Тиндарей
| Тиндарей |
|---|
Тиндарей (др.-греч. Τυνδάρεος, ион.-атт. Τυνδάρεως) — в древнегреческой мифологии[1] царь Спарты, муж Леды, отец Клитемнестры и Кастора. Сын Периера и Горгофоны[2] (либо Эбала[3] и Батии; либо Эбала и Горгофоны[4]). Упомянут в «Одиссее» (XI 298), не упоминается в «Илиаде».
Изгнанный Гиппокоонтом, бежал к Фестию, женился на его дочери Леде. По другому рассказу, поселился в Мессении, в Фаламах, где родились все его дети[4]. Либо жил в городе Пеллана в Лаконике[5]. Геракл, победив Гиппокоонта, передал ему царскую власть в Лакедемоне[6]. По заявлению Гераклидов, Тиндарей отдал землю Гераклу, а тот отдал страну на сохранение Тиндарею[7].
Дети Тиндарея и Леды: Тимандра, Клитемнестра, Филоноя, Кастор (Полидевка и Елену Леда родила от Зевса)[8]. По совету Одиссея Тиндарей отдал на усмотрение Елены выбор ею жениха, и она возложила венок на Менелая[9]. Тиндарей приносил в жертву коня и брал клятву с женихов Елены, заставляя их стоять на разрезанных частях жертвенного животного. «Могильный памятник коня» показывали около Спарты[10].
Однажды забыл совершить жертву Афродите, и та обрекла его дочерей на многомужие[11]. Начал строить храм Афины Полиухос (Градопокровительницы), или Меднодомной, но не завершил[12]. Вернул Агамемнону власть в Микенах, изгнав Фиеста. Уступил власть в Спарте Менелаю[13], либо умер и оставил власть Менелаю[9]. Воскрешен Асклепием (согласно Паниасиду)[14]. По некоторым, привлек к суду Ореста за убийство матери, и Орест был изгнан[15].
Могильный памятник у храма Зевса Космета в Спарте[16]. Действующее лицо трагедии Софокла «Тиндарей» (фр.646-647 Радт), трагедии Еврипида «Орест», трагедии Никомаха «Тиндарей».
Напишите отзыв о статье "Тиндарей"
Примечания
- ↑ Мифы народов мира. М., 1991-92. В 2 т. Т.2. С.513, Любкер Ф. Реальный словарь классических древностей. М., 2001. В 3 т. Т.3. С.447
- ↑ Псевдо-Аполлодор. Мифологическая библиотека I 9, 5 далее
- ↑ Гесиод. Перечень женщин, фр.199 М.-У.
- ↑ 1 2 Павсаний. Описание Эллады III 1, 4
- ↑ Павсаний. Описание Эллады III 21, 2
- ↑ Псевдо-Аполлодор. Мифологическая библиотека II 7, 3
- ↑ Павсаний. Описание Эллады II 18, 7; Исократ. Архидам
- ↑ Псевдо-Аполлодор. Мифологическая библиотека III 10, 6-7
- ↑ 1 2 Гигин. Мифы 78
- ↑ Павсаний. Описание Эллады III 20, 9
- ↑ Стесихор. Елена, фр.223 Пейдж
- ↑ Павсаний. Описание Эллады III 17, 2
- ↑ Псевдо-Аполлодор. Мифологическая библиотека Э II 15-16
- ↑ Псевдо-Аполлодор. Мифологическая библиотека III 10, 3; Секст Эмпирик. Против ученых I 261
- ↑ Псевдо-Аполлодор. Мифологическая библиотека Э VI 25; Гигин. Мифы 119
- ↑ Павсаний. Описание Эллады III 17, 4
|
Это заготовка статьи по античной мифологии. Вы можете помочь проекту, дополнив её. |
| ||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||
Отрывок, характеризующий Тиндарей
Жюли собиралась на другой день уезжать из Москвы и делала прощальный вечер.– Безухов est ridicule [смешон], но он так добр, так мил. Что за удовольствие быть так caustique [злоязычным]?
– Штраф! – сказал молодой человек в ополченском мундире, которого Жюли называла «mon chevalier» [мой рыцарь] и который с нею вместе ехал в Нижний.
В обществе Жюли, как и во многих обществах Москвы, было положено говорить только по русски, и те, которые ошибались, говоря французские слова, платили штраф в пользу комитета пожертвований.
– Другой штраф за галлицизм, – сказал русский писатель, бывший в гостиной. – «Удовольствие быть не по русски.
– Вы никому не делаете милости, – продолжала Жюли к ополченцу, не обращая внимания на замечание сочинителя. – За caustique виновата, – сказала она, – и плачу, но за удовольствие сказать вам правду я готова еще заплатить; за галлицизмы не отвечаю, – обратилась она к сочинителю: – у меня нет ни денег, ни времени, как у князя Голицына, взять учителя и учиться по русски. А вот и он, – сказала Жюли. – Quand on… [Когда.] Нет, нет, – обратилась она к ополченцу, – не поймаете. Когда говорят про солнце – видят его лучи, – сказала хозяйка, любезно улыбаясь Пьеру. – Мы только говорили о вас, – с свойственной светским женщинам свободой лжи сказала Жюли. – Мы говорили, что ваш полк, верно, будет лучше мамоновского.
– Ах, не говорите мне про мой полк, – отвечал Пьер, целуя руку хозяйке и садясь подле нее. – Он мне так надоел!
– Вы ведь, верно, сами будете командовать им? – сказала Жюли, хитро и насмешливо переглянувшись с ополченцем.
Ополченец в присутствии Пьера был уже не так caustique, и в лице его выразилось недоуменье к тому, что означала улыбка Жюли. Несмотря на свою рассеянность и добродушие, личность Пьера прекращала тотчас же всякие попытки на насмешку в его присутствии.
– Нет, – смеясь, отвечал Пьер, оглядывая свое большое, толстое тело. – В меня слишком легко попасть французам, да и я боюсь, что не влезу на лошадь…
В числе перебираемых лиц для предмета разговора общество Жюли попало на Ростовых.
– Очень, говорят, плохи дела их, – сказала Жюли. – И он так бестолков – сам граф. Разумовские хотели купить его дом и подмосковную, и все это тянется. Он дорожится.
– Нет, кажется, на днях состоится продажа, – сказал кто то. – Хотя теперь и безумно покупать что нибудь в Москве.
– Отчего? – сказала Жюли. – Неужели вы думаете, что есть опасность для Москвы?
– Отчего же вы едете?
– Я? Вот странно. Я еду, потому… ну потому, что все едут, и потом я не Иоанна д'Арк и не амазонка.
– Ну, да, да, дайте мне еще тряпочек.
– Ежели он сумеет повести дела, он может заплатить все долги, – продолжал ополченец про Ростова.
– Добрый старик, но очень pauvre sire [плох]. И зачем они живут тут так долго? Они давно хотели ехать в деревню. Натали, кажется, здорова теперь? – хитро улыбаясь, спросила Жюли у Пьера.
