Харви, Лоуренс

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
В Википедии есть статьи о других людях с фамилией Харви.
Лоуренс Харви
Laurence Harvey

Лоуренс Харви (слева) и Фрэнк Синатра на съёмках триллера «Маньчжурский кандидат», 1962 год
Имя при рождении:

Laruschka Mischa Skikne / Zvi Mosheh Skikne

Дата рождения:

1 октября 1928(1928-10-01)

Место рождения:

Ионишкис, Литва

Дата смерти:

25 ноября 1973(1973-11-25) (45 лет)

Место смерти:

Лондон, Великобритания

Профессия:

актёр

Карьера:

1948—1973

Лоуренс (Лоренс) Харви (англ. Laurence Harvey; настоящее имя Мойша Цви Скикне, 1 октября 1928, Йонишкис, Литва — 25 ноября 1973) — британский актёр еврейского происхождения.





Биография

Ларушка Миша (Цви Мойша) Скикне родился 1 октября 1928 года в литовском городе Ионишкисе в еврейской семье. В возрасте пяти лет вместе с родителями эмигрировал в город Йоханнесбург в Южной Африке, где он сменил имя на английское — Гарри. Во время Второй мировой войны в составе бригады артистов при южноафриканской армии служил в Египте и Италии, а затем вернулся домой, в Йоханнесбург.

В 1946 году выиграл стипендию Королевской академии драматического искусства. В это время берёт себе артистический псевдоним Лоуренс Харви: Лари — так называли его сокурсники, Харви — возможно от названия знаменитого лондонского универмага «Харви». После окончания академии он некоторое время работал в Манчестере.

Дебют в кино состоялся в 1948 году в фильме «Дом тьмы», однако первые его роли были недостаточно выразительны. После провала в лондонском театре «Вест Энд» он в 1952 году присоединился к Королевскому шекспировскому театру в городе Стратфорд-апон-Эйвон. Несмотря на регулярные нелестные отзывы критиков, он неизменно позиционировал себя как лучший актёр. В конце концов, получил главную роль в фильме «Ромео и Джульетта» (1954), однако пылкий Ромео из него не получился. Более того, актёр страдал звёздной болезнью, что впоследствии лишило его многих ролей. Несмотря на это, он был приглашён компанией «Warner Bros.» в Голливуд на главную роль в фильме «Ричард Львиное сердце» (1954).

Харви также появлялся на американском телевидении. Его дебют на Бродвее хотя и был отмечен Международной театральной наградой в пьесе «Остров коз», но спектакль с треском провалился уже на второй неделе премьеры. Харви играл на Бродвее ещё дважды: в комедии «Провинциалка» Уильяма Уичерли в 1957 году и шекспировском «Генрихе V».

Успех пришёл к нему лишь в 1959 году, когда он был номинирован на «Оскар» и премию BAFTA за лучшую свою роль в фильме «Путь наверх», став первым литовским актёром, когда-либо выдвигавшимся на «Оскара».

Став звездой, Харви снялся в конце 50-х — начале 60-х годов в ряде других фильмов, таких как «Форт Аламо» «Баттерфилд, 8» вместе с Элизабет Тейлор, «Две любви», «Прогулка по беспутному кварталу», «Чудесный мир братьев Гримм», «Маньчжурский кандидат» с Фрэнком Синатрой и других. С Тэйлор и Синатрой они стали друзьями. По иронии судьбы, в этот период его партнёрши по съёмкам — Симона Синьоре, Элизабет Тэйлор и Джули Кристи получили, а Джеральдин Пейдж и Гермиона Баддели были номинированы на «Оскар».

Начиная с середины 60-х годов карьера Харви закончилась. Последней удачей стала награда Мюнхенского кинофестиваля за фильм «Avventura nella fantasia» (1962). Ремейк 1964 года «Бремя страстей человеческих» по роману Сомерсета Моэма провалился, как и ремейк «Гнев» (1964) Мартина Рита на фильм Акира Куросава «Расёмон». С тех пор Харви появлялся только в малоизвестных фильмах и на телевидении исключительно из-за своего «звёздного» имени.

В последние годы жизни он занялся режиссёрской работой, и возможно, если бы не преждевременная смерть, стал бы режиссёром. Однако 25 ноября 1973 года, в возрасте 45 лет, он скончался от рака желудка в Лондоне. Он похоронен вместе со своей дочерью в Санта-Барбаре.

Личная жизнь

В молодости Харви встречался с актрисой Гермионой Баддели. Затем он женился на актрисе Маргарет Лейтон (1957—1961), брак закончился разводом. Затем на мультимиллионерше, бывшей актрисе Джоан Перри (1968—1972), вдове директора кинокомпании «Columbia Pictures» Гарри Кона. В 1969 году он встретил Паулину Стоун, модель журнала «Vogue». В том же году у них родилась дочь Домино Харви. В 1972 году Харви развёлся с Перри и женился на Стоун.

Жизнь его дочери, Дóмино, «охотницы за головами», скончавшейся в возрасте 35 лет предположительно от передозировки наркотиков, легла в основу фильма «Дóмино» с Кирой Найтли в главной роли.

Интересные факты

  • В 60-х Харви был среди претендентов на роль Джеймса Бонда.
  • Большинство спутниц Харви были гораздо старше его: Гермиона Бадделей более чем на 20 лет, Маргарет Лейтон — на шесть, а Джоан Перри — на 17. Многочисленные источники утверждают также, что Харви был бисексуалом.
  • Говорят, что рак желудка был спровоцирован злоупотреблением алкоголем и курением.
  • Во время съёмок фильма «Форт Аламо» в 1959 году Харви был серьёзно ранен во время сцены со стреляющими пушками, тем не менее, он нашёл в себе мужество закончить сцену и лишь потом потерял сознание.

Фильмография

Напишите отзыв о статье "Харви, Лоуренс"

Ссылки

  • [movies.yahoo.com/movie/contributor/1800014677 Харви, Лоуренс] (англ.) на сайте Yahoo! Movies
  • [www.britmovie.co.uk/actors/h/020.html Britmovie]

Отрывок, характеризующий Харви, Лоуренс

– Отчего слишком?.. Ну, как вы думаете, как вы чувствуете по душе, по всей душе, буду я жив? Как вам кажется?
– Я уверена, я уверена! – почти вскрикнула Наташа, страстным движением взяв его за обе руки.
Он помолчал.
– Как бы хорошо! – И, взяв ее руку, он поцеловал ее.
Наташа была счастлива и взволнована; и тотчас же она вспомнила, что этого нельзя, что ему нужно спокойствие.
– Однако вы не спали, – сказала она, подавляя свою радость. – Постарайтесь заснуть… пожалуйста.
Он выпустил, пожав ее, ее руку, она перешла к свече и опять села в прежнее положение. Два раза она оглянулась на него, глаза его светились ей навстречу. Она задала себе урок на чулке и сказала себе, что до тех пор она не оглянется, пока не кончит его.
Действительно, скоро после этого он закрыл глаза и заснул. Он спал недолго и вдруг в холодном поту тревожно проснулся.
Засыпая, он думал все о том же, о чем он думал все ото время, – о жизни и смерти. И больше о смерти. Он чувствовал себя ближе к ней.
«Любовь? Что такое любовь? – думал он. – Любовь мешает смерти. Любовь есть жизнь. Все, все, что я понимаю, я понимаю только потому, что люблю. Все есть, все существует только потому, что я люблю. Все связано одною ею. Любовь есть бог, и умереть – значит мне, частице любви, вернуться к общему и вечному источнику». Мысли эти показались ему утешительны. Но это были только мысли. Чего то недоставало в них, что то было односторонне личное, умственное – не было очевидности. И было то же беспокойство и неясность. Он заснул.
Он видел во сне, что он лежит в той же комнате, в которой он лежал в действительности, но что он не ранен, а здоров. Много разных лиц, ничтожных, равнодушных, являются перед князем Андреем. Он говорит с ними, спорит о чем то ненужном. Они сбираются ехать куда то. Князь Андрей смутно припоминает, что все это ничтожно и что у него есть другие, важнейшие заботы, но продолжает говорить, удивляя их, какие то пустые, остроумные слова. Понемногу, незаметно все эти лица начинают исчезать, и все заменяется одним вопросом о затворенной двери. Он встает и идет к двери, чтобы задвинуть задвижку и запереть ее. Оттого, что он успеет или не успеет запереть ее, зависит все. Он идет, спешит, ноги его не двигаются, и он знает, что не успеет запереть дверь, но все таки болезненно напрягает все свои силы. И мучительный страх охватывает его. И этот страх есть страх смерти: за дверью стоит оно. Но в то же время как он бессильно неловко подползает к двери, это что то ужасное, с другой стороны уже, надавливая, ломится в нее. Что то не человеческое – смерть – ломится в дверь, и надо удержать ее. Он ухватывается за дверь, напрягает последние усилия – запереть уже нельзя – хоть удержать ее; но силы его слабы, неловки, и, надавливаемая ужасным, дверь отворяется и опять затворяется.
Еще раз оно надавило оттуда. Последние, сверхъестественные усилия тщетны, и обе половинки отворились беззвучно. Оно вошло, и оно есть смерть. И князь Андрей умер.
Но в то же мгновение, как он умер, князь Андрей вспомнил, что он спит, и в то же мгновение, как он умер, он, сделав над собою усилие, проснулся.
«Да, это была смерть. Я умер – я проснулся. Да, смерть – пробуждение!» – вдруг просветлело в его душе, и завеса, скрывавшая до сих пор неведомое, была приподнята перед его душевным взором. Он почувствовал как бы освобождение прежде связанной в нем силы и ту странную легкость, которая с тех пор не оставляла его.
Когда он, очнувшись в холодном поту, зашевелился на диване, Наташа подошла к нему и спросила, что с ним. Он не ответил ей и, не понимая ее, посмотрел на нее странным взглядом.
Это то было то, что случилось с ним за два дня до приезда княжны Марьи. С этого же дня, как говорил доктор, изнурительная лихорадка приняла дурной характер, но Наташа не интересовалась тем, что говорил доктор: она видела эти страшные, более для нее несомненные, нравственные признаки.
С этого дня началось для князя Андрея вместе с пробуждением от сна – пробуждение от жизни. И относительно продолжительности жизни оно не казалось ему более медленно, чем пробуждение от сна относительно продолжительности сновидения.

Ничего не было страшного и резкого в этом, относительно медленном, пробуждении.
Последние дни и часы его прошли обыкновенно и просто. И княжна Марья и Наташа, не отходившие от него, чувствовали это. Они не плакали, не содрогались и последнее время, сами чувствуя это, ходили уже не за ним (его уже не было, он ушел от них), а за самым близким воспоминанием о нем – за его телом. Чувства обеих были так сильны, что на них не действовала внешняя, страшная сторона смерти, и они не находили нужным растравлять свое горе. Они не плакали ни при нем, ни без него, но и никогда не говорили про него между собой. Они чувствовали, что не могли выразить словами того, что они понимали.
Они обе видели, как он глубже и глубже, медленно и спокойно, опускался от них куда то туда, и обе знали, что это так должно быть и что это хорошо.
Его исповедовали, причастили; все приходили к нему прощаться. Когда ему привели сына, он приложил к нему свои губы и отвернулся, не потому, чтобы ему было тяжело или жалко (княжна Марья и Наташа понимали это), но только потому, что он полагал, что это все, что от него требовали; но когда ему сказали, чтобы он благословил его, он исполнил требуемое и оглянулся, как будто спрашивая, не нужно ли еще что нибудь сделать.
Когда происходили последние содрогания тела, оставляемого духом, княжна Марья и Наташа были тут.
– Кончилось?! – сказала княжна Марья, после того как тело его уже несколько минут неподвижно, холодея, лежало перед ними. Наташа подошла, взглянула в мертвые глаза и поспешила закрыть их. Она закрыла их и не поцеловала их, а приложилась к тому, что было ближайшим воспоминанием о нем.
«Куда он ушел? Где он теперь?..»

Когда одетое, обмытое тело лежало в гробу на столе, все подходили к нему прощаться, и все плакали.
Николушка плакал от страдальческого недоумения, разрывавшего его сердце. Графиня и Соня плакали от жалости к Наташе и о том, что его нет больше. Старый граф плакал о том, что скоро, он чувствовал, и ему предстояло сделать тот же страшный шаг.
Наташа и княжна Марья плакали тоже теперь, но они плакали не от своего личного горя; они плакали от благоговейного умиления, охватившего их души перед сознанием простого и торжественного таинства смерти, совершившегося перед ними.



Для человеческого ума недоступна совокупность причин явлений. Но потребность отыскивать причины вложена в душу человека. И человеческий ум, не вникнувши в бесчисленность и сложность условий явлений, из которых каждое отдельно может представляться причиною, хватается за первое, самое понятное сближение и говорит: вот причина. В исторических событиях (где предметом наблюдения суть действия людей) самым первобытным сближением представляется воля богов, потом воля тех людей, которые стоят на самом видном историческом месте, – исторических героев. Но стоит только вникнуть в сущность каждого исторического события, то есть в деятельность всей массы людей, участвовавших в событии, чтобы убедиться, что воля исторического героя не только не руководит действиями масс, но сама постоянно руководима. Казалось бы, все равно понимать значение исторического события так или иначе. Но между человеком, который говорит, что народы Запада пошли на Восток, потому что Наполеон захотел этого, и человеком, который говорит, что это совершилось, потому что должно было совершиться, существует то же различие, которое существовало между людьми, утверждавшими, что земля стоит твердо и планеты движутся вокруг нее, и теми, которые говорили, что они не знают, на чем держится земля, но знают, что есть законы, управляющие движением и ее, и других планет. Причин исторического события – нет и не может быть, кроме единственной причины всех причин. Но есть законы, управляющие событиями, отчасти неизвестные, отчасти нащупываемые нами. Открытие этих законов возможно только тогда, когда мы вполне отрешимся от отыскиванья причин в воле одного человека, точно так же, как открытие законов движения планет стало возможно только тогда, когда люди отрешились от представления утвержденности земли.


Источник — «http://wiki-org.ru/wiki/index.php?title=Харви,_Лоуренс&oldid=79824807»