Английская набережная
Поделись знанием:
– Во фронте не разговаривать!… Не разговаривать, не разговаривать!…
– Не обязан переносить оскорбления, – громко, звучно договорил Долохов.
Глаза генерала и солдата встретились. Генерал замолчал, сердито оттягивая книзу тугой шарф.
– Извольте переодеться, прошу вас, – сказал он, отходя.
– Едет! – закричал в это время махальный.
Полковой командир, покраснел, подбежал к лошади, дрожащими руками взялся за стремя, перекинул тело, оправился, вынул шпагу и с счастливым, решительным лицом, набок раскрыв рот, приготовился крикнуть. Полк встрепенулся, как оправляющаяся птица, и замер.
– Смир р р р на! – закричал полковой командир потрясающим душу голосом, радостным для себя, строгим в отношении к полку и приветливым в отношении к подъезжающему начальнику.
По широкой, обсаженной деревьями, большой, бесшоссейной дороге, слегка погромыхивая рессорами, шибкою рысью ехала высокая голубая венская коляска цугом. За коляской скакали свита и конвой кроатов. Подле Кутузова сидел австрийский генерал в странном, среди черных русских, белом мундире. Коляска остановилась у полка. Кутузов и австрийский генерал о чем то тихо говорили, и Кутузов слегка улыбнулся, в то время как, тяжело ступая, он опускал ногу с подножки, точно как будто и не было этих 2 000 людей, которые не дыша смотрели на него и на полкового командира.
Раздался крик команды, опять полк звеня дрогнул, сделав на караул. В мертвой тишине послышался слабый голос главнокомандующего. Полк рявкнул: «Здравья желаем, ваше го го го го ство!» И опять всё замерло. Сначала Кутузов стоял на одном месте, пока полк двигался; потом Кутузов рядом с белым генералом, пешком, сопутствуемый свитою, стал ходить по рядам.
По тому, как полковой командир салютовал главнокомандующему, впиваясь в него глазами, вытягиваясь и подбираясь, как наклоненный вперед ходил за генералами по рядам, едва удерживая подрагивающее движение, как подскакивал при каждом слове и движении главнокомандующего, – видно было, что он исполнял свои обязанности подчиненного еще с большим наслаждением, чем обязанности начальника. Полк, благодаря строгости и старательности полкового командира, был в прекрасном состоянии сравнительно с другими, приходившими в то же время к Браунау. Отсталых и больных было только 217 человек. И всё было исправно, кроме обуви.
Кутузов прошел по рядам, изредка останавливаясь и говоря по нескольку ласковых слов офицерам, которых он знал по турецкой войне, а иногда и солдатам. Поглядывая на обувь, он несколько раз грустно покачивал головой и указывал на нее австрийскому генералу с таким выражением, что как бы не упрекал в этом никого, но не мог не видеть, как это плохо. Полковой командир каждый раз при этом забегал вперед, боясь упустить слово главнокомандующего касательно полка. Сзади Кутузова, в таком расстоянии, что всякое слабо произнесенное слово могло быть услышано, шло человек 20 свиты. Господа свиты разговаривали между собой и иногда смеялись. Ближе всех за главнокомандующим шел красивый адъютант. Это был князь Болконский. Рядом с ним шел его товарищ Несвицкий, высокий штаб офицер, чрезвычайно толстый, с добрым, и улыбающимся красивым лицом и влажными глазами; Несвицкий едва удерживался от смеха, возбуждаемого черноватым гусарским офицером, шедшим подле него. Гусарский офицер, не улыбаясь, не изменяя выражения остановившихся глаз, с серьезным лицом смотрел на спину полкового командира и передразнивал каждое его движение. Каждый раз, как полковой командир вздрагивал и нагибался вперед, точно так же, точь в точь так же, вздрагивал и нагибался вперед гусарский офицер. Несвицкий смеялся и толкал других, чтобы они смотрели на забавника.
Кутузов шел медленно и вяло мимо тысячей глаз, которые выкатывались из своих орбит, следя за начальником. Поровнявшись с 3 й ротой, он вдруг остановился. Свита, не предвидя этой остановки, невольно надвинулась на него.
– А, Тимохин! – сказал главнокомандующий, узнавая капитана с красным носом, пострадавшего за синюю шинель.
Казалось, нельзя было вытягиваться больше того, как вытягивался Тимохин, в то время как полковой командир делал ему замечание. Но в эту минуту обращения к нему главнокомандующего капитан вытянулся так, что, казалось, посмотри на него главнокомандующий еще несколько времени, капитан не выдержал бы; и потому Кутузов, видимо поняв его положение и желая, напротив, всякого добра капитану, поспешно отвернулся. По пухлому, изуродованному раной лицу Кутузова пробежала чуть заметная улыбка.
– Еще измайловский товарищ, – сказал он. – Храбрый офицер! Ты доволен им? – спросил Кутузов у полкового командира.
И полковой командир, отражаясь, как в зеркале, невидимо для себя, в гусарском офицере, вздрогнул, подошел вперед и отвечал:
– Очень доволен, ваше высокопревосходительство.
– Мы все не без слабостей, – сказал Кутузов, улыбаясь и отходя от него. – У него была приверженность к Бахусу.
Полковой командир испугался, не виноват ли он в этом, и ничего не ответил. Офицер в эту минуту заметил лицо капитана с красным носом и подтянутым животом и так похоже передразнил его лицо и позу, что Несвицкий не мог удержать смеха.
Кутузов обернулся. Видно было, что офицер мог управлять своим лицом, как хотел: в ту минуту, как Кутузов обернулся, офицер успел сделать гримасу, а вслед за тем принять самое серьезное, почтительное и невинное выражение.
Третья рота была последняя, и Кутузов задумался, видимо припоминая что то. Князь Андрей выступил из свиты и по французски тихо сказал:
– Вы приказали напомнить о разжалованном Долохове в этом полку.
– Где тут Долохов? – спросил Кутузов.
Долохов, уже переодетый в солдатскую серую шинель, не дожидался, чтоб его вызвали. Стройная фигура белокурого с ясными голубыми глазами солдата выступила из фронта. Он подошел к главнокомандующему и сделал на караул.
– Претензия? – нахмурившись слегка, спросил Кутузов.
– Это Долохов, – сказал князь Андрей.
– A! – сказал Кутузов. – Надеюсь, что этот урок тебя исправит, служи хорошенько. Государь милостив. И я не забуду тебя, ежели ты заслужишь.
Голубые ясные глаза смотрели на главнокомандующего так же дерзко, как и на полкового командира, как будто своим выражением разрывая завесу условности, отделявшую так далеко главнокомандующего от солдата.
– Об одном прошу, ваше высокопревосходительство, – сказал он своим звучным, твердым, неспешащим голосом. – Прошу дать мне случай загладить мою вину и доказать мою преданность государю императору и России.
Кутузов отвернулся. На лице его промелькнула та же улыбка глаз, как и в то время, когда он отвернулся от капитана Тимохина. Он отвернулся и поморщился, как будто хотел выразить этим, что всё, что ему сказал Долохов, и всё, что он мог сказать ему, он давно, давно знает, что всё это уже прискучило ему и что всё это совсем не то, что нужно. Он отвернулся и направился к коляске.
Полк разобрался ротами и направился к назначенным квартирам невдалеке от Браунау, где надеялся обуться, одеться и отдохнуть после трудных переходов.
– Вы на меня не претендуете, Прохор Игнатьич? – сказал полковой командир, объезжая двигавшуюся к месту 3 ю роту и подъезжая к шедшему впереди ее капитану Тимохину. Лицо полкового командира выражало после счастливо отбытого смотра неудержимую радость. – Служба царская… нельзя… другой раз во фронте оборвешь… Сам извинюсь первый, вы меня знаете… Очень благодарил! – И он протянул руку ротному.
– Помилуйте, генерал, да смею ли я! – отвечал капитан, краснея носом, улыбаясь и раскрывая улыбкой недостаток двух передних зубов, выбитых прикладом под Измаилом.
– Да господину Долохову передайте, что я его не забуду, чтоб он был спокоен. Да скажите, пожалуйста, я всё хотел спросить, что он, как себя ведет? И всё…
– По службе очень исправен, ваше превосходительство… но карахтер… – сказал Тимохин.
– А что, что характер? – спросил полковой командир.
– Находит, ваше превосходительство, днями, – говорил капитан, – то и умен, и учен, и добр. А то зверь. В Польше убил было жида, изволите знать…
– Ну да, ну да, – сказал полковой командир, – всё надо пожалеть молодого человека в несчастии. Ведь большие связи… Так вы того…
– Слушаю, ваше превосходительство, – сказал Тимохин, улыбкой давая чувствовать, что он понимает желания начальника.
– Ну да, ну да.
Полковой командир отыскал в рядах Долохова и придержал лошадь.
– До первого дела – эполеты, – сказал он ему.
Долохов оглянулся, ничего не сказал и не изменил выражения своего насмешливо улыбающегося рта.
– Ну, вот и хорошо, – продолжал полковой командир. – Людям по чарке водки от меня, – прибавил он, чтобы солдаты слышали. – Благодарю всех! Слава Богу! – И он, обогнав роту, подъехал к другой.
– Что ж, он, право, хороший человек; с ним служить можно, – сказал Тимохин субалтерн офицеру, шедшему подле него.
– Одно слово, червонный!… (полкового командира прозвали червонным королем) – смеясь, сказал субалтерн офицер.
Счастливое расположение духа начальства после смотра перешло и к солдатам. Рота шла весело. Со всех сторон переговаривались солдатские голоса.
– Как же сказывали, Кутузов кривой, об одном глазу?
– А то нет! Вовсе кривой.
– Не… брат, глазастее тебя. Сапоги и подвертки – всё оглядел…
| Английская набережная Санкт-Петербург | ||
| Общая информация | ||
|---|---|---|
| Район города | Адмиралтейский | |
| Полицейская часть | Адмиралтейская часть | |
| Прежние названия | Береговая Нижняя набережная улица, Исаакиевская набережная, Галерная набережная, Английская набережная, Набережная Красного Флота | |
| Протяжённость | 1260 м | |
| Ближайшие станции метро |  «Адмиралтейская»
| |
 | ||
| [www.openstreetmap.org/?lat=59.93333&lon=30.29167&zoom=15&layers=M на карте OpenStreetMap] | ||
| [maps.yandex.ru/?ll=30.29167%2C59.93333&spn=0.15381%2C0.080341&z=16&l=map на карте Яндекс] | ||
 Английская набережная на Викискладе
| ||
Англи́йская на́бережная (с 1738 года — Берегова́я Ни́жняя на́бережная у́лица; во 2-й половине XVIII века — Исаа́киевская, Гале́рная; с 1800-х годов — Англи́йская на́бережная; c 1918 по 1994 год — на́бережная Кра́сного Фло́та) — набережная в Санкт-Петербурге, протянувшаяся на 1260 метров, по левому берегу Большой Невы между Сенатской площадью и Ново-Адмиралтейским каналом.
Содержание
История
Возникла в начале XVIII века в нижнем течении Большой Невы. Отсюда произошло её первое название — Береговая Нижняя набережная улица. От Исаакиевской церкви, стоявшей на месте Медного всадника, произошло её второе название — Исаакиевская набережная. Её третье название — Галерная набережная, появилось вместе со строительством Галерной верфи за Ново-Адмиралтейским каналом. В XVIII веке здесь начали селиться английские купцы и была открыта Англиканская церковь Иисуса Христа (дом № 56) — отсюда пошло её четвёртое и настоящее название.
В период с 1918 по 1994 год года она называлась набережной Красного Флота, в честь моряков Балтийского Флота, которые приняли активное участие в Октябрьской революции. Около дома № 44 находится гранитная стела в память о стоянке крейсера «Аврора» напротив этого места в ночь на 25 октября (7 ноября) 1917 год. Стела установлена в 1939 году по проекту архитектора А. И. Гегелло. Историческое название Английская набережная было возвращено в 1994 году во время подготовки к визиту британской королевы Елизаветы II в Санкт-Петербург.
Здания
- Правительствующий Сенат — Конституционный суд Российской Федерации (КС России) (Английская наб., № 2/Сенатская пл., № 1), 1829—1834 годов, архитектор К. И. Росси
- Дом графини А. Г. Лаваль (Английская наб., № 4).
- Дом Э. П. Казалета — Особняк Тенишевых (Английская наб., № 6).
- Особняк И. Ф. Паскевича (Английская наб., № 8).
- Особняк А. Л. Нарышкина — Дом Воронцова-Дашкова (Английская наб., № 10) — памятник архитектуры, построенный в 1736—1738 годах для А. Л. Нарышкина, с 1812 года принадлежавший графу А. И. Остерману-Толстому, а с 1867 года — Воронцовым-Дашковым (до 1917 года)[1].
- Дом М. Маркевича (Английская наб., № 12).
- Особняк Тенишевых — Особняк М. К. Чаплиц (Английская наб., № 14).
- Особняк П. П. Дурново (Английская наб., № 16) — здание, построенное в XVIII веке. Перестраивалось в 1837 году — архитектором А. А. Михайловым и в 1872 году — архитектором Л. Ф. Фонтана[2].
- Дом А. Лобанова-Ростовского — Дом купца 1-й гильдии Д. И. фон Гардера и его наследников[3] до 1872 года — Собственный дом Санкт-Петербургского частного коммерческого банка в 1872—1904 годах[4] (Английская наб., № 18).
- Дом В. П. Орлова-Давыдова (Английская наб., № 20).
- Дом С. П. Горсткина — Доходный дом Н. В. Толстой — Особняк герцога Лейхтенбергского (Английская наб., № 22).
- Дом Н. А. Кондоиди (Олсуфьевой) — Дом О. Н. Варгуниной — Дом В. В. Скаржинского (Английская наб., № 24).
- Дом Челышева (Английская наб., № 26) — архитектор А. И. Мельников., 1835 год.
- Особняк П. Г. Дервиза (Английская наб., № 28) — здание XVIII века, перестроенное в 1889—1890 годах архитектором А. Ф. Красовским В 1904—1917 годах — дворец великого князя Андрея Владимировича. Сейчас здесь размещается Дворец бракосочетаний № 1.
- Особняк Э. М. Мейера (Английская наб., № 30) — здание 1730 года, перестроенное архитекторами Р. Б. Бернгардом и К. К. Рахау в 1870—1872 годах.
- Дом Коллегии иностранных дел (Английская наб., № 32) — здание построено в 1750-е годы для князя Б. А. Куракина, перестраивалось в 1782—1783 годах архитектором Д. Кваренги для Коллегии иностранных дел. В 1802—1832 годах здесь находилось Министерство иностранных дел, в 1832—1855 годах — Императорская военная академия, в 1855—1904 годах — Академия Генерального штаба[5].
- Особняк С.П. фон Дервиза (Английская наб., №34а и №34б), в 1883 году особняки А. Н. Долгоруковой и Г. Г. Винекена были объединены в один особняк со стороны набережной и перестроены архитектором П. П. Шрейбером, в 1900 году тем же архитектором совместно с архитектором М. Н. Кондратьевым надстроен третьим этажом, в 1908 году разделен на два самостоятельных особняка с сохранением фасада - левая часть продана Н. Н. Шебеко, правая часть - Е. В. Игнатьевой, в 1930-е годы был настроен четвертым этажом.
- Доходный дом В. А. Вонлярлярского (Английская наб., № 36).
- Доходный дом А. Ф. Кларка (Английская наб., № 38).
- Особняк А. И. Томсен-Боннара — Особняк В. И. Асташева (Английская наб., № 40).
- Особняк А. А. Яковлева — Особняк А. В. Полежаева (Английская наб., № 42).
- Особняк Румянцева (Английская наб., № 44) — здание, возведенное в XVIII веке и перестроенное в 1826—1827 годах по проекту архитектора В. А. Глинки для государственного деятеля, мецената и коллекционера графа Н. П. Румянцева. Фасад особняка украшает мощный двенадцатиколонный портик с горельефом работы И. П. Мартоса «Аполлон на Парнасе»[6]. В настоящее время здесь находится музей.
- Особняк Е. М. Долгоруковой (Английская наб., № 46).
- Особняк П. К. Ферзена (А. Я. Прозорова) (Английская наб., № 48).
- Дом Капнистов — Дом Стенбок-Ферморов (Английская наб., № 50).
- Дом А. М. Головина — Дом Струковых (Английская наб., № 52).
- Дворец Великого князя Михаила Александровича (Английская наб., № 54), арх. Р. Ф. Мельцер.
- Англиканская церковь Иисуса Христа (Английская наб., № 56) — 1814—1815 годов, арх. Дж. Кваренги.
- Дом Е. Занадеоровой (Английская наб., № 58).
- Особняк Н. Н. Теплова (Английская наб., № 60).
- Особняк М. Н. Челищева — Дом И. Л. и И. Л. Варшавских — дом Я. С. Полякова (Английская наб., № 62).
- Особняк П. Бетлинга — Дом шведского посольства (Английская наб., № 64).
- Дом князя Л. Д. Вяземского (Английская наб., № 66).
- Особняк барона А. Л. Штиглица — Дворец вел. кн. Павла Александровича (Английская наб., № 68).
- Особняк С. В. Гвейера (Английская наб., № 70).
- Дом А. Ф. Раля — Особняк Е. Ф. Молво (Английская наб., № 72), арх. Бенуа А. Н..
- Дом Н. А. Демидова — Дом Я. В. Виллие — Дом А. Ф. Гауша (Английская наб., № 74).
См. также
Напишите отзыв о статье "Английская набережная"
Примечания
- ↑ [encspb.ru/object/2805575099?lc=ru Энциклопедия Санкт-Петербурга — Воронцова-Дашкова дом]
- ↑ [www.citywalls.ru/house1225.html Особняк П. П. Дурново (по Английской наб.), Архитектор Михайлов 2-й А. А., Фонтана Л. Ф., Английская наб., 16, Галерная ул., 15]
- ↑ Указатель местожительства Санкт-Петербургских обывателей // Путеводитель. 60000 адресов из Санкт-Петербурга, Царского Села, Петергофа, Гатчины и прочие. — СПб.: Типография Карла Вингебера, 1853. — С. 70. — VIII, 238, 71, 27 с.
- ↑ Петроградский частный коммерческий банк за пятидесятилетие его существования. 1864-1914. — Петроград: Якорь, 1914. — С. 29—30. — 143 с.
- ↑ [www.citywalls.ru/house1233.html Коллегия иностранных дел — (по Английской наб.); Академия Генерального штаба, классицизм, архитектор Башмаков М. А., Кваренги Д., Английская наб., 32, Галерная ул., 31]
- ↑ [walkspb.ru/zd/anglijskaya44.html Особняк Румянцева (Английская наб., 44) — Прогулки по Петербургу]
Литература
- Горбачевич К. С., Хабло Е. П. Почему так названы? О происхождении названий улиц, площадей, островов, рек и мостов Ленинграда. — 3-е изд., испр. и доп. — Л.: Лениздат, 1985. — С. 182—183. — 511 с.
- Городские имена сегодня и вчера: Петербургская топонимика / сост. С. В. Алексеева, А. Г. Владимирович, А. Д. Ерофеев и др. — 2-е изд., перераб. и доп. — СПб.: Лик, 1997. — С. 22. — 288 с. — (Три века Северной Пальмиры). — ISBN 5-86038-023-2.
- Соловьёва Т. А. К причалам Английской набережной. СПб., 1998.
- Горбачевич К. С., Хабло Е. П. Почему так названы? О происхождении названий улиц, площадей, островов, рек и мостов Санкт-Петербурга. — СПб.: Норинт, 2002. — 353 с. — ISBN 5-7711-0019-6.
Ссылки
- [spbcity.info/spb/dostoprimetchatelnosti/england_embakment.htm Английская набережная на сайте о Петербурге.]
- [encspb.ru/object/2805575099?lc=ru Энциклопедия Санкт-Петербурга.]
| ||||||||||||||||||||||||||||||||||
Отрывок, характеризующий Английская набережная
– Генерал, я обязан исполнять приказания, но не обязан переносить… – поспешно сказал Долохов.– Во фронте не разговаривать!… Не разговаривать, не разговаривать!…
– Не обязан переносить оскорбления, – громко, звучно договорил Долохов.
Глаза генерала и солдата встретились. Генерал замолчал, сердито оттягивая книзу тугой шарф.
– Извольте переодеться, прошу вас, – сказал он, отходя.
– Едет! – закричал в это время махальный.
Полковой командир, покраснел, подбежал к лошади, дрожащими руками взялся за стремя, перекинул тело, оправился, вынул шпагу и с счастливым, решительным лицом, набок раскрыв рот, приготовился крикнуть. Полк встрепенулся, как оправляющаяся птица, и замер.
– Смир р р р на! – закричал полковой командир потрясающим душу голосом, радостным для себя, строгим в отношении к полку и приветливым в отношении к подъезжающему начальнику.
По широкой, обсаженной деревьями, большой, бесшоссейной дороге, слегка погромыхивая рессорами, шибкою рысью ехала высокая голубая венская коляска цугом. За коляской скакали свита и конвой кроатов. Подле Кутузова сидел австрийский генерал в странном, среди черных русских, белом мундире. Коляска остановилась у полка. Кутузов и австрийский генерал о чем то тихо говорили, и Кутузов слегка улыбнулся, в то время как, тяжело ступая, он опускал ногу с подножки, точно как будто и не было этих 2 000 людей, которые не дыша смотрели на него и на полкового командира.
Раздался крик команды, опять полк звеня дрогнул, сделав на караул. В мертвой тишине послышался слабый голос главнокомандующего. Полк рявкнул: «Здравья желаем, ваше го го го го ство!» И опять всё замерло. Сначала Кутузов стоял на одном месте, пока полк двигался; потом Кутузов рядом с белым генералом, пешком, сопутствуемый свитою, стал ходить по рядам.
По тому, как полковой командир салютовал главнокомандующему, впиваясь в него глазами, вытягиваясь и подбираясь, как наклоненный вперед ходил за генералами по рядам, едва удерживая подрагивающее движение, как подскакивал при каждом слове и движении главнокомандующего, – видно было, что он исполнял свои обязанности подчиненного еще с большим наслаждением, чем обязанности начальника. Полк, благодаря строгости и старательности полкового командира, был в прекрасном состоянии сравнительно с другими, приходившими в то же время к Браунау. Отсталых и больных было только 217 человек. И всё было исправно, кроме обуви.
Кутузов прошел по рядам, изредка останавливаясь и говоря по нескольку ласковых слов офицерам, которых он знал по турецкой войне, а иногда и солдатам. Поглядывая на обувь, он несколько раз грустно покачивал головой и указывал на нее австрийскому генералу с таким выражением, что как бы не упрекал в этом никого, но не мог не видеть, как это плохо. Полковой командир каждый раз при этом забегал вперед, боясь упустить слово главнокомандующего касательно полка. Сзади Кутузова, в таком расстоянии, что всякое слабо произнесенное слово могло быть услышано, шло человек 20 свиты. Господа свиты разговаривали между собой и иногда смеялись. Ближе всех за главнокомандующим шел красивый адъютант. Это был князь Болконский. Рядом с ним шел его товарищ Несвицкий, высокий штаб офицер, чрезвычайно толстый, с добрым, и улыбающимся красивым лицом и влажными глазами; Несвицкий едва удерживался от смеха, возбуждаемого черноватым гусарским офицером, шедшим подле него. Гусарский офицер, не улыбаясь, не изменяя выражения остановившихся глаз, с серьезным лицом смотрел на спину полкового командира и передразнивал каждое его движение. Каждый раз, как полковой командир вздрагивал и нагибался вперед, точно так же, точь в точь так же, вздрагивал и нагибался вперед гусарский офицер. Несвицкий смеялся и толкал других, чтобы они смотрели на забавника.
Кутузов шел медленно и вяло мимо тысячей глаз, которые выкатывались из своих орбит, следя за начальником. Поровнявшись с 3 й ротой, он вдруг остановился. Свита, не предвидя этой остановки, невольно надвинулась на него.
– А, Тимохин! – сказал главнокомандующий, узнавая капитана с красным носом, пострадавшего за синюю шинель.
Казалось, нельзя было вытягиваться больше того, как вытягивался Тимохин, в то время как полковой командир делал ему замечание. Но в эту минуту обращения к нему главнокомандующего капитан вытянулся так, что, казалось, посмотри на него главнокомандующий еще несколько времени, капитан не выдержал бы; и потому Кутузов, видимо поняв его положение и желая, напротив, всякого добра капитану, поспешно отвернулся. По пухлому, изуродованному раной лицу Кутузова пробежала чуть заметная улыбка.
– Еще измайловский товарищ, – сказал он. – Храбрый офицер! Ты доволен им? – спросил Кутузов у полкового командира.
И полковой командир, отражаясь, как в зеркале, невидимо для себя, в гусарском офицере, вздрогнул, подошел вперед и отвечал:
– Очень доволен, ваше высокопревосходительство.
– Мы все не без слабостей, – сказал Кутузов, улыбаясь и отходя от него. – У него была приверженность к Бахусу.
Полковой командир испугался, не виноват ли он в этом, и ничего не ответил. Офицер в эту минуту заметил лицо капитана с красным носом и подтянутым животом и так похоже передразнил его лицо и позу, что Несвицкий не мог удержать смеха.
Кутузов обернулся. Видно было, что офицер мог управлять своим лицом, как хотел: в ту минуту, как Кутузов обернулся, офицер успел сделать гримасу, а вслед за тем принять самое серьезное, почтительное и невинное выражение.
Третья рота была последняя, и Кутузов задумался, видимо припоминая что то. Князь Андрей выступил из свиты и по французски тихо сказал:
– Вы приказали напомнить о разжалованном Долохове в этом полку.
– Где тут Долохов? – спросил Кутузов.
Долохов, уже переодетый в солдатскую серую шинель, не дожидался, чтоб его вызвали. Стройная фигура белокурого с ясными голубыми глазами солдата выступила из фронта. Он подошел к главнокомандующему и сделал на караул.
– Претензия? – нахмурившись слегка, спросил Кутузов.
– Это Долохов, – сказал князь Андрей.
– A! – сказал Кутузов. – Надеюсь, что этот урок тебя исправит, служи хорошенько. Государь милостив. И я не забуду тебя, ежели ты заслужишь.
Голубые ясные глаза смотрели на главнокомандующего так же дерзко, как и на полкового командира, как будто своим выражением разрывая завесу условности, отделявшую так далеко главнокомандующего от солдата.
– Об одном прошу, ваше высокопревосходительство, – сказал он своим звучным, твердым, неспешащим голосом. – Прошу дать мне случай загладить мою вину и доказать мою преданность государю императору и России.
Кутузов отвернулся. На лице его промелькнула та же улыбка глаз, как и в то время, когда он отвернулся от капитана Тимохина. Он отвернулся и поморщился, как будто хотел выразить этим, что всё, что ему сказал Долохов, и всё, что он мог сказать ему, он давно, давно знает, что всё это уже прискучило ему и что всё это совсем не то, что нужно. Он отвернулся и направился к коляске.
Полк разобрался ротами и направился к назначенным квартирам невдалеке от Браунау, где надеялся обуться, одеться и отдохнуть после трудных переходов.
– Вы на меня не претендуете, Прохор Игнатьич? – сказал полковой командир, объезжая двигавшуюся к месту 3 ю роту и подъезжая к шедшему впереди ее капитану Тимохину. Лицо полкового командира выражало после счастливо отбытого смотра неудержимую радость. – Служба царская… нельзя… другой раз во фронте оборвешь… Сам извинюсь первый, вы меня знаете… Очень благодарил! – И он протянул руку ротному.
– Помилуйте, генерал, да смею ли я! – отвечал капитан, краснея носом, улыбаясь и раскрывая улыбкой недостаток двух передних зубов, выбитых прикладом под Измаилом.
– Да господину Долохову передайте, что я его не забуду, чтоб он был спокоен. Да скажите, пожалуйста, я всё хотел спросить, что он, как себя ведет? И всё…
– По службе очень исправен, ваше превосходительство… но карахтер… – сказал Тимохин.
– А что, что характер? – спросил полковой командир.
– Находит, ваше превосходительство, днями, – говорил капитан, – то и умен, и учен, и добр. А то зверь. В Польше убил было жида, изволите знать…
– Ну да, ну да, – сказал полковой командир, – всё надо пожалеть молодого человека в несчастии. Ведь большие связи… Так вы того…
– Слушаю, ваше превосходительство, – сказал Тимохин, улыбкой давая чувствовать, что он понимает желания начальника.
– Ну да, ну да.
Полковой командир отыскал в рядах Долохова и придержал лошадь.
– До первого дела – эполеты, – сказал он ему.
Долохов оглянулся, ничего не сказал и не изменил выражения своего насмешливо улыбающегося рта.
– Ну, вот и хорошо, – продолжал полковой командир. – Людям по чарке водки от меня, – прибавил он, чтобы солдаты слышали. – Благодарю всех! Слава Богу! – И он, обогнав роту, подъехал к другой.
– Что ж, он, право, хороший человек; с ним служить можно, – сказал Тимохин субалтерн офицеру, шедшему подле него.
– Одно слово, червонный!… (полкового командира прозвали червонным королем) – смеясь, сказал субалтерн офицер.
Счастливое расположение духа начальства после смотра перешло и к солдатам. Рота шла весело. Со всех сторон переговаривались солдатские голоса.
– Как же сказывали, Кутузов кривой, об одном глазу?
– А то нет! Вовсе кривой.
– Не… брат, глазастее тебя. Сапоги и подвертки – всё оглядел…
