Феодор II (патриарх Александрийский)

Его Блаженство Патриарх Феодор II Πατριάρχης Θεόδωρος Β΄<tr><td colspan="2" style="text-align: center; border-top: solid darkgray 1px;"></td></tr>
116-й Папа и Патриарх Александрийский и всей Африки
c 24 октября 2004
Избрание:	9 октября 2004 года
Интронизация:	24 октября 2004 года
Церковь:	Александрийская православная церковь
Предшественник:	Петр VII
Митрополит Зимбабвийский
16 сентября 2002 — 24 октября 2004
Церковь:	Александрийская православная церковь
Предшественник:	Кирилл (Икономопулос)
Преемник:	Георгий (Владимиру)
Митрополит Камерунский
12 марта 1997 — 16 сентября 2002
Церковь:	Александрийская православная церковь
Предшественник:	Петр (Папапетру)
Преемник:	Димитрий (Захаренгас)
Епископ Киренский, Экзарх патриарха Александрийского в Афинах
7 июня 1990 — 12 марта 1997
Церковь:	Александрийская православная церковь
Преемник:	Афанасий (Киккотис)
Образование:	Фессалоникийский университет Одесский государственный университет имени И. И. Мечникова
Имя при рождении:	Николаос Хорефтакис
Оригинал имени при рождении:	Νικόλαος Χορευτάκης
Рождение:	25 ноября 1954(1954-11-25) (69 лет) деревня Кастели, ном Ханья, Крит, Греция
Принятие священного сана:	1975
Принятие монашества:	1973
Епископская хиротония:	7 июня 1990
Награды:
Патриарх Феодор II на Викискладе

Патриа́рх Фео́дор II (греч. Πατριάρχης Θεόδωρος Β΄, в миру Нико́лаос Хорефта́кис, греч. Νικόλαος Χορευτάκης; род. 25 ноября 1954, д. Кастели, ном Ханья, Крит) — епископ Александрийской православной церкви; с 24 октября 2004 года — Папа и Патриарх Александрийский и всей Африки. Греческий богослов и миссионер.

Полный титул: Блаже́ннейший, Боже́ственнейший и Святе́йший Отец и Пастыренача́льник Фео́дор, Па́па и Патриа́рх Вели́кого Гра́да Александри́и, Ли́вии, Пента́поля, Эфио́пии, всего Еги́пта и всей А́фрики, Отец Отцо́в, Пастырь Па́стырей, Архиерей Архиере́ев, Трина́дцатый Апо́стол и Судия́ Вселе́нной

Биография

Родился 25 ноября 1954 года в деревне Кастели на острове Крит.

Начальное образование получил в родной деревне. Окончил Ризарийскую церковную школу в Афинах и богословский факультет Фессалоникийского университета со степенью магистра богословия. Изучал историю искусств, литературу и философию в Одесском университете (СССР).

В 1973 году принял монашеский постриг в Агарафском монастыре Успения Пресвятой Богородицы в Ираклионе.

В 1975 году митрополитом Ламбийским и Сфакийским Феодором (Дзедакисом) рукоположён в сан диакона, после чего служил архидиаконом Ламбисской митрополии на Крите.

23 апреля 1978 года тем же архиереем рукоположён в сан иеромонаха, после чего был протосинкеллом той же митрополии. Занимался благотворительностью.

С 1985 по 1990 годы был экзархом Александрийского патриархата в Русской православной церкви (подворье в Одессе) при патриархах Николае VI и Парфении III.

7 июня 1990 хиротонисан во епископа Киренского и назначен экзархом Александрийской православной церкви в Афинах, сопровождал Парфения III в миссионерских поездках по Африке и в зарубежных визитах.

После кончины Парфения III в 1997 году патриархом стал Петр VII. Он назначил опытного епископа Феодора патриаршим эпитропом (фактически основным консультантом и помощником), а 12 марта 1997 года назначил его митрополитом Камерунским. Митрополит Феодор способствовал строительству в Камеруне церквей, школ и больниц.

16 сентября 2002 года назначен митрополитом Зимбабвийским.

Учредил четыре миссионерских центра в Хараре, греческий культурный центр на 400 человек, два больших миссионерских центра в соседнем Малави с больницами, техническими школами и курсами медсестёр. На средства греческого парламента обновил греческий квартал (Школа, Церковь, Дом Священника) в Беире, Мозамбик. Он основывал церкви и способствовал созданию православных общин в Ботсване и Анголе.

11 сентября 2004 года Патриарх Петр и ряд высших епископов Александрийской Православной Церкви погибли в катастрофе вертолёта над Эгейским морем. Синод избрал 9 октября митрополита Феодора на патриарший престол.

24 октября 2004 года в Успенском соборе в Александрии состоялась его интронизация. На данной церемонии присутствовали Предстоятели и представители Поместных Православных Церквей, в том числе Архиепископ Афинский и всея Эллады Христодул и Архиепископ Тиранский и всей Албании Анастасий, глава Коптской Церкви Папа Шенуда III, Президент Греции Костис Стефанопулос, представители Президента Египта Хосни Мубарака.

В начале октября 2007 года совершил официальный визит в Московский Патриархат.

Феодор II, единственным из предстоятелей других церквей в патриаршем сане, участвовал в интронизации московского патриарха Кирилла в Храме Христа Спасителя, 1 февраля 2009 года.

Награды

• Орден Дружбы (Россия, 17 сентября 2009 года) — за большой вклад в развитие сотрудничества между Российской Федерацией и Арабской Республикой Египет
• Орден князя Ярослава Мудрого I степени (Украина, 27 июля 2013 года) — за выдающуюся церковную деятельность, направленную на подъём авторитета православия в мире, и по случаю празднования на Украине 1025-летия крещения Киевской Руси
• Орден святого равноапостольного великого князя Владимира I степени (РПЦ, 2007 год).
• Орден Славы и Чести I степени (РПЦ, 2013 год)
• Орден УПЦ МП преподобних Антония и Феодосия Киево-Печерских I степени (2007 год)..
• Золотой орден Святого Георгия (Грузинская православная церковь, 2008)
• премия имени Патриарха Алексия II «За выдающуюся деятельность по укреплению единства православных народов. За утверждение и продвижение христианских ценностей в жизни общества» (2012).

Ссылки

• [www.patriarchia.ru/db/text/1134177.html Феодор II, патриарх Александрийский и всея Африки (Хорефтакис Николас)] на сайте Московского Патриархата.
• [www.patriarchateofalexandria.com/index.php?module=content&cid=001002&lang=en HIS BEATITUDE THEODOROS II POPE AND PATRIARCH OF ALEXANDIA AND ALL AFRICA BIOGRAPHY] на сайте Александрийского Патриархата
• [www.nne.ru/pub.php?id=293 «Мой любимый святой — преподобный Серафим Саровский»], 1 июля 2008 года

Отрывок, характеризующий Феодор II (патриарх Александрийский)

С флеш они поехали еще левее дорогою, вьющеюся по частому, невысокому березовому лесу. В середине этого
леса выскочил перед ними на дорогу коричневый с белыми ногами заяц и, испуганный топотом большого количества лошадей, так растерялся, что долго прыгал по дороге впереди их, возбуждая общее внимание и смех, и, только когда в несколько голосов крикнули на него, бросился в сторону и скрылся в чаще. Проехав версты две по лесу, они выехали на поляну, на которой стояли войска корпуса Тучкова, долженствовавшего защищать левый фланг.
Здесь, на крайнем левом фланге, Бенигсен много и горячо говорил и сделал, как казалось Пьеру, важное в военном отношении распоряжение. Впереди расположения войск Тучкова находилось возвышение. Это возвышение не было занято войсками. Бенигсен громко критиковал эту ошибку, говоря, что было безумно оставить незанятою командующую местностью высоту и поставить войска под нею. Некоторые генералы выражали то же мнение. Один в особенности с воинской горячностью говорил о том, что их поставили тут на убой. Бенигсен приказал своим именем передвинуть войска на высоту.
Распоряжение это на левом фланге еще более заставило Пьера усумниться в его способности понять военное дело. Слушая Бенигсена и генералов, осуждавших положение войск под горою, Пьер вполне понимал их и разделял их мнение; но именно вследствие этого он не мог понять, каким образом мог тот, кто поставил их тут под горою, сделать такую очевидную и грубую ошибку.
Пьер не знал того, что войска эти были поставлены не для защиты позиции, как думал Бенигсен, а были поставлены в скрытое место для засады, то есть для того, чтобы быть незамеченными и вдруг ударить на подвигавшегося неприятеля. Бенигсен не знал этого и передвинул войска вперед по особенным соображениям, не сказав об этом главнокомандующему.


Князь Андрей в этот ясный августовский вечер 25 го числа лежал, облокотившись на руку, в разломанном сарае деревни Князькова, на краю расположения своего полка. В отверстие сломанной стены он смотрел на шедшую вдоль по забору полосу тридцатилетних берез с обрубленными нижними сучьями, на пашню с разбитыми на ней копнами овса и на кустарник, по которому виднелись дымы костров – солдатских кухонь.
Как ни тесна и никому не нужна и ни тяжка теперь казалась князю Андрею его жизнь, он так же, как и семь лет тому назад в Аустерлице накануне сражения, чувствовал себя взволнованным и раздраженным.
Приказания на завтрашнее сражение были отданы и получены им. Делать ему было больше нечего. Но мысли самые простые, ясные и потому страшные мысли не оставляли его в покое. Он знал, что завтрашнее сражение должно было быть самое страшное изо всех тех, в которых он участвовал, и возможность смерти в первый раз в его жизни, без всякого отношения к житейскому, без соображений о том, как она подействует на других, а только по отношению к нему самому, к его душе, с живостью, почти с достоверностью, просто и ужасно, представилась ему. И с высоты этого представления все, что прежде мучило и занимало его, вдруг осветилось холодным белым светом, без теней, без перспективы, без различия очертаний. Вся жизнь представилась ему волшебным фонарем, в который он долго смотрел сквозь стекло и при искусственном освещении. Теперь он увидал вдруг, без стекла, при ярком дневном свете, эти дурно намалеванные картины. «Да, да, вот они те волновавшие и восхищавшие и мучившие меня ложные образы, – говорил он себе, перебирая в своем воображении главные картины своего волшебного фонаря жизни, глядя теперь на них при этом холодном белом свете дня – ясной мысли о смерти. – Вот они, эти грубо намалеванные фигуры, которые представлялись чем то прекрасным и таинственным. Слава, общественное благо, любовь к женщине, самое отечество – как велики казались мне эти картины, какого глубокого смысла казались они исполненными! И все это так просто, бледно и грубо при холодном белом свете того утра, которое, я чувствую, поднимается для меня». Три главные горя его жизни в особенности останавливали его внимание. Его любовь к женщине, смерть его отца и французское нашествие, захватившее половину России. «Любовь!.. Эта девочка, мне казавшаяся преисполненною таинственных сил. Как же я любил ее! я делал поэтические планы о любви, о счастии с нею. О милый мальчик! – с злостью вслух проговорил он. – Как же! я верил в какую то идеальную любовь, которая должна была мне сохранить ее верность за целый год моего отсутствия! Как нежный голубок басни, она должна была зачахнуть в разлуке со мной. А все это гораздо проще… Все это ужасно просто, гадко!
Отец тоже строил в Лысых Горах и думал, что это его место, его земля, его воздух, его мужики; а пришел Наполеон и, не зная об его существовании, как щепку с дороги, столкнул его, и развалились его Лысые Горы и вся его жизнь. А княжна Марья говорит, что это испытание, посланное свыше. Для чего же испытание, когда его уже нет и не будет? никогда больше не будет! Его нет! Так кому же это испытание? Отечество, погибель Москвы! А завтра меня убьет – и не француз даже, а свой, как вчера разрядил солдат ружье около моего уха, и придут французы, возьмут меня за ноги и за голову и швырнут в яму, чтоб я не вонял им под носом, и сложатся новые условия жизни, которые будут также привычны для других, и я не буду знать про них, и меня не будет».
Он поглядел на полосу берез с их неподвижной желтизной, зеленью и белой корой, блестящих на солнце. «Умереть, чтобы меня убили завтра, чтобы меня не было… чтобы все это было, а меня бы не было». Он живо представил себе отсутствие себя в этой жизни. И эти березы с их светом и тенью, и эти курчавые облака, и этот дым костров – все вокруг преобразилось для него и показалось чем то страшным и угрожающим. Мороз пробежал по его спине. Быстро встав, он вышел из сарая и стал ходить.
За сараем послышались голоса.
– Кто там? – окликнул князь Андрей.
Красноносый капитан Тимохин, бывший ротный командир Долохова, теперь, за убылью офицеров, батальонный командир, робко вошел в сарай. За ним вошли адъютант и казначей полка.
Князь Андрей поспешно встал, выслушал то, что по службе имели передать ему офицеры, передал им еще некоторые приказания и сбирался отпустить их, когда из за сарая послышался знакомый, пришепетывающий голос.
– Que diable! [Черт возьми!] – сказал голос человека, стукнувшегося обо что то.
Князь Андрей, выглянув из сарая, увидал подходящего к нему Пьера, который споткнулся на лежавшую жердь и чуть не упал. Князю Андрею вообще неприятно было видеть людей из своего мира, в особенности же Пьера, который напоминал ему все те тяжелые минуты, которые он пережил в последний приезд в Москву.
– А, вот как! – сказал он. – Какими судьбами? Вот не ждал.
В то время как он говорил это, в глазах его и выражении всего лица было больше чем сухость – была враждебность, которую тотчас же заметил Пьер. Он подходил к сараю в самом оживленном состоянии духа, но, увидав выражение лица князя Андрея, он почувствовал себя стесненным и неловким.
– Я приехал… так… знаете… приехал… мне интересно, – сказал Пьер, уже столько раз в этот день бессмысленно повторявший это слово «интересно». – Я хотел видеть сражение.
– Да, да, а братья масоны что говорят о войне? Как предотвратить ее? – сказал князь Андрей насмешливо. – Ну что Москва? Что мои? Приехали ли наконец в Москву? – спросил он серьезно.
– Приехали. Жюли Друбецкая говорила мне. Я поехал к ним и не застал. Они уехали в подмосковную.


Офицеры хотели откланяться, но князь Андрей, как будто не желая оставаться с глазу на глаз с своим другом, предложил им посидеть и напиться чаю. Подали скамейки и чай. Офицеры не без удивления смотрели на толстую, громадную фигуру Пьера и слушали его рассказы о Москве и о расположении наших войск, которые ему удалось объездить. Князь Андрей молчал, и лицо его так было неприятно, что Пьер обращался более к добродушному батальонному командиру Тимохину, чем к Болконскому.
– Так ты понял все расположение войск? – перебил его князь Андрей.
– Да, то есть как? – сказал Пьер. – Как невоенный человек, я не могу сказать, чтобы вполне, но все таки понял общее расположение.
– Eh bien, vous etes plus avance que qui cela soit, [Ну, так ты больше знаешь, чем кто бы то ни было.] – сказал князь Андрей.
– A! – сказал Пьер с недоуменьем, через очки глядя на князя Андрея. – Ну, как вы скажете насчет назначения Кутузова? – сказал он.
– Я очень рад был этому назначению, вот все, что я знаю, – сказал князь Андрей.
– Ну, а скажите, какое ваше мнение насчет Барклая де Толли? В Москве бог знает что говорили про него. Как вы судите о нем?
– Спроси вот у них, – сказал князь Андрей, указывая на офицеров.
Пьер с снисходительно вопросительной улыбкой, с которой невольно все обращались к Тимохину, посмотрел на него.
– Свет увидали, ваше сиятельство, как светлейший поступил, – робко и беспрестанно оглядываясь на своего полкового командира, сказал Тимохин.
– Отчего же так? – спросил Пьер.
– Да вот хоть бы насчет дров или кормов, доложу вам. Ведь мы от Свенцян отступали, не смей хворостины тронуть, или сенца там, или что. Ведь мы уходим, ему достается, не так ли, ваше сиятельство? – обратился он к своему князю, – а ты не смей. В нашем полку под суд двух офицеров отдали за этакие дела. Ну, как светлейший поступил, так насчет этого просто стало. Свет увидали…