Фонгня-Кебанг

Фонгня-КебангФонгня-Кебанг

</tt>

</tt>

</tt> </tt>

</td></tr>

Фонгня-Кебанг вьетн. Vườn quốc gia Phong Nha-Kẻ Bàng
Перед входом в пещеру
Категория МСОП — II (Национальный парк)
17°30′00″ с. ш. 106°10′30″ в. д.17.50000° с. ш. 106.17500° в. д. / 17.50000; 106.17500
Расположение	провинция Куангбинь, уезд Бочать
Страна	Вьетнам Вьетнам
Ближайший город	Донгхой
Площадь	857,54
Дата основания	2001
Сайт	[www.phongnhakebang.vn ngnhakebang.vn]
Фонгня-Кебанг
Объект всемирного наследия
Phong Nha-Ke Bang National Park (Национальный парк Фонгня-Кебанг)
Ссылка	[whc.unesco.org/ru/list/951 № 951] в списке объектов всемирного наследия ([whc.unesco.org/en/list/951 en])
Тип	Природный
Критерии	viii
Регион	Страны Азии и Тихого океана
Включение	2003  (27-я сессия)

Фонгня-Кебанг (вьетн. Vườn quốc gia Phong Nha-Kẻ Bàng) — национальный парк и объект всемирного наследия во Вьетнаме, расположенный в провинции Куангбинь, в 500 километрах к югу от Ханоя и в 50 км от центра провинции — Донгхоя. Парк граничит на западе с лаосским природным заповедником Хин-Намно в провинции Кхаммуан, а в 42 км на восток лежит Южно-Китайское море. Фонгня-Кебанг стоит на известняковом пласте площадью 2000 км² и граничит с другим пластом аналогичного размера, на котором стоит Хин-Намно. Центральная часть парка занимает 857,54 км², а буферная — 1954 км².

Национальный парк был создан для того, чтобы защитить карстовую зону, в которой находится примерно триста пещер и гротов и которая защищает экосистему известняковых лесов Чыонгшонских гор северо-центрального побережья Вьетнама.

Название парка происходит от пещеры Фонгня и леса Кебанг. Плоскогорье, на котором лежит парк, является одним из наиболее характерных примеров сложного карстового ландшафта в Юго-Восточной Азии. В 2003 году парк был включён в список всемирного наследия ЮНЕСКО. В апреле 2009 года членами Британской спелеологической ассоциации была обнаружена самая большая пещера в мире, Шондонг.

Фонгня-Кебанг известен своей системой пещер и гротов общей длиной около 70 км, из которых всего 20 были исследованы британскими и вьетнамскими спелеологами. Из них 17 расположены в районе Фонгня, а три — в районе Кебанг. После событий апреля 2009 года общая длина пещер и гротов оценивается в 126 км. До обнаружения пещеры Шондонг Фонгня обладала несколькими мировыми рекордами — самая длинная подземная река, самая большая пещера и галерея.

История обнаружения

Тямские надписи на стелах и алтарях свидетельствут о том, что люди населяли пещеру задолго до того, как эти места захватил Вьетнам во время «экспансии на юг» (Nam tiến, намтьен). В 1550 году появилось первое вьетнамское упоминание Фонгня-Кебанга — Зыонг Ван Ан описал её на Девяти урнах в Хюэ. В 1824 году король Минь Манг присвоил пещере название Дьеу ынг ти тхан (Diệu ứng chi thần, 妙應之神), а короли династии Нгуен называли её Тханхьенлинь (Thần Hiển Linh, 神顯靈).

В конце XIX века Леопольд-Мишель Кадьер, французский католический священник, направился в пещеру с экспедицией. Там он обнаружил тямские надписи. Он назвал Фонгня «первой пещерой Индокитая». В июле 1924 года английский исследователь Бартор утверждал, что Фонгня — непревзойдённая пещера. В 1935 году местный житель случайно обнаружил живописную пещеру в километре от входа в Фонгня, на высоте 200 метров. Её назвали Тьеншон (Tiên Sơn, 仙山, сказочная пещера) или «сухая пещера» из-за того, что по ней не течёт подземная река.

В 1937 году Бюро туризма французской администрации в Хюэ выпустило брошюру, рекламирующую туризм в Куангбине, и туда попала пещера Фонгня. До 1990 года в район пещер было отправлено несколько вьетнамских экспедиций, однако данная местность оставалась загадкой. В 1990 году в исследовании пещеры наступил поворотный момент, в результате чего начались исследования пещеры, которые привели к присвоению звания объекта мирового наследия ЮНЕСКО.

В 1990 году Ханойский университет принял предложение о сотрудничестве от Британской спелеологической ассоциации. Первая экспедиция была организована в том де году под руководством Говарда Лимберта. Члены экспедиции обследовали бо́льшую часть пещеры Вом. В 1992 году вторая экспедиция из 12 британских учёных и 6 профессоров Ханойского университета исследовала 7729 метров пещеры Фонгня и 13 690 метров пещеры Вом, а также прилегающие галереи. В 1994 году пещеру посетила третья экспедиция из 11 британских учёных и 5 профессоров Ханойского университета. В 1999 году Вьетнамско-российский тропический центр отправил зоологов и ботаников провести исследования района Кебанг. Благодаря этим трём экспедициям была получена информация, которая помогла местному правительству разработать защитные меры и распланировать туристическое развитие региона.

В 2005 году учёные из Британской спелеологической ассоциации обнаружили новую пещеру, которую назвали «Райской» (động Thiên Đường). Она была названа британскими учёными «самой большой и красивой в регионе Фонгня-Кебанг».

Министерство культуры и информации выпустило 1 июня 2006 года коллекцию марок с изображениями различных пейзажей региона Фонгня-Кебанг.

В апреле 2009 группа британских спелеологов исследовала территорию парка и окрестности. Оказалось, что самое большое помещение пещеры Шондонг имеет более пяти километров в длину, 200 метров в высоту и 150 метров в ширину, что означало, что крупнейшей пещерой в мире является Шондонг, а не Оленья пещера в Малайзии. Кроме этого, они обнаружили 20 новых пещер и гротов

География

Местоположение

Фонгня-Кебанг находится в центральной части провинции Куангбинь, в 40 км на северо-запад от административного центра Донгхой. Административно парк расположен главным образом на территории уезда Бочать — на территории коммун (xã) Танчать (Tân Trạch), Тхыонгчать (Thượng Trạch), Фукчать (Phúc Trạch), Суанчать (Xuân Trạch) и Шончать (Sơn Trạch). Однако, на северо-востоке парк находится на небольшой части уезда Миньхоа, а на юге — уезда Куангнинь. Парк граничит с карстовым ландшафтом Хин-Намно в лаосской провинции Кханмуан на западе.

Через северо-западную часть парка проходят скоростные шоссе: шоссе Хошимин (Đường Hồ Chí Minh) (участок длиною около 47 км) и шоссе Хошимин — восток (Đường Hồ Chí Minh Tây) (участок около 40 км). С севера-востока на юго-запад парк пересекает дорога № 20, которая заканчивается пограничным переходом в Лаос. До Ханоя по дороге 580 километров на север, а до портового города Дананга — 310 километров на юг. Географические координаты парка — 17°32′14″ с. ш. 106°09′04″ в. д.17.53722° с. ш. 106.151250° в. д. / 17.53722; 106.151250   .

Фонгня-Кебанг находится примерно в 30 км к западу от Южно-Китайского моря и шоссе 1А; добраться до парка можно по шоссе или по воде с моря. Рядом с парком находится небольшой аэропорт, на который может приземлиться вертолёт или небольшой самолёт, аэропорт Кхегат (Khe Gát). Северовьетнамская армия пользовалась им во время гражданской войны, особенно в сражении за залив Донгхой.

Планировка парка

До того как стать национальным парком, Фонгня-Кебанг был заказником площадью 50 км² (официально появился 9 августа 1986 года, к 1991 году увеличен до 411,32 км²). Премьер-министр Вьетнама 12 декабря 2001 года указом 189/2001 189/2001/QĐ-TTG превратил его в национальный парк. Целью этого было сохранение лесных ресурсов, биоразнообразия и научной ценности фауны и флоры региона, особенно редких эндемичных видов. Общая площадь парка — 857,54 км², он разделён на три зоны: строго охраняемая (648,94 км²), восстановительная (174,49 км²) и административная (34,11 км²).

Климат

Климат Фонгня-Кебанга — тропический, жаркий и влажный. Среднегодовая температура — от 23 до 25 °C, летний максимум — 41 °C, зимний минимум — 6 °C. Самые жаркие месяцы — июнь—август, тогда средняя температура достигает 28 °C, а самые холодные — декабрь—февраль (18 °C). В год выпадает от 2000 до 2500 осадков, 88 % этого количества приходится на период с июля по декабрь. В году бывает более 160 дождливых дней, ни один месяц не обходится без осадков. Среднегодовая относительная владность воздуха — 84 %.

Геология

История образования

Фонгня-кебангский карст эволюционировал с палеозойской эры (около 400 млн лет назад), являясь самым старым карстом в Азии. Он подвергался сильным тектоническим процессам, из-за чего слагающие его пласты перемежаются. Имеются доказательства того, что важную роль в формировании ландшафта сыграли растворы серы и гидротермальная активность, хотя полностью даная гипотеза ещё не доказана. Регион Фонгня-Кебанг является результатом пяти этапов формирования земной коры:

• поздний ордовик — ранний силур (около 450 млн лет назад);
• среднепоздний девон (около 340 млн лет назад);
• карбоно-пермский период (около 300 млн лет назад);
• горнообразовательный период мезозоя;
• кайнозой.

Геологическая важность

Фонгня-Кебанг — один из двух крупнейших в мире пластов известняка. В сравнении с 41 другими карстовыми объектами мирового наследия Фонгня выделяется геоморфизмом, геологическими и биотическими параметрами. Карсты Фонгня появились в палеозойскую эру, 400 млн лет назад, и являются старейшими в Азии. Если прибавить к площади Фонгня-Кебанга площадь граничащего с ним лаосского заповедника Хин-Намно, то получившийся карстовый лес был бы крупнейшим в Юго-Восточной Азии (317,754 га).

Можно выделить две группы форм рельефа в регионе Фонгня-Кебанг: карстовая и некарстовая. Вторая включает три типа: средневысокие и низкие купольные горы, которые образовались при интрузии магмы; средние денудационно-структурные горные пояса сформировались в обломочных скалах мелового периода; низкоблочные горные пояса образовались в других терригенных скалах. Карстовые формы рельефа в данной местности представляют собой типичный тропический карст двух разновидностей: поверхностные карстовые образования, включая конические и башенный карсты, карры, долины, провалы, внутренние долины и т. д. Подземный карст состоит из пещер.

По сравнению с другими тремя национальными парками, перечисленными в списке всемирного наследия ЮНЕСКО (малайзийским Гунунг Мулу, филиппинской подземной рекой Пуэрто-Принсеса и индонезийским парком Лоненц), а также другими карстовыми регионами Таиланда, Китая. Папуа — Новой Гвинеи, Фонгня-Кебанг — старейший, с наиболее сложными геологическими структурами, разнообразными и сложными подземными реками.

Рельеф

На территории парка расположено два десятка горных вершин высотой более 1000 метров. Самые высокие из них — Корилата (Co Rilata), 1128 м, и Копреу (Co Preu), 1213 м. Горы более 800 метров высотой, расположенные в карстовом регионе парка, образуют гряду на вьетнамско-лаосской границе. Выше 1000 метров из них являются пики Футао (вьетн. Phu Tạo, 1174 м), Коунет (вьетн. Co Unet, 1150 м), Фукань (вьетн. Phu Canh, 1095 м), Фумун (вьетн. Phu Mun, 1078 м), Футуэн (вьетн. Phu Tu En, 1078 м), Фуонтинь (вьетн. Phu On Chinh, 1068 м), Фузунг (вьетн. Phu Dung, 1064 м), Футуок (вьетн. Phu Tu Ôc, 1053 м), Фулонг (вьетн. Phu Long, 1015 м), Фуок (вьетн. Phu Ôc, 1015 м), Фудонг (вьетн. Phu Dong, 1002 м). Среди них также находятся summits 800—1000 высотой: Фушинь (вьетн. Phu Sinh, 965 м), Фукочи (вьетн. Phu Co Tri, 949 м), Фуонбой (вьетн. Phu On Boi, 933 м), Футу (вьетн. Phu Tu, 956 м), Футоан (вьетн. Phu Toan, 905 м)}, Фуфонг (вьетн. Phu Phong, 902 м) и Мама (вьетн. Ma Ma, 835 м).

Некарстовые регионы немногочисленны и расположены в основном на северной, северо-восточной и юго-восточной окраинах национального парка. Их высота варьирует в пределах 500—1000 метров, на них имеются углубления и крутые склоны (25—30°). У ручьёв Ам (вьетн. Aм), Тяло (вьетн. Cha Lo), Тюангут (вьетн. Chua Ngút) имеются узкие долины, ещё одна подобная форма рельефа расположена близ реки Заотхыонг (вьетн. Rào Thương) на южной границе. На северно-южном направлении находятся примчательные summits Футокву (вьетн. Phu Toc Vu, 1000 м), (вьетн. Mã Tác, 1068 м), (вьетн. Cổ Khu, 886 м), (вьетн. U Bò, 1009 м), (вьетн. Co Rilata, 1128 м); самая высокая гора в некарстовой зоне, а также во всём парке — Копреу (вьетн. Co Preu, 1213 м), расположенный на южной границе парка.

Реки и ручьи

В пещере Фонгня расположена самая длинная в мире подземная река. Шон и Тяй (Chày) — главные реки в национальном парке, они сформировали большинство пещер. Река Шон входит в пещеру Фонгня и протекает по ней; этот участок называют Нам-Аки (вьетн. Nam Aki). Она выходит на поверхность в 20 км на юг близ горы Пуфазам (вьетн. Pu-Pha-Dam). По Фонгня-Кебангу текут крупные ручьи, образовывающие впечатляющие водопады — Зё (вьетн. Gió), водопад госпожи Лоан (вьетн. Mệ Loan); крупнейшие ручьи — Мок (вьетн. Mọc), извергающийся из известняковых гор, и Чаанг (вьетн. Trạ Ang).

Пещера и гроты

В Фонгня-Кебанге расположена самая большая пещера в мире, помимо других трёх сотен гротов и пещер. До пещеры Шондонг пещера Фонгня была рекордсменом по данным Британской спелеологической ассоциации: ей принадлежали рекорды на самую длинную подземную реку, самую высокую, самую длинную пещеру, самый большой песчаный пляж внутри пещеры, а также на самые впечатляющие сталактиты и сталагмиты. Однако в экспедиции 2009 года обнаружилось 20 новых пещер общей длиной 56 км, включая крупнейшую в мире — Шондонг. Согласно описанию ЮНЕСКО, «Карстовый ландшафт, который начал формироваться еще в палеозое (примерно 400 млн лет назад), признан древнейшим карстовым районом в Азии. Эта местность в прошлом подвергалась мощным тектоническим воздействиям, что обусловило исключительную сложность структуры современного карстового ландшафта. На обширной территории национального парка, простирающегося до границ с Лаосом, находится такой феномен как 65-километровая пещерная система с подземной рекой».

Этимология

Название «Фонгня-Кебанг» составлено из двух: названия пещеры Фонгня и леса Кебанг. «Фонгня» — китаизм со значением «ветряной зуб» (кит. 風牙), «зубами» называли сталактиты и сталагмиты, а под ветром понимались потоки воздуха, дующие из пещеры, другая версия заключается в том, что Фонгня — название близлежащей деревни, которое не имеет отношения к зубам или ветру. Последней гипотезы придерживался Ле Куи Дон. Ещё одна теория заключается в том, что название, записывающееся как вьетн. 峰衙, горные мандарины, было придумано на основе ассоциации цепи горных вершин с мандаринами, выстроившимися перед императором. Другие названия пещеры Фонгня — Тхэйтьен (вьетн. Thầy Tiên) и Чок (вьетн. Troóc).

Фонгня

Фонгня получила известность благодаря причудливым каменным образованиям, получившим названия вроде «Лев», «Сказочная пещера», «Королевский двор» и «Будда». Она имеет 7729 метров в длину, содержит 14 гротов и 13 969-метровую подземную реку. Учёные исследовали 44,5 км гротов, а туристы имеют доступ к первым 1500 метрам.

Эта пещера, подобно другим пещерам региона, постоянно изменяется под воздействием протекающей по ней реки Тяй. По мере углубления в пещеру окружающие сталактиты и сталагмиты постепенно начинают сиять под ярким светом, создавая сказочную атмосферу. В Фонгня 14 помещений, соединённых рекой. Побочные коридоры отходят во всех направлениях. Потолок внешней и некоторых внутренних пещер возвышается на 25—40 метров над уровнем моря. Из 14-го помещения отходят коридоры, которые также могут вести в крупные помещения, однако данная часть опасна для исследования, так как там идёт постоянная эрозия известняка. Мелкая пещера расположена в 800 метрах от входа, здесь находится известный лес сталактитов и сталагмитов.

Известные пещеры и гроты Фонгня:

• Тёмная (Hang Tối): расположена в верхнем течении реки Шон близ притока Тяй. Эта пещера имеет 5258 метров в длину и 83 метра в высоту. У входа в пещеру растёт густой лес.
• Страшная (E): 736-метровая пещера, доступная с тропы Хо Ши Мина.
• Тяан (Chà An): 667-метровый грот шириной 15 метров.
• Тхунг (Thung): в высоту иногда превышает 133 метра; по нему течёт 3351-метровая река, текущая от Заотхыонг.
• Ласточка (Én): 1645-метровый грот 78,6 м в высоту.
• Сказочная расщелина (Khe Tiên): расположенный к югу от Фонгня 520-метровый грот.
• Кхези (Khe Ry): расположен к югу от Фонгня. Здесь находится исток ручья Кхези (13,817 км).
• Кхетхи (Khe Thi).

Система пещер Вом

• Пещера «Арка» (Vòm, Вом): 15,05-километровая пещера высотой 145 метров, внутри находится несколько подземных рек и бассейнов, а также множество примечательных сталактитов и сталагмитов. Британской спелеологической ассоциацией в Вом был обнаружен пролом Танг (Tang) глубиной более 255 метров. Это самый глубокий пролом в стране.
• Верхний обруч (Đai Cao): соединяется с Вом. Имеет 1645 метров в длину, 28 метров в высоту.
• Зуот (Duột): соединяется с Дайкао. Длина — 3927 км, высота — 45 м. Внутри расположено несколько песчаных пляжей.
• Рыба (Cá): 1500 м в длину, 62 — в высоту.
• Тигр (Hổ): соединяется с гротом Ка, имеет 1616 метров в длину и 46 в высоту.
• Овер (Over): 3244 метрв в длину, 103 м в высоту, 30—50 м в ширину.
• Пигмей (Pygmy): 845-метровый грот с несколькими потоками, извергающимися с возвышенностей.
• Зукказунг (Rục Caroòng): место обитания аремов, они живут в пещерах и занимаются охотой и собирательством.

Пещера Тьеншон

Эту пещеру случайно обнаружил местный житель в 1935 году. Она расположена в коммуне Шончать в районе Бочать. Вход Тьеншон расположен в километре от пещеры Фонгня, на высоте 200 метров. Тьеншон имеет 980 метров в длину. В 400 метрах от входа находится десятиметровый провал и 500-метровая подземная пещера, из-за опасности доступная только профессиональным спелеологам. Как и в пещере Фонгня, здесь расположено множество фантастически выглядящих сталактитов и сталагмитов. Если ударить их рукой, они производят глухие звуки, похожие на звучание гонгов и барабанов. Согласно британским спелеологам, Тьеншон сформирована десятки миллионов лет назад потоком, промывшим известняк в лесу Кебанг. Поток менял направление вслед за движением почвы, а потом поменяла русло на современное, уйдя в Фонгня. Тьеншон и Фонгня находятся рядом, но не соединены.

Пещера Тхьендыонг

Пещера Тхьендыонг молода по сравнению с другими пещерами Фонгня-Кебанга. До открытия пещеры Шондонг Тхьендонг считалась крупнейшей и самой длинной в национальном парке. Первые пять километров Тхьендонг исследовали члены экспедиции Британской спелеологической ассоциации в 2005 году; через пять лет они завершили исследование 31-километровой пещеры.

Высота Тхьендонг — до 100 м, ширина — до 150 м. Названа «райской пещерой» (перевод названия с вьетнамского) британскими спелеологами, очарованными красотой её сталактитов и сталагмитов. Для туристов пещера была открыта 3 сентября 2010 года благодаря построенной группой Чыонгтхинь (Trường Thịnh) инфраструктуре.

Шондонг

Пещера Шондонг — самая большая в мире. Самое большое помещение Шондонг имеет более пяти километров в длину, более 200 метров в высоту и 150 в ширину. Оценка длины пещеры затруднялась из-за быстрого потока протекающей по Шондонг реки.

Шондонг была обнаружена местным жителем по имени Хо-Кхань (Hồ-Khanh) в 1991 году. Местные боялись звуков, исходящих из пещеры (их производила подземная река), однако до апреля 2009 года о Шондонг мало что было известно (до экспедиции Британской спелеологической ассоциации под руководством Ховарда и Деба Лимбертов). Их остановила кальцитовая стена.

Согласно Лимбертам, Шондонг в пять раз больше пещеры Фонгня, ранее считвашейся крупнейшей во Вьетнаме. Самое большое помещение Шондонг имеет более пяти километров в длину, 200 м в высоту и 150 в ширину.

Биологическое разнообразие в парке

Флора

Парк является частью экорегиона Чыонгшон. Основной тип растительности — густые тропические нелистопадные леса, растущие на высоте ниже 800 метров над уровнем моря — 96,2 % национального парка покрыто лесом, 92,2 % из которого являются нетронутыми. 74,7 % (1104,76 км²) парка покрыто нелистопадными тропическими лесами, растущими на известняке на высоте менее 800 м; 8,5 % (126 км²) — аналогичный лес, растущий на высоте более 800 м; 8,3 % (122.2 km²) — нелистопадный влажный тропический лес, растущий на почве. Согласно первым исследованиям, в лесах Фонгня-Кебанга растёт 751 вид из 427 родов и 140 семейств, из них 36 включены во Вьетнамскую Красную книгу.

Наиболее распространённые деревья — хопея, Dysospyros saletti, Photinia aroboreum, Chukrasia tabularis, Burretionendron hsienmu и Garcinia fragraeoides. Семена могут прорасти только в отверстиях в известняке, где скопилась почва, поэтому восстановление покрова идёт медленно. В лесистой части доминируют Dipterocarpus kerri, Lagerstroemia calyculata, Anogeissus acuminate, Pometia pinnata. Доминирующие семейства — лавровые, чайные, розовые, буковые и голосеменные.

В парке находится растущий на известняке лес калоцедруса крупночешуйчатого площадью 50 км². Он состоит более чем из 2500 деревьев, плотность леса — 60 000 деревьев на км². Это крупнейшее место произрастания калоцедруса во Вьетнаме. Большинству деревьев 500—600 лет. Они отмечены как деревья группы 2A (редкие, ценные породы) в официальном письме 3399/VPCP-NN от 21 июня 2002 года, выпущенном в качестве поправки к правительственному декрету № 48. Ханойский университет вместе с исследовательским центром Фонгня-Кебанг обнаружил 1320 видов в парке, некоторые из них считаются редкими и ценными, в том числе три редких вида орхидей. Среди найденных в парке орхидей — Paphiopedilum malipoense, Paphiopedilum concolor и Paphiopedilum dianthum. В 1996 году Международный союз охраны природы классифицировал эти виды орхидей как находящиеся под угрозой исчезновения в ближайшем будущем.

Фауна

Лес является домом для 98 семейств, 256 родов и 381 видов позвоночных. 66 из них упомянуто во Вьетнамской Красной Книге, а 23 других — в Международной красной книге. В 2005 году в парке группой вьетнамских, немецких и российских учёных был обнаружен новый вид гекконов (Lygosoma boehmeiwas). В Фонгня-Кебанге обнаружили гауров и один вид угрей. В парке были обнаружены десять видов, которые ранее не встречались на территории Вьетнама.

В парке живёт крупная популяция приматов — десять видов и подвидов. Среди них находящиеся в опасности северный белощёкий гиббон, короткохвостый макак, ассамский макак, северный свинохвостый макак. Там живёт одна из крупнейших популяций тонкинского лангура в стране. Регион также важен как место обитания гололобого гульмана и чёрного лангура — это единственная в мире популяция в охраняемой зоне. Среди других угрожаемых видов парка китайский козерог, лающий мунтжак и саола. Гималайский медведь и малайский медведь также обитают на территории парка. Меньшие местные животные — яванский ящер и недавно обнаруженный Nesolagus timminsii, десять видов летучих мышей, описанных в Красной книге.

Из 59 обнаруженных рептилий и амфибий 18 перечислены во Вьетнамской красной книге, а 6 — в международной Красной книге. Дальнейшие исследования значительно увеличили количество известных видов: в 2013 году было известно 50 видов амфибий 101 вид рептилий. Среди 72 видов рыб, живущих в парке, имеется четыре эндемика, в том числе Danio quangbinhensis. В Фонгня-Кебанге живёт более 200 видов птиц, включая несколько редких (например, короткохвостая тимелия, Stachyris herberti, птица-носорог Тикелла, ошейниковый зелёный дятел, Brown Hornbill, Sooty Babbler and Short-tailed Scimitar Babbler.. Есть данные о том, что на территории парка живут лофура Эдвардса и королевская лофура. Исследование, проведённое российскими и вьетнамскими учёными из Вьетнамско-российского тропического центра, финансированное WWF, описало 259 видов бабочек из 11 семейств. Почти все основные таксоны вьетнамских бабочек обитают в парке.

Историческая важность

Самые ранние следы человеческого пребывания в этом регионе — неолитические топоры и подобные артефакты, оставленные в пещерах. В пещерах имеется некоторое количество древних тямских иероглифов. В 1995 году Вьетнамский археологический институт обратил внимание на то, что данный регион может нести исключительную историческую важность, а также что руины в гроте Бики (Bi Ký) могут быть остатками тямской мечети IX—IX века. Внутри пещеры Фонгня находят тямскую керамику, красные вазы с узкими розовыми горлышками в форме лотосов.

В 1899 году французский миссионер Леопольд Кадьер (фр. Léopold Cadière) изучил местные традиции и культуру обитателей региона побережья реки Шон. В письме к Французскому институту Дальнего Востока он утверждал, что эти места важны в историческом аспекте. В начале XX века спелеологи из Франции и Великобритании обнаружили несколько тямских и вьетнамских реликвий, в том числе алтарь, стелы, иероглифы, скульптуры, каменные статуи, китайские вещи. Король Хам Нги построил в этих местах базу для вьетнамского сопротивления французам.

ЮНЕСКО

Номинация 2003 года

В первый раз Фонгня-Кебанг был номинирован на звание объекта мирового наследия в 1998 году. Досье, составленное вьетнамским правительством, предполагало придание статуса заказнику Фонгня за соответствие критериям био- и георазнообразия, а также уникальной красоты (критерии I и IV).

В январе—феврале 1999 года Международный союз охраны природы провёл полевые исследования в парке. На встрече в июле того же года Бюро оценки заключило, что заказник Фонгня удовлетворил бы критериям I и IV, если бы его площадь была увеличена за счёт добавления леса Кебанг и окружающей инфраструктуры. Бюро также заключило, что Фонгня-Кебанг является частью чрезвычайно древнего и сложного карстового плато с высокой степенью георазнообразия, включающего также карст Хин-Намно. Заказник покрыт тропическим лесом с высокой степенью биоразнообразия и большим количеством эндемиков. Недостаток исследований означает, что важность биоразнообразия и геологической структуры этих мест невозможно полноценно оценить. Бюро пришло к выводу о том, что заказник Фонгня не удовлетворяет критериям объекта мирового наследия.

В 2000 году правительство страны отправила на рассмотрение исправленную номинацию, в которую был включена гораздо бо́льшая территория. В это время Национальное собрание и правительство Вьетнама сообщили о создании шоссе «Хошимин» и дороги, соединяющей его с шоссе № 20, которая проходила бы по центральной части Фонгня-Кебанга. Эта новость вызвала опасения за состояние парка, и многие международные организации, включая Международный союз охраны природы и Флора и фауна интернешнл обратились к правительству с просьбой пересмотра плана строительства ввиду отрицательного влияния на биоразнообразие. Из-за этого инцидента ЮНЕСКО не рассматривало вторую заявку.

В мае 2002 года правительство передало в ЮНЕСКО исправленную заявку вместе с анонсом решения премьер-министра об изменении статуса Фонгня-Кебанга с заказника на национальный парк и увеличении площади до 857,54 км²; кроме того были предоставлены сведения о проектах, нацеленных на сохранение и развитие парка, а также исправленные карты. Площадь Фонгня-Кебанга в исправленной заявке была меньше, чем в заявке 2000 года.

На 27-й сессии генеральной ассамблеи ЮНЕСКО, проходившей с 30 июня по 5 июля 2003 года, парку Фонгня-Кебанг был присвоен статус объекта мирового природного наследия, за это проголосовали делегаты из более чем 160 стран-членов конвенции ЮНЕСКО. Парк признан соответствующим критериям, так как является крайне важным для понимания геологической, геоморфической и геохронологической истории региона.

Пересмотр

Национальный совет по вопросам культурного наследия рекомендовал премьер-министру вторично подать запрос в ЮНЕСКО, чтобы получить статус мирового культурного наследия за биоразнообразие. После одобрения третьей заявки правительство продолжало собирать документы для этого. Согласно отчёту WWF за 2000 год, Фонгня-Кебанг является одним из 200 мировых центров биоразнообразия в мире и одним из 60 важнейших вьетнамских святилищ.

На закрывающей конференции Национального совета по вопросам культурного наследия учёные, принимавшие в ней участие, высказались в поддержку собранных документов, сочтя биоразнообразие парка уникальным по сравнению с другими объектами мирового культурного наследия.

Туризм

С момента включения Фонгня-Кебанга в список ЮНЕСКО количество туристов сильно возросло. Провинция Куангбинь инвестирует в парк средства, чтобы превратить его в одну из главных туристических достопримечательностей страны.

До Фонгня-Кебанга можно добраться по шоссе 1А, шоссе «Хошимин» (580 км от Ханоя, 50 км от Донгхоя, 210 км от Хюэ), по железной дороге Север—Юг с вокзала Донгхой, на самолёте из аэропорта Донгхой, расположенного в 45 км от парка. Туристов обслуживают в Туристическом центре коммуны Шончать, вход в который находится у шоссе Хошимин. Туристы должны приобрести входные билеты, в цену которых включена стоимость транспортировки на лодках. Экологический тур оплачивается отдельно. Посетителей перевозят на лодках вверх по реке Шон к пещерам Фонгня и Тхьендыонг.

В парке работает несколько экотуристических проектов, он вместе с Хюэ, центральновьетнамской культурой гонгов, Мишоном, музыкой няняк и Хойаном принимает участие в кампании по привлечению туристов.

В парке доступно множество видов туристической деятельности:

• походы в пещеры;
• экотуризм, исследование местной флоры и фауны;
• альпинизм, горный туризм;
• сплав по реке Тяй;
• посещение водопадов, в том числе 50-метрового водопада Тяй (Chài);
• посещение местных достопримечательностей: Буйволового поля (Ràn Bò, занбо), на котором пасутся дикие быки; Горизонтального источника (Nước Ngang); Лежащего камня (Ðá Nằm), блокирующего поток источника; Разделочной доски (Chân Thớt) — камня соответствующей формы, Ныокчой (Nước Trồi), источника, вытекающего из земли.

В 2004 году у Туристического центра в собственности было 248 лодок. Он создал 500 рабочих мест. В 2000 году центр запустил программу переквалификации дровосеков в фотографы, на 2004 год её прошло более 300 человек.

Фонгня-Кебанг, бухта Халонг и Фаншипан являются одними из кандидатов на получение звания нового природного чуда света. В голосовании 12 февраля 2008 года Фонгня-Кебанг получил 10-е место. В январе 2009 года газета Los Angeles Times включила парк в список «29 мест, которые нужно посетить в 2009 году».

Проблемы управления

Правление парка включает всего 115 человек, включая зоологов, ботаников, лесоводов и социоэкономистов. Они не могут налагать штрафы и не имеют в собственности требуемого оборудования (вертолётов), а парк недостаточно финансируется, что приводит к трудностям в противостоянии естественным и рукотворным угрозам.

В полудикой зоне размером 0,18 км², ограждённой колючей проволокой под напряжением, размещены приматы. Создание зоны произошло при содействии Франкфурского зоологического общества и имело целью защитить обитающие здесь 10 видов приматов, в том числе тонкинский гульман, гололобый гульман, немейский тонкотел.

Угрозы биоразнообразию

В центральной части парка находится две деревни — аремская и макунгская. В буферной зоне живёт 52 000 человек, эксплуатирующих лес. С увеличением количества туристов увеличилось загрязнение воды и земли мусором. Основной угрозой биоразнообразию является охота, так как местные жители потребляют много мяса. Их деятельность уже вызвала значительное ограничение численности кабанов, бинтуронгов и приматов. В то время, как власть не предпринимает никаких действий для предотвращения охоты, местные чиновники и работники полиции владеют ресторанами, где подают мясо диких животных, пойманных в парке. В парке не проводится никаких мер для сохранения численности тигров, слонов и буйволов.

Редкие угри, к примеру, двухцветный речной угорь и мадагаскарский речной угорь вылавливаются и в больших количествах поедаются в ресторанах, так как местные жители считают их средствами для улучшения потенции.

Интенсивная вырубка редких породе дерева (чёрное дерево, Dalbergia rimosa, масляных пород, к примеру, Cinnamomum balansae, ротанга и других) привела к их исчезновению во многих частях парка. Популяцию летучих мышей постоянно тревожат туристы. Шоссе «Хошимин» и 20-е шоссе, пересекающие края парка, и соединяющая их дорога, которая идёт по центральной части парка, также угрожают дикой природе Фонгня-Кебанга, особенно популяциям лангуров. Во время строительства шум заставил лангуров и других приматов уйти из привычных мест обитания.

Из-за плохого управления в некоторыых участках парка лес вырублен, кое-где полностью. Известняк Фонгня-Кебанга добывают в коммерческих целях, а администрация не предпринимает никаких шагов для того, чтобы воспрепятствовать этому.

Правительство провинции одобрило строительство 3600-мегаваттной угольной электростанции в деревне Виньшон (Vĩnh Sơn), расположенной в 40 км от парка. Электростанция будет загрязнять воздух и воду Фонгня-Кебанга. В сухой сезон парку постоянно угрожают пожары.

Землепользование в соседних районах

Управление землепользованием и регулирование коммерческой деятельности происходят неорганизованно. Участки земли продают частным лицам, не сообщившим о целях приобретения, что привело к формированию трущоб близ входа в парк. Схема использования прилегающих к парке двух км² земли подверглась критике со стороны множества экспертов за отсутствие долгосрочного планирования. В ответ местная администрация сообщила о намерении нанять признанных специалистов-планировщиков для разработки схемы.

Международное финансирование

Правительство Германии объявило 3 ноября 2005 о том, что выделит 12,6 миллионов евро на финансирование менеджмента парка с целью защиты его биоразнообразия. В 2007 году Германия передала ещё 1,8 миллионов на цели защиты парка.

Fauna and Flora International пожертвовали 132 000 долларов США правлению парка для сохранения приматов. В 1998 году эта же организация провела обучение управляющего персонала. Британская коммиссия по вопросам международного развития (англ. British Commission for International Development) спонсировала созданный WWF фонд, нацеленный на защиту Фонгня-Кебанга и Хин-Намно. FFI получила финансирование от британского Департамента окружающей среды для проведения кампании, нацеленной на повышение осведомлённости о защите биоразнообразия среди местных жителей и туристов.

Ссылки

• [www.phongnhakebang.vn/En/default.aspx Официальный сайт]  (англ.)
• [vietnam.vnanet.vn/vnp/ru-ru/13/71/71/28454/default.aspx Карстовое образование Фонгня-Кебанг — часть мирового природного наследия]

Всемирное наследие ЮНЕСКО, объект № 951 [whc.unesco.org/ru/list/951 рус.] • [whc.unesco.org/en/list/951 англ.] • [whc.unesco.org/fr/list/951 фр.]

Отрывок, характеризующий Фонгня-Кебанг

Богучарово было всегда, до поселения в нем князя Андрея, заглазное именье, и мужики богучаровские имели совсем другой характер от лысогорских. Они отличались от них и говором, и одеждой, и нравами. Они назывались степными. Старый князь хвалил их за их сносливость в работе, когда они приезжали подсоблять уборке в Лысых Горах или копать пруды и канавы, но не любил их за их дикость.
Последнее пребывание в Богучарове князя Андрея, с его нововведениями – больницами, школами и облегчением оброка, – не смягчило их нравов, а, напротив, усилило в них те черты характера, которые старый князь называл дикостью. Между ними всегда ходили какие нибудь неясные толки, то о перечислении их всех в казаки, то о новой вере, в которую их обратят, то о царских листах каких то, то о присяге Павлу Петровичу в 1797 году (про которую говорили, что тогда еще воля выходила, да господа отняли), то об имеющем через семь лет воцариться Петре Феодоровиче, при котором все будет вольно и так будет просто, что ничего не будет. Слухи о войне в Бонапарте и его нашествии соединились для них с такими же неясными представлениями об антихристе, конце света и чистой воле.
В окрестности Богучарова были всё большие села, казенные и оброчные помещичьи. Живущих в этой местности помещиков было очень мало; очень мало было также дворовых и грамотных, и в жизни крестьян этой местности были заметнее и сильнее, чем в других, те таинственные струи народной русской жизни, причины и значение которых бывают необъяснимы для современников. Одно из таких явлений было проявившееся лет двадцать тому назад движение между крестьянами этой местности к переселению на какие то теплые реки. Сотни крестьян, в том числе и богучаровские, стали вдруг распродавать свой скот и уезжать с семействами куда то на юго восток. Как птицы летят куда то за моря, стремились эти люди с женами и детьми туда, на юго восток, где никто из них не был. Они поднимались караванами, поодиночке выкупались, бежали, и ехали, и шли туда, на теплые реки. Многие были наказаны, сосланы в Сибирь, многие с холода и голода умерли по дороге, многие вернулись сами, и движение затихло само собой так же, как оно и началось без очевидной причины. Но подводные струи не переставали течь в этом народе и собирались для какой то новой силы, имеющей проявиться так же странно, неожиданно и вместе с тем просто, естественно и сильно. Теперь, в 1812 м году, для человека, близко жившего с народом, заметно было, что эти подводные струи производили сильную работу и были близки к проявлению.
Алпатыч, приехав в Богучарово несколько времени перед кончиной старого князя, заметил, что между народом происходило волнение и что, противно тому, что происходило в полосе Лысых Гор на шестидесятиверстном радиусе, где все крестьяне уходили (предоставляя казакам разорять свои деревни), в полосе степной, в богучаровской, крестьяне, как слышно было, имели сношения с французами, получали какие то бумаги, ходившие между ними, и оставались на местах. Он знал через преданных ему дворовых людей, что ездивший на днях с казенной подводой мужик Карп, имевший большое влияние на мир, возвратился с известием, что казаки разоряют деревни, из которых выходят жители, но что французы их не трогают. Он знал, что другой мужик вчера привез даже из села Вислоухова – где стояли французы – бумагу от генерала французского, в которой жителям объявлялось, что им не будет сделано никакого вреда и за все, что у них возьмут, заплатят, если они останутся. В доказательство того мужик привез из Вислоухова сто рублей ассигнациями (он не знал, что они были фальшивые), выданные ему вперед за сено.
Наконец, важнее всего, Алпатыч знал, что в тот самый день, как он приказал старосте собрать подводы для вывоза обоза княжны из Богучарова, поутру была на деревне сходка, на которой положено было не вывозиться и ждать. А между тем время не терпело. Предводитель, в день смерти князя, 15 го августа, настаивал у княжны Марьи на том, чтобы она уехала в тот же день, так как становилось опасно. Он говорил, что после 16 го он не отвечает ни за что. В день же смерти князя он уехал вечером, но обещал приехать на похороны на другой день. Но на другой день он не мог приехать, так как, по полученным им самим известиям, французы неожиданно подвинулись, и он только успел увезти из своего имения свое семейство и все ценное.
Лет тридцать Богучаровым управлял староста Дрон, которого старый князь звал Дронушкой.
Дрон был один из тех крепких физически и нравственно мужиков, которые, как только войдут в года, обрастут бородой, так, не изменяясь, живут до шестидесяти – семидесяти лет, без одного седого волоса или недостатка зуба, такие же прямые и сильные в шестьдесят лет, как и в тридцать.
Дрон, вскоре после переселения на теплые реки, в котором он участвовал, как и другие, был сделан старостой бурмистром в Богучарове и с тех пор двадцать три года безупречно пробыл в этой должности. Мужики боялись его больше, чем барина. Господа, и старый князь, и молодой, и управляющий, уважали его и в шутку называли министром. Во все время своей службы Дрон нн разу не был ни пьян, ни болен; никогда, ни после бессонных ночей, ни после каких бы то ни было трудов, не выказывал ни малейшей усталости и, не зная грамоте, никогда не забывал ни одного счета денег и пудов муки по огромным обозам, которые он продавал, и ни одной копны ужи на хлеба на каждой десятине богучаровских полей.
Этого то Дрона Алпатыч, приехавший из разоренных Лысых Гор, призвал к себе в день похорон князя и приказал ему приготовить двенадцать лошадей под экипажи княжны и восемнадцать подвод под обоз, который должен был быть поднят из Богучарова. Хотя мужики и были оброчные, исполнение приказания этого не могло встретить затруднения, по мнению Алпатыча, так как в Богучарове было двести тридцать тягол и мужики были зажиточные. Но староста Дрон, выслушав приказание, молча опустил глаза. Алпатыч назвал ему мужиков, которых он знал и с которых он приказывал взять подводы.
Дрон отвечал, что лошади у этих мужиков в извозе. Алпатыч назвал других мужиков, и у тех лошадей не было, по словам Дрона, одни были под казенными подводами, другие бессильны, у третьих подохли лошади от бескормицы. Лошадей, по мнению Дрона, нельзя было собрать не только под обоз, но и под экипажи.
Алпатыч внимательно посмотрел на Дрона и нахмурился. Как Дрон был образцовым старостой мужиком, так и Алпатыч недаром управлял двадцать лет имениями князя и был образцовым управляющим. Он в высшей степени способен был понимать чутьем потребности и инстинкты народа, с которым имел дело, и потому он был превосходным управляющим. Взглянув на Дрона, он тотчас понял, что ответы Дрона не были выражением мысли Дрона, но выражением того общего настроения богучаровского мира, которым староста уже был захвачен. Но вместе с тем он знал, что нажившийся и ненавидимый миром Дрон должен был колебаться между двумя лагерями – господским и крестьянским. Это колебание он заметил в его взгляде, и потому Алпатыч, нахмурившись, придвинулся к Дрону.
– Ты, Дронушка, слушай! – сказал он. – Ты мне пустого не говори. Его сиятельство князь Андрей Николаич сами мне приказали, чтобы весь народ отправить и с неприятелем не оставаться, и царский на то приказ есть. А кто останется, тот царю изменник. Слышишь?
– Слушаю, – отвечал Дрон, не поднимая глаз.
Алпатыч не удовлетворился этим ответом.
– Эй, Дрон, худо будет! – сказал Алпатыч, покачав головой.
– Власть ваша! – сказал Дрон печально.
– Эй, Дрон, оставь! – повторил Алпатыч, вынимая руку из за пазухи и торжественным жестом указывая ею на пол под ноги Дрона. – Я не то, что тебя насквозь, я под тобой на три аршина все насквозь вижу, – сказал он, вглядываясь в пол под ноги Дрона.
Дрон смутился, бегло взглянул на Алпатыча и опять опустил глаза.
– Ты вздор то оставь и народу скажи, чтобы собирались из домов идти в Москву и готовили подводы завтра к утру под княжнин обоз, да сам на сходку не ходи. Слышишь?
Дрон вдруг упал в ноги.
– Яков Алпатыч, уволь! Возьми от меня ключи, уволь ради Христа.
– Оставь! – сказал Алпатыч строго. – Под тобой насквозь на три аршина вижу, – повторил он, зная, что его мастерство ходить за пчелами, знание того, когда сеять овес, и то, что он двадцать лет умел угодить старому князю, давно приобрели ему славу колдуна и что способность видеть на три аршина под человеком приписывается колдунам.
Дрон встал и хотел что то сказать, но Алпатыч перебил его:
– Что вы это вздумали? А?.. Что ж вы думаете? А?
– Что мне с народом делать? – сказал Дрон. – Взбуровило совсем. Я и то им говорю…
– То то говорю, – сказал Алпатыч. – Пьют? – коротко спросил он.
– Весь взбуровился, Яков Алпатыч: другую бочку привезли.
– Так ты слушай. Я к исправнику поеду, а ты народу повести, и чтоб они это бросили, и чтоб подводы были.
– Слушаю, – отвечал Дрон.
Больше Яков Алпатыч не настаивал. Он долго управлял народом и знал, что главное средство для того, чтобы люди повиновались, состоит в том, чтобы не показывать им сомнения в том, что они могут не повиноваться. Добившись от Дрона покорного «слушаю с», Яков Алпатыч удовлетворился этим, хотя он не только сомневался, но почти был уверен в том, что подводы без помощи воинской команды не будут доставлены.
И действительно, к вечеру подводы не были собраны. На деревне у кабака была опять сходка, и на сходке положено было угнать лошадей в лес и не выдавать подвод. Ничего не говоря об этом княжне, Алпатыч велел сложить с пришедших из Лысых Гор свою собственную кладь и приготовить этих лошадей под кареты княжны, а сам поехал к начальству.

Х
После похорон отца княжна Марья заперлась в своей комнате и никого не впускала к себе. К двери подошла девушка сказать, что Алпатыч пришел спросить приказания об отъезде. (Это было еще до разговора Алпатыча с Дроном.) Княжна Марья приподнялась с дивана, на котором она лежала, и сквозь затворенную дверь проговорила, что она никуда и никогда не поедет и просит, чтобы ее оставили в покое.
Окна комнаты, в которой лежала княжна Марья, были на запад. Она лежала на диване лицом к стене и, перебирая пальцами пуговицы на кожаной подушке, видела только эту подушку, и неясные мысли ее были сосредоточены на одном: она думала о невозвратимости смерти и о той своей душевной мерзости, которой она не знала до сих пор и которая выказалась во время болезни ее отца. Она хотела, но не смела молиться, не смела в том душевном состоянии, в котором она находилась, обращаться к богу. Она долго лежала в этом положении.
Солнце зашло на другую сторону дома и косыми вечерними лучами в открытые окна осветило комнату и часть сафьянной подушки, на которую смотрела княжна Марья. Ход мыслей ее вдруг приостановился. Она бессознательно приподнялась, оправила волоса, встала и подошла к окну, невольно вдыхая в себя прохладу ясного, но ветреного вечера.
«Да, теперь тебе удобно любоваться вечером! Его уж нет, и никто тебе не помешает», – сказала она себе, и, опустившись на стул, она упала головой на подоконник.
Кто то нежным и тихим голосом назвал ее со стороны сада и поцеловал в голову. Она оглянулась. Это была m lle Bourienne, в черном платье и плерезах. Она тихо подошла к княжне Марье, со вздохом поцеловала ее и тотчас же заплакала. Княжна Марья оглянулась на нее. Все прежние столкновения с нею, ревность к ней, вспомнились княжне Марье; вспомнилось и то, как он последнее время изменился к m lle Bourienne, не мог ее видеть, и, стало быть, как несправедливы были те упреки, которые княжна Марья в душе своей делала ей. «Да и мне ли, мне ли, желавшей его смерти, осуждать кого нибудь! – подумала она.
Княжне Марье живо представилось положение m lle Bourienne, в последнее время отдаленной от ее общества, но вместе с тем зависящей от нее и живущей в чужом доме. И ей стало жалко ее. Она кротко вопросительно посмотрела на нее и протянула ей руку. M lle Bourienne тотчас заплакала, стала целовать ее руку и говорить о горе, постигшем княжну, делая себя участницей этого горя. Она говорила о том, что единственное утешение в ее горе есть то, что княжна позволила ей разделить его с нею. Она говорила, что все бывшие недоразумения должны уничтожиться перед великим горем, что она чувствует себя чистой перед всеми и что он оттуда видит ее любовь и благодарность. Княжна слушала ее, не понимая ее слов, но изредка взглядывая на нее и вслушиваясь в звуки ее голоса.
– Ваше положение вдвойне ужасно, милая княжна, – помолчав немного, сказала m lle Bourienne. – Я понимаю, что вы не могли и не можете думать о себе; но я моей любовью к вам обязана это сделать… Алпатыч был у вас? Говорил он с вами об отъезде? – спросила она.
Княжна Марья не отвечала. Она не понимала, куда и кто должен был ехать. «Разве можно было что нибудь предпринимать теперь, думать о чем нибудь? Разве не все равно? Она не отвечала.
– Вы знаете ли, chere Marie, – сказала m lle Bourienne, – знаете ли, что мы в опасности, что мы окружены французами; ехать теперь опасно. Ежели мы поедем, мы почти наверное попадем в плен, и бог знает…
Княжна Марья смотрела на свою подругу, не понимая того, что она говорила.
– Ах, ежели бы кто нибудь знал, как мне все все равно теперь, – сказала она. – Разумеется, я ни за что не желала бы уехать от него… Алпатыч мне говорил что то об отъезде… Поговорите с ним, я ничего, ничего не могу и не хочу…
– Я говорила с ним. Он надеется, что мы успеем уехать завтра; но я думаю, что теперь лучше бы было остаться здесь, – сказала m lle Bourienne. – Потому что, согласитесь, chere Marie, попасть в руки солдат или бунтующих мужиков на дороге – было бы ужасно. – M lle Bourienne достала из ридикюля объявление на нерусской необыкновенной бумаге французского генерала Рамо о том, чтобы жители не покидали своих домов, что им оказано будет должное покровительство французскими властями, и подала ее княжне.
– Я думаю, что лучше обратиться к этому генералу, – сказала m lle Bourienne, – и я уверена, что вам будет оказано должное уважение.
Княжна Марья читала бумагу, и сухие рыдания задергали ее лицо.
– Через кого вы получили это? – сказала она.
– Вероятно, узнали, что я француженка по имени, – краснея, сказала m lle Bourienne.
Княжна Марья с бумагой в руке встала от окна и с бледным лицом вышла из комнаты и пошла в бывший кабинет князя Андрея.
– Дуняша, позовите ко мне Алпатыча, Дронушку, кого нибудь, – сказала княжна Марья, – и скажите Амалье Карловне, чтобы она не входила ко мне, – прибавила она, услыхав голос m lle Bourienne. – Поскорее ехать! Ехать скорее! – говорила княжна Марья, ужасаясь мысли о том, что она могла остаться во власти французов.
«Чтобы князь Андрей знал, что она во власти французов! Чтоб она, дочь князя Николая Андреича Болконского, просила господина генерала Рамо оказать ей покровительство и пользовалась его благодеяниями! – Эта мысль приводила ее в ужас, заставляла ее содрогаться, краснеть и чувствовать еще не испытанные ею припадки злобы и гордости. Все, что только было тяжелого и, главное, оскорбительного в ее положении, живо представлялось ей. «Они, французы, поселятся в этом доме; господин генерал Рамо займет кабинет князя Андрея; будет для забавы перебирать и читать его письма и бумаги. M lle Bourienne lui fera les honneurs de Богучарово. [Мадемуазель Бурьен будет принимать его с почестями в Богучарове.] Мне дадут комнатку из милости; солдаты разорят свежую могилу отца, чтобы снять с него кресты и звезды; они мне будут рассказывать о победах над русскими, будут притворно выражать сочувствие моему горю… – думала княжна Марья не своими мыслями, но чувствуя себя обязанной думать за себя мыслями своего отца и брата. Для нее лично было все равно, где бы ни оставаться и что бы с ней ни было; но она чувствовала себя вместе с тем представительницей своего покойного отца и князя Андрея. Она невольно думала их мыслями и чувствовала их чувствами. Что бы они сказали, что бы они сделали теперь, то самое она чувствовала необходимым сделать. Она пошла в кабинет князя Андрея и, стараясь проникнуться его мыслями, обдумывала свое положение.
Требования жизни, которые она считала уничтоженными со смертью отца, вдруг с новой, еще неизвестной силой возникли перед княжной Марьей и охватили ее. Взволнованная, красная, она ходила по комнате, требуя к себе то Алпатыча, то Михаила Ивановича, то Тихона, то Дрона. Дуняша, няня и все девушки ничего не могли сказать о том, в какой мере справедливо было то, что объявила m lle Bourienne. Алпатыча не было дома: он уехал к начальству. Призванный Михаил Иваныч, архитектор, явившийся к княжне Марье с заспанными глазами, ничего не мог сказать ей. Он точно с той же улыбкой согласия, с которой он привык в продолжение пятнадцати лет отвечать, не выражая своего мнения, на обращения старого князя, отвечал на вопросы княжны Марьи, так что ничего определенного нельзя было вывести из его ответов. Призванный старый камердинер Тихон, с опавшим и осунувшимся лицом, носившим на себе отпечаток неизлечимого горя, отвечал «слушаю с» на все вопросы княжны Марьи и едва удерживался от рыданий, глядя на нее.
Наконец вошел в комнату староста Дрон и, низко поклонившись княжне, остановился у притолоки.
Княжна Марья прошлась по комнате и остановилась против него.
– Дронушка, – сказала княжна Марья, видевшая в нем несомненного друга, того самого Дронушку, который из своей ежегодной поездки на ярмарку в Вязьму привозил ей всякий раз и с улыбкой подавал свой особенный пряник. – Дронушка, теперь, после нашего несчастия, – начала она и замолчала, не в силах говорить дальше.
– Все под богом ходим, – со вздохом сказал он. Они помолчали.
– Дронушка, Алпатыч куда то уехал, мне не к кому обратиться. Правду ли мне говорят, что мне и уехать нельзя?
– Отчего же тебе не ехать, ваше сиятельство, ехать можно, – сказал Дрон.
– Мне сказали, что опасно от неприятеля. Голубчик, я ничего не могу, ничего не понимаю, со мной никого нет. Я непременно хочу ехать ночью или завтра рано утром. – Дрон молчал. Он исподлобья взглянул на княжну Марью.
– Лошадей нет, – сказал он, – я и Яков Алпатычу говорил.
– Отчего же нет? – сказала княжна.
– Все от божьего наказания, – сказал Дрон. – Какие лошади были, под войска разобрали, а какие подохли, нынче год какой. Не то лошадей кормить, а как бы самим с голоду не помереть! И так по три дня не емши сидят. Нет ничего, разорили вконец.
Княжна Марья внимательно слушала то, что он говорил ей.
– Мужики разорены? У них хлеба нет? – спросила она.
– Голодной смертью помирают, – сказал Дрон, – не то что подводы…
– Да отчего же ты не сказал, Дронушка? Разве нельзя помочь? Я все сделаю, что могу… – Княжне Марье странно было думать, что теперь, в такую минуту, когда такое горе наполняло ее душу, могли быть люди богатые и бедные и что могли богатые не помочь бедным. Она смутно знала и слышала, что бывает господский хлеб и что его дают мужикам. Она знала тоже, что ни брат, ни отец ее не отказали бы в нужде мужикам; она только боялась ошибиться как нибудь в словах насчет этой раздачи мужикам хлеба, которым она хотела распорядиться. Она была рада тому, что ей представился предлог заботы, такой, для которой ей не совестно забыть свое горе. Она стала расспрашивать Дронушку подробности о нуждах мужиков и о том, что есть господского в Богучарове.
– Ведь у нас есть хлеб господский, братнин? – спросила она.
– Господский хлеб весь цел, – с гордостью сказал Дрон, – наш князь не приказывал продавать.
– Выдай его мужикам, выдай все, что им нужно: я тебе именем брата разрешаю, – сказала княжна Марья.
Дрон ничего не ответил и глубоко вздохнул.
– Ты раздай им этот хлеб, ежели его довольно будет для них. Все раздай. Я тебе приказываю именем брата, и скажи им: что, что наше, то и ихнее. Мы ничего не пожалеем для них. Так ты скажи.
Дрон пристально смотрел на княжну, в то время как она говорила.
– Уволь ты меня, матушка, ради бога, вели от меня ключи принять, – сказал он. – Служил двадцать три года, худого не делал; уволь, ради бога.
Княжна Марья не понимала, чего он хотел от нее и от чего он просил уволить себя. Она отвечала ему, что она никогда не сомневалась в его преданности и что она все готова сделать для него и для мужиков.


Через час после этого Дуняша пришла к княжне с известием, что пришел Дрон и все мужики, по приказанию княжны, собрались у амбара, желая переговорить с госпожою.
– Да я никогда не звала их, – сказала княжна Марья, – я только сказала Дронушке, чтобы раздать им хлеба.
– Только ради бога, княжна матушка, прикажите их прогнать и не ходите к ним. Все обман один, – говорила Дуняша, – а Яков Алпатыч приедут, и поедем… и вы не извольте…
– Какой же обман? – удивленно спросила княжна
– Да уж я знаю, только послушайте меня, ради бога. Вот и няню хоть спросите. Говорят, не согласны уезжать по вашему приказанию.
– Ты что нибудь не то говоришь. Да я никогда не приказывала уезжать… – сказала княжна Марья. – Позови Дронушку.
Пришедший Дрон подтвердил слова Дуняши: мужики пришли по приказанию княжны.
– Да я никогда не звала их, – сказала княжна. – Ты, верно, не так передал им. Я только сказала, чтобы ты им отдал хлеб.
Дрон, не отвечая, вздохнул.
– Если прикажете, они уйдут, – сказал он.
– Нет, нет, я пойду к ним, – сказала княжна Марья
Несмотря на отговариванье Дуняши и няни, княжна Марья вышла на крыльцо. Дрон, Дуняша, няня и Михаил Иваныч шли за нею. «Они, вероятно, думают, что я предлагаю им хлеб с тем, чтобы они остались на своих местах, и сама уеду, бросив их на произвол французов, – думала княжна Марья. – Я им буду обещать месячину в подмосковной, квартиры; я уверена, что Andre еще больше бы сделав на моем месте», – думала она, подходя в сумерках к толпе, стоявшей на выгоне у амбара.
Толпа, скучиваясь, зашевелилась, и быстро снялись шляпы. Княжна Марья, опустив глаза и путаясь ногами в платье, близко подошла к ним. Столько разнообразных старых и молодых глаз было устремлено на нее и столько было разных лиц, что княжна Марья не видала ни одного лица и, чувствуя необходимость говорить вдруг со всеми, не знала, как быть. Но опять сознание того, что она – представительница отца и брата, придало ей силы, и она смело начала свою речь.
– Я очень рада, что вы пришли, – начала княжна Марья, не поднимая глаз и чувствуя, как быстро и сильно билось ее сердце. – Мне Дронушка сказал, что вас разорила война. Это наше общее горе, и я ничего не пожалею, чтобы помочь вам. Я сама еду, потому что уже опасно здесь и неприятель близко… потому что… Я вам отдаю все, мои друзья, и прошу вас взять все, весь хлеб наш, чтобы у вас не было нужды. А ежели вам сказали, что я отдаю вам хлеб с тем, чтобы вы остались здесь, то это неправда. Я, напротив, прошу вас уезжать со всем вашим имуществом в нашу подмосковную, и там я беру на себя и обещаю вам, что вы не будете нуждаться. Вам дадут и домы и хлеба. – Княжна остановилась. В толпе только слышались вздохи.
– Я не от себя делаю это, – продолжала княжна, – я это делаю именем покойного отца, который был вам хорошим барином, и за брата, и его сына.
Она опять остановилась. Никто не прерывал ее молчания.
– Горе наше общее, и будем делить всё пополам. Все, что мое, то ваше, – сказала она, оглядывая лица, стоявшие перед нею.
Все глаза смотрели на нее с одинаковым выражением, значения которого она не могла понять. Было ли это любопытство, преданность, благодарность, или испуг и недоверие, но выражение на всех лицах было одинаковое.
– Много довольны вашей милостью, только нам брать господский хлеб не приходится, – сказал голос сзади.
– Да отчего же? – сказала княжна.
Никто не ответил, и княжна Марья, оглядываясь по толпе, замечала, что теперь все глаза, с которыми она встречалась, тотчас же опускались.
– Отчего же вы не хотите? – спросила она опять.
Никто не отвечал.
Княжне Марье становилось тяжело от этого молчанья; она старалась уловить чей нибудь взгляд.
– Отчего вы не говорите? – обратилась княжна к старому старику, который, облокотившись на палку, стоял перед ней. – Скажи, ежели ты думаешь, что еще что нибудь нужно. Я все сделаю, – сказала она, уловив его взгляд. Но он, как бы рассердившись за это, опустил совсем голову и проговорил:
– Чего соглашаться то, не нужно нам хлеба.
– Что ж, нам все бросить то? Не согласны. Не согласны… Нет нашего согласия. Мы тебя жалеем, а нашего согласия нет. Поезжай сама, одна… – раздалось в толпе с разных сторон. И опять на всех лицах этой толпы показалось одно и то же выражение, и теперь это было уже наверное не выражение любопытства и благодарности, а выражение озлобленной решительности.
– Да вы не поняли, верно, – с грустной улыбкой сказала княжна Марья. – Отчего вы не хотите ехать? Я обещаю поселить вас, кормить. А здесь неприятель разорит вас…
Но голос ее заглушали голоса толпы.
– Нет нашего согласия, пускай разоряет! Не берем твоего хлеба, нет согласия нашего!
Княжна Марья старалась уловить опять чей нибудь взгляд из толпы, но ни один взгляд не был устремлен на нее; глаза, очевидно, избегали ее. Ей стало странно и неловко.
– Вишь, научила ловко, за ней в крепость иди! Дома разори да в кабалу и ступай. Как же! Я хлеб, мол, отдам! – слышались голоса в толпе.
Княжна Марья, опустив голову, вышла из круга и пошла в дом. Повторив Дрону приказание о том, чтобы завтра были лошади для отъезда, она ушла в свою комнату и осталась одна с своими мыслями.


Долго эту ночь княжна Марья сидела у открытого окна в своей комнате, прислушиваясь к звукам говора мужиков, доносившегося с деревни, но она не думала о них. Она чувствовала, что, сколько бы она ни думала о них, она не могла бы понять их. Она думала все об одном – о своем горе, которое теперь, после перерыва, произведенного заботами о настоящем, уже сделалось для нее прошедшим. Она теперь уже могла вспоминать, могла плакать и могла молиться. С заходом солнца ветер затих. Ночь была тихая и свежая. В двенадцатом часу голоса стали затихать, пропел петух, из за лип стала выходить полная луна, поднялся свежий, белый туман роса, и над деревней и над домом воцарилась тишина.
Одна за другой представлялись ей картины близкого прошедшего – болезни и последних минут отца. И с грустной радостью она теперь останавливалась на этих образах, отгоняя от себя с ужасом только одно последнее представление его смерти, которое – она чувствовала – она была не в силах созерцать даже в своем воображении в этот тихий и таинственный час ночи. И картины эти представлялись ей с такой ясностью и с такими подробностями, что они казались ей то действительностью, то прошедшим, то будущим.
То ей живо представлялась та минута, когда с ним сделался удар и его из сада в Лысых Горах волокли под руки и он бормотал что то бессильным языком, дергал седыми бровями и беспокойно и робко смотрел на нее.
«Он и тогда хотел сказать мне то, что он сказал мне в день своей смерти, – думала она. – Он всегда думал то, что он сказал мне». И вот ей со всеми подробностями вспомнилась та ночь в Лысых Горах накануне сделавшегося с ним удара, когда княжна Марья, предчувствуя беду, против его воли осталась с ним. Она не спала и ночью на цыпочках сошла вниз и, подойдя к двери в цветочную, в которой в эту ночь ночевал ее отец, прислушалась к его голосу. Он измученным, усталым голосом говорил что то с Тихоном. Ему, видно, хотелось поговорить. «И отчего он не позвал меня? Отчего он не позволил быть мне тут на месте Тихона? – думала тогда и теперь княжна Марья. – Уж он не выскажет никогда никому теперь всего того, что было в его душе. Уж никогда не вернется для него и для меня эта минута, когда бы он говорил все, что ему хотелось высказать, а я, а не Тихон, слушала бы и понимала его. Отчего я не вошла тогда в комнату? – думала она. – Может быть, он тогда же бы сказал мне то, что он сказал в день смерти. Он и тогда в разговоре с Тихоном два раза спросил про меня. Ему хотелось меня видеть, а я стояла тут, за дверью. Ему было грустно, тяжело говорить с Тихоном, который не понимал его. Помню, как он заговорил с ним про Лизу, как живую, – он забыл, что она умерла, и Тихон напомнил ему, что ее уже нет, и он закричал: „Дурак“. Ему тяжело было. Я слышала из за двери, как он, кряхтя, лег на кровать и громко прокричал: „Бог мой!Отчего я не взошла тогда? Что ж бы он сделал мне? Что бы я потеряла? А может быть, тогда же он утешился бы, он сказал бы мне это слово“. И княжна Марья вслух произнесла то ласковое слово, которое он сказал ей в день смерти. «Ду ше нь ка! – повторила княжна Марья это слово и зарыдала облегчающими душу слезами. Она видела теперь перед собою его лицо. И не то лицо, которое она знала с тех пор, как себя помнила, и которое она всегда видела издалека; а то лицо – робкое и слабое, которое она в последний день, пригибаясь к его рту, чтобы слышать то, что он говорил, в первый раз рассмотрела вблизи со всеми его морщинами и подробностями.
«Душенька», – повторила она.
«Что он думал, когда сказал это слово? Что он думает теперь? – вдруг пришел ей вопрос, и в ответ на это она увидала его перед собой с тем выражением лица, которое у него было в гробу на обвязанном белым платком лице. И тот ужас, который охватил ее тогда, когда она прикоснулась к нему и убедилась, что это не только не был он, но что то таинственное и отталкивающее, охватил ее и теперь. Она хотела думать о другом, хотела молиться и ничего не могла сделать. Она большими открытыми глазами смотрела на лунный свет и тени, всякую секунду ждала увидеть его мертвое лицо и чувствовала, что тишина, стоявшая над домом и в доме, заковывала ее.
– Дуняша! – прошептала она. – Дуняша! – вскрикнула она диким голосом и, вырвавшись из тишины, побежала к девичьей, навстречу бегущим к ней няне и девушкам.


17 го августа Ростов и Ильин, сопутствуемые только что вернувшимся из плена Лаврушкой и вестовым гусаром, из своей стоянки Янково, в пятнадцати верстах от Богучарова, поехали кататься верхами – попробовать новую, купленную Ильиным лошадь и разузнать, нет ли в деревнях сена.
Богучарово находилось последние три дня между двумя неприятельскими армиями, так что так же легко мог зайти туда русский арьергард, как и французский авангард, и потому Ростов, как заботливый эскадронный командир, желал прежде французов воспользоваться тем провиантом, который оставался в Богучарове.
Ростов и Ильин были в самом веселом расположении духа. Дорогой в Богучарово, в княжеское именье с усадьбой, где они надеялись найти большую дворню и хорошеньких девушек, они то расспрашивали Лаврушку о Наполеоне и смеялись его рассказам, то перегонялись, пробуя лошадь Ильина.
Ростов и не знал и не думал, что эта деревня, в которую он ехал, была именье того самого Болконского, который был женихом его сестры.
Ростов с Ильиным в последний раз выпустили на перегонку лошадей в изволок перед Богучаровым, и Ростов, перегнавший Ильина, первый вскакал в улицу деревни Богучарова.
– Ты вперед взял, – говорил раскрасневшийся Ильин.
– Да, всё вперед, и на лугу вперед, и тут, – отвечал Ростов, поглаживая рукой своего взмылившегося донца.
– А я на французской, ваше сиятельство, – сзади говорил Лаврушка, называя французской свою упряжную клячу, – перегнал бы, да только срамить не хотел.
Они шагом подъехали к амбару, у которого стояла большая толпа мужиков.
Некоторые мужики сняли шапки, некоторые, не снимая шапок, смотрели на подъехавших. Два старые длинные мужика, с сморщенными лицами и редкими бородами, вышли из кабака и с улыбками, качаясь и распевая какую то нескладную песню, подошли к офицерам.
– Молодцы! – сказал, смеясь, Ростов. – Что, сено есть?
– И одинакие какие… – сказал Ильин.
– Развесе…oo…ооо…лая бесе… бесе… – распевали мужики с счастливыми улыбками.
Один мужик вышел из толпы и подошел к Ростову.
– Вы из каких будете? – спросил он.
– Французы, – отвечал, смеючись, Ильин. – Вот и Наполеон сам, – сказал он, указывая на Лаврушку.
– Стало быть, русские будете? – переспросил мужик.
– А много вашей силы тут? – спросил другой небольшой мужик, подходя к ним.
– Много, много, – отвечал Ростов. – Да вы что ж собрались тут? – прибавил он. – Праздник, что ль?
– Старички собрались, по мирскому делу, – отвечал мужик, отходя от него.
В это время по дороге от барского дома показались две женщины и человек в белой шляпе, шедшие к офицерам.
– В розовом моя, чур не отбивать! – сказал Ильин, заметив решительно подвигавшуюся к нему Дуняшу.
– Наша будет! – подмигнув, сказал Ильину Лаврушка.
– Что, моя красавица, нужно? – сказал Ильин, улыбаясь.
– Княжна приказали узнать, какого вы полка и ваши фамилии?
– Это граф Ростов, эскадронный командир, а я ваш покорный слуга.
– Бе…се…е…ду…шка! – распевал пьяный мужик, счастливо улыбаясь и глядя на Ильина, разговаривающего с девушкой. Вслед за Дуняшей подошел к Ростову Алпатыч, еще издали сняв свою шляпу.
– Осмелюсь обеспокоить, ваше благородие, – сказал он с почтительностью, но с относительным пренебрежением к юности этого офицера и заложив руку за пазуху. – Моя госпожа, дочь скончавшегося сего пятнадцатого числа генерал аншефа князя Николая Андреевича Болконского, находясь в затруднении по случаю невежества этих лиц, – он указал на мужиков, – просит вас пожаловать… не угодно ли будет, – с грустной улыбкой сказал Алпатыч, – отъехать несколько, а то не так удобно при… – Алпатыч указал на двух мужиков, которые сзади так и носились около него, как слепни около лошади.
– А!.. Алпатыч… А? Яков Алпатыч!.. Важно! прости ради Христа. Важно! А?.. – говорили мужики, радостно улыбаясь ему. Ростов посмотрел на пьяных стариков и улыбнулся.
– Или, может, это утешает ваше сиятельство? – сказал Яков Алпатыч с степенным видом, не заложенной за пазуху рукой указывая на стариков.
– Нет, тут утешенья мало, – сказал Ростов и отъехал. – В чем дело? – спросил он.
– Осмелюсь доложить вашему сиятельству, что грубый народ здешний не желает выпустить госпожу из имения и угрожает отпречь лошадей, так что с утра все уложено и ее сиятельство не могут выехать.
– Не может быть! – вскрикнул Ростов.
– Имею честь докладывать вам сущую правду, – повторил Алпатыч.
Ростов слез с лошади и, передав ее вестовому, пошел с Алпатычем к дому, расспрашивая его о подробностях дела. Действительно, вчерашнее предложение княжны мужикам хлеба, ее объяснение с Дроном и с сходкою так испортили дело, что Дрон окончательно сдал ключи, присоединился к мужикам и не являлся по требованию Алпатыча и что поутру, когда княжна велела закладывать, чтобы ехать, мужики вышли большой толпой к амбару и выслали сказать, что они не выпустят княжны из деревни, что есть приказ, чтобы не вывозиться, и они выпрягут лошадей. Алпатыч выходил к ним, усовещивая их, но ему отвечали (больше всех говорил Карп; Дрон не показывался из толпы), что княжну нельзя выпустить, что на то приказ есть; а что пускай княжна остается, и они по старому будут служить ей и во всем повиноваться.
В ту минуту, когда Ростов и Ильин проскакали по дороге, княжна Марья, несмотря на отговариванье Алпатыча, няни и девушек, велела закладывать и хотела ехать; но, увидав проскакавших кавалеристов, их приняли за французов, кучера разбежались, и в доме поднялся плач женщин.
– Батюшка! отец родной! бог тебя послал, – говорили умиленные голоса, в то время как Ростов проходил через переднюю.
Княжна Марья, потерянная и бессильная, сидела в зале, в то время как к ней ввели Ростова. Она не понимала, кто он, и зачем он, и что с нею будет. Увидав его русское лицо и по входу его и первым сказанным словам признав его за человека своего круга, она взглянула на него своим глубоким и лучистым взглядом и начала говорить обрывавшимся и дрожавшим от волнения голосом. Ростову тотчас же представилось что то романическое в этой встрече. «Беззащитная, убитая горем девушка, одна, оставленная на произвол грубых, бунтующих мужиков! И какая то странная судьба натолкнула меня сюда! – думал Ростов, слушяя ее и глядя на нее. – И какая кротость, благородство в ее чертах и в выражении! – думал он, слушая ее робкий рассказ.
Когда она заговорила о том, что все это случилось на другой день после похорон отца, ее голос задрожал. Она отвернулась и потом, как бы боясь, чтобы Ростов не принял ее слова за желание разжалобить его, вопросительно испуганно взглянула на него. У Ростова слезы стояли в глазах. Княжна Марья заметила это и благодарно посмотрела на Ростова тем своим лучистым взглядом, который заставлял забывать некрасивость ее лица.
– Не могу выразить, княжна, как я счастлив тем, что я случайно заехал сюда и буду в состоянии показать вам свою готовность, – сказал Ростов, вставая. – Извольте ехать, и я отвечаю вам своей честью, что ни один человек не посмеет сделать вам неприятность, ежели вы мне только позволите конвоировать вас, – и, почтительно поклонившись, как кланяются дамам царской крови, он направился к двери.
Почтительностью своего тона Ростов как будто показывал, что, несмотря на то, что он за счастье бы счел свое знакомство с нею, он не хотел пользоваться случаем ее несчастия для сближения с нею.
Княжна Марья поняла и оценила этот тон.
– Я очень, очень благодарна вам, – сказала ему княжна по французски, – но надеюсь, что все это было только недоразуменье и что никто не виноват в том. – Княжна вдруг заплакала. – Извините меня, – сказала она.
Ростов, нахмурившись, еще раз низко поклонился и вышел из комнаты.


– Ну что, мила? Нет, брат, розовая моя прелесть, и Дуняшей зовут… – Но, взглянув на лицо Ростова, Ильин замолк. Он видел, что его герой и командир находился совсем в другом строе мыслей.
Ростов злобно оглянулся на Ильина и, не отвечая ему, быстрыми шагами направился к деревне.
– Я им покажу, я им задам, разбойникам! – говорил он про себя.
Алпатыч плывущим шагом, чтобы только не бежать, рысью едва догнал Ростова.
– Какое решение изволили принять? – сказал он, догнав его.
Ростов остановился и, сжав кулаки, вдруг грозно подвинулся на Алпатыча.
– Решенье? Какое решенье? Старый хрыч! – крикнул он на него. – Ты чего смотрел? А? Мужики бунтуют, а ты не умеешь справиться? Ты сам изменник. Знаю я вас, шкуру спущу со всех… – И, как будто боясь растратить понапрасну запас своей горячности, он оставил Алпатыча и быстро пошел вперед. Алпатыч, подавив чувство оскорбления, плывущим шагом поспевал за Ростовым и продолжал сообщать ему свои соображения. Он говорил, что мужики находились в закоснелости, что в настоящую минуту было неблагоразумно противуборствовать им, не имея военной команды, что не лучше ли бы было послать прежде за командой.
– Я им дам воинскую команду… Я их попротивоборствую, – бессмысленно приговаривал Николай, задыхаясь от неразумной животной злобы и потребности излить эту злобу. Не соображая того, что будет делать, бессознательно, быстрым, решительным шагом он подвигался к толпе. И чем ближе он подвигался к ней, тем больше чувствовал Алпатыч, что неблагоразумный поступок его может произвести хорошие результаты. То же чувствовали и мужики толпы, глядя на его быструю и твердую походку и решительное, нахмуренное лицо.
После того как гусары въехали в деревню и Ростов прошел к княжне, в толпе произошло замешательство и раздор. Некоторые мужики стали говорить, что эти приехавшие были русские и как бы они не обиделись тем, что не выпускают барышню. Дрон был того же мнения; но как только он выразил его, так Карп и другие мужики напали на бывшего старосту.
– Ты мир то поедом ел сколько годов? – кричал на него Карп. – Тебе все одно! Ты кубышку выроешь, увезешь, тебе что, разори наши дома али нет?
– Сказано, порядок чтоб был, не езди никто из домов, чтобы ни синь пороха не вывозить, – вот она и вся! – кричал другой.
– Очередь на твоего сына была, а ты небось гладуха своего пожалел, – вдруг быстро заговорил маленький старичок, нападая на Дрона, – а моего Ваньку забрил. Эх, умирать будем!
– То то умирать будем!
– Я от миру не отказчик, – говорил Дрон.
– То то не отказчик, брюхо отрастил!..
Два длинные мужика говорили свое. Как только Ростов, сопутствуемый Ильиным, Лаврушкой и Алпатычем, подошел к толпе, Карп, заложив пальцы за кушак, слегка улыбаясь, вышел вперед. Дрон, напротив, зашел в задние ряды, и толпа сдвинулась плотнее.
– Эй! кто у вас староста тут? – крикнул Ростов, быстрым шагом подойдя к толпе.
– Староста то? На что вам?.. – спросил Карп. Но не успел он договорить, как шапка слетела с него и голова мотнулась набок от сильного удара.
– Шапки долой, изменники! – крикнул полнокровный голос Ростова. – Где староста? – неистовым голосом кричал он.
– Старосту, старосту кличет… Дрон Захарыч, вас, – послышались кое где торопливо покорные голоса, и шапки стали сниматься с голов.
– Нам бунтовать нельзя, мы порядки блюдем, – проговорил Карп, и несколько голосов сзади в то же мгновенье заговорили вдруг:
– Как старички пороптали, много вас начальства…
– Разговаривать?.. Бунт!.. Разбойники! Изменники! – бессмысленно, не своим голосом завопил Ростов, хватая за юрот Карпа. – Вяжи его, вяжи! – кричал он, хотя некому было вязать его, кроме Лаврушки и Алпатыча.
Лаврушка, однако, подбежал к Карпу и схватил его сзади за руки.
– Прикажете наших из под горы кликнуть? – крикнул он.
Алпатыч обратился к мужикам, вызывая двоих по именам, чтобы вязать Карпа. Мужики покорно вышли из толпы и стали распоясываться.
– Староста где? – кричал Ростов.
Дрон, с нахмуренным и бледным лицом, вышел из толпы.
– Ты староста? Вязать, Лаврушка! – кричал Ростов, как будто и это приказание не могло встретить препятствий. И действительно, еще два мужика стали вязать Дрона, который, как бы помогая им, снял с себя кушан и подал им.
– А вы все слушайте меня, – Ростов обратился к мужикам: – Сейчас марш по домам, и чтобы голоса вашего я не слыхал.
– Что ж, мы никакой обиды не делали. Мы только, значит, по глупости. Только вздор наделали… Я же сказывал, что непорядки, – послышались голоса, упрекавшие друг друга.
– Вот я же вам говорил, – сказал Алпатыч, вступая в свои права. – Нехорошо, ребята!
– Глупость наша, Яков Алпатыч, – отвечали голоса, и толпа тотчас же стала расходиться и рассыпаться по деревне.
Связанных двух мужиков повели на барский двор. Два пьяные мужика шли за ними.
– Эх, посмотрю я на тебя! – говорил один из них, обращаясь к Карпу.
– Разве можно так с господами говорить? Ты думал что?
– Дурак, – подтверждал другой, – право, дурак!
Через два часа подводы стояли на дворе богучаровского дома. Мужики оживленно выносили и укладывали на подводы господские вещи, и Дрон, по желанию княжны Марьи выпущенный из рундука, куда его заперли, стоя на дворе, распоряжался мужиками.
– Ты ее так дурно не клади, – говорил один из мужиков, высокий человек с круглым улыбающимся лицом, принимая из рук горничной шкатулку. – Она ведь тоже денег стоит. Что же ты ее так то вот бросишь или пол веревку – а она потрется. Я так не люблю. А чтоб все честно, по закону было. Вот так то под рогожку, да сенцом прикрой, вот и важно. Любо!
– Ишь книг то, книг, – сказал другой мужик, выносивший библиотечные шкафы князя Андрея. – Ты не цепляй! А грузно, ребята, книги здоровые!
– Да, писали, не гуляли! – значительно подмигнув, сказал высокий круглолицый мужик, указывая на толстые лексиконы, лежавшие сверху.

Ростов, не желая навязывать свое знакомство княжне, не пошел к ней, а остался в деревне, ожидая ее выезда. Дождавшись выезда экипажей княжны Марьи из дома, Ростов сел верхом и до пути, занятого нашими войсками, в двенадцати верстах от Богучарова, верхом провожал ее. В Янкове, на постоялом дворе, он простился с нею почтительно, в первый раз позволив себе поцеловать ее руку.
– Как вам не совестно, – краснея, отвечал он княжне Марье на выражение благодарности за ее спасенье (как она называла его поступок), – каждый становой сделал бы то же. Если бы нам только приходилось воевать с мужиками, мы бы не допустили так далеко неприятеля, – говорил он, стыдясь чего то и стараясь переменить разговор. – Я счастлив только, что имел случай познакомиться с вами. Прощайте, княжна, желаю вам счастия и утешения и желаю встретиться с вами при более счастливых условиях. Ежели вы не хотите заставить краснеть меня, пожалуйста, не благодарите.