Рюрик (бриг, 1815)
«Рюрик» — бриг российского императорского флота, на котором совершил кругосветную экспедицию О. Е. Коцебу.
Описание брига
Двухмачтовый бриг, построенный из выдержанного соснового леса, водоизмещением 180 тонн. Точные размеры судна неизвестны, но исходя из грузоподъемности брига эксперты предполагают, что его длина составляла около 30 метров, ширина — 7,1 метра и осадка около 2-х метров. Вооружение брига составляли восемь орудий, а экипаж состоял из 34-х добровольцев.
Размеры судна были невелики, это ухудшало условия для жизни и научной работы на нём, но Отто Коцебу остался доволен бригом. В своих записках он писал, что «„Рюрик“, имея малую осадку, мог легко подходить близко к берегам, а его удобное внутреннее устройство способствовало сохранению здоровья всего экипажа»[1][2].
История службы
Бриг «Рюрик» был спущен на воду 11 мая 1815 года. Через две недели судно вышло в Ревель, где на него были погружены часть грузов и мореходные инструменты, заказанные для экспедиции И. Ф. Крузенштерном в Англии[1]. Бриг был построен по чертежам корабельного мастера С. С. Разумова и снаряжён для кругосветной экспедиции на средства канцлера графа Н. П. Румянцева[2].
30 июня 1815 года судно вышло из Кронштадта[2]. После посещения в Копенгагена и Плимута бриг вышел в Атлантический океан и взял курс на пролив Дрейка. Посетив для пополнения запасов гавань Санта-Крус на острове Тенерифе и бразильский порт на острове Святой Екатерины, бриг 23 января подошел к мысу Горн, где попал в сильный шторм. Одной из волн командира судна смыло за борт, но ему удалось спастись, ухватившись за канат[4]. Миновав шторм к 13 февраля бриг прибыл в залив Консепсьон на чилийском побережье, в котором судно в течение месяца готовили к переходу через Тихий океан[3].
На пути от Чили к Камчатке был открыт ряд островов и атоллов. Так в тропической Океании в апреле и мае 1816 года среди островов Россиян в Южной Полинезии был открыт обитаемый остров Румянцева, атоллы Спиридова, Рюрик, Крузенштерна. В Микронезии были открыты атоллы Кутузова и Суворова, располагающиеся в цепи Радак Маршалловых островов[5].
19 июня 1816 года судно прибыло в Петропавловск[2].
В июле того же года были открыты и описаны бухта Шишмарева и остров Сарычева, а в первой половине августа залив Коцебу с бухтой Эшшольца. Экспедицией был описан залив Святого Лаврентия, после чего бриг посетил Уналашку, залив Сан-Франциско и Гавайские острова. C января по март следующего года судно вновь посетило Маршалловы островава, при этом были открыты атоллы Нового Года, Румянцева, Чичагова, Аракчеева, Де-Траверсе и Крузенштерна, располагающиеся в цепи Радак.
Затем «Рюрик» вернулся в северную часть Берингова моря, но из-за болезни командира судна было принято решение о возвращении. На пути к Филиппинам бриг в третий раз подошел к Маршалловым островам и в ноябре 1817 года был открыт обитаемый атолл Гейдена[5].
Бриг вернулся в Кронштадт 3 августа 1818 года[2][6]. А. Я. Булгаков писал в том же месяце к брату в Москву[7]:
Ходил я пешком и был на Рюрике, стоящем против дома канцлера на Аглинской набережной. Красивое судно и наполнено разными любопытными зверями и вещами. Видел я прелестную мантию или род пелерины, составленной из перьев разных птиц. Это назначено было подарком Государю от короля Сандвичских островов. Видел я тут разное одеяние диких народов, обезьян, шлюпки диких и проч. Есть тут два алеута, которые в беспамятстве от красоты Петербурга. Один сказал: «Это верно весь свет съехался вместе». Понять не могут, как можно было построить такой город, такие дома.
После экспедиции «Рюрик» был куплен у Н. П. Румянцева Российско-американской компанией и отправлен в Новоархангельск[1].
Командиры брига
С 1815 по 1818 год бригом «Рюрик» командовал О. Е. Коцебу[2].
Напишите отзыв о статье "Рюрик (бриг, 1815)"
Примечания
- ↑ 1 2 3 4 5 6 7 8 9 [www.litmir.net/br/?b=104347 Скрягин Лев и другие Из истории морского флота (подборка статей из журнала «Морской флот» за 1981-86 годы)] (рус.). litmir.net. Проверено 26 октября 2013.
- ↑ 1 2 3 4 5 6 7 8 9 [www.randewy.ru/nk/brig.html Бриги Балтийского флота] (рус.). randewy.ru. Проверено 25 октября 2013.
- ↑ 1 2 [www.rusizn.ru/geo025.html Вокруг света на бриге «Рюрик» и шлюпе «Предприятие»] (рус.). «Русь изначальная». Проверено 25 октября 2013.
- ↑ [www.kliper2.ru/archiv/archiv-23/moreplavatel-kotsebu.html Мореплаватель Отто Евстафьевичу Коцебу] (рус.). kliper2.ru. Проверено 26 октября 2013.
- ↑ 1 2 [shiphistory.ru/index.php?option=com_alphacontent§ion=12&cat=22&task=view&id=206&Itemid=37 Отто Евстафьевич Коцебу (1787—1846)] (рус.). shiphistory.ru. Проверено 25 октября 2013.
- ↑ [www.prlib.ru/history/pages/item.aspx?itemid=613 Началась кругосветная экспедиция лейтенанта О. Е. Коцебу на бриге «Рюрик»] (рус.). «Президентская библиотека имени Б. Н. Ельцина». Проверено 26 октября 2013.
- ↑ Письма А. Я. Булгакова к К. Я. Булгакову // Русский архив : журнал. — 1900. — № 9. — С. 123.</span>
</ol>
Литература
- Чернышёв А. А. Российский парусный флот. Справочник. — М.: Воениздат, 2002. — Т. 2. — 480 с. — (Корабли и суда Российского флота). — 5000 экз. — ISBN 5-203-01789-1.
- О. Е. Коцебу. Путешествие в Южный океан и Берингов пролив для отыскания северо-восточного морского прохода, предпринятое в 1815—1818 гг., на корабле «Рюрик» под начальством флота лейтенанта Коцебу. — 1821.
- Широкорад А. Б. 200 лет парусного флота России / Под ред. А. Б. Васильева. — 2-е изд. — М.: «Вече», 2007.
|
||||||||||||||
Отрывок, характеризующий Рюрик (бриг, 1815)
– Ничего, гранату… – отвечал он.«Ну ка, наша Матвевна», говорил он про себя. Матвевной представлялась в его воображении большая крайняя, старинного литья пушка. Муравьями представлялись ему французы около своих орудий. Красавец и пьяница первый номер второго орудия в его мире был дядя ; Тушин чаще других смотрел на него и радовался на каждое его движение. Звук то замиравшей, то опять усиливавшейся ружейной перестрелки под горою представлялся ему чьим то дыханием. Он прислушивался к затиханью и разгоранью этих звуков.
– Ишь, задышала опять, задышала, – говорил он про себя.
Сам он представлялся себе огромного роста, мощным мужчиной, который обеими руками швыряет французам ядра.
– Ну, Матвевна, матушка, не выдавай! – говорил он, отходя от орудия, как над его головой раздался чуждый, незнакомый голос:
– Капитан Тушин! Капитан!
Тушин испуганно оглянулся. Это был тот штаб офицер, который выгнал его из Грунта. Он запыхавшимся голосом кричал ему:
– Что вы, с ума сошли. Вам два раза приказано отступать, а вы…
«Ну, за что они меня?…» думал про себя Тушин, со страхом глядя на начальника.
– Я… ничего… – проговорил он, приставляя два пальца к козырьку. – Я…
Но полковник не договорил всего, что хотел. Близко пролетевшее ядро заставило его, нырнув, согнуться на лошади. Он замолк и только что хотел сказать еще что то, как еще ядро остановило его. Он поворотил лошадь и поскакал прочь.
– Отступать! Все отступать! – прокричал он издалека. Солдаты засмеялись. Через минуту приехал адъютант с тем же приказанием.
Это был князь Андрей. Первое, что он увидел, выезжая на то пространство, которое занимали пушки Тушина, была отпряженная лошадь с перебитою ногой, которая ржала около запряженных лошадей. Из ноги ее, как из ключа, лилась кровь. Между передками лежало несколько убитых. Одно ядро за другим пролетало над ним, в то время как он подъезжал, и он почувствовал, как нервическая дрожь пробежала по его спине. Но одна мысль о том, что он боится, снова подняла его. «Я не могу бояться», подумал он и медленно слез с лошади между орудиями. Он передал приказание и не уехал с батареи. Он решил, что при себе снимет орудия с позиции и отведет их. Вместе с Тушиным, шагая через тела и под страшным огнем французов, он занялся уборкой орудий.
– А то приезжало сейчас начальство, так скорее драло, – сказал фейерверкер князю Андрею, – не так, как ваше благородие.
Князь Андрей ничего не говорил с Тушиным. Они оба были и так заняты, что, казалось, и не видали друг друга. Когда, надев уцелевшие из четырех два орудия на передки, они двинулись под гору (одна разбитая пушка и единорог были оставлены), князь Андрей подъехал к Тушину.
– Ну, до свидания, – сказал князь Андрей, протягивая руку Тушину.
– До свидания, голубчик, – сказал Тушин, – милая душа! прощайте, голубчик, – сказал Тушин со слезами, которые неизвестно почему вдруг выступили ему на глаза.
Ветер стих, черные тучи низко нависли над местом сражения, сливаясь на горизонте с пороховым дымом. Становилось темно, и тем яснее обозначалось в двух местах зарево пожаров. Канонада стала слабее, но трескотня ружей сзади и справа слышалась еще чаще и ближе. Как только Тушин с своими орудиями, объезжая и наезжая на раненых, вышел из под огня и спустился в овраг, его встретило начальство и адъютанты, в числе которых были и штаб офицер и Жерков, два раза посланный и ни разу не доехавший до батареи Тушина. Все они, перебивая один другого, отдавали и передавали приказания, как и куда итти, и делали ему упреки и замечания. Тушин ничем не распоряжался и молча, боясь говорить, потому что при каждом слове он готов был, сам не зная отчего, заплакать, ехал сзади на своей артиллерийской кляче. Хотя раненых велено было бросать, много из них тащилось за войсками и просилось на орудия. Тот самый молодцоватый пехотный офицер, который перед сражением выскочил из шалаша Тушина, был, с пулей в животе, положен на лафет Матвевны. Под горой бледный гусарский юнкер, одною рукой поддерживая другую, подошел к Тушину и попросился сесть.
– Капитан, ради Бога, я контужен в руку, – сказал он робко. – Ради Бога, я не могу итти. Ради Бога!
Видно было, что юнкер этот уже не раз просился где нибудь сесть и везде получал отказы. Он просил нерешительным и жалким голосом.
– Прикажите посадить, ради Бога.
– Посадите, посадите, – сказал Тушин. – Подложи шинель, ты, дядя, – обратился он к своему любимому солдату. – А где офицер раненый?
– Сложили, кончился, – ответил кто то.
– Посадите. Садитесь, милый, садитесь. Подстели шинель, Антонов.
Юнкер был Ростов. Он держал одною рукой другую, был бледен, и нижняя челюсть тряслась от лихорадочной дрожи. Его посадили на Матвевну, на то самое орудие, с которого сложили мертвого офицера. На подложенной шинели была кровь, в которой запачкались рейтузы и руки Ростова.
– Что, вы ранены, голубчик? – сказал Тушин, подходя к орудию, на котором сидел Ростов.
– Нет, контужен.
– Отчего же кровь то на станине? – спросил Тушин.
– Это офицер, ваше благородие, окровянил, – отвечал солдат артиллерист, обтирая кровь рукавом шинели и как будто извиняясь за нечистоту, в которой находилось орудие.
Насилу, с помощью пехоты, вывезли орудия в гору, и достигши деревни Гунтерсдорф, остановились. Стало уже так темно, что в десяти шагах нельзя было различить мундиров солдат, и перестрелка стала стихать. Вдруг близко с правой стороны послышались опять крики и пальба. От выстрелов уже блестело в темноте. Это была последняя атака французов, на которую отвечали солдаты, засевшие в дома деревни. Опять всё бросилось из деревни, но орудия Тушина не могли двинуться, и артиллеристы, Тушин и юнкер, молча переглядывались, ожидая своей участи. Перестрелка стала стихать, и из боковой улицы высыпали оживленные говором солдаты.
– Цел, Петров? – спрашивал один.
– Задали, брат, жару. Теперь не сунутся, – говорил другой.
– Ничего не видать. Как они в своих то зажарили! Не видать; темь, братцы. Нет ли напиться?
Французы последний раз были отбиты. И опять, в совершенном мраке, орудия Тушина, как рамой окруженные гудевшею пехотой, двинулись куда то вперед.
В темноте как будто текла невидимая, мрачная река, всё в одном направлении, гудя шопотом, говором и звуками копыт и колес. В общем гуле из за всех других звуков яснее всех были стоны и голоса раненых во мраке ночи. Их стоны, казалось, наполняли собой весь этот мрак, окружавший войска. Их стоны и мрак этой ночи – это было одно и то же. Через несколько времени в движущейся толпе произошло волнение. Кто то проехал со свитой на белой лошади и что то сказал, проезжая. Что сказал? Куда теперь? Стоять, что ль? Благодарил, что ли? – послышались жадные расспросы со всех сторон, и вся движущаяся масса стала напирать сама на себя (видно, передние остановились), и пронесся слух, что велено остановиться. Все остановились, как шли, на середине грязной дороги.
Засветились огни, и слышнее стал говор. Капитан Тушин, распорядившись по роте, послал одного из солдат отыскивать перевязочный пункт или лекаря для юнкера и сел у огня, разложенного на дороге солдатами. Ростов перетащился тоже к огню. Лихорадочная дрожь от боли, холода и сырости трясла всё его тело. Сон непреодолимо клонил его, но он не мог заснуть от мучительной боли в нывшей и не находившей положения руке. Он то закрывал глаза, то взглядывал на огонь, казавшийся ему горячо красным, то на сутуловатую слабую фигуру Тушина, по турецки сидевшего подле него. Большие добрые и умные глаза Тушина с сочувствием и состраданием устремлялись на него. Он видел, что Тушин всею душой хотел и ничем не мог помочь ему.
