Сборная Японии по хоккею с шайбой
Япония |
---|
Главный тренер |
Марк Махон |
Ассоциация |
Федерация хоккея Японии |
Первая игра |
Япония 2 : 12 Чехословакия (Давос, Швейцария; 1930) |
Самая крупная победа |
Япония 44 : 1 Кувейт (Каннын, Корея; 30 января 1999) |
Самое крупное поражение |
Япония 1 : 25 Чехословакия (Москва, СССР; 1957) |
Чемпионаты мира |
Никогда не входила в число призёров |
Сборная Японии по хоккею с шайбой представляет Японию на международных турнирах по хоккею с шайбой.
Управляется японской федерацией хоккея. Создана в 1929. В настоящее время команда выступает в первом дивизионе чемпионата мира. Япония никогда не была лидером в хоккейном мире. На данный момент занимает 21-ю строчку в хоккейном рейтинге ИИХФ. Японская сборная выступала в высшем дивизионе чемпионата мира в 1998—2004 годах, когда место в турнире автоматически получал победитель «дальневосточной квалификации». Япония чаще всего занимала последнее место на чемпионате, и с тех пор, как правила изменились, она ни разу не играла в главном турнире.
Достижения
В 1930 дебютировала на международной арене. На чемпионате мира сыграла один матч(Польша-0:5). Участвовала на зимней олимпиаде-1936, но заняла в первом раунде в своей группе последнее (III) место и дальше не прошла. В 1957 приняла участие в чемпионате мира. Заняла на нём последнее (VIII) место. В 1960 вновь принимала участие на зимней олимпиаде. Заняла последнее место в своей группе, но в борьбе за VII—IX место опередила Австралию и стала восьмой.
В 1972 вновь попала на зимнюю олимпиаду. Проиграла предварительный турнир, но в борьбе за VII—XI места заняла девятое место, опередив сборные Швейцарии и Югославии. В 1976 — участник зимней олимпиады. Проиграла предварительный турнир. В турнире за VII—XII места заняла IX место, опередив сборные Югославии, Швейцарии и Болгарии. В 1980 вновь участвовала на зимней Олимпиаде. В своей группе заняла последнее место.
В 1998 последний раз была участником зимней олимпиады.Прошла в турнир через квалификацию. В своей группе заняла последнее место. Заняла XIII место, опередив сборную Австрии. В этом же году участвовала на чемпионате мира. В своей группе заняла последнее место. В 1999 участвовала на очередном мировом первенстве. Прошла в турнир через квалификацию. В своей группе заняла последнее место.
В 2000 попала на новый чемпионат через квалификацию. Заняла в своей группе последнее место. В утешительном этапе также заняла последнее место. В 2001 вновь участник мирового первенства. Прошла через квалификацию. Заняла в своей группе последнее место. Заняла последнее место в утешительном этапе. В 2002 в пятый раз подряд участник чемпионата мира. Прошла через квалификацию. Заняла последнее место в своей группе. Заняла последнее место в утешительном этапе. В 2004 последний раз участвовала в чемпионате мира. Заняла последнее место в своей группе. Заняла XV место, опередив команду Франции.
В 2011 году не участвовала из-за землетрясения в Японии и получила путёвку на участие в следующем году.
В 2014 году остановилась в шаге от попадания в ТОП-дивизион, ей не хватило одного очка, которое она уступила сборной Венгрии (для которой этот матч уже ничего не решал) в последнем для себя матче турнира, по буллитам.
Текущий раздел
Состав, заявленный на Первый дивизион чемпионата мира 2014 года.
Главный тренер: Марк Махон
|
Напишите отзыв о статье "Сборная Японии по хоккею с шайбой"
Ссылки
- [www.jihf.or.jp/ Японская хоккейная федерация] (яп.)
Это заготовка статьи о хоккее с шайбой. Вы можете помочь проекту, дополнив её. |
Отрывок, характеризующий Сборная Японии по хоккею с шайбой
Но Долохов начал опять прекратившийся разговор и прямо стал расспрашивать, сколько у них людей в батальоне, сколько батальонов, сколько пленных. Спрашивая про пленных русских, которые были при их отряде, Долохов сказал:– La vilaine affaire de trainer ces cadavres apres soi. Vaudrait mieux fusiller cette canaille, [Скверное дело таскать за собой эти трупы. Лучше бы расстрелять эту сволочь.] – и громко засмеялся таким странным смехом, что Пете показалось, французы сейчас узнают обман, и он невольно отступил на шаг от костра. Никто не ответил на слова и смех Долохова, и французский офицер, которого не видно было (он лежал, укутавшись шинелью), приподнялся и прошептал что то товарищу. Долохов встал и кликнул солдата с лошадьми.
«Подадут или нет лошадей?» – думал Петя, невольно приближаясь к Долохову.
Лошадей подали.
– Bonjour, messieurs, [Здесь: прощайте, господа.] – сказал Долохов.
Петя хотел сказать bonsoir [добрый вечер] и не мог договорить слова. Офицеры что то шепотом говорили между собою. Долохов долго садился на лошадь, которая не стояла; потом шагом поехал из ворот. Петя ехал подле него, желая и не смея оглянуться, чтоб увидать, бегут или не бегут за ними французы.
Выехав на дорогу, Долохов поехал не назад в поле, а вдоль по деревне. В одном месте он остановился, прислушиваясь.
– Слышишь? – сказал он.
Петя узнал звуки русских голосов, увидал у костров темные фигуры русских пленных. Спустившись вниз к мосту, Петя с Долоховым проехали часового, который, ни слова не сказав, мрачно ходил по мосту, и выехали в лощину, где дожидались казаки.
– Ну, теперь прощай. Скажи Денисову, что на заре, по первому выстрелу, – сказал Долохов и хотел ехать, но Петя схватился за него рукою.
– Нет! – вскрикнул он, – вы такой герой. Ах, как хорошо! Как отлично! Как я вас люблю.
– Хорошо, хорошо, – сказал Долохов, но Петя не отпускал его, и в темноте Долохов рассмотрел, что Петя нагибался к нему. Он хотел поцеловаться. Долохов поцеловал его, засмеялся и, повернув лошадь, скрылся в темноте.
Х
Вернувшись к караулке, Петя застал Денисова в сенях. Денисов в волнении, беспокойстве и досаде на себя, что отпустил Петю, ожидал его.
– Слава богу! – крикнул он. – Ну, слава богу! – повторял он, слушая восторженный рассказ Пети. – И чег'т тебя возьми, из за тебя не спал! – проговорил Денисов. – Ну, слава богу, тепег'ь ложись спать. Еще вздг'емнем до утг'а.
– Да… Нет, – сказал Петя. – Мне еще не хочется спать. Да я и себя знаю, ежели засну, так уж кончено. И потом я привык не спать перед сражением.
Петя посидел несколько времени в избе, радостно вспоминая подробности своей поездки и живо представляя себе то, что будет завтра. Потом, заметив, что Денисов заснул, он встал и пошел на двор.
На дворе еще было совсем темно. Дождик прошел, но капли еще падали с деревьев. Вблизи от караулки виднелись черные фигуры казачьих шалашей и связанных вместе лошадей. За избушкой чернелись две фуры, у которых стояли лошади, и в овраге краснелся догоравший огонь. Казаки и гусары не все спали: кое где слышались, вместе с звуком падающих капель и близкого звука жевания лошадей, негромкие, как бы шепчущиеся голоса.
Петя вышел из сеней, огляделся в темноте и подошел к фурам. Под фурами храпел кто то, и вокруг них стояли, жуя овес, оседланные лошади. В темноте Петя узнал свою лошадь, которую он называл Карабахом, хотя она была малороссийская лошадь, и подошел к ней.
– Ну, Карабах, завтра послужим, – сказал он, нюхая ее ноздри и целуя ее.
– Что, барин, не спите? – сказал казак, сидевший под фурой.
– Нет; а… Лихачев, кажется, тебя звать? Ведь я сейчас только приехал. Мы ездили к французам. – И Петя подробно рассказал казаку не только свою поездку, но и то, почему он ездил и почему он считает, что лучше рисковать своей жизнью, чем делать наобум Лазаря.
– Что же, соснули бы, – сказал казак.
– Нет, я привык, – отвечал Петя. – А что, у вас кремни в пистолетах не обились? Я привез с собою. Не нужно ли? Ты возьми.
Казак высунулся из под фуры, чтобы поближе рассмотреть Петю.
– Оттого, что я привык все делать аккуратно, – сказал Петя. – Иные так, кое как, не приготовятся, потом и жалеют. Я так не люблю.
– Это точно, – сказал казак.
– Да еще вот что, пожалуйста, голубчик, наточи мне саблю; затупи… (но Петя боялся солгать) она никогда отточена не была. Можно это сделать?
– Отчего ж, можно.
Лихачев встал, порылся в вьюках, и Петя скоро услыхал воинственный звук стали о брусок. Он влез на фуру и сел на край ее. Казак под фурой точил саблю.
– А что же, спят молодцы? – сказал Петя.
– Кто спит, а кто так вот.
– Ну, а мальчик что?
– Весенний то? Он там, в сенцах, завалился. Со страху спится. Уж рад то был.
Долго после этого Петя молчал, прислушиваясь к звукам. В темноте послышались шаги и показалась черная фигура.
– Что точишь? – спросил человек, подходя к фуре.
– А вот барину наточить саблю.
– Хорошее дело, – сказал человек, который показался Пете гусаром. – У вас, что ли, чашка осталась?
– А вон у колеса.
Гусар взял чашку.
– Небось скоро свет, – проговорил он, зевая, и прошел куда то.
Петя должен бы был знать, что он в лесу, в партии Денисова, в версте от дороги, что он сидит на фуре, отбитой у французов, около которой привязаны лошади, что под ним сидит казак Лихачев и натачивает ему саблю, что большое черное пятно направо – караулка, и красное яркое пятно внизу налево – догоравший костер, что человек, приходивший за чашкой, – гусар, который хотел пить; но он ничего не знал и не хотел знать этого. Он был в волшебном царстве, в котором ничего не было похожего на действительность. Большое черное пятно, может быть, точно была караулка, а может быть, была пещера, которая вела в самую глубь земли. Красное пятно, может быть, был огонь, а может быть – глаз огромного чудовища. Может быть, он точно сидит теперь на фуре, а очень может быть, что он сидит не на фуре, а на страшно высокой башне, с которой ежели упасть, то лететь бы до земли целый день, целый месяц – все лететь и никогда не долетишь. Может быть, что под фурой сидит просто казак Лихачев, а очень может быть, что это – самый добрый, храбрый, самый чудесный, самый превосходный человек на свете, которого никто не знает. Может быть, это точно проходил гусар за водой и пошел в лощину, а может быть, он только что исчез из виду и совсем исчез, и его не было.
Что бы ни увидал теперь Петя, ничто бы не удивило его. Он был в волшебном царстве, в котором все было возможно.
Он поглядел на небо. И небо было такое же волшебное, как и земля. На небе расчищало, и над вершинами дерев быстро бежали облака, как будто открывая звезды. Иногда казалось, что на небе расчищало и показывалось черное, чистое небо. Иногда казалось, что эти черные пятна были тучки. Иногда казалось, что небо высоко, высоко поднимается над головой; иногда небо спускалось совсем, так что рукой можно было достать его.
Петя стал закрывать глаза и покачиваться.
Капли капали. Шел тихий говор. Лошади заржали и подрались. Храпел кто то.
– Ожиг, жиг, ожиг, жиг… – свистела натачиваемая сабля. И вдруг Петя услыхал стройный хор музыки, игравшей какой то неизвестный, торжественно сладкий гимн. Петя был музыкален, так же как Наташа, и больше Николая, но он никогда не учился музыке, не думал о музыке, и потому мотивы, неожиданно приходившие ему в голову, были для него особенно новы и привлекательны. Музыка играла все слышнее и слышнее. Напев разрастался, переходил из одного инструмента в другой. Происходило то, что называется фугой, хотя Петя не имел ни малейшего понятия о том, что такое фуга. Каждый инструмент, то похожий на скрипку, то на трубы – но лучше и чище, чем скрипки и трубы, – каждый инструмент играл свое и, не доиграв еще мотива, сливался с другим, начинавшим почти то же, и с третьим, и с четвертым, и все они сливались в одно и опять разбегались, и опять сливались то в торжественно церковное, то в ярко блестящее и победное.