Сборная Исландии по хоккею с шайбой
Поделись знанием:
Он опять закрыл глаза. Рыдания его прекратились. Он сделал знак рукой к глазам; и Тихон, поняв его, отер ему слезы.
Потом он открыл глаза и сказал что то, чего долго никто не мог понять и, наконец, понял и передал один Тихон. Княжна Марья отыскивала смысл его слов в том настроении, в котором он говорил за минуту перед этим. То она думала, что он говорит о России, то о князе Андрее, то о ней, о внуке, то о своей смерти. И от этого она не могла угадать его слов.
– Надень твое белое платье, я люблю его, – говорил он.
Поняв эти слова, княжна Марья зарыдала еще громче, и доктор, взяв ее под руку, вывел ее из комнаты на террасу, уговаривая ее успокоиться и заняться приготовлениями к отъезду. После того как княжна Марья вышла от князя, он опять заговорил о сыне, о войне, о государе, задергал сердито бровями, стал возвышать хриплый голос, и с ним сделался второй и последний удар.
Княжна Марья остановилась на террасе. День разгулялся, было солнечно и жарко. Она не могла ничего понимать, ни о чем думать и ничего чувствовать, кроме своей страстной любви к отцу, любви, которой, ей казалось, она не знала до этой минуты. Она выбежала в сад и, рыдая, побежала вниз к пруду по молодым, засаженным князем Андреем, липовым дорожкам.
– Да… я… я… я. Я желала его смерти. Да, я желала, чтобы скорее кончилось… Я хотела успокоиться… А что ж будет со мной? На что мне спокойствие, когда его не будет, – бормотала вслух княжна Марья, быстрыми шагами ходя по саду и руками давя грудь, из которой судорожно вырывались рыдания. Обойдя по саду круг, который привел ее опять к дому, она увидала идущих к ней навстречу m lle Bourienne (которая оставалась в Богучарове и не хотела оттуда уехать) и незнакомого мужчину. Это был предводитель уезда, сам приехавший к княжне с тем, чтобы представить ей всю необходимость скорого отъезда. Княжна Марья слушала и не понимала его; она ввела его в дом, предложила ему завтракать и села с ним. Потом, извинившись перед предводителем, она подошла к двери старого князя. Доктор с встревоженным лицом вышел к ней и сказал, что нельзя.
– Идите, княжна, идите, идите!
Княжна Марья пошла опять в сад и под горой у пруда, в том месте, где никто не мог видеть, села на траву. Она не знала, как долго она пробыла там. Чьи то бегущие женские шаги по дорожке заставили ее очнуться. Она поднялась и увидала, что Дуняша, ее горничная, очевидно, бежавшая за нею, вдруг, как бы испугавшись вида своей барышни, остановилась.
– Пожалуйте, княжна… князь… – сказала Дуняша сорвавшимся голосом.
– Сейчас, иду, иду, – поспешно заговорила княжна, не давая времени Дуняше договорить ей то, что она имела сказать, и, стараясь не видеть Дуняши, побежала к дому.
– Княжна, воля божья совершается, вы должны быть на все готовы, – сказал предводитель, встречая ее у входной двери.
– Оставьте меня. Это неправда! – злобно крикнула она на него. Доктор хотел остановить ее. Она оттолкнула его и подбежала к двери. «И к чему эти люди с испуганными лицами останавливают меня? Мне никого не нужно! И что они тут делают? – Она отворила дверь, и яркий дневной свет в этой прежде полутемной комнате ужаснул ее. В комнате были женщины и няня. Они все отстранились от кровати, давая ей дорогу. Он лежал все так же на кровати; но строгий вид его спокойного лица остановил княжну Марью на пороге комнаты.
«Нет, он не умер, это не может быть! – сказала себе княжна Марья, подошла к нему и, преодолевая ужас, охвативший ее, прижала к щеке его свои губы. Но она тотчас же отстранилась от него. Мгновенно вся сила нежности к нему, которую она чувствовала в себе, исчезла и заменилась чувством ужаса к тому, что было перед нею. «Нет, нет его больше! Его нет, а есть тут же, на том же месте, где был он, что то чуждое и враждебное, какая то страшная, ужасающая и отталкивающая тайна… – И, закрыв лицо руками, княжна Марья упала на руки доктора, поддержавшего ее.
В присутствии Тихона и доктора женщины обмыли то, что был он, повязали платком голову, чтобы не закостенел открытый рот, и связали другим платком расходившиеся ноги. Потом они одели в мундир с орденами и положили на стол маленькое ссохшееся тело. Бог знает, кто и когда позаботился об этом, но все сделалось как бы само собой. К ночи кругом гроба горели свечи, на гробу был покров, на полу был посыпан можжевельник, под мертвую ссохшуюся голову была положена печатная молитва, а в углу сидел дьячок, читая псалтырь.
Как лошади шарахаются, толпятся и фыркают над мертвой лошадью, так в гостиной вокруг гроба толпился народ чужой и свой – предводитель, и староста, и бабы, и все с остановившимися испуганными глазами, крестились и кланялись, и целовали холодную и закоченевшую руку старого князя.
Богучарово было всегда, до поселения в нем князя Андрея, заглазное именье, и мужики богучаровские имели совсем другой характер от лысогорских. Они отличались от них и говором, и одеждой, и нравами. Они назывались степными. Старый князь хвалил их за их сносливость в работе, когда они приезжали подсоблять уборке в Лысых Горах или копать пруды и канавы, но не любил их за их дикость.
Последнее пребывание в Богучарове князя Андрея, с его нововведениями – больницами, школами и облегчением оброка, – не смягчило их нравов, а, напротив, усилило в них те черты характера, которые старый князь называл дикостью. Между ними всегда ходили какие нибудь неясные толки, то о перечислении их всех в казаки, то о новой вере, в которую их обратят, то о царских листах каких то, то о присяге Павлу Петровичу в 1797 году (про которую говорили, что тогда еще воля выходила, да господа отняли), то об имеющем через семь лет воцариться Петре Феодоровиче, при котором все будет вольно и так будет просто, что ничего не будет. Слухи о войне в Бонапарте и его нашествии соединились для них с такими же неясными представлениями об антихристе, конце света и чистой воле.
 Исландия
|
|---|
|
| Ассоциация |
| Хоккейное объединение Исландии |
| Главный тренер |
 Дэвид МакАйзек
|
| Наибольшее количество очков |
| Эмиль Аленгаард (42) |
| Наибольшее количество игр |
| Йонас Магнуссон (52) |
| Цвета |
| Первая игра |
 Израиль 11:0 Исландия Крюгерсдорп, ЮАР; 14 апреля 1999 |
| Крупнейшая победа |
Исландия 30:0 Армения  Крюгерсдорп, ЮАР;18 марта 2004 |
| Крупнейшее поражение |
 Литва 20:0 Исландия Рейкьявик, Исландия;28 марта 2002 |
Сборная Исландии по хоккею с шайбой является членом Международной федерации хоккея и представляет Исландию на международных соревнованиях. Исландия занимает 33 место в Мировом рейтинге ИИХФ по состоянию на 2013 год.
Содержание
История
Исландия сыграла свою первую игру в ЮАР во время чемпионата мира 1999 года в группе D, проиграв Израилю 0:11. Исландия финишировала на последнем месте. С тех пор они принимали участие в каждом чемпионате мира и в настоящее время участвуют в Чемпионате мира во втором дивизионе. Уже следующий чемпионат группы D прошёл в Рейкьявике и хозяева заняли место в середине таблицы. В результате реорганизации мировых чемпионатов Исландия перешла во второй дивизион.
Весной 2003 года исландцы не совсем удачно выступили во втором дивизионе и ушли в третий. Чемпионат третьего дивизиона ИИХФ доверило Исландии и оно вновь прошло в столице страны и хозяева финишировали первыми. Однако на следующий год на чемпионате второго дивизиона в Белграде хоккеисты Исландии вновь переместились в третий дивизион. Чемпионат третьего дивизиона в 2006 году в третий раз был доверен Рейкьявику и вновь хозяева уверенно заняли первое место. В 2011 году была вновь проведена реорганизация низших чемпионатов мира по хоккею и исландцы получили место в группе А второго дивизиона.
Впервые турнир такого уровня прошёл в столице Исландии и хозяева финишировали на четвёртом месте и сохранили в этой группе своё место. Весной 2013 года в Загребе на турнире второго дивизиона хоккеисты Исландии заняли третье (31-е) место, что было лучшим достижением Исландии на тот момент времени. В апреле 2014 года в Белграде на турнире второго дивизиона исландцы оказались на втором (30-м) месте и это место их лучшее достижения за все годы. В апреле 2015 года в Рейкьявике состоялся юбилейный (пятый для Исландии) чемпионат второго дивизиона группы А. Хозяева сохранили своё место в этой группе.
Состав
Состав на Чемпионате мира по хоккею с шайбой 2010
| # | Имя | Позиция | Дата рождения | Клуб |
|---|---|---|---|---|
| 1 | Эвар Бьёрнссон | Вр | 27 марта 1991 | Скаутафелаг Рейкьявик
|
| 20 | Деннис Хедстрём | Вр | 24 июля 1987 |  Ормста
|
| 2 | Копур Гудйонссон | Защ | 10 августа 1987 | Скаутафелаг Бьёрнинн
|
| 3 | Снорри Сигурбьёрнссон | Защ | 1 января 1991 |  Фриск Тайгерс
|
| 4 | Биркир Арнасон | Защ | 20 июля 1987 |  Глэдсакс Бэрз
|
| 6 | Даниэль Эдель | Защ | 9 сентября 1986 | Грипен
|
| 8 | Роберт Пальссон | Защ | 19 июля 1991 | Скаутафелаг Бьёрнинн
|
| 11 | Торнстейн Бьёрнссон | Защ | 29 января 1989 | Скаутафелаг Рейкьявик
|
| 24 | Бьёрн Якобссон | Защ | 20 декабря 1981 | Скаутафелаг Акурейяр
|
| 25 | Ингвар Йонссон | Защ | 11 февраля 1981 | Скаутафелаг Акурейяр
|
| 5 | Андри Микаэльссон | Нап | 5 декабря 1990 | Моррум Гойс
|
| 7 | Йонас Магнуссон | Нап | 16 июля 1980 | Амар Джетс Эмэджер
|
| 9 | Маттиас Сигурдарсон | Нап | 31 августа 1991 | Стьернен Фредрикстад
|
| 10 | Эгиль Дормодссон | Нап | 26 августа 1991 | Скаутафелаг Рейкьявик
|
| 13 | Сигурдур Сигурдарсон | Нап | 24 февраля 1976 | Скаутафелаг Акурейяр
|
| 14 | Арнтор Бьярнасон | Нап | 26 декабря 1986 | Скаутафелаг Рейкьявик
|
| 16 | Петур Маак | Нап | 23 октября 1990 | Моррум Гойс
|
| 17 | Йон Гисласон | Нап | 31 июля 1983 | Скаутафелаг Рейкьявик
|
| 18 | Робин Хедстрём | Нап | 16 марта 1989 | Алвеста
|
| 19 | Гуннар Гудмунссон | Нап | 19 мая 1988 | Скаутафелаг Бьёрнинн
|
| 21 | Эмиль Аленгаард | Нап | 19 ноября 1987 |  Нью Инглэнд Колледж
|
| 23 | Томас Омарссон | Нап | 13 мая 1992 | Моррум Гойс
|
Напишите отзыв о статье "Сборная Исландии по хоккею с шайбой"
Примечания
Ссылки
- [www.ihi.is/ Официальный сайт]
|
Это заготовка статьи о хоккее с шайбой. Вы можете помочь проекту, дополнив её. |
<imagemap>: неверное или отсутствующее изображение |
Для улучшения этой статьи желательно?:
|
Отрывок, характеризующий Сборная Исландии по хоккею с шайбой
– Да, – сказал он явственно и тихо. – Погибла Россия! Погубили! – И он опять зарыдал, и слезы потекли у него из глаз. Княжна Марья не могла более удерживаться и плакала тоже, глядя на его лицо.Он опять закрыл глаза. Рыдания его прекратились. Он сделал знак рукой к глазам; и Тихон, поняв его, отер ему слезы.
Потом он открыл глаза и сказал что то, чего долго никто не мог понять и, наконец, понял и передал один Тихон. Княжна Марья отыскивала смысл его слов в том настроении, в котором он говорил за минуту перед этим. То она думала, что он говорит о России, то о князе Андрее, то о ней, о внуке, то о своей смерти. И от этого она не могла угадать его слов.
– Надень твое белое платье, я люблю его, – говорил он.
Поняв эти слова, княжна Марья зарыдала еще громче, и доктор, взяв ее под руку, вывел ее из комнаты на террасу, уговаривая ее успокоиться и заняться приготовлениями к отъезду. После того как княжна Марья вышла от князя, он опять заговорил о сыне, о войне, о государе, задергал сердито бровями, стал возвышать хриплый голос, и с ним сделался второй и последний удар.
Княжна Марья остановилась на террасе. День разгулялся, было солнечно и жарко. Она не могла ничего понимать, ни о чем думать и ничего чувствовать, кроме своей страстной любви к отцу, любви, которой, ей казалось, она не знала до этой минуты. Она выбежала в сад и, рыдая, побежала вниз к пруду по молодым, засаженным князем Андреем, липовым дорожкам.
– Да… я… я… я. Я желала его смерти. Да, я желала, чтобы скорее кончилось… Я хотела успокоиться… А что ж будет со мной? На что мне спокойствие, когда его не будет, – бормотала вслух княжна Марья, быстрыми шагами ходя по саду и руками давя грудь, из которой судорожно вырывались рыдания. Обойдя по саду круг, который привел ее опять к дому, она увидала идущих к ней навстречу m lle Bourienne (которая оставалась в Богучарове и не хотела оттуда уехать) и незнакомого мужчину. Это был предводитель уезда, сам приехавший к княжне с тем, чтобы представить ей всю необходимость скорого отъезда. Княжна Марья слушала и не понимала его; она ввела его в дом, предложила ему завтракать и села с ним. Потом, извинившись перед предводителем, она подошла к двери старого князя. Доктор с встревоженным лицом вышел к ней и сказал, что нельзя.
– Идите, княжна, идите, идите!
Княжна Марья пошла опять в сад и под горой у пруда, в том месте, где никто не мог видеть, села на траву. Она не знала, как долго она пробыла там. Чьи то бегущие женские шаги по дорожке заставили ее очнуться. Она поднялась и увидала, что Дуняша, ее горничная, очевидно, бежавшая за нею, вдруг, как бы испугавшись вида своей барышни, остановилась.
– Пожалуйте, княжна… князь… – сказала Дуняша сорвавшимся голосом.
– Сейчас, иду, иду, – поспешно заговорила княжна, не давая времени Дуняше договорить ей то, что она имела сказать, и, стараясь не видеть Дуняши, побежала к дому.
– Княжна, воля божья совершается, вы должны быть на все готовы, – сказал предводитель, встречая ее у входной двери.
– Оставьте меня. Это неправда! – злобно крикнула она на него. Доктор хотел остановить ее. Она оттолкнула его и подбежала к двери. «И к чему эти люди с испуганными лицами останавливают меня? Мне никого не нужно! И что они тут делают? – Она отворила дверь, и яркий дневной свет в этой прежде полутемной комнате ужаснул ее. В комнате были женщины и няня. Они все отстранились от кровати, давая ей дорогу. Он лежал все так же на кровати; но строгий вид его спокойного лица остановил княжну Марью на пороге комнаты.
«Нет, он не умер, это не может быть! – сказала себе княжна Марья, подошла к нему и, преодолевая ужас, охвативший ее, прижала к щеке его свои губы. Но она тотчас же отстранилась от него. Мгновенно вся сила нежности к нему, которую она чувствовала в себе, исчезла и заменилась чувством ужаса к тому, что было перед нею. «Нет, нет его больше! Его нет, а есть тут же, на том же месте, где был он, что то чуждое и враждебное, какая то страшная, ужасающая и отталкивающая тайна… – И, закрыв лицо руками, княжна Марья упала на руки доктора, поддержавшего ее.
В присутствии Тихона и доктора женщины обмыли то, что был он, повязали платком голову, чтобы не закостенел открытый рот, и связали другим платком расходившиеся ноги. Потом они одели в мундир с орденами и положили на стол маленькое ссохшееся тело. Бог знает, кто и когда позаботился об этом, но все сделалось как бы само собой. К ночи кругом гроба горели свечи, на гробу был покров, на полу был посыпан можжевельник, под мертвую ссохшуюся голову была положена печатная молитва, а в углу сидел дьячок, читая псалтырь.
Как лошади шарахаются, толпятся и фыркают над мертвой лошадью, так в гостиной вокруг гроба толпился народ чужой и свой – предводитель, и староста, и бабы, и все с остановившимися испуганными глазами, крестились и кланялись, и целовали холодную и закоченевшую руку старого князя.
Богучарово было всегда, до поселения в нем князя Андрея, заглазное именье, и мужики богучаровские имели совсем другой характер от лысогорских. Они отличались от них и говором, и одеждой, и нравами. Они назывались степными. Старый князь хвалил их за их сносливость в работе, когда они приезжали подсоблять уборке в Лысых Горах или копать пруды и канавы, но не любил их за их дикость.
Последнее пребывание в Богучарове князя Андрея, с его нововведениями – больницами, школами и облегчением оброка, – не смягчило их нравов, а, напротив, усилило в них те черты характера, которые старый князь называл дикостью. Между ними всегда ходили какие нибудь неясные толки, то о перечислении их всех в казаки, то о новой вере, в которую их обратят, то о царских листах каких то, то о присяге Павлу Петровичу в 1797 году (про которую говорили, что тогда еще воля выходила, да господа отняли), то об имеющем через семь лет воцариться Петре Феодоровиче, при котором все будет вольно и так будет просто, что ничего не будет. Слухи о войне в Бонапарте и его нашествии соединились для них с такими же неясными представлениями об антихристе, конце света и чистой воле.
