Джеймс Хедли Чейз
Поделись знанием:
Д. Х. Чейз. Собрание сочинений в 8 т. Пер. с англ. — Союз; 1993
Д. Х. Чейз. Полное собрание сочинений в 23 т. Пер. с англ. — М.: «Центрполиграф», 1993–95 :
Д. Х. Чейз. Собрание сочинений в 25 т. Пер. с англ. — М.: Эксмо-пресс, 1998–2001 (серия «Мастера детектива»)
Д. Х. Чейз. Полное собрание сочинений. В 30 т. Пер. с англ. — М.: Центрполиграф, 2010–2011 (серия «Классика детектива»)
Борис замолчал и, не снимая шинели, вопросительно смотрел на мать.
– Голубчик, – нежным голоском сказала Анна Михайловна, обращаясь к швейцару, – я знаю, что граф Кирилл Владимирович очень болен… я затем и приехала… я родственница… Я не буду беспокоить, голубчик… А мне бы только надо увидать князя Василия Сергеевича: ведь он здесь стоит. Доложи, пожалуйста.
Швейцар угрюмо дернул снурок наверх и отвернулся.
– Княгиня Друбецкая к князю Василию Сергеевичу, – крикнул он сбежавшему сверху и из под выступа лестницы выглядывавшему официанту в чулках, башмаках и фраке.
Мать расправила складки своего крашеного шелкового платья, посмотрелась в цельное венецианское зеркало в стене и бодро в своих стоптанных башмаках пошла вверх по ковру лестницы.
– Mon cher, voue m'avez promis, [Мой друг, ты мне обещал,] – обратилась она опять к Сыну, прикосновением руки возбуждая его.
Сын, опустив глаза, спокойно шел за нею.
Они вошли в залу, из которой одна дверь вела в покои, отведенные князю Василью.
В то время как мать с сыном, выйдя на середину комнаты, намеревались спросить дорогу у вскочившего при их входе старого официанта, у одной из дверей повернулась бронзовая ручка и князь Василий в бархатной шубке, с одною звездой, по домашнему, вышел, провожая красивого черноволосого мужчину. Мужчина этот был знаменитый петербургский доктор Lorrain.
– C'est donc positif? [Итак, это верно?] – говорил князь.
– Mon prince, «errare humanum est», mais… [Князь, человеку ошибаться свойственно.] – отвечал доктор, грассируя и произнося латинские слова французским выговором.
– C'est bien, c'est bien… [Хорошо, хорошо…]
Заметив Анну Михайловну с сыном, князь Василий поклоном отпустил доктора и молча, но с вопросительным видом, подошел к ним. Сын заметил, как вдруг глубокая горесть выразилась в глазах его матери, и слегка улыбнулся.
– Да, в каких грустных обстоятельствах пришлось нам видеться, князь… Ну, что наш дорогой больной? – сказала она, как будто не замечая холодного, оскорбительного, устремленного на нее взгляда.
Князь Василий вопросительно, до недоумения, посмотрел на нее, потом на Бориса. Борис учтиво поклонился. Князь Василий, не отвечая на поклон, отвернулся к Анне Михайловне и на ее вопрос отвечал движением головы и губ, которое означало самую плохую надежду для больного.
– Неужели? – воскликнула Анна Михайловна. – Ах, это ужасно! Страшно подумать… Это мой сын, – прибавила она, указывая на Бориса. – Он сам хотел благодарить вас.
Борис еще раз учтиво поклонился.
– Верьте, князь, что сердце матери никогда не забудет того, что вы сделали для нас.
– Я рад, что мог сделать вам приятное, любезная моя Анна Михайловна, – сказал князь Василий, оправляя жабо и в жесте и голосе проявляя здесь, в Москве, перед покровительствуемою Анною Михайловной еще гораздо большую важность, чем в Петербурге, на вечере у Annette Шерер.
– Старайтесь служить хорошо и быть достойным, – прибавил он, строго обращаясь к Борису. – Я рад… Вы здесь в отпуску? – продиктовал он своим бесстрастным тоном.
– Жду приказа, ваше сиятельство, чтоб отправиться по новому назначению, – отвечал Борис, не выказывая ни досады за резкий тон князя, ни желания вступить в разговор, но так спокойно и почтительно, что князь пристально поглядел на него.
– Вы живете с матушкой?
– Я живу у графини Ростовой, – сказал Борис, опять прибавив: – ваше сиятельство.
– Это тот Илья Ростов, который женился на Nathalie Шиншиной, – сказала Анна Михайловна.
– Знаю, знаю, – сказал князь Василий своим монотонным голосом. – Je n'ai jamais pu concevoir, comment Nathalieie s'est decidee a epouser cet ours mal – leche l Un personnage completement stupide et ridicule.Et joueur a ce qu'on dit. [Я никогда не мог понять, как Натали решилась выйти замуж за этого грязного медведя. Совершенно глупая и смешная особа. К тому же игрок, говорят.]
– Mais tres brave homme, mon prince, [Но добрый человек, князь,] – заметила Анна Михайловна, трогательно улыбаясь, как будто и она знала, что граф Ростов заслуживал такого мнения, но просила пожалеть бедного старика. – Что говорят доктора? – спросила княгиня, помолчав немного и опять выражая большую печаль на своем исплаканном лице.
– Мало надежды, – сказал князь.
– А мне так хотелось еще раз поблагодарить дядю за все его благодеяния и мне и Боре. C'est son filleuil, [Это его крестник,] – прибавила она таким тоном, как будто это известие должно было крайне обрадовать князя Василия.
Князь Василий задумался и поморщился. Анна Михайловна поняла, что он боялся найти в ней соперницу по завещанию графа Безухого. Она поспешила успокоить его.
– Ежели бы не моя истинная любовь и преданность дяде, – сказала она, с особенною уверенностию и небрежностию выговаривая это слово: – я знаю его характер, благородный, прямой, но ведь одни княжны при нем…Они еще молоды… – Она наклонила голову и прибавила шопотом: – исполнил ли он последний долг, князь? Как драгоценны эти последние минуты! Ведь хуже быть не может; его необходимо приготовить ежели он так плох. Мы, женщины, князь, – она нежно улыбнулась, – всегда знаем, как говорить эти вещи. Необходимо видеть его. Как бы тяжело это ни было для меня, но я привыкла уже страдать.
Князь, видимо, понял, и понял, как и на вечере у Annette Шерер, что от Анны Михайловны трудно отделаться.
– Не было бы тяжело ему это свидание, chere Анна Михайловна, – сказал он. – Подождем до вечера, доктора обещали кризис.
– Но нельзя ждать, князь, в эти минуты. Pensez, il у va du salut de son ame… Ah! c'est terrible, les devoirs d'un chretien… [Подумайте, дело идет о спасения его души! Ах! это ужасно, долг христианина…]
Из внутренних комнат отворилась дверь, и вошла одна из княжен племянниц графа, с угрюмым и холодным лицом и поразительно несоразмерною по ногам длинною талией.
Князь Василий обернулся к ней.
– Ну, что он?
– Всё то же. И как вы хотите, этот шум… – сказала княжна, оглядывая Анну Михайловну, как незнакомую.
– Ah, chere, je ne vous reconnaissais pas, [Ах, милая, я не узнала вас,] – с счастливою улыбкой сказала Анна Михайловна, легкою иноходью подходя к племяннице графа. – Je viens d'arriver et je suis a vous pour vous aider a soigner mon oncle . J`imagine, combien vous avez souffert, [Я приехала помогать вам ходить за дядюшкой. Воображаю, как вы настрадались,] – прибавила она, с участием закатывая глаза.
Княжна ничего не ответила, даже не улыбнулась и тотчас же вышла. Анна Михайловна сняла перчатки и в завоеванной позиции расположилась на кресле, пригласив князя Василья сесть подле себя.
– Борис! – сказала она сыну и улыбнулась, – я пройду к графу, к дяде, а ты поди к Пьеру, mon ami, покаместь, да не забудь передать ему приглашение от Ростовых. Они зовут его обедать. Я думаю, он не поедет? – обратилась она к князю.
– Напротив, – сказал князь, видимо сделавшийся не в духе. – Je serais tres content si vous me debarrassez de ce jeune homme… [Я был бы очень рад, если бы вы меня избавили от этого молодого человека…] Сидит тут. Граф ни разу не спросил про него.
Он пожал плечами. Официант повел молодого человека вниз и вверх по другой лестнице к Петру Кирилловичу.
Пьер так и не успел выбрать себе карьеры в Петербурге и, действительно, был выслан в Москву за буйство. История, которую рассказывали у графа Ростова, была справедлива. Пьер участвовал в связываньи квартального с медведем. Он приехал несколько дней тому назад и остановился, как всегда, в доме своего отца. Хотя он и предполагал, что история его уже известна в Москве, и что дамы, окружающие его отца, всегда недоброжелательные к нему, воспользуются этим случаем, чтобы раздражить графа, он всё таки в день приезда пошел на половину отца. Войдя в гостиную, обычное местопребывание княжен, он поздоровался с дамами, сидевшими за пяльцами и за книгой, которую вслух читала одна из них. Их было три. Старшая, чистоплотная, с длинною талией, строгая девица, та самая, которая выходила к Анне Михайловне, читала; младшие, обе румяные и хорошенькие, отличавшиеся друг от друга только тем, что у одной была родинка над губой, очень красившая ее, шили в пяльцах. Пьер был встречен как мертвец или зачумленный. Старшая княжна прервала чтение и молча посмотрела на него испуганными глазами; младшая, без родинки, приняла точно такое же выражение; самая меньшая, с родинкой, веселого и смешливого характера, нагнулась к пяльцам, чтобы скрыть улыбку, вызванную, вероятно, предстоящею сценой, забавность которой она предвидела. Она притянула вниз шерстинку и нагнулась, будто разбирая узоры и едва удерживаясь от смеха.
– Bonjour, ma cousine, – сказал Пьер. – Vous ne me гесоnnaissez pas? [Здравствуйте, кузина. Вы меня не узнаете?]
– Я слишком хорошо вас узнаю, слишком хорошо.
– Как здоровье графа? Могу я видеть его? – спросил Пьер неловко, как всегда, но не смущаясь.
– Граф страдает и физически и нравственно, и, кажется, вы позаботились о том, чтобы причинить ему побольше нравственных страданий.
– Могу я видеть графа? – повторил Пьер.
– Гм!.. Ежели вы хотите убить его, совсем убить, то можете видеть. Ольга, поди посмотри, готов ли бульон для дяденьки, скоро время, – прибавила она, показывая этим Пьеру, что они заняты и заняты успокоиваньем его отца, тогда как он, очевидно, занят только расстроиванием.
Ольга вышла. Пьер постоял, посмотрел на сестер и, поклонившись, сказал:
– Так я пойду к себе. Когда можно будет, вы мне скажите.
Он вышел, и звонкий, но негромкий смех сестры с родинкой послышался за ним.
На другой день приехал князь Василий и поместился в доме графа. Он призвал к себе Пьера и сказал ему:
– Mon cher, si vous vous conduisez ici, comme a Petersbourg, vous finirez tres mal; c'est tout ce que je vous dis. [Мой милый, если вы будете вести себя здесь, как в Петербурге, вы кончите очень дурно; больше мне нечего вам сказать.] Граф очень, очень болен: тебе совсем не надо его видеть.
С тех пор Пьера не тревожили, и он целый день проводил один наверху, в своей комнате.
В то время как Борис вошел к нему, Пьер ходил по своей комнате, изредка останавливаясь в углах, делая угрожающие жесты к стене, как будто пронзая невидимого врага шпагой, и строго взглядывая сверх очков и затем вновь начиная свою прогулку, проговаривая неясные слова, пожимая плечами и разводя руками.
– L'Angleterre a vecu, [Англии конец,] – проговорил он, нахмуриваясь и указывая на кого то пальцем. – M. Pitt comme traitre a la nation et au droit des gens est condamiene a… [Питт, как изменник нации и народному праву, приговаривается к…] – Он не успел договорить приговора Питту, воображая себя в эту минуту самим Наполеоном и вместе с своим героем уже совершив опасный переезд через Па де Кале и завоевав Лондон, – как увидал входившего к нему молодого, стройного и красивого офицера. Он остановился. Пьер оставил Бориса четырнадцатилетним мальчиком и решительно не помнил его; но, несмотря на то, с свойственною ему быстрою и радушною манерой взял его за руку и дружелюбно улыбнулся.
– Вы меня помните? – спокойно, с приятной улыбкой сказал Борис. – Я с матушкой приехал к графу, но он, кажется, не совсем здоров.
– Да, кажется, нездоров. Его всё тревожат, – отвечал Пьер, стараясь вспомнить, кто этот молодой человек.
Борис чувствовал, что Пьер не узнает его, но не считал нужным называть себя и, не испытывая ни малейшего смущения, смотрел ему прямо в глаза.
– Граф Ростов просил вас нынче приехать к нему обедать, – сказал он после довольно долгого и неловкого для Пьера молчания.
– А! Граф Ростов! – радостно заговорил Пьер. – Так вы его сын, Илья. Я, можете себе представить, в первую минуту не узнал вас. Помните, как мы на Воробьевы горы ездили c m me Jacquot… [мадам Жако…] давно.
– Вы ошибаетесь, – неторопливо, с смелою и несколько насмешливою улыбкой проговорил Борис. – Я Борис, сын княгини Анны Михайловны Друбецкой. Ростова отца зовут Ильей, а сына – Николаем. И я m me Jacquot никакой не знал.
Пьер замахал руками и головой, как будто комары или пчелы напали на него.
– Ах, ну что это! я всё спутал. В Москве столько родных! Вы Борис…да. Ну вот мы с вами и договорились. Ну, что вы думаете о булонской экспедиции? Ведь англичанам плохо придется, ежели только Наполеон переправится через канал? Я думаю, что экспедиция очень возможна. Вилльнев бы не оплошал!
Борис ничего не знал о булонской экспедиции, он не читал газет и о Вилльневе в первый раз слышал.
– Мы здесь в Москве больше заняты обедами и сплетнями, чем политикой, – сказал он своим спокойным, насмешливым тоном. – Я ничего про это не знаю и не думаю. Москва занята сплетнями больше всего, – продолжал он. – Теперь говорят про вас и про графа.
Пьер улыбнулся своей доброю улыбкой, как будто боясь за своего собеседника, как бы он не сказал чего нибудь такого, в чем стал бы раскаиваться. Но Борис говорил отчетливо, ясно и сухо, прямо глядя в глаза Пьеру.
– Москве больше делать нечего, как сплетничать, – продолжал он. – Все заняты тем, кому оставит граф свое состояние, хотя, может быть, он переживет всех нас, чего я от души желаю…
– Да, это всё очень тяжело, – подхватил Пьер, – очень тяжело. – Пьер всё боялся, что этот офицер нечаянно вдастся в неловкий для самого себя разговор.
– А вам должно казаться, – говорил Борис, слегка краснея, но не изменяя голоса и позы, – вам должно казаться, что все заняты только тем, чтобы получить что нибудь от богача.
«Так и есть», подумал Пьер.
– А я именно хочу сказать вам, чтоб избежать недоразумений, что вы очень ошибетесь, ежели причтете меня и мою мать к числу этих людей. Мы очень бедны, но я, по крайней мере, за себя говорю: именно потому, что отец ваш богат, я не считаю себя его родственником, и ни я, ни мать никогда ничего не будем просить и не примем от него.
Пьер долго не мог понять, но когда понял, вскочил с дивана, ухватил Бориса за руку снизу с свойственною ему быстротой и неловкостью и, раскрасневшись гораздо более, чем Борис, начал говорить с смешанным чувством стыда и досады.
– Вот это странно! Я разве… да и кто ж мог думать… Я очень знаю…
Но Борис опять перебил его:
– Я рад, что высказал всё. Может быть, вам неприятно, вы меня извините, – сказал он, успокоивая Пьера, вместо того чтоб быть успокоиваемым им, – но я надеюсь, что не оскорбил вас. Я имею правило говорить всё прямо… Как же мне передать? Вы приедете обедать к Ростовым?
И Борис, видимо свалив с себя тяжелую обязанность, сам выйдя из неловкого положения и поставив в него другого, сделался опять совершенно приятен.
– Нет, послушайте, – сказал Пьер, успокоиваясь. – Вы удивительный человек. То, что вы сейчас сказали, очень хорошо, очень хорошо. Разумеется, вы меня не знаете. Мы так давно не видались…детьми еще… Вы можете предполагать во мне… Я вас понимаю, очень понимаю. Я бы этого не сделал, у меня недостало бы духу, но это прекрасно. Я очень рад, что познакомился с вами. Странно, – прибавил он, помолчав и улыбаясь, – что вы во мне предполагали! – Он засмеялся. – Ну, да что ж? Мы познакомимся с вами лучше. Пожалуйста. – Он пожал руку Борису. – Вы знаете ли, я ни разу не был у графа. Он меня не звал… Мне его жалко, как человека… Но что же делать?
– И вы думаете, что Наполеон успеет переправить армию? – спросил Борис, улыбаясь.
Пьер понял, что Борис хотел переменить разговор, и, соглашаясь с ним, начал излагать выгоды и невыгоды булонского предприятия.
Лакей пришел вызвать Бориса к княгине. Княгиня уезжала. Пьер обещался приехать обедать затем, чтобы ближе сойтись с Борисом, крепко жал его руку, ласково глядя ему в глаза через очки… По уходе его Пьер долго еще ходил по комнате, уже не пронзая невидимого врага шпагой, а улыбаясь при воспоминании об этом милом, умном и твердом молодом человеке.
Как это бывает в первой молодости и особенно в одиноком положении, он почувствовал беспричинную нежность к этому молодому человеку и обещал себе непременно подружиться с ним.
Князь Василий провожал княгиню. Княгиня держала платок у глаз, и лицо ее было в слезах.
– Это ужасно! ужасно! – говорила она, – но чего бы мне ни стоило, я исполню свой долг. Я приеду ночевать. Его нельзя так оставить. Каждая минута дорога. Я не понимаю, чего мешкают княжны. Может, Бог поможет мне найти средство его приготовить!… Adieu, mon prince, que le bon Dieu vous soutienne… [Прощайте, князь, да поддержит вас Бог.]
– Adieu, ma bonne, [Прощайте, моя милая,] – отвечал князь Василий, повертываясь от нее.
– Ах, он в ужасном положении, – сказала мать сыну, когда они опять садились в карету. – Он почти никого не узнает.
– Я не понимаю, маменька, какие его отношения к Пьеру? – спросил сын.
– Всё скажет завещание, мой друг; от него и наша судьба зависит…
– Но почему вы думаете, что он оставит что нибудь нам?
– Ах, мой друг! Он так богат, а мы так бедны!
– Ну, это еще недостаточная причина, маменька.
– Ах, Боже мой! Боже мой! Как он плох! – восклицала мать.
Когда Анна Михайловна уехала с сыном к графу Кириллу Владимировичу Безухому, графиня Ростова долго сидела одна, прикладывая платок к глазам. Наконец, она позвонила.
– Что вы, милая, – сказала она сердито девушке, которая заставила себя ждать несколько минут. – Не хотите служить, что ли? Так я вам найду место.
Графиня была расстроена горем и унизительною бедностью своей подруги и поэтому была не в духе, что выражалось у нее всегда наименованием горничной «милая» и «вы».
– Виновата с, – сказала горничная.
– Попросите ко мне графа.
Граф, переваливаясь, подошел к жене с несколько виноватым видом, как и всегда.
– Ну, графинюшка! Какое saute au madere [сотэ на мадере] из рябчиков будет, ma chere! Я попробовал; не даром я за Тараску тысячу рублей дал. Стоит!
Он сел подле жены, облокотив молодецки руки на колена и взъерошивая седые волосы.
– Что прикажете, графинюшка?
– Вот что, мой друг, – что это у тебя запачкано здесь? – сказала она, указывая на жилет. – Это сотэ, верно, – прибавила она улыбаясь. – Вот что, граф: мне денег нужно.
Лицо ее стало печально.
– Ах, графинюшка!…
И граф засуетился, доставая бумажник.
– Мне много надо, граф, мне пятьсот рублей надо.
И она, достав батистовый платок, терла им жилет мужа.
– Сейчас, сейчас. Эй, кто там? – крикнул он таким голосом, каким кричат только люди, уверенные, что те, кого они кличут, стремглав бросятся на их зов. – Послать ко мне Митеньку!
Митенька, тот дворянский сын, воспитанный у графа, который теперь заведывал всеми его делами, тихими шагами вошел в комнату.
– Вот что, мой милый, – сказал граф вошедшему почтительному молодому человеку. – Принеси ты мне… – он задумался. – Да, 700 рублей, да. Да смотри, таких рваных и грязных, как тот раз, не приноси, а хороших, для графини.
– Да, Митенька, пожалуйста, чтоб чистенькие, – сказала графиня, грустно вздыхая.
– Ваше сиятельство, когда прикажете доставить? – сказал Митенька. – Изволите знать, что… Впрочем, не извольте беспокоиться, – прибавил он, заметив, как граф уже начал тяжело и часто дышать, что всегда было признаком начинавшегося гнева. – Я было и запамятовал… Сию минуту прикажете доставить?
– Да, да, то то, принеси. Вот графине отдай.
– Экое золото у меня этот Митенька, – прибавил граф улыбаясь, когда молодой человек вышел. – Нет того, чтобы нельзя. Я же этого терпеть не могу. Всё можно.
– Ах, деньги, граф, деньги, сколько от них горя на свете! – сказала графиня. – А эти деньги мне очень нужны.
– Вы, графинюшка, мотовка известная, – проговорил граф и, поцеловав у жены руку, ушел опять в кабинет.
Когда Анна Михайловна вернулась опять от Безухого, у графини лежали уже деньги, всё новенькими бумажками, под платком на столике, и Анна Михайловна заметила, что графиня чем то растревожена.
– Ну, что, мой друг? – спросила графиня.
– Ах, в каком он ужасном положении! Его узнать нельзя, он так плох, так плох; я минутку побыла и двух слов не сказала…
– Annette, ради Бога, не откажи мне, – сказала вдруг графиня, краснея, что так странно было при ее немолодом, худом и важном лице, доставая из под платка деньги.
Анна Михайловна мгновенно поняла, в чем дело, и уж нагнулась, чтобы в должную минуту ловко обнять графиню.
– Вот Борису от меня, на шитье мундира…
Анна Михайловна уж обнимала ее и плакала. Графиня плакала тоже. Плакали они о том, что они дружны; и о том, что они добры; и о том, что они, подруги молодости, заняты таким низким предметом – деньгами; и о том, что молодость их прошла… Но слезы обеих были приятны…
Графиня Ростова с дочерьми и уже с большим числом гостей сидела в гостиной. Граф провел гостей мужчин в кабинет, предлагая им свою охотницкую коллекцию турецких трубок. Изредка он выходил и спрашивал: не приехала ли? Ждали Марью Дмитриевну Ахросимову, прозванную в обществе le terrible dragon, [страшный дракон,] даму знаменитую не богатством, не почестями, но прямотой ума и откровенною простотой обращения. Марью Дмитриевну знала царская фамилия, знала вся Москва и весь Петербург, и оба города, удивляясь ей, втихомолку посмеивались над ее грубостью, рассказывали про нее анекдоты; тем не менее все без исключения уважали и боялись ее.
В кабинете, полном дыма, шел разговор о войне, которая была объявлена манифестом, о наборе. Манифеста еще никто не читал, но все знали о его появлении. Граф сидел на отоманке между двумя курившими и разговаривавшими соседями. Граф сам не курил и не говорил, а наклоняя голову, то на один бок, то на другой, с видимым удовольствием смотрел на куривших и слушал разговор двух соседей своих, которых он стравил между собой.
Один из говоривших был штатский, с морщинистым, желчным и бритым худым лицом, человек, уже приближавшийся к старости, хотя и одетый, как самый модный молодой человек; он сидел с ногами на отоманке с видом домашнего человека и, сбоку запустив себе далеко в рот янтарь, порывисто втягивал дым и жмурился. Это был старый холостяк Шиншин, двоюродный брат графини, злой язык, как про него говорили в московских гостиных. Он, казалось, снисходил до своего собеседника. Другой, свежий, розовый, гвардейский офицер, безупречно вымытый, застегнутый и причесанный, держал янтарь у середины рта и розовыми губами слегка вытягивал дымок, выпуская его колечками из красивого рта. Это был тот поручик Берг, офицер Семеновского полка, с которым Борис ехал вместе в полк и которым Наташа дразнила Веру, старшую графиню, называя Берга ее женихом. Граф сидел между ними и внимательно слушал. Самое приятное для графа занятие, за исключением игры в бостон, которую он очень любил, было положение слушающего, особенно когда ему удавалось стравить двух говорливых собеседников.
– Ну, как же, батюшка, mon tres honorable [почтеннейший] Альфонс Карлыч, – говорил Шиншин, посмеиваясь и соединяя (в чем и состояла особенность его речи) самые народные русские выражения с изысканными французскими фразами. – Vous comptez vous faire des rentes sur l'etat, [Вы рассчитываете иметь доход с казны,] с роты доходец получать хотите?
– Нет с, Петр Николаич, я только желаю показать, что в кавалерии выгод гораздо меньше против пехоты. Вот теперь сообразите, Петр Николаич, мое положение…
Берг говорил всегда очень точно, спокойно и учтиво. Разговор его всегда касался только его одного; он всегда спокойно молчал, пока говорили о чем нибудь, не имеющем прямого к нему отношения. И молчать таким образом он мог несколько часов, не испытывая и не производя в других ни малейшего замешательства. Но как скоро разговор касался его лично, он начинал говорить пространно и с видимым удовольствием.
– Сообразите мое положение, Петр Николаич: будь я в кавалерии, я бы получал не более двухсот рублей в треть, даже и в чине поручика; а теперь я получаю двести тридцать, – говорил он с радостною, приятною улыбкой, оглядывая Шиншина и графа, как будто для него было очевидно, что его успех всегда будет составлять главную цель желаний всех остальных людей.
– Кроме того, Петр Николаич, перейдя в гвардию, я на виду, – продолжал Берг, – и вакансии в гвардейской пехоте гораздо чаще. Потом, сами сообразите, как я мог устроиться из двухсот тридцати рублей. А я откладываю и еще отцу посылаю, – продолжал он, пуская колечко.
– La balance у est… [Баланс установлен…] Немец на обухе молотит хлебец, comme dit le рroverbe, [как говорит пословица,] – перекладывая янтарь на другую сторону ртa, сказал Шиншин и подмигнул графу.
Граф расхохотался. Другие гости, видя, что Шиншин ведет разговор, подошли послушать. Берг, не замечая ни насмешки, ни равнодушия, продолжал рассказывать о том, как переводом в гвардию он уже выиграл чин перед своими товарищами по корпусу, как в военное время ротного командира могут убить, и он, оставшись старшим в роте, может очень легко быть ротным, и как в полку все любят его, и как его папенька им доволен. Берг, видимо, наслаждался, рассказывая всё это, и, казалось, не подозревал того, что у других людей могли быть тоже свои интересы. Но всё, что он рассказывал, было так мило степенно, наивность молодого эгоизма его была так очевидна, что он обезоруживал своих слушателей.
– Ну, батюшка, вы и в пехоте, и в кавалерии, везде пойдете в ход; это я вам предрекаю, – сказал Шиншин, трепля его по плечу и спуская ноги с отоманки.
Берг радостно улыбнулся. Граф, а за ним и гости вышли в гостиную.
Было то время перед званым обедом, когда собравшиеся гости не начинают длинного разговора в ожидании призыва к закуске, а вместе с тем считают необходимым шевелиться и не молчать, чтобы показать, что они нисколько не нетерпеливы сесть за стол. Хозяева поглядывают на дверь и изредка переглядываются между собой. Гости по этим взглядам стараются догадаться, кого или чего еще ждут: важного опоздавшего родственника или кушанья, которое еще не поспело.
Пьер приехал перед самым обедом и неловко сидел посредине гостиной на первом попавшемся кресле, загородив всем дорогу. Графиня хотела заставить его говорить, но он наивно смотрел в очки вокруг себя, как бы отыскивая кого то, и односложно отвечал на все вопросы графини. Он был стеснителен и один не замечал этого. Большая часть гостей, знавшая его историю с медведем, любопытно смотрели на этого большого толстого и смирного человека, недоумевая, как мог такой увалень и скромник сделать такую штуку с квартальным.
– Вы недавно приехали? – спрашивала у него графиня.
– Oui, madame, [Да, сударыня,] – отвечал он, оглядываясь.
– Вы не видали моего мужа?
– Non, madame. [Нет, сударыня.] – Он улыбнулся совсем некстати.
– Вы, кажется, недавно были в Париже? Я думаю, очень интересно.
– Очень интересно..
Графиня переглянулась с Анной Михайловной. Анна Михайловна поняла, что ее просят занять этого молодого человека, и, подсев к нему, начала говорить об отце; но так же, как и графине, он отвечал ей только односложными словами. Гости были все заняты между собой. Les Razoumovsky… ca a ete charmant… Vous etes bien bonne… La comtesse Apraksine… [Разумовские… Это было восхитительно… Вы очень добры… Графиня Апраксина…] слышалось со всех сторон. Графиня встала и пошла в залу.
– Марья Дмитриевна? – послышался ее голос из залы.
– Она самая, – послышался в ответ грубый женский голос, и вслед за тем вошла в комнату Марья Дмитриевна.
Все барышни и даже дамы, исключая самых старых, встали. Марья Дмитриевна остановилась в дверях и, с высоты своего тучного тела, высоко держа свою с седыми буклями пятидесятилетнюю голову, оглядела гостей и, как бы засучиваясь, оправила неторопливо широкие рукава своего платья. Марья Дмитриевна всегда говорила по русски.
– Имениннице дорогой с детками, – сказала она своим громким, густым, подавляющим все другие звуки голосом. – Ты что, старый греховодник, – обратилась она к графу, целовавшему ее руку, – чай, скучаешь в Москве? Собак гонять негде? Да что, батюшка, делать, вот как эти пташки подрастут… – Она указывала на девиц. – Хочешь – не хочешь, надо женихов искать.
– Ну, что, казак мой? (Марья Дмитриевна казаком называла Наташу) – говорила она, лаская рукой Наташу, подходившую к ее руке без страха и весело. – Знаю, что зелье девка, а люблю.
Она достала из огромного ридикюля яхонтовые сережки грушками и, отдав их именинно сиявшей и разрумянившейся Наташе, тотчас же отвернулась от нее и обратилась к Пьеру.
– Э, э! любезный! поди ка сюда, – сказала она притворно тихим и тонким голосом. – Поди ка, любезный…
И она грозно засучила рукава еще выше.
Пьер подошел, наивно глядя на нее через очки.
– Подойди, подойди, любезный! Я и отцу то твоему правду одна говорила, когда он в случае был, а тебе то и Бог велит.
Она помолчала. Все молчали, ожидая того, что будет, и чувствуя, что было только предисловие.
– Хорош, нечего сказать! хорош мальчик!… Отец на одре лежит, а он забавляется, квартального на медведя верхом сажает. Стыдно, батюшка, стыдно! Лучше бы на войну шел.
Она отвернулась и подала руку графу, который едва удерживался от смеха.
– Ну, что ж, к столу, я чай, пора? – сказала Марья Дмитриевна.
Впереди пошел граф с Марьей Дмитриевной; потом графиня, которую повел гусарский полковник, нужный человек, с которым Николай должен был догонять полк. Анна Михайловна – с Шиншиным. Берг подал руку Вере. Улыбающаяся Жюли Карагина пошла с Николаем к столу. За ними шли еще другие пары, протянувшиеся по всей зале, и сзади всех по одиночке дети, гувернеры и гувернантки. Официанты зашевелились, стулья загремели, на хорах заиграла музыка, и гости разместились. Звуки домашней музыки графа заменились звуками ножей и вилок, говора гостей, тихих шагов официантов.
На одном конце стола во главе сидела графиня. Справа Марья Дмитриевна, слева Анна Михайловна и другие гостьи. На другом конце сидел граф, слева гусарский полковник, справа Шиншин и другие гости мужского пола. С одной стороны длинного стола молодежь постарше: Вера рядом с Бергом, Пьер рядом с Борисом; с другой стороны – дети, гувернеры и гувернантки. Граф из за хрусталя, бутылок и ваз с фруктами поглядывал на жену и ее высокий чепец с голубыми лентами и усердно подливал вина своим соседям, не забывая и себя. Графиня так же, из за ананасов, не забывая обязанности хозяйки, кидала значительные взгляды на мужа, которого лысина и лицо, казалось ей, своею краснотой резче отличались от седых волос. На дамском конце шло равномерное лепетанье; на мужском всё громче и громче слышались голоса, особенно гусарского полковника, который так много ел и пил, всё более и более краснея, что граф уже ставил его в пример другим гостям. Берг с нежной улыбкой говорил с Верой о том, что любовь есть чувство не земное, а небесное. Борис называл новому своему приятелю Пьеру бывших за столом гостей и переглядывался с Наташей, сидевшей против него. Пьер мало говорил, оглядывал новые лица и много ел. Начиная от двух супов, из которых он выбрал a la tortue, [черепаховый,] и кулебяки и до рябчиков он не пропускал ни одного блюда и ни одного вина, которое дворецкий в завернутой салфеткою бутылке таинственно высовывал из за плеча соседа, приговаривая или «дрей мадера», или «венгерское», или «рейнвейн». Он подставлял первую попавшуюся из четырех хрустальных, с вензелем графа, рюмок, стоявших перед каждым прибором, и пил с удовольствием, всё с более и более приятным видом поглядывая на гостей. Наташа, сидевшая против него, глядела на Бориса, как глядят девочки тринадцати лет на мальчика, с которым они в первый раз только что поцеловались и в которого они влюблены. Этот самый взгляд ее иногда обращался на Пьера, и ему под взглядом этой смешной, оживленной девочки хотелось смеяться самому, не зная чему.
(перенаправлено с «Чейз, Джеймс Хедли»)
| Джеймс Хедли Чейз | |
| James Hadley Chase | |
 | |
| Имя при рождении: |
Рене Брабазон Реймонд |
|---|---|
| Псевдонимы: |
Джеймс Л. Догерти, Реймонд Маршалл, Эмброз Грант |
| Дата рождения: | |
| Место рождения: | |
| Дата смерти: | |
| Место смерти: | |
| Гражданство: | |
| Род деятельности: | |
| Годы творчества: |
1939—1983 |
| Жанр: | |
| Дебют: | |
Джеймс Хе́дли Чейз (англ. James Hadley Chase; 24 декабря 1906, Лондон — 6 февраля 1985, Аскона, Тичино) — знаменитый британский писатель, автор 93 детективных романов. Настоящее имя Рене Брабазон Реймонд (англ. Rene Brabazon Raymond). Писал также под псевдонимами Raymond Marshall (21 роман), James L.Dogherty, Ambrose Grant.
Содержание
Биография
Будущий писатель родился в семье отставного офицера, учился в королевской школе в Рочестере и позднее в Калькутте.
В 18-летнем возрасте Чейз покидает родной дом, а вместе с этим и учёбу. Он испробовал немало профессий, менял множество мест работы, и вот однажды становится агентом-распространителем книг «Детской энциклопедии». Позднее он так с иронией вспомнит об этих годах: «…пришлось постучать не менее чем в сто тысяч дверей, и за каждой из них мог встретить любого из персонажей своих будущих романов, и ожидать любой приём — от любезного приглашения зайти и выпить чашечку кофе до резкого приказания убираться вон… И столько пришлось мокнуть под дождём и сбить каблуков на мокрых мостовых, что сейчас никто не в силах заставить меня выйти из дома в сырую погоду…».
Через несколько лет Чейз уже работает в крупной оптовой книжной фирме «Симпкин и Маршал» — сперва рядовым продавцом, а затем заведующим отделом поставки товара в специальные книжные магазины. Здесь он основательно знакомится с литературой, читает много (иногда ночи напролёт), видит собственными глазами «весь окололитературный бизнес», а заодно изучает достаточно полно вкусы и потребности массового читателя. Вскоре решает «попробовать самому написать что-нибудь…».
Вначале Чейз пишет ряд юмористических рассказов, используя различные псевдонимы.
В 1938 году Чейз делает первые попытки написания боевика в духе «похождений американских гангстеров», благо сведений в газетах об этом немало. За 6 свободных от работы выходных (12 дней) 32-летний Чейз сочиняет свой первый «крутой детектив», «Нет орхидей для мисс Блэндиш» (No Orchids for Miss Blandish, 1939; переработанное издание — 1961). Роман был хорошо принят издателем, критикой и читателями, став одной из наиболее продаваемых книг десятилетия. Чейз становится профессиональным писателем, много пишет, часто публикуется, и только служба в армии лётчиком Королевских Воздушных Сил Великобритании во время Второй мировой войны на некоторое время прерывает его творчество.
Некоторые литературные критики (в частности, Богомил Райнов) находят «сюжетное родство» в первом романе Чейза с известным романом «Святилище» Уильяма Фолкнера, вышедшим несколько раньше «Орхидей» Чейза. Но, возможно, в основе этих двух романов лежит нашумевшее в печати криминальное дело о гангстерской группе во главе с «кровавой мамашей Баркер».
Большинство своих романов Чейз написал, используя словари американского сленга, подробные карты, энциклопедии и справочники о жизни американского преступного мира. Действие большинства его романов происходит в США, хотя сам Чейз там никогда не жил (за исключением двух коротких поездок в Майами и Новый Орлеан). Несмотря на это, описание улиц, городов и районов в романах дано с поразительной точностью.
Несколько романов («Лотос для мисс Квон» и «Гроб из Гонконга»), действие которых происходит на Дальнем Востоке, автор создал после поездки туда в 1960 году.
Написаны романы Чейза в стиле «крутых» произведений «чёрной школы» и её известных классиков-американцев, Дэшиэла Хэммета и Рэймонда Чандлера. В 1943 году последний даже обвинил Чейза в плагиате. Обвинение было доказано, и Чейз опубликовал публичное извинение.
В 1956 году Чейз переезжает во Францию, а в 1961 году — в Швейцарию.
В 1967 году, по просьбе кинопродюсера Сэма Шпигеля, Чейз помогает в написании сценария к антифашистскому фильму «Ночь генералов».
Рене Реймонд, известный всему миру как Джеймс Хэдли Чейз, скончался 6 февраля 1985 года, на 79-м году жизни, в Швейцарии.
Творчество
Романы Чейза очень популярны в Азии и Африке. Многие его романы раньше увидели свет во Франции, в крупном парижском издательстве «Галлимар». Лишь потом они печатаются в других странах. Многие романы Чейза экранизированы, особенно во Франции.
Чейз также был очень популярен в СССР во времена перестройки и в постсоветской России 90-х годов, когда на русский язык были переведены и опубликованы все его романы.
Есть у Чейза романы «чисто детективные», в которых расследование запутанных нитей преступления ведут частные детективы, Вик Мэллоу или Дейв Фэннер:
|
|
Есть у Чейза и «полицейские детективы»:
- «Сделай одолжение, сдохни»;
- «Уж лучше остаться бедным»;
- «Когда обрывается лента»;
- и др.
Есть множество авантюрно-приключенческих романов:
- «Похищенные сокровища»;
- «Почему вы выбрали меня?»;
- «Что же со мной случится?»;
- «Своё ты получишь сполна!»;
- «Я сам рассчитаюсь за всё»;
- «Миссия в Венецию»;
- «Миссия в Сиену»; и др.
Есть немало романов, сюжет которых построен на шантаже:
- «Золотым рыбкам негде спрятаться»;
- «Дело о наезде»;
- «Лишний козырь в рукаве»;
- «Ты найди его, я сам уже рассчитаюсь»; и др.
Есть и гангстерские истории:
- «Это мужское дело»;
- «Я сам похороню своих мёртвых»;
- «Весь мир в кармане»;
- «Свидетелей не будет»;
- «Гроб из Гонконга»; и др.
Множество романов смешанных подвидов жанра, умело соединённых в целое:
- «Западня»;
- «Парик мертвеца»;
- «Ловушка мертвеца сработала»;
- «Поверишь этому − поверишь всему»;
- «Вечер вне дома»;
- «Удар новичка»;
- «Реквием блондинкам».
Чейз написал несколько относительно кратких серий, объединённых одним героем. Самые известные из них:
- бывший агент ЦРУ Марк Гирланд;
- Стив Хармас — детектив, работающий на страховую компанию;
- жена старика-миллионера Хельга Рольф;
- бывший репортер Дэйв Феннер;
- недобросовестный частный детектив Том Корриган;
- Вик Маллой — частный детектив, владеющий агентством «универсальных услуг»;
- Дон Микклейм — плейбой-миллионер, участвующий в делах международного масштаба.
Но большинство романов Чейза описывают историю героя, который появляется только в одном произведении.
Библиография
Романы
Романы Чейза зачастую переводились на русский язык под разными, часто совершенно произвольными и не имеющими никакого отношения к оригиналу, названиями. Один и тот же роман в разных переводах мог иметь несколько названий, что приводило к путанице. Поэтому здесь вначале даётся название романа на языке оригинала, а потом уже варианты перевода на русский язык.
| № | Название на языке оригинала | Год издания | Варианты названия в переводе на русский язык | Примечания |
| 1 | No Orchids for Miss Blandish | 1939 | Нет орхидей для мисс Блэндиш
Никаких орхидей для мисс Блендиш |
Под псевдонимом James Hadley Chase. Переработан в 1961 |
| The Villain & the Virgin | 1948 | — | — | |
| 2 | The Dead Stay Dumb | 1938, 1954 | Мёртвые не кусаются
Мёртвые не перечат Опасные игры |
Под псевдонимом J.H.Chase |
| Kiss My Fist! | 1952 | Поцелуй мой кулак! | — | |
| 3 | He Won’t Need It Now | 1939 | «Теперь это ему ни к чему»
Ему это больше не нужно Ему это больше не пригодится Одиночество в тёплый вечер |
Под псевдонимом James L.Dogherty |
| 4 | Twelve Chinks & a Woman | 1940 | 12 китайцев и Мышка
12 китайцев и девушка 12 китаёз и женщина |
Под псевдонимом J.H.Chase. Издавался также под названием «12 Chines & Woman» |
| 12 Chinamen & a Woman | 1950 | — | — | |
| The Doll’s Bad News | 1970 | Плохие вести от куклы
Плохие новости от куклы |
— | |
| 5 | «Lady, Here’s Your Wreath» | 1940 | «Вот Вам венок на могилу, леди!»
«Это ваш венок, леди!» Билет в газовую камеру |
Под псевдонимом Raymond Marshall |
| 6 | Miss Callaghan Comes to Grief | 1941 | Мисс Каллаган впадает в печаль
Торговцы живым товаром |
Под псевдонимом J.H.Chase |
| 7 | Miss Shumway Waves a Wand | 1944 | Мисс Шамвей машет волшебной палочкой
Мисс Шамвей и волшебная палочка Мисс Шамуэй правит бал 2 лика Девы Солнца Чародейка |
Издан в 1948, под псевдонимом J.H.Chase. Юмористический роман с элементами чёрной магии, мистики и фантастики |
| 8 | Just the Way It Is | 1944 | Конец банды Слейда
Вот так и бывает …И мы очистим город |
Под псевдонимом R.Marshall |
| 9 | Eve | 1945 | Ева
Небеса могут подождать |
Под псевдонимом J.H.Chase |
| 10 | Blonde’s Requiem | 1945 | Реквием блондинкам
Охота на блондинок |
Под псевдонимом R.Marshall |
| 11 | More Deadly than the Male | 1946 | Скорее мёртвый, чем живой
Гораздо смертоноснее мужчин Не столько мужчина, сколько мертвец Сатана в сатине |
Под псевдонимом Ambrose Grant. В 1960 − под псевдонимом J.H.Chase |
| 12 | «I’ll Get You for This» | 1946 | «За всё с тобой рассчитаюсь!»
Ловушка |
Под псевдонимом J.H.Chase |
| 13 | Make the Corpse Walk | 1946 | Заставьте танцевать мертвеца
Заставьте танцевать труп Прогулка с мертвецом |
Под псевдонимом R.Marshall |
| 14 | No Business of Mine | 1947 | «Это не моё дело»
Тайна похищения драгоценностей Алби |
Под псевдонимом R.Marshall |
| 15 | The Flesh of The Orchid | 1948 | Плоть орхидеи
Смерть шла вместе с нами |
Под псевдонимом J.H.Chase. Произведение является продолжением романа «Нет орхидей для мисс Блэндиш». |
| 16 | Trusted Like the Fox | 1948 | Хитрый, как лиса
Лиса в капкане Не доверяй лисе Под чужим именем Охота на фазана Голос выдаст |
Под псевдонимами R.Marshall, J.H.Chase (отдельно) |
| 17 | The Paw in the Bottle | 1949 | Лапа в бутылке
Рука в кувшине |
Под псевдонимом R.Marshall |
| 18 | «You Never Know With Women» | 1949 | «Ты никогда не знал женщин»
Никогда не знаешь, как быть с женщинами Женщины способны на всё На что способны женщины Кинжал и пудреница Кинжал Челлини Лучший друг мужчины Открывая дверь |
Под псевдонимом J.H.Chase |
| 19 | «You’re Lonely When You’re Dead» | 1949 | «Ты будешь одинок в своей могиле»
Каждый умирает в одиночку Мёртвые всегда одиноки |
Под псевдонимом J.H.Chase |
| 20 | Mallory | 1950 | Мэллори
В погоне за призраком Предатель |
Под псевдонимом R.Marshall |
| 21 | «Lay Her Among the Lilies» | 1950 | «Положите её среди лилий» | Под псевдонимом J.H.Chase |
| Too Dangerous to be Free | 1951 | Быть свободным небезопасно | — | |
| 22 | Figure It Out for Yourself | 1950 | Сами догадайтесь
Судите сами Карусель загадок Смерть в особняке |
Под псевдонимом J.H.Chase |
| The Marijuana Mob | 1952 | Крысы Джеффа Барретта | — | |
| 23 | In a Vain Shadow | 1951 | Напрасное прикрытие
В зыбкой тени Прозрачная тень Неудачное прикрытие |
Под псевдонимами R.Marshall, J.H.Chase (отдельно) |
| 24 | Strictly for Cash | 1951 | Только за наличные
Капкан для Джонни |
Под псевдонимом J.H.Chase. Издавался также под названием «Only for Cash». |
| 25 | «Why Pick on Me?» | 1951 | «Почему Вы выбрали меня?»
Весна в Париже Подсадная утка |
Под псевдонимами R.Marshall, J.H.Chase (отдельно) |
| 26 | But a Short Time to Live | 1951 | А ведь жизнь так коротка!…
Осталось жить совсем недолго |
Под псевдонимом R.Marshall |
| The Pickup | 1955 | Кое-что по случаю | — | |
| 27 | The Double Shuffle | 1952 | Двойная сдача
Двойная подтасовка |
Под псевдонимом J.H.Chase |
| 28 | The Wary Transgressor | 1952 | Осторожный убийца
Осторожный преступник Беспокойный преступник Алый рот Когда захлопывается западня |
Под псевдонимами R.Marshall, J.H.Chase (отдельно) |
| 29 | The Fast Buck | 1952 | Деньги не пахнут
Тайна сокровищ магараджи Быстрые деньги Алиби для Аниты Пропавшие сокровища Длинный $ |
Под псевдонимом J.H.Chase. Издавался также под названием «The Soft Touch». |
| 30 | «I’ll Bury My Dead» | 1953 | Я сам схороню своих мертвецов
Я сам похороню своих мёртвых Похороны за мой счёт |
Под псевдонимом J.H.Chase |
| 31 | The Things Men Do | 1953 | Это — дело мужчин
Это мужское дело Занятие для мужчин Вещи, которые делают люди Игра без правил |
Под псевдонимами R.Marshall, J.H.Chase (отдельно) |
| 32 | This Way For a Shroud | 1953 | Этот путь для савана
Свидетелей не будет Саван для свидетелей Смерть на особый лад |
Под псевдонимом J.H.Chase. Издавался также как «This Way to a Shroud». 1 из 2-х романов, впервые переведённых на русский язык в 1968 году |
| 33 | Tiger by the Tail | 1954 | Вечер вне дома
Поймай тигра за хвост Схватить тигра за хвост Не тяни тигра за хвост Вечерняя прогулка Последний шаг Пока гром не грянул |
Под псевдонимом J.H.Chase. Издавался также под названием «Night out». |
| 34 | The Sucker Punch | 1954 | Удар новичка
Ловушка для простака Путь к богатству |
Под псевдонимом R.Marshall |
| 35 | Mission To Venice | 1954 | Миссия в Венецию | Под псевдонимом R.Marshall |
| 36 | Safer Dead | 1954 | Мёртвые молчат
Мёртвому безопасней |
Под псевдонимом J.H.Chase |
| Dead Ringer | 1955 | Звонок мертвеца | — | |
| 37 | «You’ve Got It Coming» | 1955 | «Своё ты получишь сполна!»
«Он своё получит» Ты своё получишь Ты сам на это напрашивался Возврата нет Алмазы Такамори |
Под псевдонимом J.H.Chase |
| 38 | Mission To Siena | 1955 | Миссия в Сиену | Под псевдонимом R.Marshall |
| 39 | The Pickup | 1955 | Кое-что по случаю | Под псевдонимом R.Marshall |
| ? | 1956 | Случайно попавший (подставленный) под удар | На немецком, под псевдонимом R.Marshall | |
| Death is a Silent Word | 1957 | В безмолвии смерти | — | |
| 40 | Ruthless | 1955 | Безжалостный | Под псевдонимом R.Marshall |
| In the Labyrinth of Death | 1955 | В лабиринте смерти | Под псевдонимом R.Marshall | |
| Mort en Cuir | 1955 | ? | На французском, под псевдонимом J.H.Chase | |
| In a Mare’s Death | 1967 | Наперегонки со смертью | — | |
| 41 | ? | 1956 | Женщины способны на всё | На французском, под псевдонимом R.Marshall |
| Never Trust a Woman | 1957 | Никогда не доверяй женщинам | Под псевдонимом R.Marshall | |
| The Murder’s Requiem | 1958 | Реквием для убийцы | Под псевдонимом J.H.Chase | |
| 42 | There’s Always A Price Tag | 1956 | Ловушка мертвеца сработала
Всё имеет свою цену За всё надо платить |
Под псевдонимом J.H.Chase |
| 43 | «You Find Him − I’ll Fix Him» | 1956 | «Ты его найдёшь − я его убью»
«Ты только отыщи его…» «…И Вы будете редактором отдела» «Ты найдешь − а я с ним расправлюсь» Материал не для печати |
Под псевдонимом R.Marshall. В 1966 г. − под псевдонимом J.H.Chase |
| 44 | The Guilty Are Afraid | 1957 | Сувенир из «Клуба Мушкетёров»
Виновные напуганы Виновные всегда боятся Жизнь дешевле спичек |
Под псевдонимом J.H.Chase |
| 45 | Hit & Run | 1958 | Дело о наезде
Бей и беги С места происшествия скрылся Сбей и беги! |
Под псевдонимом R.Marshall. В 1967 г. − под псевдонимом J.H.Chase |
| 46 | Not Safe To Be Free | 1958 | Небезопасно быть свободным | Под псевдонимом J.H.Chase |
| The Case of the Strangled Starlet | 1958 | Дело о задушенной «звёздочке» | — | |
| 47 | Shock Treatment | 1959 | Шоковая терапия
Лечение шоком Шок |
Под псевдонимом J.H.Chase |
| 48 | The World In My Pocket | 1959 | Весь мир в кармане | Под псевдонимом J.H.Chase. По роману в 1983 г. был снят известный сериал «Мираж». |
| 49 | What’s Better Than Money? | 1960 | Сильнее денег
Что лучше денег? Победи свой страх[1] |
Под псевдонимом J.H.Chase. 1 из 2-х романов, впервые переведённых на русский язык в 1968 году |
| 50 | Come Easy — Go Easy | 1960 | Легко приходит — легко уходит
Легко приходят — легко уходят Приходят и уходят Уходя, не оглядывайся Станция «Возврата нет» Лёгкие деньги Стоит только начать |
Под псевдонимом J.H.Chase |
| Devil’s Motel | 1960 | Дьявольский мотель | — | |
| 51 | A Lotus for Miss Chuan | декабрь 1960 | Тайник с бриллиантами | Под псевдонимом J.H.Chase |
| A Lotus For Miss Quon | 1961 | Венок из лотоса
Лотос для мисс Квон |
Издавался также под названием «A Lotus for Miss Chaung». | |
| 52 | Just Another Sucker | май−июнь 1960; 1961 | Западня
Ещё один простак Ещё один простофиля Клубок Репортёр… Пресс-секретарь… Убийца?… |
Под псевдонимом J.H.Chase. По роману был снят фильм «Пальметто». |
| 53 | I Would Rather Stay Poor | 1962 | Лучше бы я остался бедным
Уж лучше быть бедным, чем… |
Под псевдонимом J.H.Chase |
| 54 | A Coffin From Hong Kong | 1962 | Гроб из Гонконга | Под псевдонимом J.H.Chase |
| 55 | «Tell It To The Birds» | 1963 | «Расскажите это птичкам!»
Хватит врать К чему все эти сказки? Шаг за грань Вор у вора… |
Под псевдонимом J.H.Chase |
| 56 | 1 Bright Summer Morning | 1963 | Однажды ясным летним утром
Последний шанс гангстера |
Под псевдонимом J.H.Chase |
| 57 | The Soft Centre | 1964 | Когда обрывается фильм
Когда прерывается фильм Когда обрывается лента Мягкий центр Слабое место Ахиллесова пята Это грязное дело шантаж |
Под псевдонимом J.H.Chase |
| 58 | This Is For Real | 1965 | Это — серьёзно
Это для настоящего |
Под псевдонимом J.H.Chase |
| 59 | The Way the Cookie Crumbles | 1965 | Так крошится печенье
Как крошится печенье |
Под псевдонимом J.H.Chase |
| 60 | You Have Yourself A Deal | 1966 | Блондинка из Пекина
Ты имеешь свою долю Выгодная сделка |
Под псевдонимом J.H.Chase |
| 61 | Cade | 1966 | Репортёр Кэйд
Избалованный |
Под псевдонимом J.H.Chase |
| 62 | Have This 1 On Me | 1967 | «Предоставьте это мне» | Под псевдонимом J.H.Chase |
| 63 | «Well Now, My Pretty…» | 1967 | «Итак, моя милая…»
«Итак, моя прелесть…» Казино |
Под псевдонимом J.H.Chase. По роману был снят фильм «Казино» (1992). |
| 64 | An Ear to the Ground | 1968 | Ухо к земле
Имеющий уши − да [у]слышит! Алмазы Эсмальди Ожерелье Эомальди Игра по-крупному |
Под псевдонимом J.H.Chase |
| 65 | Believed Violent | 1968 | Следов не оставлять
Фанатик Опасный пациент Под давлением силы |
Под псевдонимом J.H.Chase. По роману был снят фильм «Считающийся опасным» (1990). |
| 66 | The Whiff Of Money | 1969 | Запах денег
Запах золота Иногда деньги пахнут Дочь президента Прощальная гастроль |
Под псевдонимом J.H.Chase |
| 67 | The Vulture Is A Patient Bird | 1969 | Гриф — птица терпеливая
Стервятник − птица терпеливая Грифы в ожидании Стервятник ждать умеет Перстень Борджа Репортаж из Драконовых гор |
Под псевдонимом J.H.Chase |
| 68 | Murder Charge | ~1969 | Обвинение в убийстве | Под псевдонимом J.H.Chase |
| 69 | There’s A Hippie On The Highway | 1970 | Хиппи на дороге
Хиппи на шоссе Каменные джунгли Доминико Парик мертвеца По дороге к смерти Сиеста во Флориде[1] |
Под псевдонимом J.H.Chase |
| 70 | Like A Hole In The Head | 1970 | Пуля в лоб
Как дырка в голове Снайпер Меткий стрелок Огненное клеймо Клеймо «Красных драконов» |
Под псевдонимом J.H.Chase. По роману был снят фильм «Снайпер». |
| 71 | An Ace Up My Sleeve | 1971 | Туз в моём рукаве
Лишний козырь в рукаве |
Под псевдонимом J.H.Chase |
| 72 | «Want To Stay Alive?..» | 1971 | «Хотите остаться в живых?»
«Если вам дорога жизнь…» «Хотите остаться живым?» |
Под псевдонимом J.H.Chase |
| 73 | «You’re Dead Without Money» | 1972 | «Вы мертвы без денег»
«Без денег − ты мёртв!» Марки Ларримора |
Под псевдонимом J.H.Chase |
| 74 | Just a Matter of Time | 1972 | Дело лишь во времени
Вопрос времени |
Под псевдонимом J.H.Chase |
| 75 | «Knock, Knock! Who’s There?» | 1973 | «Стук, стук! — Кто там?»
«…И однажды они постучатся» |
Под псевдонимом J.H.Chase |
| 76 | Have a Change of Scene | 1973 | «Перемените обстановку»
Поцелуй мой кулак Роковая женщина |
Под псевдонимом J.H.Chase |
| 77 | «So What Happens to Me?» | 1974 | «Итак, что же случится со мной?»
А что будет со мной? |
Под псевдонимом J.H.Chase |
| 78 | Goldfish Have No Hiding Place | 1974 | Золотым рыбкам негде спрятаться
Нет убежища золотой рыбке Ловушка |
Под псевдонимом J.H.Chase |
| 79 | Believe This, You’ll Believe Anything | 1975 | Поверишь этому — поверишь всему | Под псевдонимом J.H.Chase |
| 80 | The Joker In The Pack | 1975 | Джокер в колоде | Под псевдонимом J.H.Chase. Издавался также под названием «The Joker in the Deck». |
| 81 | «Do Me a Favour…− Drop Dead!» | 1976 | «Сделай одолжение… — сдохни!» | Под псевдонимом J.H.Chase |
| 82 | My Laugh Comes Last | 1977 | Я буду смеяться последним
Кто останется жив — будет смеяться Игра без правил |
Под псевдонимом J.H.Chase |
| 83 | I Hold The 4 Aces | 1977 | У меня на руках 4 туза
Каре тузов |
Под псевдонимом J.H.Chase |
| 84 | «Consider Yourself Dead» | 1978 | «Считайте себя мертвецом»
«Считай, что ты уже мёртв» |
Под псевдонимом J.H.Chase |
| 85 | «You Must Be Kidding» | 1979 | «Ты шутишь, наверное?»
Ты должен быть обманут |
Под псевдонимом J.H.Chase |
| 86 | A Can of Worms | 1979 | Банка червей
Я хотел получить миллион |
Под псевдонимом J.H.Chase |
| 87 | Try This 1 for Size | 1980 | 7 раз отмерь
Жарче, чем в Аду |
Под псевдонимом J.H.Chase |
| 88 | «You Can Say That Again» | 1980 | «Ты можешь сказать это снова»
В этом нет сомнения Двойник |
Под псевдонимом J.H.Chase |
| 89 | Hand Me a Fig−Leaf | 1981 | Фиговый листок для меня
Что скрывалось за фиговым листком Лягушачий король |
Под псевдонимом J.H.Chase |
| 90 | Have a Nice Night | 1982 | «Приятной тебе ночки!..»
Приятная ночь для убийства Выгодное дельце |
Под псевдонимом J.H.Chase |
| 91 | We’ll Share a Double Funeral | 1982 | Смерть шла вместе с ними
Смерть шла с ними рядом Нас похоронят вместе Тогда мы справим двойные похороны |
Под псевдонимом J.H.Chase |
| 92 | Not My Thing | 1983 | Это не моё дело
«Избавьте меня от неё» Меня это не касается |
Под псевдонимом J.H.Chase |
| 93 | Ça ira mieux demain | октябрь 1983 | ? | На французском. |
| Hit Them Where It Hurts | 1984 | Бей по больному месту
Удар по больному месту Ударь по больному месту Бей где больней Врежь побольнее Червяк в яблоке |
Под псевдонимом J.H.Chase | |
| ? | The Ravishers | май 1967 | ? | Авторство писателя под сомнением |
Сборники
- «Get a Load of This» (1941. 1984 − II издание) {Возьми на себя этот груз}. Под псевдонимом J.H.Chase. Сб. рассказов :
- Get A Load of This (Умелая защита)
- 2 Thumb a Ride (Попутчицы)
- Morning Visit (Утренний визит)
- Twist in the Tail (Поворот в рассказе)
- Conversation Piece (Отрывок разговора)
- The General Dies in Bed (Генерал умирает в постели)
- The Magnificent Opportunity (Великолепная возможность)
- Walk in the Park (Прогулка в парке)
- The Place of Love (Место любви)
- Vigil (Дежурство)
- Night Out (Ночь отдыха)
- Skin Deep (Яблочное бренди)
- Overheard (Подслушанный разговор)
- The Painted Angel (Намалёванный ангел)
- «3 of Spades» (1974). Сб. романов :
- The Double Shuffle
- Shock Treatment
- Tell it to the Birds
- «Meet Mark Girland» (1977) {Знакомьтесь с Марком Гирландом}. Сб. романов :
- This is for real
- You have yourself a deal
- Have this 1 on me
- «Meet Helga Rolfe» (1984) (Знакомьтесь с Хельгой Рольф). Сб. романов :
- An Ace Up My Sleeve
- The Joker In The Pack
- I Hold The 4 Aces
Рассказы
- «There’s a Horse on the Sofa» (март 1943)
- «The Mirror in Room 22» {Зеркало в комнате 22}. Опубликован в 1946 г. под настоящим именем Rene Raymond, в 1998 г. − под псевдонимом J.H.Chase.
Пьесы
- «Get a Load of This» (1941) {совместно с Arthur Macrea}
- «No Orchids for Miss Blandish» (1942) {в соавторстве с Robert Nesbitt}
- «Last Page» (1946). Опубликована в 1947 г.
Переводы на русский язык
 |
Этот раздел не завершён. Вы поможете проекту, исправив и дополнив его.
|
Журнальные публикации
Первые официальные переводы романов писателя были напечатаны в журналах 1960—80-х годов :
- Д. Х. Чейз. «Сильнее денег». Перевод с английского А.Горского. // «Наш современник», 1968, № 7-10.
- Д. Х. Чейз. «Свидетелей не будет». Перевод Э.Боровика. // «Смена», 1968, № 21-24.
- (То же. // «Литературный Азербайджан», 1968, № 10-11).
- Д. Х. Чейз. «Западня». Пер. Ю.Ермаченко. // «Простор», 1970, № 5-6.
- (То же под названием «Репортёр… Пресс-секретарь… Убийца?…». Пер. Вик. Вебера. // «Журналист», 1988, № 6-9).
- (То же под названием «Ещё 1 простофиля». Пер. А.Герасимова. // «Дон», 1989, № 7-9).
- Д. Х. Чейз. "Сувенир из «Клуба мушкетёров». Пер. Б.Попеля. // «Неман», 1972, № 7-9.
- Д. Х. Чейз. «Мёртвые молчат». Пер. Н.Минина и В.Соколова. // «Наш современник», 1973, № 8-11.
- Д. Х. Чейз. «Двойная сдача». Пер. Ю.Логинова. // «Наш современник», 1974, № 9-12.
- Д. Х. Чейз. «Весь мир в кармане». Пер. И.Кулаковской-Ершовой, Н.Ширяевой. // «Звезда», 1974, № 10-12.
- Д. Х. Чейз. «Дело о наезде». Пер. М.Загот. // приложение «Искатель», 1978, № 2-3.
- Д. Х. Чейз. «Венок из лотоса». Пер. Э.Островского. // «Сельская молодёжь», 1980, № 8 − 1981, № 3.
- Д. Х. Чейз. «Каменные джунгли». Пер. В.Вебера. // «Дон», 1984, № 7-8.
- Д. Х. Чейз. «Репортёр Кэйд». Пер. Д.Згерского. // «Журналист», 1986, № 3-8.
- Д. Х. Чейз. «Репортаж из Драконовых гор». Пер. В.Вебера. // «Журналист», 1987, № 8-10.
- (То же. // «Кооператор Казахстана», 1989, № 11 − 1990, № 4).
- Д. Х. Чейз. «Капкан для Джонни». Пер. Лариса Орлова. // «Искатель», 1988, № 1.
- Д. Х. Чейз. «Плохие вести от куклы». Пер. Е.Синельщикова. // «Литературный Киргизстан», 1989, № 8-9, 11-12.
- Д. Х. Чейз. «Снайпер». Пер. В.Вебера. // «Журналист», 1989, № 12 − 1990, № 2.
- Д. Х. Чейз. «Казино». Пер. А.Лещинского. // «Огонёк», 1990, № 1-7.
- Д. Х. Чейз. «Если Вам дорога жизнь…» Пер. М.Загот. // «Искатель», 1990, № 2.
- Д. Х. Чейз. «Сам схороню своих мёртвых». Пер. Л.Моргун. // «Литературный Азербайджан», 1990, № 7-.
- Д. Х. Чейз. «Сделай одолжение… сдохни!». Пер. С.Дымского.
- Д. Х. Чейз. «Запах денег». Пер. Б.Белкина.
«Самиздат»
В 1980-е, начале 90-х годов были широко распространены анонимные переводы произведений Д. Х. Чейза, напечатанные в виде «самиздата» :
- 12 китайцев и Мышка
- Блондинка из Пекина
- В лабиринте смерти
- Вы мертвы без денег
- Вот Вам венок на могилу, леди!
- Вечер вне дома
- Гроб из Гонконга
- Дело о задушенной «звёздочке»
- Джокер в колоде
- За всё с тобой рассчитаюсь!
- Когда обрывается фильм
- Конец банды Слейда
- Крысы Джеффа Баррета
- Легко приходит − легко уходит
- Ловушка мертвеца сработала
- Мисс Каллаган впадает в печаль
- Мисс Шамвей машет волшебной палочкой
- Миссия в Венецию
- Миссия в Сиену
- Меллори
- Нет орхидей для мисс Блендиш
- Однажды ясным летним утром
- Плоть орхидеи
- Реквием блондинкам
- Своё ты получишь сполна!
- Стук! Стук! − Кто там?
- Туз в рукаве
- Ухо к земле
- Удар новичка
- Хиппи на шоссе
- Хотите остаться в живых?
- Пуля в лоб
Книги
- Собрания сочинений
- Д. Х. Чейз. Собрание сочинений в 32 т. Перевод с английского. — Тбилиси: Хеловнеба, 1990–1996
- Д. Х. Чейз. Собрание сочинений в 8 т. Пер. с англ. — М.: Голос; 1991–1994
- Д. Х. Чейз. Собрание сочинений в 7 т. Пер. с англ. — Altani, 1992
- Д. Х. Чейз. Собрание сочинений в 10 т. Пер. с англ. — ТОО «Сатурн», 1992
- Д. Х. Чейз. Детективные романы. Собрание сочинений в 20 т. Пер. с англ. — Баку: Концерн «Олимп», 1992 (серия «Библиотека приключений»)
- Д. Х. Чейз. Собрание сочинений в 17 т. Пер. с англ. — М.: РИА «Рипол», Одесса: ТПО «Аспект»; 1992–96:
- Том 1. — 1992, 400 с.
- Том 2. — 1994, 368 с.
- Том 3. — 1994, 352 с.
- Том 4. — 1993, 400 с.
- Том 5. — 1993, 400 с.
- Том 6. — 1993, 368 с.
- Том 7. — 1994, 384 с.
- Том 8. — 1994, 400 с.
- Том 9. — 1994, 400 с.
- Том 10. — 1994, 400 с.
- [Том 11]. — 1994, 400 с.
- [Том 12]. — 1994, 400 с.
- [Том 13]. — 1994, 400 с.
- [Том 14]. — 1994, 400 с.
- [Том 15]. — 1995, 400 с.
- [Том 16]. — 1995, 400 с.
- [Том 17]. — 1996, 414 с.
- Том 1. «Мёртвые молчат». — 1994, 574 с., 100 000 экз.
- Том 2. «Скорее мёртвый, чем живой». — 1994, 767 с., 50 000 экз.
- Том 3. «Ловушка». — 1994, 766 с., 50 000 экз.
- Том 4. «Капкан для Джонни». — 1994, 591 с., 50 000 экз.
- Том 5. «Свидетелей не будет». — 1994, 606 с., 50 000 экз.
- Том 6. «Он своё получит». — 1994, 687 с., 50 000 экз.
- Том 7. «Шок». — 1993, 639 с., 100 000 экз., 50 000 экз.
- Том 8. «Клубок». — 1994, 654 с., 100 000 экз.
- Том 9. «Гроб из Гонконга». — 1994, 575 с., 50 000 экз.
- Том 10. «Репортёр Кэйд». — 1994, 558 с., 50 000 экз.
- Том 11. «Итак, моя милая». — 1994, 602 с., 50 000 экз.
- Том 12. «Запах денег». — 1994, 510 с., 50 000 экз.
- Том 13. «Без денег − ты мёртв!». — 1995, 575 с., 50 000 экз.
- Том 14. «Роковая женщина». — 1995, 575 с., 50 000 экз.
- Том 15. «Поверишь этому − поверишь всему». — 1995, 543 с., 50 000 экз.
- Том 16. «Я хотел получить миллион». — 1995, 496 с., 60 000 экз.
- Том 17. «Нас похоронят вместе». — 1995, 605 с., 50 000 экз.
- Том 18. «Ударь по больному месту». — 1995, 622 с., 50 000 экз.
- Том 19. Под псевдонимом Раймонд Маршалл. «Заставьте танцевать мертвеца». — 1995, 528 с., 50 000 экз.
- Том 20. Под псевдонимом Раймонд Маршалл. «Лиса в капкане». — 1995, 639 с., 60 000 экз.
- Том 21. Под псевдонимом Раймонд Маршалл. «Осторожный убийца». — 1995, 511 с., 60 000 экз.
- Том 22. Под псевдонимом Раймонд Маршалл. «Путь к богатству». — 1995, 431 с., 50 000 экз.
- Том 23. Под псевдонимом Раймонд Маршалл. «Дело о наезде». — 1995, 480 с., 50 000 экз.
- Д. Х. Чейз. Собрание сочинений (31 книга). Пер. с англ. — М.: КУбК, ТОО «Баян», Скорина; 1993–1995
- Д. Х. Чейз. Собрание сочинений. В 32 т. Пер. с англ. — Минск: Эридан – Белорусский Дом печати; 1994 (серия «Фантакрим extra»)
- Д. Х. Чейз. Собрание сочинений в 34 т. Пер. с англ. — М., 1997
- Д. Х. Чейз. Собрание сочинений. В 30 т. Пер. с англ. — М.: Издательский центр «ТЕРРА», 1997–2004:
- Том I. — 1997, 459 с.
- Том II. — 1997, 541 с.
- Том III. — 1997, 462 с.
- Том IV. — 1997, 538 с.
- Том V. — 1998, 542 с.
- Том VI. — 1998, 510 с.
- Том VII. — 1998, 542 с.
- Том VIII. — 1998, 510 с.
- Том IX. — 1998, 478 с.
- Том X. — 1998, 494 с.
- Том XI. — 1998, 478 с.
- Том XII. — 1998, 526 с.
- Том XIII. — 1998, 545 с.
- Том XIV. — 1999, 463 с.
- Том XV. — 1999, 463 с.
- Том XVI. — 1999, 463 с.
- Том XVII. — 1999, 478 с.
- Том XVIII. — 1999, 494 с.
- Том XIX. — 2001, 494 с.
- Том XX. — 2001, 462 с.
- Том XXI. — 2001, 431 с.
- Том XXII. — 2001, 462 с.
- Том XXIII. — 2001, 431 с.
- Том XXIV. — 2001, 494 с.
- Том XXV. — 2001, 431 с.
- Том XXVI. — 2001, 430 с.
- Том XXVII. — 2002, 431 с.
- Том XXVIII. — 2003, 526 с.
- Том XXIX. — 2004, 494 с.
- Том XXX. — 2004, 574 с.
- Отдельные издания
- Д. Х. Чейз. «Венок из лотоса». Перевод с английского Э. Островского. — В книге: Библиотека героики и приключений «Подвиг» (приложение к журналу «Сельская молодёжь»), 1980, № 5.
- Д. Х. Чейз. «Доминико». Пер. Вик. Вебера. — В книге: «Арена». Политический детектив. Выпуск 2. — М., 1988.
- (То же. — В сборнике: Д.Чейз. Каменные джунгли; А. Кристи. Каприз; Д. Карр. Табакерка Наполеона. Пер. с англ. — Ростов н/Д: Кн. изд-во, 1989).
- Д. Х. Чейз. «Ты только отыщи его…». Пер. В. Постникова. — В книге: «Зарубежный детектив». — М.: «Молодая гвардия», 1989.
- (То же под названием «…И Вы будете редактором отдела». — В книге: Д. Х. Чейз. Остросюжетный детектив. Вып. 1. Пер. с англ. — М.: «Юридическая литература», 1989).
- Д. Х. Чейз. «Лучше бы я остался бедным». Пер. А. Герасимова. — М.: «Юридическая литература», 1989.
- Д. Х. Чейз. «Весна в Париже». Пер. Б. Белкина. — М.: СП «Вся Москва», 1989
- (То же. — Ужгород: Карпаты, 1989).
- Д. Х. Чейз. «Весь мир в кармане». Пер. И. Кулаковской-Ершовой, Н. Ширяевой. // В книге: «Современный детектив». — М.: «Книжная палата», 1989
- (То же. — М.: «Международные отношения», 1989).
- Д. Х. Чейз. «Дело о наезде». Пер. М. Загот. — М.: «Радуга», 1989.
- Д. Х. Чейз. «Клубок». Пер. В. Вебера. — В книге: «Арена». Политический детектив. Вып. 3. — М., 1989.
- Д. Х. Чейз. «Мёртвые молчат». Пер. Н. Минина, В. Соколова. — Грозный: Чечено-Ингушское кн. изд-во, 1989.
- Д. Х. Чейз. «Что лучше денег?». Пер. Е. Теплицкого. — В книге: Библиотека героики и приключений «Подвиг», 1989, № 6.
- Дж. Х. Чейз. Парадиз-Сити. Сб. — М.: Московский рабочий, 1990, 734 с., 400 000 экз.
- Дж. Чейз. «Ещё 1 простак». Роман. Пер. с англ. — В книге: Библиотека героики и приключений «Подвиг», 1992, № 2.
- Джеймс Х. Чейз. Вопрос времени. Романы. — М.: Пресса, 1992, 192 с., 500 000 экз. (серия «Боевик. Детектив. Приключения. Фантастика»)
- Д. Х. Чейз. Избранные произведения. Пер. с англ. — М.: «Наташа-Литература», «Алгоритм», 1997; 543 с.
Экранизации
- 1948 — Нет орхидей для мисс Блэндиш
- 1957 — Поворот ручки
- 1957 — Человек в непромокаемом плаще
- 1957 —Нищий и красавица — Une manche et la belle (A Kiss for a Killer) — Франция, реж. Анри Вернёй (Henri Verneuil). Снят по роману «Удар новичка» — «The Sucker Punch» (1954).
- 1959 — Так бывает только с живыми
- 1961 — В пятницу в половине двенадцатого (An einem Freitag um halb zwölf, Германия) — снят по роману «Весь мир в кармане»
- 1962 — Ева
- 1963 — Мороз по коже (Chair de poule, Франция-Италия) — по роману «Легко приходят, легко уходят» («Come Easy — Go Easy»).
- 1964 — Гроб из Гонконга (Ein Sarg aus Hongkong, Германия)
- 1967 — Блондинка из Пекина
- 1968 — «Неприличная женщина» (другое название фильма «Воровка») — [www.imdb.com/title/tt0155955/?ref_=fn_al_tt_1 La petite vertu] (реж. Серж Корбер / Serge Korber) — по роману «А ведь жизнь так коротка!») — «But a Short Time to Live»
- 1971 — Банда Гриссомов (1971) — по роману «Нет орхидей для мисс Блэндиш»
- 1975 — Плоть Орхидеи
- 1983 — сериал «Мираж» — по роману «Весь мир в кармане»
- 1986 — Попавший в западню
- 1989 — Семь раз отмерь «Семь раз отмерь» — по мотивам романа «Семь раз отмерь»
- 1990 — Считающийся опасным (Presumed Dangerous) — по мотивам романа «Следов не оставлять»
- 1990 — Хотите остаться живым? (Want to Stay Alive?) — по мотивам романа «Хотите остаться живым?»
- 1990 — «Приятной тебе ночки!» (Have a Nice Night) — по мотивам романа «Приятной тебе ночки!»
- 1991 — Бухта смерти — по мотивам романа «Каменные джунгли», но действие фильма перенесено из США конца 1960-х в постсоветские 1990-е
- 1991 — Гриф-птица терпеливая (L’avvoltoio può attendere, Италия) (по одноименному роману)
- 1992 — Он своё получит
- 1992 — Казино (Россия, режиссёр Самсон Самсонов) (по роману «Итак, моя милая…» — «Well Now — My Pretty»)
- 1992 — Снайпер — по роману «Клеймо Красных драконов»
- 1995 — Магия (Rough Magic, США) — комедия по мотивам романа «Мисс Шамвей машет волшебной палочкой»
- 1995 — Западня (The Set Up, США) (по мотивам книги «Я буду смеяться последним» / «My Laugh Comes Last»)
- 1998 — Пальметто (по мотивам романа «Ещё один простак» (Just Another Sucker)
Радиоспектакль
Радиоспектакль «Сувенир из клуба мушкетеров» (1991)[2]
Напишите отзыв о статье "Джеймс Хедли Чейз"
Примечания
- ↑ 1 2 Чейз Д. Х. Победи свой страх: Романы: Пер. с англ. — К.: Зодіак — ЕКО, 1994.— 448 с. ISBN 5-7707-3514-7
- ↑ [www.staroeradio.ru/audio/8500 Чейз Д — Сувенир из клуба мушкетеров (радиоспектакль) | Старое Радио]
Ссылки
- [lib.ru/DETEKTIWY/CHEJZ/ Джеймс Хедли Чейз] в библиотеке Максима Мошкова
- Джеймс Хедли Чейз (англ.) на сайте Internet Movie Database
- [rraymond.narod.ru/chase-bib1.htm Джеймс Хэдли Чейз (полная библиография 1 и 2)] на сайте Крутой детектив (Hard-Boiled)
- Русскоязычный сайт, посвященный творчеству [chasejames.mcdir.ru/ Джеймса Хедли Чейза]
Отрывок, характеризующий Джеймс Хедли Чейз
– Mon ami! [Друг мой!] – сказала мать умоляющим голосом, опять дотрогиваясь до руки сына, как будто это прикосновение могло успокоивать или возбуждать его.Борис замолчал и, не снимая шинели, вопросительно смотрел на мать.
– Голубчик, – нежным голоском сказала Анна Михайловна, обращаясь к швейцару, – я знаю, что граф Кирилл Владимирович очень болен… я затем и приехала… я родственница… Я не буду беспокоить, голубчик… А мне бы только надо увидать князя Василия Сергеевича: ведь он здесь стоит. Доложи, пожалуйста.
Швейцар угрюмо дернул снурок наверх и отвернулся.
– Княгиня Друбецкая к князю Василию Сергеевичу, – крикнул он сбежавшему сверху и из под выступа лестницы выглядывавшему официанту в чулках, башмаках и фраке.
Мать расправила складки своего крашеного шелкового платья, посмотрелась в цельное венецианское зеркало в стене и бодро в своих стоптанных башмаках пошла вверх по ковру лестницы.
– Mon cher, voue m'avez promis, [Мой друг, ты мне обещал,] – обратилась она опять к Сыну, прикосновением руки возбуждая его.
Сын, опустив глаза, спокойно шел за нею.
Они вошли в залу, из которой одна дверь вела в покои, отведенные князю Василью.
В то время как мать с сыном, выйдя на середину комнаты, намеревались спросить дорогу у вскочившего при их входе старого официанта, у одной из дверей повернулась бронзовая ручка и князь Василий в бархатной шубке, с одною звездой, по домашнему, вышел, провожая красивого черноволосого мужчину. Мужчина этот был знаменитый петербургский доктор Lorrain.
– C'est donc positif? [Итак, это верно?] – говорил князь.
– Mon prince, «errare humanum est», mais… [Князь, человеку ошибаться свойственно.] – отвечал доктор, грассируя и произнося латинские слова французским выговором.
– C'est bien, c'est bien… [Хорошо, хорошо…]
Заметив Анну Михайловну с сыном, князь Василий поклоном отпустил доктора и молча, но с вопросительным видом, подошел к ним. Сын заметил, как вдруг глубокая горесть выразилась в глазах его матери, и слегка улыбнулся.
– Да, в каких грустных обстоятельствах пришлось нам видеться, князь… Ну, что наш дорогой больной? – сказала она, как будто не замечая холодного, оскорбительного, устремленного на нее взгляда.
Князь Василий вопросительно, до недоумения, посмотрел на нее, потом на Бориса. Борис учтиво поклонился. Князь Василий, не отвечая на поклон, отвернулся к Анне Михайловне и на ее вопрос отвечал движением головы и губ, которое означало самую плохую надежду для больного.
– Неужели? – воскликнула Анна Михайловна. – Ах, это ужасно! Страшно подумать… Это мой сын, – прибавила она, указывая на Бориса. – Он сам хотел благодарить вас.
Борис еще раз учтиво поклонился.
– Верьте, князь, что сердце матери никогда не забудет того, что вы сделали для нас.
– Я рад, что мог сделать вам приятное, любезная моя Анна Михайловна, – сказал князь Василий, оправляя жабо и в жесте и голосе проявляя здесь, в Москве, перед покровительствуемою Анною Михайловной еще гораздо большую важность, чем в Петербурге, на вечере у Annette Шерер.
– Старайтесь служить хорошо и быть достойным, – прибавил он, строго обращаясь к Борису. – Я рад… Вы здесь в отпуску? – продиктовал он своим бесстрастным тоном.
– Жду приказа, ваше сиятельство, чтоб отправиться по новому назначению, – отвечал Борис, не выказывая ни досады за резкий тон князя, ни желания вступить в разговор, но так спокойно и почтительно, что князь пристально поглядел на него.
– Вы живете с матушкой?
– Я живу у графини Ростовой, – сказал Борис, опять прибавив: – ваше сиятельство.
– Это тот Илья Ростов, который женился на Nathalie Шиншиной, – сказала Анна Михайловна.
– Знаю, знаю, – сказал князь Василий своим монотонным голосом. – Je n'ai jamais pu concevoir, comment Nathalieie s'est decidee a epouser cet ours mal – leche l Un personnage completement stupide et ridicule.Et joueur a ce qu'on dit. [Я никогда не мог понять, как Натали решилась выйти замуж за этого грязного медведя. Совершенно глупая и смешная особа. К тому же игрок, говорят.]
– Mais tres brave homme, mon prince, [Но добрый человек, князь,] – заметила Анна Михайловна, трогательно улыбаясь, как будто и она знала, что граф Ростов заслуживал такого мнения, но просила пожалеть бедного старика. – Что говорят доктора? – спросила княгиня, помолчав немного и опять выражая большую печаль на своем исплаканном лице.
– Мало надежды, – сказал князь.
– А мне так хотелось еще раз поблагодарить дядю за все его благодеяния и мне и Боре. C'est son filleuil, [Это его крестник,] – прибавила она таким тоном, как будто это известие должно было крайне обрадовать князя Василия.
Князь Василий задумался и поморщился. Анна Михайловна поняла, что он боялся найти в ней соперницу по завещанию графа Безухого. Она поспешила успокоить его.
– Ежели бы не моя истинная любовь и преданность дяде, – сказала она, с особенною уверенностию и небрежностию выговаривая это слово: – я знаю его характер, благородный, прямой, но ведь одни княжны при нем…Они еще молоды… – Она наклонила голову и прибавила шопотом: – исполнил ли он последний долг, князь? Как драгоценны эти последние минуты! Ведь хуже быть не может; его необходимо приготовить ежели он так плох. Мы, женщины, князь, – она нежно улыбнулась, – всегда знаем, как говорить эти вещи. Необходимо видеть его. Как бы тяжело это ни было для меня, но я привыкла уже страдать.
Князь, видимо, понял, и понял, как и на вечере у Annette Шерер, что от Анны Михайловны трудно отделаться.
– Не было бы тяжело ему это свидание, chere Анна Михайловна, – сказал он. – Подождем до вечера, доктора обещали кризис.
– Но нельзя ждать, князь, в эти минуты. Pensez, il у va du salut de son ame… Ah! c'est terrible, les devoirs d'un chretien… [Подумайте, дело идет о спасения его души! Ах! это ужасно, долг христианина…]
Из внутренних комнат отворилась дверь, и вошла одна из княжен племянниц графа, с угрюмым и холодным лицом и поразительно несоразмерною по ногам длинною талией.
Князь Василий обернулся к ней.
– Ну, что он?
– Всё то же. И как вы хотите, этот шум… – сказала княжна, оглядывая Анну Михайловну, как незнакомую.
– Ah, chere, je ne vous reconnaissais pas, [Ах, милая, я не узнала вас,] – с счастливою улыбкой сказала Анна Михайловна, легкою иноходью подходя к племяннице графа. – Je viens d'arriver et je suis a vous pour vous aider a soigner mon oncle . J`imagine, combien vous avez souffert, [Я приехала помогать вам ходить за дядюшкой. Воображаю, как вы настрадались,] – прибавила она, с участием закатывая глаза.
Княжна ничего не ответила, даже не улыбнулась и тотчас же вышла. Анна Михайловна сняла перчатки и в завоеванной позиции расположилась на кресле, пригласив князя Василья сесть подле себя.
– Борис! – сказала она сыну и улыбнулась, – я пройду к графу, к дяде, а ты поди к Пьеру, mon ami, покаместь, да не забудь передать ему приглашение от Ростовых. Они зовут его обедать. Я думаю, он не поедет? – обратилась она к князю.
– Напротив, – сказал князь, видимо сделавшийся не в духе. – Je serais tres content si vous me debarrassez de ce jeune homme… [Я был бы очень рад, если бы вы меня избавили от этого молодого человека…] Сидит тут. Граф ни разу не спросил про него.
Он пожал плечами. Официант повел молодого человека вниз и вверх по другой лестнице к Петру Кирилловичу.
Пьер так и не успел выбрать себе карьеры в Петербурге и, действительно, был выслан в Москву за буйство. История, которую рассказывали у графа Ростова, была справедлива. Пьер участвовал в связываньи квартального с медведем. Он приехал несколько дней тому назад и остановился, как всегда, в доме своего отца. Хотя он и предполагал, что история его уже известна в Москве, и что дамы, окружающие его отца, всегда недоброжелательные к нему, воспользуются этим случаем, чтобы раздражить графа, он всё таки в день приезда пошел на половину отца. Войдя в гостиную, обычное местопребывание княжен, он поздоровался с дамами, сидевшими за пяльцами и за книгой, которую вслух читала одна из них. Их было три. Старшая, чистоплотная, с длинною талией, строгая девица, та самая, которая выходила к Анне Михайловне, читала; младшие, обе румяные и хорошенькие, отличавшиеся друг от друга только тем, что у одной была родинка над губой, очень красившая ее, шили в пяльцах. Пьер был встречен как мертвец или зачумленный. Старшая княжна прервала чтение и молча посмотрела на него испуганными глазами; младшая, без родинки, приняла точно такое же выражение; самая меньшая, с родинкой, веселого и смешливого характера, нагнулась к пяльцам, чтобы скрыть улыбку, вызванную, вероятно, предстоящею сценой, забавность которой она предвидела. Она притянула вниз шерстинку и нагнулась, будто разбирая узоры и едва удерживаясь от смеха.
– Bonjour, ma cousine, – сказал Пьер. – Vous ne me гесоnnaissez pas? [Здравствуйте, кузина. Вы меня не узнаете?]
– Я слишком хорошо вас узнаю, слишком хорошо.
– Как здоровье графа? Могу я видеть его? – спросил Пьер неловко, как всегда, но не смущаясь.
– Граф страдает и физически и нравственно, и, кажется, вы позаботились о том, чтобы причинить ему побольше нравственных страданий.
– Могу я видеть графа? – повторил Пьер.
– Гм!.. Ежели вы хотите убить его, совсем убить, то можете видеть. Ольга, поди посмотри, готов ли бульон для дяденьки, скоро время, – прибавила она, показывая этим Пьеру, что они заняты и заняты успокоиваньем его отца, тогда как он, очевидно, занят только расстроиванием.
Ольга вышла. Пьер постоял, посмотрел на сестер и, поклонившись, сказал:
– Так я пойду к себе. Когда можно будет, вы мне скажите.
Он вышел, и звонкий, но негромкий смех сестры с родинкой послышался за ним.
На другой день приехал князь Василий и поместился в доме графа. Он призвал к себе Пьера и сказал ему:
– Mon cher, si vous vous conduisez ici, comme a Petersbourg, vous finirez tres mal; c'est tout ce que je vous dis. [Мой милый, если вы будете вести себя здесь, как в Петербурге, вы кончите очень дурно; больше мне нечего вам сказать.] Граф очень, очень болен: тебе совсем не надо его видеть.
С тех пор Пьера не тревожили, и он целый день проводил один наверху, в своей комнате.
В то время как Борис вошел к нему, Пьер ходил по своей комнате, изредка останавливаясь в углах, делая угрожающие жесты к стене, как будто пронзая невидимого врага шпагой, и строго взглядывая сверх очков и затем вновь начиная свою прогулку, проговаривая неясные слова, пожимая плечами и разводя руками.
– L'Angleterre a vecu, [Англии конец,] – проговорил он, нахмуриваясь и указывая на кого то пальцем. – M. Pitt comme traitre a la nation et au droit des gens est condamiene a… [Питт, как изменник нации и народному праву, приговаривается к…] – Он не успел договорить приговора Питту, воображая себя в эту минуту самим Наполеоном и вместе с своим героем уже совершив опасный переезд через Па де Кале и завоевав Лондон, – как увидал входившего к нему молодого, стройного и красивого офицера. Он остановился. Пьер оставил Бориса четырнадцатилетним мальчиком и решительно не помнил его; но, несмотря на то, с свойственною ему быстрою и радушною манерой взял его за руку и дружелюбно улыбнулся.
– Вы меня помните? – спокойно, с приятной улыбкой сказал Борис. – Я с матушкой приехал к графу, но он, кажется, не совсем здоров.
– Да, кажется, нездоров. Его всё тревожат, – отвечал Пьер, стараясь вспомнить, кто этот молодой человек.
Борис чувствовал, что Пьер не узнает его, но не считал нужным называть себя и, не испытывая ни малейшего смущения, смотрел ему прямо в глаза.
– Граф Ростов просил вас нынче приехать к нему обедать, – сказал он после довольно долгого и неловкого для Пьера молчания.
– А! Граф Ростов! – радостно заговорил Пьер. – Так вы его сын, Илья. Я, можете себе представить, в первую минуту не узнал вас. Помните, как мы на Воробьевы горы ездили c m me Jacquot… [мадам Жако…] давно.
– Вы ошибаетесь, – неторопливо, с смелою и несколько насмешливою улыбкой проговорил Борис. – Я Борис, сын княгини Анны Михайловны Друбецкой. Ростова отца зовут Ильей, а сына – Николаем. И я m me Jacquot никакой не знал.
Пьер замахал руками и головой, как будто комары или пчелы напали на него.
– Ах, ну что это! я всё спутал. В Москве столько родных! Вы Борис…да. Ну вот мы с вами и договорились. Ну, что вы думаете о булонской экспедиции? Ведь англичанам плохо придется, ежели только Наполеон переправится через канал? Я думаю, что экспедиция очень возможна. Вилльнев бы не оплошал!
Борис ничего не знал о булонской экспедиции, он не читал газет и о Вилльневе в первый раз слышал.
– Мы здесь в Москве больше заняты обедами и сплетнями, чем политикой, – сказал он своим спокойным, насмешливым тоном. – Я ничего про это не знаю и не думаю. Москва занята сплетнями больше всего, – продолжал он. – Теперь говорят про вас и про графа.
Пьер улыбнулся своей доброю улыбкой, как будто боясь за своего собеседника, как бы он не сказал чего нибудь такого, в чем стал бы раскаиваться. Но Борис говорил отчетливо, ясно и сухо, прямо глядя в глаза Пьеру.
– Москве больше делать нечего, как сплетничать, – продолжал он. – Все заняты тем, кому оставит граф свое состояние, хотя, может быть, он переживет всех нас, чего я от души желаю…
– Да, это всё очень тяжело, – подхватил Пьер, – очень тяжело. – Пьер всё боялся, что этот офицер нечаянно вдастся в неловкий для самого себя разговор.
– А вам должно казаться, – говорил Борис, слегка краснея, но не изменяя голоса и позы, – вам должно казаться, что все заняты только тем, чтобы получить что нибудь от богача.
«Так и есть», подумал Пьер.
– А я именно хочу сказать вам, чтоб избежать недоразумений, что вы очень ошибетесь, ежели причтете меня и мою мать к числу этих людей. Мы очень бедны, но я, по крайней мере, за себя говорю: именно потому, что отец ваш богат, я не считаю себя его родственником, и ни я, ни мать никогда ничего не будем просить и не примем от него.
Пьер долго не мог понять, но когда понял, вскочил с дивана, ухватил Бориса за руку снизу с свойственною ему быстротой и неловкостью и, раскрасневшись гораздо более, чем Борис, начал говорить с смешанным чувством стыда и досады.
– Вот это странно! Я разве… да и кто ж мог думать… Я очень знаю…
Но Борис опять перебил его:
– Я рад, что высказал всё. Может быть, вам неприятно, вы меня извините, – сказал он, успокоивая Пьера, вместо того чтоб быть успокоиваемым им, – но я надеюсь, что не оскорбил вас. Я имею правило говорить всё прямо… Как же мне передать? Вы приедете обедать к Ростовым?
И Борис, видимо свалив с себя тяжелую обязанность, сам выйдя из неловкого положения и поставив в него другого, сделался опять совершенно приятен.
– Нет, послушайте, – сказал Пьер, успокоиваясь. – Вы удивительный человек. То, что вы сейчас сказали, очень хорошо, очень хорошо. Разумеется, вы меня не знаете. Мы так давно не видались…детьми еще… Вы можете предполагать во мне… Я вас понимаю, очень понимаю. Я бы этого не сделал, у меня недостало бы духу, но это прекрасно. Я очень рад, что познакомился с вами. Странно, – прибавил он, помолчав и улыбаясь, – что вы во мне предполагали! – Он засмеялся. – Ну, да что ж? Мы познакомимся с вами лучше. Пожалуйста. – Он пожал руку Борису. – Вы знаете ли, я ни разу не был у графа. Он меня не звал… Мне его жалко, как человека… Но что же делать?
– И вы думаете, что Наполеон успеет переправить армию? – спросил Борис, улыбаясь.
Пьер понял, что Борис хотел переменить разговор, и, соглашаясь с ним, начал излагать выгоды и невыгоды булонского предприятия.
Лакей пришел вызвать Бориса к княгине. Княгиня уезжала. Пьер обещался приехать обедать затем, чтобы ближе сойтись с Борисом, крепко жал его руку, ласково глядя ему в глаза через очки… По уходе его Пьер долго еще ходил по комнате, уже не пронзая невидимого врага шпагой, а улыбаясь при воспоминании об этом милом, умном и твердом молодом человеке.
Как это бывает в первой молодости и особенно в одиноком положении, он почувствовал беспричинную нежность к этому молодому человеку и обещал себе непременно подружиться с ним.
Князь Василий провожал княгиню. Княгиня держала платок у глаз, и лицо ее было в слезах.
– Это ужасно! ужасно! – говорила она, – но чего бы мне ни стоило, я исполню свой долг. Я приеду ночевать. Его нельзя так оставить. Каждая минута дорога. Я не понимаю, чего мешкают княжны. Может, Бог поможет мне найти средство его приготовить!… Adieu, mon prince, que le bon Dieu vous soutienne… [Прощайте, князь, да поддержит вас Бог.]
– Adieu, ma bonne, [Прощайте, моя милая,] – отвечал князь Василий, повертываясь от нее.
– Ах, он в ужасном положении, – сказала мать сыну, когда они опять садились в карету. – Он почти никого не узнает.
– Я не понимаю, маменька, какие его отношения к Пьеру? – спросил сын.
– Всё скажет завещание, мой друг; от него и наша судьба зависит…
– Но почему вы думаете, что он оставит что нибудь нам?
– Ах, мой друг! Он так богат, а мы так бедны!
– Ну, это еще недостаточная причина, маменька.
– Ах, Боже мой! Боже мой! Как он плох! – восклицала мать.
Когда Анна Михайловна уехала с сыном к графу Кириллу Владимировичу Безухому, графиня Ростова долго сидела одна, прикладывая платок к глазам. Наконец, она позвонила.
– Что вы, милая, – сказала она сердито девушке, которая заставила себя ждать несколько минут. – Не хотите служить, что ли? Так я вам найду место.
Графиня была расстроена горем и унизительною бедностью своей подруги и поэтому была не в духе, что выражалось у нее всегда наименованием горничной «милая» и «вы».
– Виновата с, – сказала горничная.
– Попросите ко мне графа.
Граф, переваливаясь, подошел к жене с несколько виноватым видом, как и всегда.
– Ну, графинюшка! Какое saute au madere [сотэ на мадере] из рябчиков будет, ma chere! Я попробовал; не даром я за Тараску тысячу рублей дал. Стоит!
Он сел подле жены, облокотив молодецки руки на колена и взъерошивая седые волосы.
– Что прикажете, графинюшка?
– Вот что, мой друг, – что это у тебя запачкано здесь? – сказала она, указывая на жилет. – Это сотэ, верно, – прибавила она улыбаясь. – Вот что, граф: мне денег нужно.
Лицо ее стало печально.
– Ах, графинюшка!…
И граф засуетился, доставая бумажник.
– Мне много надо, граф, мне пятьсот рублей надо.
И она, достав батистовый платок, терла им жилет мужа.
– Сейчас, сейчас. Эй, кто там? – крикнул он таким голосом, каким кричат только люди, уверенные, что те, кого они кличут, стремглав бросятся на их зов. – Послать ко мне Митеньку!
Митенька, тот дворянский сын, воспитанный у графа, который теперь заведывал всеми его делами, тихими шагами вошел в комнату.
– Вот что, мой милый, – сказал граф вошедшему почтительному молодому человеку. – Принеси ты мне… – он задумался. – Да, 700 рублей, да. Да смотри, таких рваных и грязных, как тот раз, не приноси, а хороших, для графини.
– Да, Митенька, пожалуйста, чтоб чистенькие, – сказала графиня, грустно вздыхая.
– Ваше сиятельство, когда прикажете доставить? – сказал Митенька. – Изволите знать, что… Впрочем, не извольте беспокоиться, – прибавил он, заметив, как граф уже начал тяжело и часто дышать, что всегда было признаком начинавшегося гнева. – Я было и запамятовал… Сию минуту прикажете доставить?
– Да, да, то то, принеси. Вот графине отдай.
– Экое золото у меня этот Митенька, – прибавил граф улыбаясь, когда молодой человек вышел. – Нет того, чтобы нельзя. Я же этого терпеть не могу. Всё можно.
– Ах, деньги, граф, деньги, сколько от них горя на свете! – сказала графиня. – А эти деньги мне очень нужны.
– Вы, графинюшка, мотовка известная, – проговорил граф и, поцеловав у жены руку, ушел опять в кабинет.
Когда Анна Михайловна вернулась опять от Безухого, у графини лежали уже деньги, всё новенькими бумажками, под платком на столике, и Анна Михайловна заметила, что графиня чем то растревожена.
– Ну, что, мой друг? – спросила графиня.
– Ах, в каком он ужасном положении! Его узнать нельзя, он так плох, так плох; я минутку побыла и двух слов не сказала…
– Annette, ради Бога, не откажи мне, – сказала вдруг графиня, краснея, что так странно было при ее немолодом, худом и важном лице, доставая из под платка деньги.
Анна Михайловна мгновенно поняла, в чем дело, и уж нагнулась, чтобы в должную минуту ловко обнять графиню.
– Вот Борису от меня, на шитье мундира…
Анна Михайловна уж обнимала ее и плакала. Графиня плакала тоже. Плакали они о том, что они дружны; и о том, что они добры; и о том, что они, подруги молодости, заняты таким низким предметом – деньгами; и о том, что молодость их прошла… Но слезы обеих были приятны…
Графиня Ростова с дочерьми и уже с большим числом гостей сидела в гостиной. Граф провел гостей мужчин в кабинет, предлагая им свою охотницкую коллекцию турецких трубок. Изредка он выходил и спрашивал: не приехала ли? Ждали Марью Дмитриевну Ахросимову, прозванную в обществе le terrible dragon, [страшный дракон,] даму знаменитую не богатством, не почестями, но прямотой ума и откровенною простотой обращения. Марью Дмитриевну знала царская фамилия, знала вся Москва и весь Петербург, и оба города, удивляясь ей, втихомолку посмеивались над ее грубостью, рассказывали про нее анекдоты; тем не менее все без исключения уважали и боялись ее.
В кабинете, полном дыма, шел разговор о войне, которая была объявлена манифестом, о наборе. Манифеста еще никто не читал, но все знали о его появлении. Граф сидел на отоманке между двумя курившими и разговаривавшими соседями. Граф сам не курил и не говорил, а наклоняя голову, то на один бок, то на другой, с видимым удовольствием смотрел на куривших и слушал разговор двух соседей своих, которых он стравил между собой.
Один из говоривших был штатский, с морщинистым, желчным и бритым худым лицом, человек, уже приближавшийся к старости, хотя и одетый, как самый модный молодой человек; он сидел с ногами на отоманке с видом домашнего человека и, сбоку запустив себе далеко в рот янтарь, порывисто втягивал дым и жмурился. Это был старый холостяк Шиншин, двоюродный брат графини, злой язык, как про него говорили в московских гостиных. Он, казалось, снисходил до своего собеседника. Другой, свежий, розовый, гвардейский офицер, безупречно вымытый, застегнутый и причесанный, держал янтарь у середины рта и розовыми губами слегка вытягивал дымок, выпуская его колечками из красивого рта. Это был тот поручик Берг, офицер Семеновского полка, с которым Борис ехал вместе в полк и которым Наташа дразнила Веру, старшую графиню, называя Берга ее женихом. Граф сидел между ними и внимательно слушал. Самое приятное для графа занятие, за исключением игры в бостон, которую он очень любил, было положение слушающего, особенно когда ему удавалось стравить двух говорливых собеседников.
– Ну, как же, батюшка, mon tres honorable [почтеннейший] Альфонс Карлыч, – говорил Шиншин, посмеиваясь и соединяя (в чем и состояла особенность его речи) самые народные русские выражения с изысканными французскими фразами. – Vous comptez vous faire des rentes sur l'etat, [Вы рассчитываете иметь доход с казны,] с роты доходец получать хотите?
– Нет с, Петр Николаич, я только желаю показать, что в кавалерии выгод гораздо меньше против пехоты. Вот теперь сообразите, Петр Николаич, мое положение…
Берг говорил всегда очень точно, спокойно и учтиво. Разговор его всегда касался только его одного; он всегда спокойно молчал, пока говорили о чем нибудь, не имеющем прямого к нему отношения. И молчать таким образом он мог несколько часов, не испытывая и не производя в других ни малейшего замешательства. Но как скоро разговор касался его лично, он начинал говорить пространно и с видимым удовольствием.
– Сообразите мое положение, Петр Николаич: будь я в кавалерии, я бы получал не более двухсот рублей в треть, даже и в чине поручика; а теперь я получаю двести тридцать, – говорил он с радостною, приятною улыбкой, оглядывая Шиншина и графа, как будто для него было очевидно, что его успех всегда будет составлять главную цель желаний всех остальных людей.
– Кроме того, Петр Николаич, перейдя в гвардию, я на виду, – продолжал Берг, – и вакансии в гвардейской пехоте гораздо чаще. Потом, сами сообразите, как я мог устроиться из двухсот тридцати рублей. А я откладываю и еще отцу посылаю, – продолжал он, пуская колечко.
– La balance у est… [Баланс установлен…] Немец на обухе молотит хлебец, comme dit le рroverbe, [как говорит пословица,] – перекладывая янтарь на другую сторону ртa, сказал Шиншин и подмигнул графу.
Граф расхохотался. Другие гости, видя, что Шиншин ведет разговор, подошли послушать. Берг, не замечая ни насмешки, ни равнодушия, продолжал рассказывать о том, как переводом в гвардию он уже выиграл чин перед своими товарищами по корпусу, как в военное время ротного командира могут убить, и он, оставшись старшим в роте, может очень легко быть ротным, и как в полку все любят его, и как его папенька им доволен. Берг, видимо, наслаждался, рассказывая всё это, и, казалось, не подозревал того, что у других людей могли быть тоже свои интересы. Но всё, что он рассказывал, было так мило степенно, наивность молодого эгоизма его была так очевидна, что он обезоруживал своих слушателей.
– Ну, батюшка, вы и в пехоте, и в кавалерии, везде пойдете в ход; это я вам предрекаю, – сказал Шиншин, трепля его по плечу и спуская ноги с отоманки.
Берг радостно улыбнулся. Граф, а за ним и гости вышли в гостиную.
Было то время перед званым обедом, когда собравшиеся гости не начинают длинного разговора в ожидании призыва к закуске, а вместе с тем считают необходимым шевелиться и не молчать, чтобы показать, что они нисколько не нетерпеливы сесть за стол. Хозяева поглядывают на дверь и изредка переглядываются между собой. Гости по этим взглядам стараются догадаться, кого или чего еще ждут: важного опоздавшего родственника или кушанья, которое еще не поспело.
Пьер приехал перед самым обедом и неловко сидел посредине гостиной на первом попавшемся кресле, загородив всем дорогу. Графиня хотела заставить его говорить, но он наивно смотрел в очки вокруг себя, как бы отыскивая кого то, и односложно отвечал на все вопросы графини. Он был стеснителен и один не замечал этого. Большая часть гостей, знавшая его историю с медведем, любопытно смотрели на этого большого толстого и смирного человека, недоумевая, как мог такой увалень и скромник сделать такую штуку с квартальным.
– Вы недавно приехали? – спрашивала у него графиня.
– Oui, madame, [Да, сударыня,] – отвечал он, оглядываясь.
– Вы не видали моего мужа?
– Non, madame. [Нет, сударыня.] – Он улыбнулся совсем некстати.
– Вы, кажется, недавно были в Париже? Я думаю, очень интересно.
– Очень интересно..
Графиня переглянулась с Анной Михайловной. Анна Михайловна поняла, что ее просят занять этого молодого человека, и, подсев к нему, начала говорить об отце; но так же, как и графине, он отвечал ей только односложными словами. Гости были все заняты между собой. Les Razoumovsky… ca a ete charmant… Vous etes bien bonne… La comtesse Apraksine… [Разумовские… Это было восхитительно… Вы очень добры… Графиня Апраксина…] слышалось со всех сторон. Графиня встала и пошла в залу.
– Марья Дмитриевна? – послышался ее голос из залы.
– Она самая, – послышался в ответ грубый женский голос, и вслед за тем вошла в комнату Марья Дмитриевна.
Все барышни и даже дамы, исключая самых старых, встали. Марья Дмитриевна остановилась в дверях и, с высоты своего тучного тела, высоко держа свою с седыми буклями пятидесятилетнюю голову, оглядела гостей и, как бы засучиваясь, оправила неторопливо широкие рукава своего платья. Марья Дмитриевна всегда говорила по русски.
– Имениннице дорогой с детками, – сказала она своим громким, густым, подавляющим все другие звуки голосом. – Ты что, старый греховодник, – обратилась она к графу, целовавшему ее руку, – чай, скучаешь в Москве? Собак гонять негде? Да что, батюшка, делать, вот как эти пташки подрастут… – Она указывала на девиц. – Хочешь – не хочешь, надо женихов искать.
– Ну, что, казак мой? (Марья Дмитриевна казаком называла Наташу) – говорила она, лаская рукой Наташу, подходившую к ее руке без страха и весело. – Знаю, что зелье девка, а люблю.
Она достала из огромного ридикюля яхонтовые сережки грушками и, отдав их именинно сиявшей и разрумянившейся Наташе, тотчас же отвернулась от нее и обратилась к Пьеру.
– Э, э! любезный! поди ка сюда, – сказала она притворно тихим и тонким голосом. – Поди ка, любезный…
И она грозно засучила рукава еще выше.
Пьер подошел, наивно глядя на нее через очки.
– Подойди, подойди, любезный! Я и отцу то твоему правду одна говорила, когда он в случае был, а тебе то и Бог велит.
Она помолчала. Все молчали, ожидая того, что будет, и чувствуя, что было только предисловие.
– Хорош, нечего сказать! хорош мальчик!… Отец на одре лежит, а он забавляется, квартального на медведя верхом сажает. Стыдно, батюшка, стыдно! Лучше бы на войну шел.
Она отвернулась и подала руку графу, который едва удерживался от смеха.
– Ну, что ж, к столу, я чай, пора? – сказала Марья Дмитриевна.
Впереди пошел граф с Марьей Дмитриевной; потом графиня, которую повел гусарский полковник, нужный человек, с которым Николай должен был догонять полк. Анна Михайловна – с Шиншиным. Берг подал руку Вере. Улыбающаяся Жюли Карагина пошла с Николаем к столу. За ними шли еще другие пары, протянувшиеся по всей зале, и сзади всех по одиночке дети, гувернеры и гувернантки. Официанты зашевелились, стулья загремели, на хорах заиграла музыка, и гости разместились. Звуки домашней музыки графа заменились звуками ножей и вилок, говора гостей, тихих шагов официантов.
На одном конце стола во главе сидела графиня. Справа Марья Дмитриевна, слева Анна Михайловна и другие гостьи. На другом конце сидел граф, слева гусарский полковник, справа Шиншин и другие гости мужского пола. С одной стороны длинного стола молодежь постарше: Вера рядом с Бергом, Пьер рядом с Борисом; с другой стороны – дети, гувернеры и гувернантки. Граф из за хрусталя, бутылок и ваз с фруктами поглядывал на жену и ее высокий чепец с голубыми лентами и усердно подливал вина своим соседям, не забывая и себя. Графиня так же, из за ананасов, не забывая обязанности хозяйки, кидала значительные взгляды на мужа, которого лысина и лицо, казалось ей, своею краснотой резче отличались от седых волос. На дамском конце шло равномерное лепетанье; на мужском всё громче и громче слышались голоса, особенно гусарского полковника, который так много ел и пил, всё более и более краснея, что граф уже ставил его в пример другим гостям. Берг с нежной улыбкой говорил с Верой о том, что любовь есть чувство не земное, а небесное. Борис называл новому своему приятелю Пьеру бывших за столом гостей и переглядывался с Наташей, сидевшей против него. Пьер мало говорил, оглядывал новые лица и много ел. Начиная от двух супов, из которых он выбрал a la tortue, [черепаховый,] и кулебяки и до рябчиков он не пропускал ни одного блюда и ни одного вина, которое дворецкий в завернутой салфеткою бутылке таинственно высовывал из за плеча соседа, приговаривая или «дрей мадера», или «венгерское», или «рейнвейн». Он подставлял первую попавшуюся из четырех хрустальных, с вензелем графа, рюмок, стоявших перед каждым прибором, и пил с удовольствием, всё с более и более приятным видом поглядывая на гостей. Наташа, сидевшая против него, глядела на Бориса, как глядят девочки тринадцати лет на мальчика, с которым они в первый раз только что поцеловались и в которого они влюблены. Этот самый взгляд ее иногда обращался на Пьера, и ему под взглядом этой смешной, оживленной девочки хотелось смеяться самому, не зная чему.
