Селим I Герай

Селим I Герай I Selim Geray, ١ سليم كراى
Хан Крыма
1671 — 1678
Предшественник:	Адиль Герай
Преемник:	Мурад Герай
Хан Крыма
1684 — 1691
Предшественник:	Хаджи II Герай
Преемник:	Саадет III Герай
Хан Крыма
1692 — 1699
Предшественник:	Сафа Герай
Преемник:	Девлет II Герай
Хан Крыма
1702 — 1704
Предшественник:	Девлет II Герай
Преемник:	Газы III Герай
Вероисповедание:	Ислам, суннитского толка
Рождение:	1631(1631)
Смерть:	1704(1704) Бахчисарай Крым
Место погребения:	Кладбище мечети Хан Джами, Бахчисарай
Род:	Гераи
Отец:	Бахадыр I Герай
Дети:	сыновья: Саадет IV Герай, Газы III Герай, Менгли II Герай, Девлет II Герай, Каплан I Герай, Селямет II Герай, Азамат Герай, Адиль Герай, Мухаммед Герай, Шахбез Герай, Максуд Герай, Сахиб Герай и Сафа Герай дочь: Бекхан Султанхани

Сели́м I Гера́й (Гире́й) (крым. I Selim Geray, ١ سليم كراى‎; 1631—1704) — хан Крыма, примечателен тем, что занимал престол четыре раза в 1671—1678, 1684—1691, 1692—1699 и 1702—1704 годах. Сын крымского хана Бахадыра I Герая.

Встречающиеся в литературе варианты написания имени: Хаджи Селим Герай, Хаджи Селим Гирей, Селим I Гирей, Селим I Гирай, Селим Гирей I.

В юности получил в Бахчисарае хорошее образование, был знатоком богословия, законов и иностранных языков. Селим Герай был выдающимся политиком, очень популярным как в народе, так и среди крымской знати. Ещё будучи наследником престола Селим I Гирей победно возглавил крымское войско в битве под Бужином.

В первое правление (1671—1678) Селим I Герай назначил калгой своего брата Селямета Герая, а нурэддином — своего двоюродного брата Сафу Герая, сына нурэддина Сафы Герая (ум. 1637). Во второе правление (1684—1691) Селим I назначил калгой своего старшего сына Девлета Герая, а нурэддином — другого сына Азамата Герая. В третье правление (1692—1699) калгой был снова назначен Девлет Герай, а нурэддином — Шахин Герай, сын хана Исляма III Герая. В четвертое правление (1702—1704) Селим I Герай назначил калгой и нурэддином своих сыновей Газы Герая и Каплана Герая.

Во внешней политике Селим I был верным союзником Османской империи и все свои действия старался координировать со Стамбулом. Во время первого правления помогал протурецкому гетману Украины Петру Дорошенко в борьбе против Москвы и Варшавы и был смещён с престола султаном за военные неудачи.

Во время второго правления Селим I успешно отразил нападение на Крым войск русского князя Василия Голицына. Вскоре, находясь между двух огней: султана, который требовал военной помощи в борьбе с Австрией, и знати, которая требовала от правителя оставаться в Крыму и защищать страну от нападения русских, хан отрёкся от престола и отправился в хадж в Мекку.

В третий раз взойдя на престол, Селим снова оказался в похожей ситуации: нападения казаков на Крым с одной стороны и требования султана явиться на помощь османским войскам на Балканы с другой. Хан сумел с честью выйти из этой затруднительной ситуации, но после этого снова отрёкся от трона.

В четвёртый раз Селим I Герай взошёл на престол в 1702 году и скончался через два года после этого.

Селим I Герай был очень любим и уважаем и в Крыму, и в Турции. После смещения султаном и добровольных отречений крымцы всегда единодушно просили любимого правителя вернуться, считая что среди членов правящей династии нет людей, равных ему по авторитету и способностям.

После кончины Селима I Герая все ханы, правившие Крымом (за исключением Девлета III Герая) были его потомками. В частности, в разное время престол занимали шестеро сыновей Селима I: Саадет IV Герай, Газы III Герай, Менгли II Герай, Девлет II Герай, Каплан I Герай и Селямет II Герай.

Источники

• Олекса Гайворонский «Созвездие Гераев». Симферополь, 2003.

Предшественник: Адиль Герай

Хан Крыма 1671—1678

Преемник: Мурад Герай

Предшественник: Хаджи II Герай

Хан Крыма 1684—1691

Преемник: Саадет III Герай

Предшественник: Сафа Герай

Хан Крыма 1692—1699

Преемник: Девлет II Герай

Предшественник: Девлет II Герай

Хан Крыма 1702—1704

Преемник: Газы III Герай

Отрывок, характеризующий Селим I Герай

– И тебе не стыдно будет писать ему?
Соня улыбнулась.
– Нет.
– А мне стыдно будет писать Борису, я не буду писать.
– Да отчего же стыдно?Да так, я не знаю. Неловко, стыдно.
– А я знаю, отчего ей стыдно будет, – сказал Петя, обиженный первым замечанием Наташи, – оттого, что она была влюблена в этого толстого с очками (так называл Петя своего тезку, нового графа Безухого); теперь влюблена в певца этого (Петя говорил об итальянце, Наташином учителе пенья): вот ей и стыдно.
– Петя, ты глуп, – сказала Наташа.
– Не глупее тебя, матушка, – сказал девятилетний Петя, точно как будто он был старый бригадир.
Графиня была приготовлена намеками Анны Михайловны во время обеда. Уйдя к себе, она, сидя на кресле, не спускала глаз с миниатюрного портрета сына, вделанного в табакерке, и слезы навертывались ей на глаза. Анна Михайловна с письмом на цыпочках подошла к комнате графини и остановилась.
– Не входите, – сказала она старому графу, шедшему за ней, – после, – и затворила за собой дверь.
Граф приложил ухо к замку и стал слушать.
Сначала он слышал звуки равнодушных речей, потом один звук голоса Анны Михайловны, говорившей длинную речь, потом вскрик, потом молчание, потом опять оба голоса вместе говорили с радостными интонациями, и потом шаги, и Анна Михайловна отворила ему дверь. На лице Анны Михайловны было гордое выражение оператора, окончившего трудную ампутацию и вводящего публику для того, чтоб она могла оценить его искусство.
– C'est fait! [Дело сделано!] – сказала она графу, торжественным жестом указывая на графиню, которая держала в одной руке табакерку с портретом, в другой – письмо и прижимала губы то к тому, то к другому.
Увидав графа, она протянула к нему руки, обняла его лысую голову и через лысую голову опять посмотрела на письмо и портрет и опять для того, чтобы прижать их к губам, слегка оттолкнула лысую голову. Вера, Наташа, Соня и Петя вошли в комнату, и началось чтение. В письме был кратко описан поход и два сражения, в которых участвовал Николушка, производство в офицеры и сказано, что он целует руки maman и papa, прося их благословения, и целует Веру, Наташу, Петю. Кроме того он кланяется m r Шелингу, и m mе Шос и няне, и, кроме того, просит поцеловать дорогую Соню, которую он всё так же любит и о которой всё так же вспоминает. Услыхав это, Соня покраснела так, что слезы выступили ей на глаза. И, не в силах выдержать обратившиеся на нее взгляды, она побежала в залу, разбежалась, закружилась и, раздув баллоном платье свое, раскрасневшаяся и улыбающаяся, села на пол. Графиня плакала.
– О чем же вы плачете, maman? – сказала Вера. – По всему, что он пишет, надо радоваться, а не плакать.
Это было совершенно справедливо, но и граф, и графиня, и Наташа – все с упреком посмотрели на нее. «И в кого она такая вышла!» подумала графиня.
Письмо Николушки было прочитано сотни раз, и те, которые считались достойными его слушать, должны были приходить к графине, которая не выпускала его из рук. Приходили гувернеры, няни, Митенька, некоторые знакомые, и графиня перечитывала письмо всякий раз с новым наслаждением и всякий раз открывала по этому письму новые добродетели в своем Николушке. Как странно, необычайно, радостно ей было, что сын ее – тот сын, который чуть заметно крошечными членами шевелился в ней самой 20 лет тому назад, тот сын, за которого она ссорилась с баловником графом, тот сын, который выучился говорить прежде: «груша», а потом «баба», что этот сын теперь там, в чужой земле, в чужой среде, мужественный воин, один, без помощи и руководства, делает там какое то свое мужское дело. Весь всемирный вековой опыт, указывающий на то, что дети незаметным путем от колыбели делаются мужами, не существовал для графини. Возмужание ее сына в каждой поре возмужания было для нее так же необычайно, как бы и не было никогда миллионов миллионов людей, точно так же возмужавших. Как не верилось 20 лет тому назад, чтобы то маленькое существо, которое жило где то там у ней под сердцем, закричало бы и стало сосать грудь и стало бы говорить, так и теперь не верилось ей, что это же существо могло быть тем сильным, храбрым мужчиной, образцом сыновей и людей, которым он был теперь, судя по этому письму.
– Что за штиль, как он описывает мило! – говорила она, читая описательную часть письма. – И что за душа! Об себе ничего… ничего! О каком то Денисове, а сам, верно, храбрее их всех. Ничего не пишет о своих страданиях. Что за сердце! Как я узнаю его! И как вспомнил всех! Никого не забыл. Я всегда, всегда говорила, еще когда он вот какой был, я всегда говорила…
Более недели готовились, писались брульоны и переписывались набело письма к Николушке от всего дома; под наблюдением графини и заботливостью графа собирались нужные вещицы и деньги для обмундирования и обзаведения вновь произведенного офицера. Анна Михайловна, практическая женщина, сумела устроить себе и своему сыну протекцию в армии даже и для переписки. Она имела случай посылать свои письма к великому князю Константину Павловичу, который командовал гвардией. Ростовы предполагали, что русская гвардия за границей , есть совершенно определительный адрес, и что ежели письмо дойдет до великого князя, командовавшего гвардией, то нет причины, чтобы оно не дошло до Павлоградского полка, который должен быть там же поблизости; и потому решено было отослать письма и деньги через курьера великого князя к Борису, и Борис уже должен был доставить их к Николушке. Письма были от старого графа, от графини, от Пети, от Веры, от Наташи, от Сони и, наконец, 6 000 денег на обмундировку и различные вещи, которые граф посылал сыну.