самые тяжелые молча, с кротким и болезненным детским участием, смотрели на скачущего мимо их курьера.
Князь Андрей велел остановиться и спросил у солдата, в каком деле ранены. «Позавчера на Дунаю», отвечал солдат. Князь Андрей достал кошелек и дал солдату три золотых.
– На всех, – прибавил он, обращаясь к подошедшему офицеру. – Поправляйтесь, ребята, – обратился он к солдатам, – еще дела много.
– Что, г. адъютант, какие новости? – спросил офицер, видимо желая разговориться.
– Хорошие! Вперед, – крикнул он ямщику и поскакал далее.
Уже было совсем темно, когда князь Андрей въехал в Брюнн и увидал себя окруженным высокими домами, огнями лавок, окон домов и фонарей, шумящими по мостовой красивыми экипажами и всею тою атмосферой большого оживленного города, которая всегда так привлекательна для военного человека после лагеря. Князь Андрей, несмотря на быструю езду и бессонную ночь, подъезжая ко дворцу, чувствовал себя еще более оживленным, чем накануне. Только глаза блестели лихорадочным блеском, и мысли изменялись с чрезвычайною быстротой и ясностью. Живо представились ему опять все подробности сражения уже не смутно, но определенно, в сжатом изложении, которое он в воображении делал императору Францу. Живо представились ему случайные вопросы, которые могли быть ему сделаны,и те ответы,которые он сделает на них.Он полагал,что его сейчас же представят императору. Но у большого подъезда дворца к нему выбежал чиновник и, узнав в нем курьера, проводил его на другой подъезд.
– Из коридора направо; там, Euer Hochgeboren, [Ваше высокородие,] найдете дежурного флигель адъютанта, – сказал ему чиновник. – Он проводит к военному министру.
Дежурный флигель адъютант, встретивший князя Андрея, попросил его подождать и пошел к военному министру. Через пять минут флигель адъютант вернулся и, особенно учтиво наклонясь и пропуская князя Андрея вперед себя, провел его через коридор в кабинет, где занимался военный министр. Флигель адъютант своею изысканною учтивостью, казалось, хотел оградить себя от попыток фамильярности русского адъютанта. Радостное чувство князя Андрея значительно ослабело, когда он подходил к двери кабинета военного министра. Он почувствовал себя оскорбленным, и чувство оскорбления перешло в то же мгновенье незаметно для него самого в чувство презрения, ни на чем не основанного. Находчивый же ум в то же мгновение подсказал ему ту точку зрения, с которой он имел право презирать и адъютанта и военного министра. «Им, должно быть, очень легко покажется одерживать победы, не нюхая пороха!» подумал он. Глаза его презрительно прищурились; он особенно медленно вошел в кабинет военного министра. Чувство это еще более усилилось, когда он увидал военного министра, сидевшего над большим столом и первые две минуты не обращавшего внимания на вошедшего. Военный министр опустил свою лысую, с седыми висками, голову между двух восковых свечей и читал, отмечая карандашом, бумаги. Он дочитывал, не поднимая головы, в то время как отворилась дверь и послышались шаги.
– Возьмите это и передайте, – сказал военный министр своему адъютанту, подавая бумаги и не обращая еще внимания на курьера.
Князь Андрей почувствовал, что либо из всех дел, занимавших военного министра, действия кутузовской армии менее всего могли его интересовать, либо нужно было это дать почувствовать русскому курьеру. «Но мне это совершенно всё равно», подумал он. Военный министр сдвинул остальные бумаги, сровнял их края с краями и поднял голову. У него была умная и характерная голова. Но в то же мгновение, как он обратился к князю Андрею, умное и твердое выражение лица военного министра, видимо, привычно и сознательно изменилось: на лице его остановилась глупая, притворная, не скрывающая своего притворства, улыбка человека, принимающего одного за другим много просителей.
– От генерала фельдмаршала Кутузова? – спросил он. – Надеюсь, хорошие вести? Было столкновение с Мортье? Победа? Пора!
Он взял депешу, которая была на его имя, и стал читать ее с грустным выражением.
– Ах, Боже мой! Боже мой! Шмит! – сказал он по немецки. – Какое несчастие, какое несчастие!
Пробежав депешу, он положил ее на стол и взглянул на князя Андрея, видимо, что то соображая.
– Ах, какое несчастие! Дело, вы говорите, решительное? Мортье не взят, однако. (Он подумал.) Очень рад, что вы привезли хорошие вести, хотя смерть Шмита есть дорогая плата за победу. Его величество, верно, пожелает вас видеть, но не нынче. Благодарю вас, отдохните. Завтра будьте на выходе после парада. Впрочем, я вам дам знать.
Исчезнувшая во время разговора глупая улыбка опять явилась на лице военного министра.
– До свидания, очень благодарю вас. Государь император, вероятно, пожелает вас видеть, – повторил он и наклонил голову.
Когда князь Андрей вышел из дворца, он почувствовал, что весь интерес и счастие, доставленные ему победой, оставлены им теперь и переданы в равнодушные руки военного министра и учтивого адъютанта. Весь склад мыслей его мгновенно изменился: сражение представилось ему давнишним, далеким воспоминанием.


Князь Андрей остановился в Брюнне у своего знакомого, русского дипломата .Билибина.
– А, милый князь, нет приятнее гостя, – сказал Билибин, выходя навстречу князю Андрею. – Франц, в мою спальню вещи князя! – обратился он к слуге, провожавшему Болконского. – Что, вестником победы? Прекрасно. А я сижу больной, как видите.
Князь Андрей, умывшись и одевшись, вышел в роскошный кабинет дипломата и сел за приготовленный обед. Билибин покойно уселся у камина.
Князь Андрей не только после своего путешествия, но и после всего похода, во время которого он был лишен всех удобств чистоты и изящества жизни, испытывал приятное чувство отдыха среди тех роскошных условий жизни, к которым он привык с детства. Кроме того ему было приятно после австрийского приема поговорить хоть не по русски (они говорили по французски), но с русским человеком, который, он предполагал, разделял общее русское отвращение (теперь особенно живо испытываемое) к австрийцам.
Билибин был человек лет тридцати пяти, холостой, одного общества с князем Андреем. Они были знакомы еще в Петербурге, но еще ближе познакомились в последний приезд князя Андрея в Вену вместе с Кутузовым. Как князь Андрей был молодой человек, обещающий пойти далеко на военном поприще, так, и еще более, обещал Билибин на дипломатическом. Он был еще молодой человек, но уже немолодой дипломат, так как он начал служить с шестнадцати лет, был в Париже, в Копенгагене и теперь в Вене занимал довольно значительное место. И канцлер и наш посланник в Вене знали его и дорожили им. Он был не из того большого количества дипломатов, которые обязаны иметь только отрицательные достоинства, не делать известных вещей и говорить по французски для того, чтобы быть очень хорошими дипломатами; он был один из тех дипломатов, которые любят и умеют работать, и, несмотря на свою лень, он иногда проводил ночи за письменным столом. Он работал одинаково хорошо, в чем бы ни состояла сущность работы. Его интересовал не вопрос «зачем?», а вопрос «как?». В чем состояло дипломатическое дело, ему было всё равно; но составить искусно, метко и изящно циркуляр, меморандум или донесение – в этом он находил большое удовольствие. Заслуги Билибина ценились, кроме письменных работ, еще и по его искусству обращаться и говорить в высших сферах.
Билибин любил разговор так же, как он любил работу, только тогда, когда разговор мог быть изящно остроумен. В обществе он постоянно выжидал случая сказать что нибудь замечательное и вступал в разговор не иначе, как при этих условиях. Разговор Билибина постоянно пересыпался оригинально остроумными, законченными фразами, имеющими общий интерес.