Собор Пресвятой Богородицы

См. также: Собор (праздник)

Статья — о церковном праздновании. О славянской обрядности см. статью Бабьи каши

Собо́р Пресвято́й Богоро́дицы (др.-греч. Ἡ σύναξις τῆς Ὑπεραγίας Θεοτόκου) — праздник в православных церквях, совершается 26 декабря (8 января), на следующий день после Рождества Христова.

История установления

Праздник имеет древнее происхождение. В поучениях на праздник Рождества Христова Епифа́ния Ки́прского, Амвро́сия Медиола́нского и Августи́на Блаже́нного уже соединяется хвала Иисусу Христу с восхвалением родившей Его Богородице.

Официально празднование Собора Пресвятой Богородицы было установлено на Шестом вселенском соборе в 681 году (правило 79).

Иконография

Иконогра́фия Собора Пресвятой Богородицы иллюстрирует текст рождественской стихи́ры Иоанна Дамаскина́: «Что́ ти принесе́м…» и является символическим вариантом иконы «Рождество Христово». Иконография Собора Богоматери имеет сербское происхождение и в русской традиции известна с XIV века.

В центре композиции изображается сидящая на троне Богородица с Младенцем на руках. Её, в соответствии с текстом стихиры, окружают ангелы, пастухи и волхвы: «…ка́яждо благодаре́ние Тебе́ прино́сит: А́нгели — пе́ние, небеса́ — звезду́, волсви́ — да́ры, па́стырие — дивле́ние». На иконе также изображают прославляющих Богородицу православных гимнографов и Отцов Церкви.

См. также

• Похвала Богородицы

Отрывок, характеризующий Собор Пресвятой Богородицы

Тушин испуганно оглянулся. Это был тот штаб офицер, который выгнал его из Грунта. Он запыхавшимся голосом кричал ему:
– Что вы, с ума сошли. Вам два раза приказано отступать, а вы…
«Ну, за что они меня?…» думал про себя Тушин, со страхом глядя на начальника.
– Я… ничего… – проговорил он, приставляя два пальца к козырьку. – Я…
Но полковник не договорил всего, что хотел. Близко пролетевшее ядро заставило его, нырнув, согнуться на лошади. Он замолк и только что хотел сказать еще что то, как еще ядро остановило его. Он поворотил лошадь и поскакал прочь.
– Отступать! Все отступать! – прокричал он издалека. Солдаты засмеялись. Через минуту приехал адъютант с тем же приказанием.
Это был князь Андрей. Первое, что он увидел, выезжая на то пространство, которое занимали пушки Тушина, была отпряженная лошадь с перебитою ногой, которая ржала около запряженных лошадей. Из ноги ее, как из ключа, лилась кровь. Между передками лежало несколько убитых. Одно ядро за другим пролетало над ним, в то время как он подъезжал, и он почувствовал, как нервическая дрожь пробежала по его спине. Но одна мысль о том, что он боится, снова подняла его. «Я не могу бояться», подумал он и медленно слез с лошади между орудиями. Он передал приказание и не уехал с батареи. Он решил, что при себе снимет орудия с позиции и отведет их. Вместе с Тушиным, шагая через тела и под страшным огнем французов, он занялся уборкой орудий.
– А то приезжало сейчас начальство, так скорее драло, – сказал фейерверкер князю Андрею, – не так, как ваше благородие.
Князь Андрей ничего не говорил с Тушиным. Они оба были и так заняты, что, казалось, и не видали друг друга. Когда, надев уцелевшие из четырех два орудия на передки, они двинулись под гору (одна разбитая пушка и единорог были оставлены), князь Андрей подъехал к Тушину.
– Ну, до свидания, – сказал князь Андрей, протягивая руку Тушину.
– До свидания, голубчик, – сказал Тушин, – милая душа! прощайте, голубчик, – сказал Тушин со слезами, которые неизвестно почему вдруг выступили ему на глаза.


Ветер стих, черные тучи низко нависли над местом сражения, сливаясь на горизонте с пороховым дымом. Становилось темно, и тем яснее обозначалось в двух местах зарево пожаров. Канонада стала слабее, но трескотня ружей сзади и справа слышалась еще чаще и ближе. Как только Тушин с своими орудиями, объезжая и наезжая на раненых, вышел из под огня и спустился в овраг, его встретило начальство и адъютанты, в числе которых были и штаб офицер и Жерков, два раза посланный и ни разу не доехавший до батареи Тушина. Все они, перебивая один другого, отдавали и передавали приказания, как и куда итти, и делали ему упреки и замечания. Тушин ничем не распоряжался и молча, боясь говорить, потому что при каждом слове он готов был, сам не зная отчего, заплакать, ехал сзади на своей артиллерийской кляче. Хотя раненых велено было бросать, много из них тащилось за войсками и просилось на орудия. Тот самый молодцоватый пехотный офицер, который перед сражением выскочил из шалаша Тушина, был, с пулей в животе, положен на лафет Матвевны. Под горой бледный гусарский юнкер, одною рукой поддерживая другую, подошел к Тушину и попросился сесть.