Черниговское высшее военное авиационное училище лётчиков
| Черниговское высшее военное авиационное училище лётчиков | |
 | |
| Годы существования | |
|---|---|
| Страна | |
| Входит в | |
| Дислокация | |
Черниговское высшее военное авиационное училище лётчиков имени Ленинского Комсомола (ЧВВАУЛ) — лётное училище (с 1 октября 1959 года — ВУЗ), производившее подготовку лётчиков для истребительной авиации ВВС СССР. Расформировано в 1995 году.
Содержание
Аэродромы училища
Лётная подготовка проводилась в учебных авиационных полках (УАП) училища на аэродромах расположенных в населённых пунктах: Чернигов, Городня, Добрянка (Черниговская область), Конотоп, Малейки, Свесса, (Первомайск), Климово, Умань, Ивангород.
Матчасть училища
В разные годы в училище производилась подготовка летчиков-истребителей на следующих типах самолетов: У-2(По-2), И-15бис, И-16, Як-1, Як-7Б, Як-11, Як-18, Л-29, МиГ-15, МиГ-17, Л-39, МиГ-21, МиГ-23.
История училища
Основание
По приказу наркома обороны от 6 ноября 1940 года началось формирование Черниговской военной авиационной школы пилотов (ЧВАШП). Начальником школы был назначен полковник Курдубов.
1 января 1941 года школа была полностью укомплектована постоянным составом.
Великая Отечественная война
С самого начала войны авиашкола приняла участие в боевых действиях. Из личного состава школы в начальный период Великой Отечественной войны было сформировано и отправлено в действующую армию 3 авиаполка и 3 отдельных авиаэскадрильи на самолетах И-15бис, И-16, У-2, всего 1285 человек.
В июле 1941 года ЧВАШП была эвакуирована в город Зерноград Ростовской области и объединилась там с Фастовской авиашколой, получив название Зерноградской. Приказом Наркома Обороны от 21 октября 1941 года ей было возвращено прежнее название: Черниговская военная авиационная школа пилотов. В конце ноября 1941 года Черниговская военная авиашкола была вместе с семьями офицеров эвакуирована в Туркмению в городах Кызыл-Арват и Казанджик. Самолёты У-2, УТ-2, И-16, УТИ-4 были направлены по маршруту Зерноград—Сальск—Будённовск—Грозный—Махачкала, остальное имущество, а также личный состав были перевезены эшелонами в Махачалу, где автомашины, имущество и личный состав были на паромах через Каспийское море переправлены в Красноводск и затем железной дорогой доставлены в Кызыл-Арват. Часть личного состава и семей военнослужащих были отправлены железной дорогой по маршруту Зерноград—Сталинград—Уральск—Актюбинск—Аральск—Кзыл Орда—Чимкент—Ташкент—Самарканд—Бухара—Мары—Ашхабад—Кызыл-Арват. Штаб ЧВАШП, 1 и 3 авиаэскадрильи были расположены в Кызыл-Арвате на двух аэродромах, а 2, 4 и 5 авиаэскадрильи в населённых пунктах Казанджик, Егер-Бугаз и Кара-Бугаз соответственно.
С февраля 1942 года начался новый этап в учебно-боевой подготовке. Курсантов начали учить на новейших самолетах Як-1 и Як-7б. Полеты проводились в очень сложных условиях: температура летом достигала 50°С и выше, поэтому полеты начинались с восходом солнца, прекращались в 11-12 часов и возобновлялись в 17 часов. В таких условиях школа готовила лётные кадры до марта 1944 года. С продвижением наших войск на запад, в марте 1944 ЧВАШП перебазировалась на Кубань, в станицу Ленинградскую. За годы войны в ЧВАШП было подготовлено 2230 лётчиков-истребителей. 14 выпускников удостоены звания Героя Советского Союза.
Послевоенное время
В сентябре 1945 года авиашкола была преобразована в Черниговское военное авиационное училище. В июле 1946 года училище было расформировано. Решением правительства было создано несколько новых военных учебных заведений, в том числе и 57-е военное авиационное училище летчиков ВВС. Местом дислокации были определены города Чернигов и Городня. Начало формирования училища положила директива ГШ СА от 15 февраля 1951 года.
18 марта 1951 года из Киева прибыла первая колонна автомашин для формирования базы тыла нового училища. Начался капитальный ремонт казарм и подготовка зданий для учебно-лётного отделения (УЛО). 2 сентября 1951 года 507 курсантов первого набора приступили к изучению теоретических дисциплин. Училище возглавил дважды Герой Советского Союза полковник Михаил Васильевич Кузнецов.
16 марта 1952 года с аэродрома Малейки был выполнен первый полёт на реактивном самолете МиГ-15. Пилотировали самолет подполковник Л. Е. Сопельниченко и полковник М. В. Кузнецов. А уже в 1953 году состоялся первый выпуск летчиков на МиГ-15. В 1957 году начальником училища стал Герой Советского Союза генерал-майор авиации Николай Федорович Кузнецов, впоследствии первый начальник отряда подготовки космонавтов. Один выпуск следовал за другим. С 1953 года по 1959 год, работая по программе среднего, училище произвело десять выпусков и дало стране тысячи высококвалифицированных летчиков-истребителей.
С 1 октября 1959 года, в соответствии с приказом Министра обороны СССР от 23 мая 1959 года и директивы Главного штаба ВВС от 20 июля 1959 года, училище преобразовывается в Черниговское высшее военное авиационное училище лётчиков с четырёхгодичным сроком обучения. Первый выпуск летчиков-инженеров ЧВВАУЛ состоялся в 1963 году. В этом же году училищу была поставлена задача освоить реактивный самолет чехословацкого производства Л-29 и одновременно с этим начать переучивание на самолет МиГ-21. В октябре 1968 года Черниговскому училищу было присвоено имя Ленинского комсомола.
В 1973 году лётный и курсантский состав приступил к переучиванию на новый учебный самолет Л-39. Училище первым приступило к полётам на самолетах Л-29, первым и на Л-39. В ЧВВАУЛ впервые ВВС приступили к обучению курсантов на самолетах МиГ-23 в 1977 году.
Брежневские времена (1964—1982) были годами расцвета ВВС и ЧВВАУЛ в частности, училище подготовило тысячи летчиков-инженеров для истребительной авиации.
В 1988 году обучение на самолете МиГ-23 было прекращено, а в 1990 году был произведён последний выпуск на МиГ-21, и училище перешло на принципиально новую систему лётной подготовки. Раньше курсант за 3-4 лётных курса осваивал 3-4 типа (Л-29, МиГ-15, МиГ-17, МиГ-21). Подготовка по сложным видам проводилась уже в боевых полках. Выпуски 1991-93 годов обучались только на самолетах Л-39, но по сложным программам нового КУЛП УС ИА-90. Курсанты выполняли самостоятельные полеты на высший пилотаж, на сложный пилотаж парой, на боевое маневрирование парой, на сложный пилотаж на малых высотах, на воздушный бой пары на пару, на перехват воздушный целей звеном, на боевое маневрирование парой с отработкой оборонительно-наступательных манёвров типа «Узел1», «Узел2», «Крюк», «Вилка», «Угол», «Ракушка» и др., на стрельбу НАР по наземным целям в составе до звена со сложных видов манёвра, на посадку парой. Также получали допуска днем при УМП 200х2 (установленный минимум погоды) и ночью в СМУ 400х4 (сложные метеоусловия). Кроме того, курсанты регулярно участвовали в ежегодных дневных и ночных ЛТУ (лётно-тактические учения), проводимых в масштабе училища (в учениях были одновременно задействованы все точки училища), к примеру, на ЛТУ в июле 1990 года в воздушной зоне аэродромов Певцы-Городня-Добрянка было зафиксировано одновременное нахождение более 50 ЛА различных типов. Выпускник ЧВВАУЛ 1991-92 года по уровню подготовки соответствовал уровню военного летчика 2-го (ВВС) класса.
Расформирование
Осенью 1995 года училище было расформировано. Училище расформировано приказом с 1 декабря 1995 года.
Известные выпускники
См. также категорию Выпускники Черниговского высшего военного авиационного училища лётчиков
Напишите отзыв о статье "Черниговское высшее военное авиационное училище лётчиков"
Ссылки
- [www.chvvaul.net/forum/YaBB.pl Форум выпускников ЧВВАУЛ]
- [chwaul.narod.ru/ Черниговское ВВАУЛ-76]
- [chvvaul-81.at.ua/ ЧВВАУЛ-81]
Отрывок, характеризующий Черниговское высшее военное авиационное училище лётчиков
Возвратясь во Францию, на родину, великую, сильную, великолепную, спокойную, славную, я провозгласил бы границы ее неизменными; всякую будущую войну защитительной; всякое новое распространение – антинациональным; я присоединил бы своего сына к правлению империей; мое диктаторство кончилось бы, в началось бы его конституционное правление…Париж был бы столицей мира и французы предметом зависти всех наций!..
Потом мои досуги и последние дни были бы посвящены, с помощью императрицы и во время царственного воспитывания моего сына, на то, чтобы мало помалу посещать, как настоящая деревенская чета, на собственных лошадях, все уголки государства, принимая жалобы, устраняя несправедливости, рассевая во все стороны и везде здания и благодеяния.]
Он, предназначенный провидением на печальную, несвободную роль палача народов, уверял себя, что цель его поступков была благо народов и что он мог руководить судьбами миллионов и путем власти делать благодеяния!
«Des 400000 hommes qui passerent la Vistule, – писал он дальше о русской войне, – la moitie etait Autrichiens, Prussiens, Saxons, Polonais, Bavarois, Wurtembergeois, Mecklembourgeois, Espagnols, Italiens, Napolitains. L'armee imperiale, proprement dite, etait pour un tiers composee de Hollandais, Belges, habitants des bords du Rhin, Piemontais, Suisses, Genevois, Toscans, Romains, habitants de la 32 e division militaire, Breme, Hambourg, etc.; elle comptait a peine 140000 hommes parlant francais. L'expedition do Russie couta moins de 50000 hommes a la France actuelle; l'armee russe dans la retraite de Wilna a Moscou, dans les differentes batailles, a perdu quatre fois plus que l'armee francaise; l'incendie de Moscou a coute la vie a 100000 Russes, morts de froid et de misere dans les bois; enfin dans sa marche de Moscou a l'Oder, l'armee russe fut aussi atteinte par, l'intemperie de la saison; elle ne comptait a son arrivee a Wilna que 50000 hommes, et a Kalisch moins de 18000».
[Из 400000 человек, которые перешли Вислу, половина была австрийцы, пруссаки, саксонцы, поляки, баварцы, виртембергцы, мекленбургцы, испанцы, итальянцы и неаполитанцы. Императорская армия, собственно сказать, была на треть составлена из голландцев, бельгийцев, жителей берегов Рейна, пьемонтцев, швейцарцев, женевцев, тосканцев, римлян, жителей 32 й военной дивизии, Бремена, Гамбурга и т.д.; в ней едва ли было 140000 человек, говорящих по французски. Русская экспедиция стоила собственно Франции менее 50000 человек; русская армия в отступлении из Вильны в Москву в различных сражениях потеряла в четыре раза более, чем французская армия; пожар Москвы стоил жизни 100000 русских, умерших от холода и нищеты в лесах; наконец во время своего перехода от Москвы к Одеру русская армия тоже пострадала от суровости времени года; по приходе в Вильну она состояла только из 50000 людей, а в Калише менее 18000.]
Он воображал себе, что по его воле произошла война с Россией, и ужас совершившегося не поражал его душу. Он смело принимал на себя всю ответственность события, и его помраченный ум видел оправдание в том, что в числе сотен тысяч погибших людей было меньше французов, чем гессенцев и баварцев.
Несколько десятков тысяч человек лежало мертвыми в разных положениях и мундирах на полях и лугах, принадлежавших господам Давыдовым и казенным крестьянам, на тех полях и лугах, на которых сотни лет одновременно сбирали урожаи и пасли скот крестьяне деревень Бородина, Горок, Шевардина и Семеновского. На перевязочных пунктах на десятину места трава и земля были пропитаны кровью. Толпы раненых и нераненых разных команд людей, с испуганными лицами, с одной стороны брели назад к Можайску, с другой стороны – назад к Валуеву. Другие толпы, измученные и голодные, ведомые начальниками, шли вперед. Третьи стояли на местах и продолжали стрелять.
Над всем полем, прежде столь весело красивым, с его блестками штыков и дымами в утреннем солнце, стояла теперь мгла сырости и дыма и пахло странной кислотой селитры и крови. Собрались тучки, и стал накрапывать дождик на убитых, на раненых, на испуганных, и на изнуренных, и на сомневающихся людей. Как будто он говорил: «Довольно, довольно, люди. Перестаньте… Опомнитесь. Что вы делаете?»
Измученным, без пищи и без отдыха, людям той и другой стороны начинало одинаково приходить сомнение о том, следует ли им еще истреблять друг друга, и на всех лицах было заметно колебанье, и в каждой душе одинаково поднимался вопрос: «Зачем, для кого мне убивать и быть убитому? Убивайте, кого хотите, делайте, что хотите, а я не хочу больше!» Мысль эта к вечеру одинаково созрела в душе каждого. Всякую минуту могли все эти люди ужаснуться того, что они делали, бросить всо и побежать куда попало.
Но хотя уже к концу сражения люди чувствовали весь ужас своего поступка, хотя они и рады бы были перестать, какая то непонятная, таинственная сила еще продолжала руководить ими, и, запотелые, в порохе и крови, оставшиеся по одному на три, артиллеристы, хотя и спотыкаясь и задыхаясь от усталости, приносили заряды, заряжали, наводили, прикладывали фитили; и ядра так же быстро и жестоко перелетали с обеих сторон и расплюскивали человеческое тело, и продолжало совершаться то страшное дело, которое совершается не по воле людей, а по воле того, кто руководит людьми и мирами.
Тот, кто посмотрел бы на расстроенные зады русской армии, сказал бы, что французам стоит сделать еще одно маленькое усилие, и русская армия исчезнет; и тот, кто посмотрел бы на зады французов, сказал бы, что русским стоит сделать еще одно маленькое усилие, и французы погибнут. Но ни французы, ни русские не делали этого усилия, и пламя сражения медленно догорало.
Русские не делали этого усилия, потому что не они атаковали французов. В начале сражения они только стояли по дороге в Москву, загораживая ее, и точно так же они продолжали стоять при конце сражения, как они стояли при начале его. Но ежели бы даже цель русских состояла бы в том, чтобы сбить французов, они не могли сделать это последнее усилие, потому что все войска русских были разбиты, не было ни одной части войск, не пострадавшей в сражении, и русские, оставаясь на своих местах, потеряли половину своего войска.
Французам, с воспоминанием всех прежних пятнадцатилетних побед, с уверенностью в непобедимости Наполеона, с сознанием того, что они завладели частью поля сраженья, что они потеряли только одну четверть людей и что у них еще есть двадцатитысячная нетронутая гвардия, легко было сделать это усилие. Французам, атаковавшим русскую армию с целью сбить ее с позиции, должно было сделать это усилие, потому что до тех пор, пока русские, точно так же как и до сражения, загораживали дорогу в Москву, цель французов не была достигнута и все их усилия и потери пропали даром. Но французы не сделали этого усилия. Некоторые историки говорят, что Наполеону стоило дать свою нетронутую старую гвардию для того, чтобы сражение было выиграно. Говорить о том, что бы было, если бы Наполеон дал свою гвардию, все равно что говорить о том, что бы было, если б осенью сделалась весна. Этого не могло быть. Не Наполеон не дал своей гвардии, потому что он не захотел этого, но этого нельзя было сделать. Все генералы, офицеры, солдаты французской армии знали, что этого нельзя было сделать, потому что упадший дух войска не позволял этого.
Не один Наполеон испытывал то похожее на сновиденье чувство, что страшный размах руки падает бессильно, но все генералы, все участвовавшие и не участвовавшие солдаты французской армии, после всех опытов прежних сражений (где после вдесятеро меньших усилий неприятель бежал), испытывали одинаковое чувство ужаса перед тем врагом, который, потеряв половину войска, стоял так же грозно в конце, как и в начале сражения. Нравственная сила французской, атакующей армии была истощена. Не та победа, которая определяется подхваченными кусками материи на палках, называемых знаменами, и тем пространством, на котором стояли и стоят войска, – а победа нравственная, та, которая убеждает противника в нравственном превосходстве своего врага и в своем бессилии, была одержана русскими под Бородиным. Французское нашествие, как разъяренный зверь, получивший в своем разбеге смертельную рану, чувствовало свою погибель; но оно не могло остановиться, так же как и не могло не отклониться вдвое слабейшее русское войско. После данного толчка французское войско еще могло докатиться до Москвы; но там, без новых усилий со стороны русского войска, оно должно было погибнуть, истекая кровью от смертельной, нанесенной при Бородине, раны. Прямым следствием Бородинского сражения было беспричинное бегство Наполеона из Москвы, возвращение по старой Смоленской дороге, погибель пятисоттысячного нашествия и погибель наполеоновской Франции, на которую в первый раз под Бородиным была наложена рука сильнейшего духом противника.
Для человеческого ума непонятна абсолютная непрерывность движения. Человеку становятся понятны законы какого бы то ни было движения только тогда, когда он рассматривает произвольно взятые единицы этого движения. Но вместе с тем из этого то произвольного деления непрерывного движения на прерывные единицы проистекает большая часть человеческих заблуждений.
Известен так называемый софизм древних, состоящий в том, что Ахиллес никогда не догонит впереди идущую черепаху, несмотря на то, что Ахиллес идет в десять раз скорее черепахи: как только Ахиллес пройдет пространство, отделяющее его от черепахи, черепаха пройдет впереди его одну десятую этого пространства; Ахиллес пройдет эту десятую, черепаха пройдет одну сотую и т. д. до бесконечности. Задача эта представлялась древним неразрешимою. Бессмысленность решения (что Ахиллес никогда не догонит черепаху) вытекала из того только, что произвольно были допущены прерывные единицы движения, тогда как движение и Ахиллеса и черепахи совершалось непрерывно.
Принимая все более и более мелкие единицы движения, мы только приближаемся к решению вопроса, но никогда не достигаем его. Только допустив бесконечно малую величину и восходящую от нее прогрессию до одной десятой и взяв сумму этой геометрической прогрессии, мы достигаем решения вопроса. Новая отрасль математики, достигнув искусства обращаться с бесконечно малыми величинами, и в других более сложных вопросах движения дает теперь ответы на вопросы, казавшиеся неразрешимыми.
