Шишко, Лев Петрович
Поделись знанием:
Нерешительность государя продолжалась одно мгновение. Нога государя, с узким, острым носком сапога, как носили в то время, дотронулась до паха энглизированной гнедой кобылы, на которой он ехал; рука государя в белой перчатке подобрала поводья, он тронулся, сопутствуемый беспорядочно заколыхавшимся морем адъютантов. Дальше и дальше отъезжал он, останавливаясь у других полков, и, наконец, только белый плюмаж его виднелся Ростову из за свиты, окружавшей императоров.
В числе господ свиты Ростов заметил и Болконского, лениво и распущенно сидящего на лошади. Ростову вспомнилась его вчерашняя ссора с ним и представился вопрос, следует – или не следует вызывать его. «Разумеется, не следует, – подумал теперь Ростов… – И стоит ли думать и говорить про это в такую минуту, как теперь? В минуту такого чувства любви, восторга и самоотвержения, что значат все наши ссоры и обиды!? Я всех люблю, всем прощаю теперь», думал Ростов.
Когда государь объехал почти все полки, войска стали проходить мимо его церемониальным маршем, и Ростов на вновь купленном у Денисова Бедуине проехал в замке своего эскадрона, т. е. один и совершенно на виду перед государем.
Не доезжая государя, Ростов, отличный ездок, два раза всадил шпоры своему Бедуину и довел его счастливо до того бешеного аллюра рыси, которою хаживал разгоряченный Бедуин. Подогнув пенящуюся морду к груди, отделив хвост и как будто летя на воздухе и не касаясь до земли, грациозно и высоко вскидывая и переменяя ноги, Бедуин, тоже чувствовавший на себе взгляд государя, прошел превосходно.
Сам Ростов, завалив назад ноги и подобрав живот и чувствуя себя одним куском с лошадью, с нахмуренным, но блаженным лицом, чортом , как говорил Денисов, проехал мимо государя.
– Молодцы павлоградцы! – проговорил государь.
«Боже мой! Как бы я счастлив был, если бы он велел мне сейчас броситься в огонь», подумал Ростов.
Когда смотр кончился, офицеры, вновь пришедшие и Кутузовские, стали сходиться группами и начали разговоры о наградах, об австрийцах и их мундирах, об их фронте, о Бонапарте и о том, как ему плохо придется теперь, особенно когда подойдет еще корпус Эссена, и Пруссия примет нашу сторону.
Но более всего во всех кружках говорили о государе Александре, передавали каждое его слово, движение и восторгались им.
Все только одного желали: под предводительством государя скорее итти против неприятеля. Под командою самого государя нельзя было не победить кого бы то ни было, так думали после смотра Ростов и большинство офицеров.
Все после смотра были уверены в победе больше, чем бы могли быть после двух выигранных сражений.
На другой день после смотра Борис, одевшись в лучший мундир и напутствуемый пожеланиями успеха от своего товарища Берга, поехал в Ольмюц к Болконскому, желая воспользоваться его лаской и устроить себе наилучшее положение, в особенности положение адъютанта при важном лице, казавшееся ему особенно заманчивым в армии. «Хорошо Ростову, которому отец присылает по 10 ти тысяч, рассуждать о том, как он никому не хочет кланяться и ни к кому не пойдет в лакеи; но мне, ничего не имеющему, кроме своей головы, надо сделать свою карьеру и не упускать случаев, а пользоваться ими».
В Ольмюце он не застал в этот день князя Андрея. Но вид Ольмюца, где стояла главная квартира, дипломатический корпус и жили оба императора с своими свитами – придворных, приближенных, только больше усилил его желание принадлежать к этому верховному миру.
Он никого не знал, и, несмотря на его щегольской гвардейский мундир, все эти высшие люди, сновавшие по улицам, в щегольских экипажах, плюмажах, лентах и орденах, придворные и военные, казалось, стояли так неизмеримо выше его, гвардейского офицерика, что не только не хотели, но и не могли признать его существование. В помещении главнокомандующего Кутузова, где он спросил Болконского, все эти адъютанты и даже денщики смотрели на него так, как будто желали внушить ему, что таких, как он, офицеров очень много сюда шляется и что они все уже очень надоели. Несмотря на это, или скорее вследствие этого, на другой день, 15 числа, он после обеда опять поехал в Ольмюц и, войдя в дом, занимаемый Кутузовым, спросил Болконского. Князь Андрей был дома, и Бориса провели в большую залу, в которой, вероятно, прежде танцовали, а теперь стояли пять кроватей, разнородная мебель: стол, стулья и клавикорды. Один адъютант, ближе к двери, в персидском халате, сидел за столом и писал. Другой, красный, толстый Несвицкий, лежал на постели, подложив руки под голову, и смеялся с присевшим к нему офицером. Третий играл на клавикордах венский вальс, четвертый лежал на этих клавикордах и подпевал ему. Болконского не было. Никто из этих господ, заметив Бориса, не изменил своего положения. Тот, который писал, и к которому обратился Борис, досадливо обернулся и сказал ему, что Болконский дежурный, и чтобы он шел налево в дверь, в приемную, коли ему нужно видеть его. Борис поблагодарил и пошел в приемную. В приемной было человек десять офицеров и генералов.
В то время, как взошел Борис, князь Андрей, презрительно прищурившись (с тем особенным видом учтивой усталости, которая ясно говорит, что, коли бы не моя обязанность, я бы минуты с вами не стал разговаривать), выслушивал старого русского генерала в орденах, который почти на цыпочках, на вытяжке, с солдатским подобострастным выражением багрового лица что то докладывал князю Андрею.
– Очень хорошо, извольте подождать, – сказал он генералу тем французским выговором по русски, которым он говорил, когда хотел говорить презрительно, и, заметив Бориса, не обращаясь более к генералу (который с мольбою бегал за ним, прося еще что то выслушать), князь Андрей с веселой улыбкой, кивая ему, обратился к Борису.
Борис в эту минуту уже ясно понял то, что он предвидел прежде, именно то, что в армии, кроме той субординации и дисциплины, которая была написана в уставе, и которую знали в полку, и он знал, была другая, более существенная субординация, та, которая заставляла этого затянутого с багровым лицом генерала почтительно дожидаться, в то время как капитан князь Андрей для своего удовольствия находил более удобным разговаривать с прапорщиком Друбецким. Больше чем когда нибудь Борис решился служить впредь не по той писанной в уставе, а по этой неписанной субординации. Он теперь чувствовал, что только вследствие того, что он был рекомендован князю Андрею, он уже стал сразу выше генерала, который в других случаях, во фронте, мог уничтожить его, гвардейского прапорщика. Князь Андрей подошел к нему и взял за руку.
– Очень жаль, что вчера вы не застали меня. Я целый день провозился с немцами. Ездили с Вейротером поверять диспозицию. Как немцы возьмутся за аккуратность – конца нет!
Борис улыбнулся, как будто он понимал то, о чем, как об общеизвестном, намекал князь Андрей. Но он в первый раз слышал и фамилию Вейротера и даже слово диспозиция.
– Ну что, мой милый, всё в адъютанты хотите? Я об вас подумал за это время.
– Да, я думал, – невольно отчего то краснея, сказал Борис, – просить главнокомандующего; к нему было письмо обо мне от князя Курагина; я хотел просить только потому, – прибавил он, как бы извиняясь, что, боюсь, гвардия не будет в деле.
– Хорошо! хорошо! мы обо всем переговорим, – сказал князь Андрей, – только дайте доложить про этого господина, и я принадлежу вам.
В то время как князь Андрей ходил докладывать про багрового генерала, генерал этот, видимо, не разделявший понятий Бориса о выгодах неписанной субординации, так уперся глазами в дерзкого прапорщика, помешавшего ему договорить с адъютантом, что Борису стало неловко. Он отвернулся и с нетерпением ожидал, когда возвратится князь Андрей из кабинета главнокомандующего.
– Вот что, мой милый, я думал о вас, – сказал князь Андрей, когда они прошли в большую залу с клавикордами. – К главнокомандующему вам ходить нечего, – говорил князь Андрей, – он наговорит вам кучу любезностей, скажет, чтобы приходили к нему обедать («это было бы еще не так плохо для службы по той субординации», подумал Борис), но из этого дальше ничего не выйдет; нас, адъютантов и ординарцев, скоро будет батальон. Но вот что мы сделаем: у меня есть хороший приятель, генерал адъютант и прекрасный человек, князь Долгоруков; и хотя вы этого можете не знать, но дело в том, что теперь Кутузов с его штабом и мы все ровно ничего не значим: всё теперь сосредоточивается у государя; так вот мы пойдемте ка к Долгорукову, мне и надо сходить к нему, я уж ему говорил про вас; так мы и посмотрим; не найдет ли он возможным пристроить вас при себе, или где нибудь там, поближе .к солнцу.
Князь Андрей всегда особенно оживлялся, когда ему приходилось руководить молодого человека и помогать ему в светском успехе. Под предлогом этой помощи другому, которую он по гордости никогда не принял бы для себя, он находился вблизи той среды, которая давала успех и которая притягивала его к себе. Он весьма охотно взялся за Бориса и пошел с ним к князю Долгорукову.
Было уже поздно вечером, когда они взошли в Ольмюцкий дворец, занимаемый императорами и их приближенными.
В этот самый день был военный совет, на котором участвовали все члены гофкригсрата и оба императора. На совете, в противность мнения стариков – Кутузова и князя Шварцернберга, было решено немедленно наступать и дать генеральное сражение Бонапарту. Военный совет только что кончился, когда князь Андрей, сопутствуемый Борисом, пришел во дворец отыскивать князя Долгорукова. Еще все лица главной квартиры находились под обаянием сегодняшнего, победоносного для партии молодых, военного совета. Голоса медлителей, советовавших ожидать еще чего то не наступая, так единодушно были заглушены и доводы их опровергнуты несомненными доказательствами выгод наступления, что то, о чем толковалось в совете, будущее сражение и, без сомнения, победа, казались уже не будущим, а прошедшим. Все выгоды были на нашей стороне. Огромные силы, без сомнения, превосходившие силы Наполеона, были стянуты в одно место; войска были одушевлены присутствием императоров и рвались в дело; стратегический пункт, на котором приходилось действовать, был до малейших подробностей известен австрийскому генералу Вейротеру, руководившему войска (как бы счастливая случайность сделала то, что австрийские войска в прошлом году были на маневрах именно на тех полях, на которых теперь предстояло сразиться с французом); до малейших подробностей была известна и передана на картах предлежащая местность, и Бонапарте, видимо, ослабленный, ничего не предпринимал.
Долгоруков, один из самых горячих сторонников наступления, только что вернулся из совета, усталый, измученный, но оживленный и гордый одержанной победой. Князь Андрей представил покровительствуемого им офицера, но князь Долгоруков, учтиво и крепко пожав ему руку, ничего не сказал Борису и, очевидно не в силах удержаться от высказывания тех мыслей, которые сильнее всего занимали его в эту минуту, по французски обратился к князю Андрею.
– Ну, мой милый, какое мы выдержали сражение! Дай Бог только, чтобы то, которое будет следствием его, было бы столь же победоносно. Однако, мой милый, – говорил он отрывочно и оживленно, – я должен признать свою вину перед австрийцами и в особенности перед Вейротером. Что за точность, что за подробность, что за знание местности, что за предвидение всех возможностей, всех условий, всех малейших подробностей! Нет, мой милый, выгодней тех условий, в которых мы находимся, нельзя ничего нарочно выдумать. Соединение австрийской отчетливости с русской храбростию – чего ж вы хотите еще?
– Так наступление окончательно решено? – сказал Болконский.
– И знаете ли, мой милый, мне кажется, что решительно Буонапарте потерял свою латынь. Вы знаете, что нынче получено от него письмо к императору. – Долгоруков улыбнулся значительно.
– Вот как! Что ж он пишет? – спросил Болконский.
– Что он может писать? Традиридира и т. п., всё только с целью выиграть время. Я вам говорю, что он у нас в руках; это верно! Но что забавнее всего, – сказал он, вдруг добродушно засмеявшись, – это то, что никак не могли придумать, как ему адресовать ответ? Ежели не консулу, само собою разумеется не императору, то генералу Буонапарту, как мне казалось.
– Но между тем, чтобы не признавать императором, и тем, чтобы называть генералом Буонапарте, есть разница, – сказал Болконский.
– В том то и дело, – смеясь и перебивая, быстро говорил Долгоруков. – Вы знаете Билибина, он очень умный человек, он предлагал адресовать: «узурпатору и врагу человеческого рода».
Долгоруков весело захохотал.
– Не более того? – заметил Болконский.
– Но всё таки Билибин нашел серьезный титул адреса. И остроумный и умный человек.
– Как же?
– Главе французского правительства, au chef du gouverienement francais, – серьезно и с удовольствием сказал князь Долгоруков. – Не правда ли, что хорошо?
– Хорошо, но очень не понравится ему, – заметил Болконский.
– О, и очень! Мой брат знает его: он не раз обедал у него, у теперешнего императора, в Париже и говорил мне, что он не видал более утонченного и хитрого дипломата: знаете, соединение французской ловкости и итальянского актерства? Вы знаете его анекдоты с графом Марковым? Только один граф Марков умел с ним обращаться. Вы знаете историю платка? Это прелесть!
И словоохотливый Долгоруков, обращаясь то к Борису, то к князю Андрею, рассказал, как Бонапарт, желая испытать Маркова, нашего посланника, нарочно уронил перед ним платок и остановился, глядя на него, ожидая, вероятно, услуги от Маркова и как, Марков тотчас же уронил рядом свой платок и поднял свой, не поднимая платка Бонапарта.
– Charmant, [Очаровательно,] – сказал Болконский, – но вот что, князь, я пришел к вам просителем за этого молодого человека. Видите ли что?…
Но князь Андрей не успел докончить, как в комнату вошел адъютант, который звал князя Долгорукова к императору.
– Ах, какая досада! – сказал Долгоруков, поспешно вставая и пожимая руки князя Андрея и Бориса. – Вы знаете, я очень рад сделать всё, что от меня зависит, и для вас и для этого милого молодого человека. – Он еще раз пожал руку Бориса с выражением добродушного, искреннего и оживленного легкомыслия. – Но вы видите… до другого раза!
Бориса волновала мысль о той близости к высшей власти, в которой он в эту минуту чувствовал себя. Он сознавал себя здесь в соприкосновении с теми пружинами, которые руководили всеми теми громадными движениями масс, которых он в своем полку чувствовал себя маленькою, покорною и ничтожной» частью. Они вышли в коридор вслед за князем Долгоруковым и встретили выходившего (из той двери комнаты государя, в которую вошел Долгоруков) невысокого человека в штатском платье, с умным лицом и резкой чертой выставленной вперед челюсти, которая, не портя его, придавала ему особенную живость и изворотливость выражения. Этот невысокий человек кивнул, как своему, Долгорукому и пристально холодным взглядом стал вглядываться в князя Андрея, идя прямо на него и видимо, ожидая, чтобы князь Андрей поклонился ему или дал дорогу. Князь Андрей не сделал ни того, ни другого; в лице его выразилась злоба, и молодой человек, отвернувшись, прошел стороной коридора.
– Кто это? – спросил Борис.
– Это один из самых замечательнейших, но неприятнейших мне людей. Это министр иностранных дел, князь Адам Чарторижский.
– Вот эти люди, – сказал Болконский со вздохом, который он не мог подавить, в то время как они выходили из дворца, – вот эти то люди решают судьбы народов.
На другой день войска выступили в поход, и Борис не успел до самого Аустерлицкого сражения побывать ни у Болконского, ни у Долгорукова и остался еще на время в Измайловском полку.
На заре 16 числа эскадрон Денисова, в котором служил Николай Ростов, и который был в отряде князя Багратиона, двинулся с ночлега в дело, как говорили, и, пройдя около версты позади других колонн, был остановлен на большой дороге. Ростов видел, как мимо его прошли вперед казаки, 1 й и 2 й эскадрон гусар, пехотные батальоны с артиллерией и проехали генералы Багратион и Долгоруков с адъютантами. Весь страх, который он, как и прежде, испытывал перед делом; вся внутренняя борьба, посредством которой он преодолевал этот страх; все его мечтания о том, как он по гусарски отличится в этом деле, – пропали даром. Эскадрон их был оставлен в резерве, и Николай Ростов скучно и тоскливо провел этот день. В 9 м часу утра он услыхал пальбу впереди себя, крики ура, видел привозимых назад раненых (их было немного) и, наконец, видел, как в середине сотни казаков провели целый отряд французских кавалеристов. Очевидно, дело было кончено, и дело было, очевидно небольшое, но счастливое. Проходившие назад солдаты и офицеры рассказывали о блестящей победе, о занятии города Вишау и взятии в плен целого французского эскадрона. День был ясный, солнечный, после сильного ночного заморозка, и веселый блеск осеннего дня совпадал с известием о победе, которое передавали не только рассказы участвовавших в нем, но и радостное выражение лиц солдат, офицеров, генералов и адъютантов, ехавших туда и оттуда мимо Ростова. Тем больнее щемило сердце Николая, напрасно перестрадавшего весь страх, предшествующий сражению, и пробывшего этот веселый день в бездействии.
– Ростов, иди сюда, выпьем с горя! – крикнул Денисов, усевшись на краю дороги перед фляжкой и закуской.
Офицеры собрались кружком, закусывая и разговаривая, около погребца Денисова.
– Вот еще одного ведут! – сказал один из офицеров, указывая на французского пленного драгуна, которого вели пешком два казака.
Один из них вел в поводу взятую у пленного рослую и красивую французскую лошадь.
– Продай лошадь! – крикнул Денисов казаку.
– Изволь, ваше благородие…
Офицеры встали и окружили казаков и пленного француза. Французский драгун был молодой малый, альзасец, говоривший по французски с немецким акцентом. Он задыхался от волнения, лицо его было красно, и, услыхав французский язык, он быстро заговорил с офицерами, обращаясь то к тому, то к другому. Он говорил, что его бы не взяли; что он не виноват в том, что его взяли, а виноват le caporal, который послал его захватить попоны, что он ему говорил, что уже русские там. И ко всякому слову он прибавлял: mais qu'on ne fasse pas de mal a mon petit cheval [Но не обижайте мою лошадку,] и ласкал свою лошадь. Видно было, что он не понимал хорошенько, где он находится. Он то извинялся, что его взяли, то, предполагая перед собою свое начальство, выказывал свою солдатскую исправность и заботливость о службе. Он донес с собой в наш арьергард во всей свежести атмосферу французского войска, которое так чуждо было для нас.
Казаки отдали лошадь за два червонца, и Ростов, теперь, получив деньги, самый богатый из офицеров, купил ее.
– Mais qu'on ne fasse pas de mal a mon petit cheval, – добродушно сказал альзасец Ростову, когда лошадь передана была гусару.
Ростов, улыбаясь, успокоил драгуна и дал ему денег.
– Алё! Алё! – сказал казак, трогая за руку пленного, чтобы он шел дальше.
– Государь! Государь! – вдруг послышалось между гусарами.
Всё побежало, заторопилось, и Ростов увидал сзади по дороге несколько подъезжающих всадников с белыми султанами на шляпах. В одну минуту все были на местах и ждали. Ростов не помнил и не чувствовал, как он добежал до своего места и сел на лошадь. Мгновенно прошло его сожаление о неучастии в деле, его будничное расположение духа в кругу приглядевшихся лиц, мгновенно исчезла всякая мысль о себе: он весь поглощен был чувством счастия, происходящего от близости государя. Он чувствовал себя одною этою близостью вознагражденным за потерю нынешнего дня. Он был счастлив, как любовник, дождавшийся ожидаемого свидания. Не смея оглядываться во фронте и не оглядываясь, он чувствовал восторженным чутьем его приближение. И он чувствовал это не по одному звуку копыт лошадей приближавшейся кавалькады, но он чувствовал это потому, что, по мере приближения, всё светлее, радостнее и значительнее и праздничнее делалось вокруг него. Всё ближе и ближе подвигалось это солнце для Ростова, распространяя вокруг себя лучи кроткого и величественного света, и вот он уже чувствует себя захваченным этими лучами, он слышит его голос – этот ласковый, спокойный, величественный и вместе с тем столь простой голос. Как и должно было быть по чувству Ростова, наступила мертвая тишина, и в этой тишине раздались звуки голоса государя.
– Les huzards de Pavlograd? [Павлоградские гусары?] – вопросительно сказал он.
– La reserve, sire! [Резерв, ваше величество!] – отвечал чей то другой голос, столь человеческий после того нечеловеческого голоса, который сказал: Les huzards de Pavlograd?
Государь поровнялся с Ростовым и остановился. Лицо Александра было еще прекраснее, чем на смотру три дня тому назад. Оно сияло такою веселостью и молодостью, такою невинною молодостью, что напоминало ребяческую четырнадцатилетнюю резвость, и вместе с тем это было всё таки лицо величественного императора. Случайно оглядывая эскадрон, глаза государя встретились с глазами Ростова и не более как на две секунды остановились на них. Понял ли государь, что делалось в душе Ростова (Ростову казалось, что он всё понял), но он посмотрел секунды две своими голубыми глазами в лицо Ростова. (Мягко и кротко лился из них свет.) Потом вдруг он приподнял брови, резким движением ударил левой ногой лошадь и галопом поехал вперед.
Молодой император не мог воздержаться от желания присутствовать при сражении и, несмотря на все представления придворных, в 12 часов, отделившись от 3 й колонны, при которой он следовал, поскакал к авангарду. Еще не доезжая до гусар, несколько адъютантов встретили его с известием о счастливом исходе дела.
Сражение, состоявшее только в том, что захвачен эскадрон французов, было представлено как блестящая победа над французами, и потому государь и вся армия, особенно после того, как не разошелся еще пороховой дым на поле сражения, верили, что французы побеждены и отступают против своей воли. Несколько минут после того, как проехал государь, дивизион павлоградцев потребовали вперед. В самом Вишау, маленьком немецком городке, Ростов еще раз увидал государя. На площади города, на которой была до приезда государя довольно сильная перестрелка, лежало несколько человек убитых и раненых, которых не успели подобрать. Государь, окруженный свитою военных и невоенных, был на рыжей, уже другой, чем на смотру, энглизированной кобыле и, склонившись на бок, грациозным жестом держа золотой лорнет у глаза, смотрел в него на лежащего ничком, без кивера, с окровавленною головою солдата. Солдат раненый был так нечист, груб и гадок, что Ростова оскорбила близость его к государю. Ростов видел, как содрогнулись, как бы от пробежавшего мороза, сутуловатые плечи государя, как левая нога его судорожно стала бить шпорой бок лошади, и как приученная лошадь равнодушно оглядывалась и не трогалась с места. Слезший с лошади адъютант взял под руки солдата и стал класть на появившиеся носилки. Солдат застонал.
– Тише, тише, разве нельзя тише? – видимо, более страдая, чем умирающий солдат, проговорил государь и отъехал прочь.
Ростов видел слезы, наполнившие глаза государя, и слышал, как он, отъезжая, по французски сказал Чарторижскому:
– Какая ужасная вещь война, какая ужасная вещь! Quelle terrible chose que la guerre!
Войска авангарда расположились впереди Вишау, в виду цепи неприятельской, уступавшей нам место при малейшей перестрелке в продолжение всего дня. Авангарду объявлена была благодарность государя, обещаны награды, и людям роздана двойная порция водки. Еще веселее, чем в прошлую ночь, трещали бивачные костры и раздавались солдатские песни.
Денисов в эту ночь праздновал производство свое в майоры, и Ростов, уже довольно выпивший в конце пирушки, предложил тост за здоровье государя, но «не государя императора, как говорят на официальных обедах, – сказал он, – а за здоровье государя, доброго, обворожительного и великого человека; пьем за его здоровье и за верную победу над французами!»
| Лев Петрович Шишко | |
 | |
| Основные сведения | |
|---|---|
| Дата рождения | |
| Место рождения | |
| Дата смерти | |
| Место смерти | |
| Работы и достижения | |
| Учёба: | |
| Работал в городах | |
| Архитектурный стиль |
Неоклассицизм, модерн, необарокко, неоготика, неорусский стиль |
| Важнейшие постройки |
Здание ризницы и древлехранилища Александро-Невской Лавры (1906—1910); 3-я гимназия (1912—1913); Гимнастический зал и бассейн при 1-й гимназии (1913—1915, 1927) в Санкт-Петербурге и др. |
| Реставрация памятников |
проект первого реставрационного крыльца Поганкиных палат (1902, впоследствии перестроено) в Пскове |
| Нереализованные проекты |
проект здания Мариинской гимназии в Пскове (1910); проект здания Терийокского реального училища (1917) |
| Научные труды |
Части зданий: Справочное практическое руководство для инженеров и строителей и др. |
| Награды |
|
 Лев Петрович Шишко на Викискладе | |
Лев Петро́вич Шишко́ (1872[1], Царское Село[2] — август 1943[3], р. п. Лахтинский) — русский архитектор, гражданский инженер. Представитель эклектики. Работал в рамках различных стилей: неоклассицизма, необарокко, неоготики, а также модерна. Автор научных трудов, инженерных и архитектурных проектов для Санкт-Петербурга и пригородов, а также Пскова, Томска и Саратова. Особенно известен проектами образовательных учреждений. Почётный инженер-технолог. Доктор технических наук.
Содержание
Биография
Окончил Институт гражданских инженеров (1896, золотая медаль за лучший архитектурный проект, серебряная — за работы по строительной механике).
Служил в технико-строительном комитете Министерства внутренних дел, Департаменте народного просвещения.
Архитектор Римско-католической духовной коллегии, Александро-Невской Лавры, Департамента духовных дел иностранных исповеданий (1900-е).
Профессор Института гражданских инженеров. Преподавал также в Горном и Электротехническом институтах, Академии Художеств и училище технического рисования им. барона Штиглица.
Директор, затем ректор Технологического института (1915—1920). Профессор Ленинградского института инженеров железнодорожного транспорта, где в 1909—1943 возглавлял курс архитектуры гражданских и промышленных зданий[4], а в 1931—1936 — кафедру «Архитектура»[5].
Архитектор проектного бюро треста «Ленинградтекстиль» (1920-е)[6].
Репрессирован в 1930 году[7].
Во время Великой Отечественной войны руководил лабораторией, выполнявшей оборонные заказы (устройство бомбоубежищ и др.). Совместно с А. А. Суриным для осуществления восстановительных работ на железной дороге разработал проект и создал три поезда-летучки, действовавшие во время ленинградской блокады[8][5]. Награждён медалью «За оборону Ленинграда». Трагически погиб во время бомбардировки Лахты[9].
Постройки в Петербурге и пригородах
Л. П. Шишко одним из первых в Петербурге стал использовать прочные пористые цементно-известковые растворы, обеспечивающие быстрое высыхание и вентилируемость стен. В частности, они использованы при реконструкции Технологического института, строительстве доходного дома Александро-Невской Лавры, костёла в Гатчине[10].
- Доходный дом М. А. Стенбок-Фермор (1902, Загородный пр., 44 / Звенигородская ул., 2);
- Доходный дом (1911, Серпуховская ул., 32);
Для Александровского завода Николаевской железной дороги
- Больница (1902, ул. Цимбалина, 13 / ул. Бабушкина, 28х / ул. Дудко, 14х)
памятник архитектуры (вновь выявленный объект)[11]; - Техническое железнодорожное училище при Александровском заводе (1902—1903)[12];
Для духовных учреждений
- Перестройка бывшего здания римско-католического архиепархиального правления под Римско-католическую семинарию (1900—1902, 1-я Красноармейская ул., 11 памятник архитектуры (вновь выявленный объект)[11]);
- Надстройка флигелей для римско-католического архиепархиального правления (1901 или 1913[13], наб. Фонтанки, 118; бывшая усадьба Г. Р. Державина, в 1846 г. проданная Римско-католической духовной коллегии);
- Доходный дом Александро-Невской Лавры (1901—1903, Невский пр., 153, совместно с А. А. Венсаном) памятник архитектуры (вновь выявленный объект)[11];
- Консисторские ворота Александро-Невской Лавры[10]
памятник архитектуры (федеральный) Объект культурного наследия России[14]; - Здание ризницы и древлехранилища Александро-Невской Лавры (1906—1910, Монастырки наб., 1Л);
- Церковь Серафима Саровского (1906—1908, не сохр.) в Серафимо-Антониевском скиту Александро-Невской Лавры около станции Преображенская (ныне пос. Толмачёво)[15];
- Церковь Пресвятой Девы Марии Кармельской в Гатчине (от надзора за строительством костёла Шишко в 1907 году был отстранён, так как отклонился от первоначального проекта (1906)[16][2];
- Надстройка бывшего здания Римско-католической семинарии для Департамента духовных дел иностранных исповеданий (1911, пр. Римского-Корсакова, 49);
Образовательные учреждения
- Реконструкция главного корпуса Технологического института (совместно с А. П. Максимовым), а также строительство лабораторных зданий (1903, 1911—1913). В 1898 году по проекту Шишко центральный фасад был надстроен четвёртым этажом, окна третьего этажа расширены, два эти этажа объединили пилястрами, первый и второй этаж украсили рустом[17]; памятник архитектуры (федеральный) Объект культурного наследия России[18];
- Училищный дом — Двухклассная школа Министерства народного просвещения (1909, Рыбацкий пр., 18х, дом снесен; построен заново с последующим размещением бизнес-центра[19]);
- 2-я гимназия императора Александра I с жилым домом (1909—1913, Казанская ул., 27 / Гривцова пер., 12—12х) памятник архитектуры (вновь выявленный объект)[11];
- Мужское городское училище — Детсад № 7 (1910—1911, г. Пушкин, Октябрьский бульв., 18 / Оранжерейная ул., 40) памятник архитектуры (вновь выявленный объект)[11];
- 3-я гимназия — Школа № 181 Дзержинского района (1912—1913, Соляной пер., 12). памятник архитектуры (местного значения) Объект культурного наследия России[20];
- Гимнастический зал и бассейн при 1-й гимназии (1913—1915, 1927, Правды ул., 11А / Социалистическая ул., 11Б). Нередко упоминается как первый в России крытый плавательный бассейн[21]. памятник архитектуры (вновь выявленный объект)[11];
- 11-я мужская гимназия — Школа № 107 — Гимназия N 107 Выборгского района (1914—1915, Выборгская ул., 3) памятник архитектуры (вновь выявленный объект)[11];
- Проект здания Терийокского реального училища (1917, не осуществлён, проект учитывал новейшие требования гигиены и физического воспитания)[22];
Деревянные постройки в Ольгино
- Собственная дача со службами (1907—1908, ул Вокзальная, 6 / пр. Ленина, 1; архитектор погиб в этом доме за своим рабочим столом во время Великой Отечественной войны в 1943 году в результате попадания бомбы; частично сохранились служебные постройки);
- Дом Г. Ф. Корженевского (1909, Корженевский в точности повторил дачу самого Шишко[23], в настоящее время сильно перестроен);
- Дача Козинцевых (1912, авторство Шишко предположительно) памятник архитектуры (вновь выявленный объект)[11];
После революции
- завершение строительства Библиотеки Академии Наук;
- участие в строительстве промышленных корпусов фабрики «Красное знамя» (1924—1926) и других промышленных зданий в качестве архитектора проектного бюро треста «Ленинградтекстиль»;
- участие в строительстве «Большого дома»;
- проект ладожского водопровода (не осуществлён).
Работы в Пскове
- Проект первого реставрационного крыльца Поганкиных палат (1902). По мнению Псковского археологического общества, неорусское крыльцо по проекту Шишко не соответствовало стилю здания, и было впоследствии перестроено[24];
- Проект здания женской Мариинской гимназии в Пскове (1910, не осуществлен);
- Рисунки иконостаса церкви Георгия со Взвоза (1905).
Работа в Саратове
- Здание Физического института Саратовского университета (ныне 3-й корпус университета, 1911—1913, Шишко принял участие в проекте, здание построено архитектором К. Л. Мюфке)[25]; памятник архитектуры (федеральный) Объект культурного наследия России[26].
Работа в Томске
- Научная библиотека Томского государственного университета (1912—1914, совместно с А. Д. Крячковым, по другим данным — с Ф. А. Черноморченко[27]); памятник архитектуры (федеральный) Объект культурного наследия России[28].
Научные труды
- Шишко Л. П. Архитектурные формы и детали. — Ч. 1: Обработка кирпичных и оштукатуренных фасадов: Пособие при проектировании фасадов зданий. — СПб.: Типолитография П. Т. Ревина, 1906. — 14 с., 104 л. черт. На обл. дата: 1905.
- Шишко Л. П. Вентиляционные установки промпредприятий. М.—Л.: Огиз—Государственное научно-техническое издательство, 1932. — Ч. 2. — 183 с: ил.
- Шишко Л. П. Вентиляция и отопление фабричных зданий: монография. — СПб.: [б. и.], 1915. — 85 с.: ил.
- Шишко Л. П. Иллюстрированное урочное положение для составления и проверки смет на строительные работы. Общедоступная справочная книга. Составлено на основании Официального урочного положения с дополнениями, разъяснениями и пояснительными чертежами. — Ч. 1—3. — М.—Л.: Московское акционерное издательское общество, 1926—28. 128 с.—672 с.—1240 с., с илл., табл., черт.
- Шишко Л. П. История территории и построек Технологического института // Технологический институт им. Ленинградского совета рабочих, крестьянских и красноармейских депутатов: 1828—1928. Сто лет : [Юбил. сб.]. — Т. 1. — Л.: Издание Технологического института, 1928. — С. 265—268.
- Шишко Л. П., Смугге В. М. Материалы для проектирования и постройки скотобоен и скотных рынков. — Ч. 1: Размеры территории боен и скотных рынков и расположение отдельных зданий. — СПб.: Типография журнала «Строитель», 1908. — 91 с., 11 л. пл.: пл.
- Шишко Л. П. Материалы по устройству плавательных бассейнов и купальных зданий. — Пг.: Типография А. Н. Лавров и К°, 1914. — 212, [2] с., 20 л. черт.: ил., черт.; 23. На обл. дата: 1916.
- Шишко Л. П. Начальные школы Министерства народного просвещения. — СПб.: Государственная типография, 1911. — 11 с. : черт.; 27.
- Шишко Л. П. Проект канализации г. С.-Петербурга. — Ч.1—4. — СПб.: Типолитография «Братья Ревины», 1913. — 343 с. + 632 с. + 171 с. + 143 с.
- Чайко М. Г, Шишко Л. П.. Справочник по определению количества рабочей силы и материалов для ремонта и производства строительных работ. — Л.: Академическое издательство, 1924. — 221 с. Другие издания: 1925, 1926, 1927, 1931.
- Шишко Л. П. Строительные нормы урочного положения: иллюстрированное издание (по Рошефору) в метрических мерах. — М.: Московское акционерное издательское общество, 1928. — 1240 с., с илл., черт. и план.
- Чайко М. Г, Шишко Л. П. Справочник по ремонту и производству строительных работ. — 2 изд. — Л.: Академическое издательство, 1925. — 271 с., с табл., черт.
- Шишко Л. П. Части зданий: Справочное практическое руководство для инженеров, техников и строителей. — Ч. 1. — М.—Л.: Московское акционерное издательское общество, 1926. — 216 с., с табл., черт.
- Шишко Л. П. Части зданий: Справочное практическое руководство для инженеров, техников и строителей. — Ч. 2. — М.—Л.: Московское акционерное издательское общество, 1927. — 209—576 с.: ил
- Шишко Л. П. Части зданий: Справочное практическое руководство для инженеров, техников и строителей. — М.: Московское акционерное издательское общество, 1927. — 584 с.: ил. чертежи. Другие издания: 1928, 1929.
Шишко также выступал в качестве переводчика и редактора переводов научной литературы с немецкого языка, в частности:
- Браузеветтер А. Архитектурные формы гражданских построек: В 2 ч.: 202 таблицы с пояснительным текстом / Пер. со 2 немецкого улучшенного изд. К. В. Наумова под ред. Л. П. Шишко. — СПб.: Издательство И. И. Базлова, 1904. — 23 с. + 202 табл. черт. Переизд.: 2013. ISBN 978-5-458-31831-0
- Клингер Г., Риттер И. Справочник по центральному отоплению водоснабжению и вентиляции / Пер. с нем. Л. П. Шишко. — [Харьков]: Униздат, 1928. — 442 с.: ил. На обл. дата: 1929.
- Ослендер А. Районное отопление городов / Пер. с нем. под ред. Л. П. Шишко. — Харьков: Униздат, 1930. — 222 с.: ил.
- Полное руководство по гражданской архитектуре = (Baukunde des Architekten) / Полный пер. с 5-го нем. изд. с изм. и доп. В. Леви и В. Келдыша под ред. Л. П. Шишко. — Отд. 1—3. — В 2 томах. — Т.1: Отд.1: Каменные работы; Т.2: Отд. 2—3: Плотничные работы. Кровли. — СПб.—М.: Товарищество М. О. Вольф, [1909]. — 212 с.+163 с.
Напишите отзыв о статье "Шишко, Лев Петрович"
Примечания
- ↑ [www.sovarch.ru/arch/sh/159/ Шишко Лев Петрович // СОВАРХ]; [search.rsl.ru/ru/record/01003787026 Электронная библиотека РГБ]. Упоминается также 1873 ([www.pskovmir.edapskov.ru/index.php?q=Шишко+Лев+Петрович&page=1&flag=0 Псковский биографический словарь / Под общ. ред. В. Н. Лещикова. — Псков: ПГПИ им. С. М. Кирова, 2002]) и 1874 ([visz.nlr.ru/person/book/vi/26/80 Электронная Книга памяти «Возвращенные имена» / Российская национальная библиотека]) годы рождения.
- ↑ 1 2 [www.mirpeterburga.ru/docs/online/fontanka_11_2012.pdf Дымшиц С. И., Шаталова Н. А. Костел Пресвятой Девы Марии Кармельской в Гатчине: к 100-летию освящения // Фонтанка: Культурно-исторический альманах. — 2012. — № 11. — С.75.]
- ↑ [visz.nlr.ru/person/book/vi/26/80 Электронная Книга памяти «Возвращенные имена» / Российская национальная библиотека]; [books.google.ru/books?id=lxcAAwAAQBAJ&pg=PT651&lpg=PT651&dq=блокада+ленинграда+лев+петрович+шишко&source=bl&ots=UkM_koHTV6&sig=Ku8WwOn11X5VW81epCKl52bTWUk&hl=ru&sa=X&ved=0ahUKEwjRlLWm1rbNAhUC3SwKHQXUAaUQ6AEIGzAA#v=onepage&q=блокада%20ленинграда%20лев%20петрович%20шишко&f=false Лобанов П. К. Меня называли маршалом сада! // Блокада Ленинграда: Народная книга памяти. — М.: АСТ, 2014.] Встречается также дата 1942 г. ([www.pskovmir.edapskov.ru/index.php?q=%D0%A8%D0%B8%D1%88%D0%BA%D0%BE+%D0%9B%D0%B5%D0%B2+%D0%9F%D0%B5%D1%82%D1%80%D0%BE%D0%B2%D0%B8%D1%87&page=1&flag=0 Псковский биографический словарь / Под общ. ред. В. Н. Лещикова. — Псков: ПГПИ им. С. М. Кирова, 2002]).
- ↑ [old.pgups.ru/nash_univer/facult/tonnel/house/history_of_the_department_quot_buildings_quot.php История кафедры «Здания» // Оф. сайт Петербургского государственного университета путей сообщения императора Александра I.]
- ↑ 1 2 [korenev.org/index.php/ru/2011-04-07-13-55-37/vtoraya-mirovaya-vojna/142-o-kommunikatsiyakh-dlya-blokadnogo-leningrada-chast-vii Коренев Л. И. О коммуникациях для блокадного Ленинграда. — Ч. VII.]
- ↑ Казусь И. А. Советская архитектура 1920-х годов: организация проектирования. — М.: Прогресс-Традиция, 2009. — С. 266. — ISBN 5-89826-291-1
- ↑ [visz.nlr.ru/person/book/vi/26/80 Электронная Книга памяти «Возвращенные имена» / Российская национальная библиотека.]
- ↑ [www.e-reading.club/bookreader.php/81552/Konarev_-_Zheleznodorozhniki_v_Velikoii_Otechestvennoii_voiine_1941_-1945.html Железнодорожники в Великой Отечественной войне 1941—1945 / Под ред. Н. С. Конарева. — М.: Транспорт, 1985.]
- ↑ [books.google.ru/books?id=lxcAAwAAQBAJ&pg=PT651&lpg=PT651&dq=блокада+ленинграда+лев+петрович+шишко&source=bl&ots=UkM_koHTV6&sig=Ku8WwOn11X5VW81epCKl52bTWUk&hl=ru&sa=X&ved=0ahUKEwjRlLWm1rbNAhUC3SwKHQXUAaUQ6AEIGzAA#v=onepage&q=блокада%20ленинграда%20лев%20петрович%20шишко&f=false Лобанов П. К. Меня называли маршалом сада! // Блокада Ленинграда: Народная книга памяти. — М.: АСТ, 2014.]
- ↑ 1 2 [books.google.ru/books?id=CbAfms3kk8YC&pg=PT189&lpg=PT189&dq=ворота+александро+невской+лавры+шишко&source=bl&ots=XYwLSykhX6&sig=G_BQeWz7PFlzl2HxZA9foKU-bXY&hl=ru&sa=X&ved=0ahUKEwiqsb68p7fNAhVTb5oKHU3-AAUQ6AEINzAH#v=onepage&q=ворота%20александро%20невской%20лавры%20шишко&f=false Исаченко В. Г. Лев Шишко // Исаченко В. Г.. Зодчие Санкт-Петербурга XVIII—XX веков. — М.: Центрполиграф, 2010.]
- ↑ 1 2 3 4 5 6 7 8 Включён в [www.assembly.spb.ru/manage/page?tid=0&nd=8348128&nh=1 «Список вновь выявленных объектов, представляющих историческую, научную, художественную или иную культурную ценность»] (утверждён приказом КГИОП от 20 февраля 2001 года № 15 с изменениями на 1 декабря 2010 года).
- ↑ [сптжт.рф/история-сптжт/ Краткая историческая справка по Санкт-Петербургскому техникуму железнодорожного транспорта // Оф. сайт Санкт-Петербургского техникума железнодорожного транспорта.]
- ↑ [uspenie.spb.ru/istoriya-prixoda/ История прихода // Оф. сайт Приход Успения Пресв. Девы Марии: римско-католическая церковь в Санкт-Петербурге.]
- ↑ Министерство культуры РФ. [old.kulturnoe-nasledie.ru/monuments.php?id=7810589003 № 7810589003] // Сайт «Объекты культурного наследия (памятники истории и культуры) народов Российской Федерации». Проверено
- ↑ [enclo.lenobl.ru/object/1803685344?lc=ru Берташ А. В. Серафимовский скит // Электронная энциклопедия «Культура Ленинградской области».] По другим данным, 1905—1909 или 1905—1908. Церковь была расположена в поместье (урочище) Зачеренье, с конца XIX века принадлежавшем потомственному почетному гражданину немецкого происхождения Вильгельму Штраусу. В 1901 или 1902 или 1910 году пустошь и мызу Зачеренье с постройками приобрела Александро-Невская Лавра для дачи-скита митрополита Антония Вадковского, бывшего в то время правящим архиереем ([lavra-print.ru/content/articles/detail.php?IBLOCK_ID=29&SECTION_ID=375&ELEMENT_ID=11371 Прикосновение к памяти // Вестник Александро-Невской Лавры. — 2014. — № 11—12]; [www.rusarch.ru/noskov1.htm Носков А. В., Набокина О. В. Храмы Лужского района Ленинградской области / Электронный ресурс]; Набокина О. Луга и окрестности: Из истории населенных мест Лужского района. — М.: Центрполиграф, 2015. — 637 с. — ISBN 978-5-227-05553-8).
- ↑ Степень участия Шишко в проекте костёла не ясна.
- ↑ [www.citywalls.ru/house399.html Технологический университет. Главный корпус // CITYWALLS: Архитектурный сайт Санкт-Петербурга.]
- ↑ Министерство культуры РФ. [old.kulturnoe-nasledie.ru/monuments.php?id=7810079000 № 7810079000] // Сайт «Объекты культурного наследия (памятники истории и культуры) народов Российской Федерации». Проверено
- ↑ [kanoner.com/2015/06/16/145422/ Воссозданный училищный дом на Рыбацком станет бизнес-центром // Канонер. — 16/06/2015.]
- ↑ Министерство культуры РФ. [old.kulturnoe-nasledie.ru/monuments.php?id=7802172001 № 7802172001] // Сайт «Объекты культурного наследия (памятники истории и культуры) народов Российской Федерации». Проверено
- ↑ См., например, [www.sovarch.ru/arch/sh/159/ Шишко Л. П. на СОВАРХ]. Однако, ранее в 1900-е был сооружён крытый бассейн на Сестрорецком курорте (Нива. — 1902. — № 30. — С. 604).
- ↑ [terijoki.spb.ru/old_dachi/terijoki_schools.php Травина Е., Браво А. Школы в Терийоках до 1939 года и история Терийокского Реального Училища (ТРУ) // terijoki.spb.ru: Зеленогорск.]
- ↑ Михайлов Н. В. Лахта: Пять веков истории: 1500—2000: Исторический очерк, документы, воспоминания, каталог. — М.—СПБ: Весь Мир, 2001. — С. 14.
- ↑ В 1997 г. архитектором-реставратором В. Е. Никитиным на этом месте воссоздано древнейшее крыльцо ([pleskov60.ru/palaty-pogankiny.html Палаты Поганкиных в Пскове // Псков: История и архитектура]).
- ↑ Согласно саратовским краеведам, роль Шишко в проектировании этого здания была отрицательной ([www.nvsaratov.ru/nvrubr/?ELEMENT_ID=11276 Музалевский Е. Мифы и Мюфке // nvsaratov.ru: Новые времена: Саратов]; [elsso.ru/cont/ppl/78.html Мюфке К. Л. // Электронная летопись Саратовской губернии]). По воспоминаниям В. Д. Зёрнова, проект Физического института был заказан Шишко как представителю Министерства народного просвещения для «удовлетворения аппетитов министерских архитекторов». Размеры и первоначальный набросок плана, включавшего жилые помещения для сотрудников, были намечены Зёрновым и физиком П. Н. Лебедевым. По требованию строительного комитета Министерства просвещения проект должен был быть сокращён. Полученный из министерства окончательный вариант представлял собой черновой проект саратовцев без жилых помещений ([cyberleninka.ru/article/n/kak-stroilsya-glavnyy-korpus-saratovskih-fizikov Игнетьев А. А., Данке О. Г. Как строился главный корпус саратовских физиков // Известия Саратовского университета: Новая серия: Физика. — 2014. — Т. 14. — Вып.2. — С. 73—74]). Негативным предстает и участие Шишко в проектировании здания экспериментальной медицины Саратовского университета ([lib.sstu.ru/Arch/ArchSar/person/myufke.htm Мюфке Карл Людвигович // Научно-техническая библиотека Саратовского государственного технического университета имени Ю. А. Гагарина]).
- ↑ Министерство культуры РФ. [old.kulturnoe-nasledie.ru/monuments.php?id=6410001003 № 6410001003] // Сайт «Объекты культурного наследия (памятники истории и культуры) народов Российской Федерации». Проверено
- ↑ [sun.tsu.ru/mminfo/000063105/303/image/303_055-060.pdf Богданова О. В. Гражданские инженеры — строители Томского университета) // Вестник Томского государственного университета. — 2007. — № 303. — Октябрь. — С. 59.]
- ↑ Министерство культуры РФ. [old.kulturnoe-nasledie.ru/monuments.php?id=7010022000 № 7010022000] // Сайт «Объекты культурного наследия (памятники истории и культуры) народов Российской Федерации». Проверено
Литература
- Архитекторы-строители Санкт-Петербурга середины XIX — начала XX века: справочник / Сост. А. М. Гинзбург, Б. М. Кириков при участии С. Г. Федорова, Е. В. Филиппова; под. общ. ред. Б. М. Кирикова. — СПб.: Пилигрим, 1996. — 400 с. — ISBN 5-900989-01-1.
- Донецкий Б. Н. Архитекторы Саратова: биографический словарь / Б. Н. Донецкий, Е. К. Максимов. — Саратов: Бенефит, 2005. — 224 с. — ISBN 5-93888-510-8
- Исаченко В. Г. Лев Шишко // Зодчие Санкт-Петербурга. XIX — начало XX века / сост. В. Г. Исаченко; ред. Ю. Артемьева, С. Прохватилова. — СПб.: Лениздат, 1998. — С. 816—825. — ISBN 5-289-01586-8
- [books.google.ru/books?id=CbAfms3kk8YC&pg=PT189&lpg=PT189&dq=ворота+александро+невской+лавры+шишко&source=bl&ots=XYwLSykhX6&sig=G_BQeWz7PFlzl2HxZA9foKU-bXY&hl=ru&sa=X&ved=0ahUKEwiqsb68p7fNAhVTb5oKHU3-AAUQ6AEINzAH#v=onepage&q=ворота%20александро%20невской%20лавры%20шишко&f=false Исаченко В. Г. Лев Шишко // Исаченко В. Г. Зодчие Санкт-Петербурга XVIII—XX веков. — М.: Центрполиграф, 2010. — 416 с. — ISBN 978-5-227-02220-2]
- [www.vestnik.vsu.ru/program/view/view.asp?sec=lingvo&year=2008&num=01&f_name=2008-01-14 Реброва В. Г. Архитекторы духовного ведомства, виды должностей. Архитекторы Санкт-Петербургской епархии // Вестник Воронежского государственного университета. Серия: Лингвистика и межкультурная коммуникация. — 2008. — № 1. — С. 85.]
- [www.pskovmir.edapskov.ru/index.php?q=Шишко+Лев+Петрович&page=1&flag=0 Шишко Лев Петрович] в: Псковский биографический словарь / Под общ. ред. В. Н. Лещикова. — Псков: ПГПИ им. С. М. Кирова, 2002. — 529 c. — ISBN 5-87854-219-6
Ссылки
- [www.citywalls.ru/search-architect211.html?s=dtqsabfdvbmpmfvda01lqus8s2 Шишко Л. П. // CITYWALLS: Архитектурный сайт Санкт-Петербурга.]
- [www.encspb.ru/object/2804008499?lc=ru Шишко Л. П., (1872—1943), арх. // Историко-культурный интернет-портал «Энциклопедия Санкт-Петербурга».]
- [www.sovarch.ru/arch/sh/159/ Шишко Лев Петрович // СОВАРХ.]
- [oktmag.spb.ru/archive/?aday=29&amonth=07&ayear=2003 Архитектор двух эпох // Октябрьская магистраль / Издательский дом «Гудок». — 29/07/2003.]
- [virtualpetersburg.ru/tag/lev-shishko/ Исаченко В. Г. Лев Шишко. — Ч.1—7 на сайте «Виртуальный Петербург».]
Отрывок, характеризующий Шишко, Лев Петрович
«Как мог быть в нерешимости государь?» подумал Ростов, а потом даже и эта нерешительность показалась Ростову величественной и обворожительной, как и всё, что делал государь.Нерешительность государя продолжалась одно мгновение. Нога государя, с узким, острым носком сапога, как носили в то время, дотронулась до паха энглизированной гнедой кобылы, на которой он ехал; рука государя в белой перчатке подобрала поводья, он тронулся, сопутствуемый беспорядочно заколыхавшимся морем адъютантов. Дальше и дальше отъезжал он, останавливаясь у других полков, и, наконец, только белый плюмаж его виднелся Ростову из за свиты, окружавшей императоров.
В числе господ свиты Ростов заметил и Болконского, лениво и распущенно сидящего на лошади. Ростову вспомнилась его вчерашняя ссора с ним и представился вопрос, следует – или не следует вызывать его. «Разумеется, не следует, – подумал теперь Ростов… – И стоит ли думать и говорить про это в такую минуту, как теперь? В минуту такого чувства любви, восторга и самоотвержения, что значат все наши ссоры и обиды!? Я всех люблю, всем прощаю теперь», думал Ростов.
Когда государь объехал почти все полки, войска стали проходить мимо его церемониальным маршем, и Ростов на вновь купленном у Денисова Бедуине проехал в замке своего эскадрона, т. е. один и совершенно на виду перед государем.
Не доезжая государя, Ростов, отличный ездок, два раза всадил шпоры своему Бедуину и довел его счастливо до того бешеного аллюра рыси, которою хаживал разгоряченный Бедуин. Подогнув пенящуюся морду к груди, отделив хвост и как будто летя на воздухе и не касаясь до земли, грациозно и высоко вскидывая и переменяя ноги, Бедуин, тоже чувствовавший на себе взгляд государя, прошел превосходно.
Сам Ростов, завалив назад ноги и подобрав живот и чувствуя себя одним куском с лошадью, с нахмуренным, но блаженным лицом, чортом , как говорил Денисов, проехал мимо государя.
– Молодцы павлоградцы! – проговорил государь.
«Боже мой! Как бы я счастлив был, если бы он велел мне сейчас броситься в огонь», подумал Ростов.
Когда смотр кончился, офицеры, вновь пришедшие и Кутузовские, стали сходиться группами и начали разговоры о наградах, об австрийцах и их мундирах, об их фронте, о Бонапарте и о том, как ему плохо придется теперь, особенно когда подойдет еще корпус Эссена, и Пруссия примет нашу сторону.
Но более всего во всех кружках говорили о государе Александре, передавали каждое его слово, движение и восторгались им.
Все только одного желали: под предводительством государя скорее итти против неприятеля. Под командою самого государя нельзя было не победить кого бы то ни было, так думали после смотра Ростов и большинство офицеров.
Все после смотра были уверены в победе больше, чем бы могли быть после двух выигранных сражений.
На другой день после смотра Борис, одевшись в лучший мундир и напутствуемый пожеланиями успеха от своего товарища Берга, поехал в Ольмюц к Болконскому, желая воспользоваться его лаской и устроить себе наилучшее положение, в особенности положение адъютанта при важном лице, казавшееся ему особенно заманчивым в армии. «Хорошо Ростову, которому отец присылает по 10 ти тысяч, рассуждать о том, как он никому не хочет кланяться и ни к кому не пойдет в лакеи; но мне, ничего не имеющему, кроме своей головы, надо сделать свою карьеру и не упускать случаев, а пользоваться ими».
В Ольмюце он не застал в этот день князя Андрея. Но вид Ольмюца, где стояла главная квартира, дипломатический корпус и жили оба императора с своими свитами – придворных, приближенных, только больше усилил его желание принадлежать к этому верховному миру.
Он никого не знал, и, несмотря на его щегольской гвардейский мундир, все эти высшие люди, сновавшие по улицам, в щегольских экипажах, плюмажах, лентах и орденах, придворные и военные, казалось, стояли так неизмеримо выше его, гвардейского офицерика, что не только не хотели, но и не могли признать его существование. В помещении главнокомандующего Кутузова, где он спросил Болконского, все эти адъютанты и даже денщики смотрели на него так, как будто желали внушить ему, что таких, как он, офицеров очень много сюда шляется и что они все уже очень надоели. Несмотря на это, или скорее вследствие этого, на другой день, 15 числа, он после обеда опять поехал в Ольмюц и, войдя в дом, занимаемый Кутузовым, спросил Болконского. Князь Андрей был дома, и Бориса провели в большую залу, в которой, вероятно, прежде танцовали, а теперь стояли пять кроватей, разнородная мебель: стол, стулья и клавикорды. Один адъютант, ближе к двери, в персидском халате, сидел за столом и писал. Другой, красный, толстый Несвицкий, лежал на постели, подложив руки под голову, и смеялся с присевшим к нему офицером. Третий играл на клавикордах венский вальс, четвертый лежал на этих клавикордах и подпевал ему. Болконского не было. Никто из этих господ, заметив Бориса, не изменил своего положения. Тот, который писал, и к которому обратился Борис, досадливо обернулся и сказал ему, что Болконский дежурный, и чтобы он шел налево в дверь, в приемную, коли ему нужно видеть его. Борис поблагодарил и пошел в приемную. В приемной было человек десять офицеров и генералов.
В то время, как взошел Борис, князь Андрей, презрительно прищурившись (с тем особенным видом учтивой усталости, которая ясно говорит, что, коли бы не моя обязанность, я бы минуты с вами не стал разговаривать), выслушивал старого русского генерала в орденах, который почти на цыпочках, на вытяжке, с солдатским подобострастным выражением багрового лица что то докладывал князю Андрею.
– Очень хорошо, извольте подождать, – сказал он генералу тем французским выговором по русски, которым он говорил, когда хотел говорить презрительно, и, заметив Бориса, не обращаясь более к генералу (который с мольбою бегал за ним, прося еще что то выслушать), князь Андрей с веселой улыбкой, кивая ему, обратился к Борису.
Борис в эту минуту уже ясно понял то, что он предвидел прежде, именно то, что в армии, кроме той субординации и дисциплины, которая была написана в уставе, и которую знали в полку, и он знал, была другая, более существенная субординация, та, которая заставляла этого затянутого с багровым лицом генерала почтительно дожидаться, в то время как капитан князь Андрей для своего удовольствия находил более удобным разговаривать с прапорщиком Друбецким. Больше чем когда нибудь Борис решился служить впредь не по той писанной в уставе, а по этой неписанной субординации. Он теперь чувствовал, что только вследствие того, что он был рекомендован князю Андрею, он уже стал сразу выше генерала, который в других случаях, во фронте, мог уничтожить его, гвардейского прапорщика. Князь Андрей подошел к нему и взял за руку.
– Очень жаль, что вчера вы не застали меня. Я целый день провозился с немцами. Ездили с Вейротером поверять диспозицию. Как немцы возьмутся за аккуратность – конца нет!
Борис улыбнулся, как будто он понимал то, о чем, как об общеизвестном, намекал князь Андрей. Но он в первый раз слышал и фамилию Вейротера и даже слово диспозиция.
– Ну что, мой милый, всё в адъютанты хотите? Я об вас подумал за это время.
– Да, я думал, – невольно отчего то краснея, сказал Борис, – просить главнокомандующего; к нему было письмо обо мне от князя Курагина; я хотел просить только потому, – прибавил он, как бы извиняясь, что, боюсь, гвардия не будет в деле.
– Хорошо! хорошо! мы обо всем переговорим, – сказал князь Андрей, – только дайте доложить про этого господина, и я принадлежу вам.
В то время как князь Андрей ходил докладывать про багрового генерала, генерал этот, видимо, не разделявший понятий Бориса о выгодах неписанной субординации, так уперся глазами в дерзкого прапорщика, помешавшего ему договорить с адъютантом, что Борису стало неловко. Он отвернулся и с нетерпением ожидал, когда возвратится князь Андрей из кабинета главнокомандующего.
– Вот что, мой милый, я думал о вас, – сказал князь Андрей, когда они прошли в большую залу с клавикордами. – К главнокомандующему вам ходить нечего, – говорил князь Андрей, – он наговорит вам кучу любезностей, скажет, чтобы приходили к нему обедать («это было бы еще не так плохо для службы по той субординации», подумал Борис), но из этого дальше ничего не выйдет; нас, адъютантов и ординарцев, скоро будет батальон. Но вот что мы сделаем: у меня есть хороший приятель, генерал адъютант и прекрасный человек, князь Долгоруков; и хотя вы этого можете не знать, но дело в том, что теперь Кутузов с его штабом и мы все ровно ничего не значим: всё теперь сосредоточивается у государя; так вот мы пойдемте ка к Долгорукову, мне и надо сходить к нему, я уж ему говорил про вас; так мы и посмотрим; не найдет ли он возможным пристроить вас при себе, или где нибудь там, поближе .к солнцу.
Князь Андрей всегда особенно оживлялся, когда ему приходилось руководить молодого человека и помогать ему в светском успехе. Под предлогом этой помощи другому, которую он по гордости никогда не принял бы для себя, он находился вблизи той среды, которая давала успех и которая притягивала его к себе. Он весьма охотно взялся за Бориса и пошел с ним к князю Долгорукову.
Было уже поздно вечером, когда они взошли в Ольмюцкий дворец, занимаемый императорами и их приближенными.
В этот самый день был военный совет, на котором участвовали все члены гофкригсрата и оба императора. На совете, в противность мнения стариков – Кутузова и князя Шварцернберга, было решено немедленно наступать и дать генеральное сражение Бонапарту. Военный совет только что кончился, когда князь Андрей, сопутствуемый Борисом, пришел во дворец отыскивать князя Долгорукова. Еще все лица главной квартиры находились под обаянием сегодняшнего, победоносного для партии молодых, военного совета. Голоса медлителей, советовавших ожидать еще чего то не наступая, так единодушно были заглушены и доводы их опровергнуты несомненными доказательствами выгод наступления, что то, о чем толковалось в совете, будущее сражение и, без сомнения, победа, казались уже не будущим, а прошедшим. Все выгоды были на нашей стороне. Огромные силы, без сомнения, превосходившие силы Наполеона, были стянуты в одно место; войска были одушевлены присутствием императоров и рвались в дело; стратегический пункт, на котором приходилось действовать, был до малейших подробностей известен австрийскому генералу Вейротеру, руководившему войска (как бы счастливая случайность сделала то, что австрийские войска в прошлом году были на маневрах именно на тех полях, на которых теперь предстояло сразиться с французом); до малейших подробностей была известна и передана на картах предлежащая местность, и Бонапарте, видимо, ослабленный, ничего не предпринимал.
Долгоруков, один из самых горячих сторонников наступления, только что вернулся из совета, усталый, измученный, но оживленный и гордый одержанной победой. Князь Андрей представил покровительствуемого им офицера, но князь Долгоруков, учтиво и крепко пожав ему руку, ничего не сказал Борису и, очевидно не в силах удержаться от высказывания тех мыслей, которые сильнее всего занимали его в эту минуту, по французски обратился к князю Андрею.
– Ну, мой милый, какое мы выдержали сражение! Дай Бог только, чтобы то, которое будет следствием его, было бы столь же победоносно. Однако, мой милый, – говорил он отрывочно и оживленно, – я должен признать свою вину перед австрийцами и в особенности перед Вейротером. Что за точность, что за подробность, что за знание местности, что за предвидение всех возможностей, всех условий, всех малейших подробностей! Нет, мой милый, выгодней тех условий, в которых мы находимся, нельзя ничего нарочно выдумать. Соединение австрийской отчетливости с русской храбростию – чего ж вы хотите еще?
– Так наступление окончательно решено? – сказал Болконский.
– И знаете ли, мой милый, мне кажется, что решительно Буонапарте потерял свою латынь. Вы знаете, что нынче получено от него письмо к императору. – Долгоруков улыбнулся значительно.
– Вот как! Что ж он пишет? – спросил Болконский.
– Что он может писать? Традиридира и т. п., всё только с целью выиграть время. Я вам говорю, что он у нас в руках; это верно! Но что забавнее всего, – сказал он, вдруг добродушно засмеявшись, – это то, что никак не могли придумать, как ему адресовать ответ? Ежели не консулу, само собою разумеется не императору, то генералу Буонапарту, как мне казалось.
– Но между тем, чтобы не признавать императором, и тем, чтобы называть генералом Буонапарте, есть разница, – сказал Болконский.
– В том то и дело, – смеясь и перебивая, быстро говорил Долгоруков. – Вы знаете Билибина, он очень умный человек, он предлагал адресовать: «узурпатору и врагу человеческого рода».
Долгоруков весело захохотал.
– Не более того? – заметил Болконский.
– Но всё таки Билибин нашел серьезный титул адреса. И остроумный и умный человек.
– Как же?
– Главе французского правительства, au chef du gouverienement francais, – серьезно и с удовольствием сказал князь Долгоруков. – Не правда ли, что хорошо?
– Хорошо, но очень не понравится ему, – заметил Болконский.
– О, и очень! Мой брат знает его: он не раз обедал у него, у теперешнего императора, в Париже и говорил мне, что он не видал более утонченного и хитрого дипломата: знаете, соединение французской ловкости и итальянского актерства? Вы знаете его анекдоты с графом Марковым? Только один граф Марков умел с ним обращаться. Вы знаете историю платка? Это прелесть!
И словоохотливый Долгоруков, обращаясь то к Борису, то к князю Андрею, рассказал, как Бонапарт, желая испытать Маркова, нашего посланника, нарочно уронил перед ним платок и остановился, глядя на него, ожидая, вероятно, услуги от Маркова и как, Марков тотчас же уронил рядом свой платок и поднял свой, не поднимая платка Бонапарта.
– Charmant, [Очаровательно,] – сказал Болконский, – но вот что, князь, я пришел к вам просителем за этого молодого человека. Видите ли что?…
Но князь Андрей не успел докончить, как в комнату вошел адъютант, который звал князя Долгорукова к императору.
– Ах, какая досада! – сказал Долгоруков, поспешно вставая и пожимая руки князя Андрея и Бориса. – Вы знаете, я очень рад сделать всё, что от меня зависит, и для вас и для этого милого молодого человека. – Он еще раз пожал руку Бориса с выражением добродушного, искреннего и оживленного легкомыслия. – Но вы видите… до другого раза!
Бориса волновала мысль о той близости к высшей власти, в которой он в эту минуту чувствовал себя. Он сознавал себя здесь в соприкосновении с теми пружинами, которые руководили всеми теми громадными движениями масс, которых он в своем полку чувствовал себя маленькою, покорною и ничтожной» частью. Они вышли в коридор вслед за князем Долгоруковым и встретили выходившего (из той двери комнаты государя, в которую вошел Долгоруков) невысокого человека в штатском платье, с умным лицом и резкой чертой выставленной вперед челюсти, которая, не портя его, придавала ему особенную живость и изворотливость выражения. Этот невысокий человек кивнул, как своему, Долгорукому и пристально холодным взглядом стал вглядываться в князя Андрея, идя прямо на него и видимо, ожидая, чтобы князь Андрей поклонился ему или дал дорогу. Князь Андрей не сделал ни того, ни другого; в лице его выразилась злоба, и молодой человек, отвернувшись, прошел стороной коридора.
– Кто это? – спросил Борис.
– Это один из самых замечательнейших, но неприятнейших мне людей. Это министр иностранных дел, князь Адам Чарторижский.
– Вот эти люди, – сказал Болконский со вздохом, который он не мог подавить, в то время как они выходили из дворца, – вот эти то люди решают судьбы народов.
На другой день войска выступили в поход, и Борис не успел до самого Аустерлицкого сражения побывать ни у Болконского, ни у Долгорукова и остался еще на время в Измайловском полку.
На заре 16 числа эскадрон Денисова, в котором служил Николай Ростов, и который был в отряде князя Багратиона, двинулся с ночлега в дело, как говорили, и, пройдя около версты позади других колонн, был остановлен на большой дороге. Ростов видел, как мимо его прошли вперед казаки, 1 й и 2 й эскадрон гусар, пехотные батальоны с артиллерией и проехали генералы Багратион и Долгоруков с адъютантами. Весь страх, который он, как и прежде, испытывал перед делом; вся внутренняя борьба, посредством которой он преодолевал этот страх; все его мечтания о том, как он по гусарски отличится в этом деле, – пропали даром. Эскадрон их был оставлен в резерве, и Николай Ростов скучно и тоскливо провел этот день. В 9 м часу утра он услыхал пальбу впереди себя, крики ура, видел привозимых назад раненых (их было немного) и, наконец, видел, как в середине сотни казаков провели целый отряд французских кавалеристов. Очевидно, дело было кончено, и дело было, очевидно небольшое, но счастливое. Проходившие назад солдаты и офицеры рассказывали о блестящей победе, о занятии города Вишау и взятии в плен целого французского эскадрона. День был ясный, солнечный, после сильного ночного заморозка, и веселый блеск осеннего дня совпадал с известием о победе, которое передавали не только рассказы участвовавших в нем, но и радостное выражение лиц солдат, офицеров, генералов и адъютантов, ехавших туда и оттуда мимо Ростова. Тем больнее щемило сердце Николая, напрасно перестрадавшего весь страх, предшествующий сражению, и пробывшего этот веселый день в бездействии.
– Ростов, иди сюда, выпьем с горя! – крикнул Денисов, усевшись на краю дороги перед фляжкой и закуской.
Офицеры собрались кружком, закусывая и разговаривая, около погребца Денисова.
– Вот еще одного ведут! – сказал один из офицеров, указывая на французского пленного драгуна, которого вели пешком два казака.
Один из них вел в поводу взятую у пленного рослую и красивую французскую лошадь.
– Продай лошадь! – крикнул Денисов казаку.
– Изволь, ваше благородие…
Офицеры встали и окружили казаков и пленного француза. Французский драгун был молодой малый, альзасец, говоривший по французски с немецким акцентом. Он задыхался от волнения, лицо его было красно, и, услыхав французский язык, он быстро заговорил с офицерами, обращаясь то к тому, то к другому. Он говорил, что его бы не взяли; что он не виноват в том, что его взяли, а виноват le caporal, который послал его захватить попоны, что он ему говорил, что уже русские там. И ко всякому слову он прибавлял: mais qu'on ne fasse pas de mal a mon petit cheval [Но не обижайте мою лошадку,] и ласкал свою лошадь. Видно было, что он не понимал хорошенько, где он находится. Он то извинялся, что его взяли, то, предполагая перед собою свое начальство, выказывал свою солдатскую исправность и заботливость о службе. Он донес с собой в наш арьергард во всей свежести атмосферу французского войска, которое так чуждо было для нас.
Казаки отдали лошадь за два червонца, и Ростов, теперь, получив деньги, самый богатый из офицеров, купил ее.
– Mais qu'on ne fasse pas de mal a mon petit cheval, – добродушно сказал альзасец Ростову, когда лошадь передана была гусару.
Ростов, улыбаясь, успокоил драгуна и дал ему денег.
– Алё! Алё! – сказал казак, трогая за руку пленного, чтобы он шел дальше.
– Государь! Государь! – вдруг послышалось между гусарами.
Всё побежало, заторопилось, и Ростов увидал сзади по дороге несколько подъезжающих всадников с белыми султанами на шляпах. В одну минуту все были на местах и ждали. Ростов не помнил и не чувствовал, как он добежал до своего места и сел на лошадь. Мгновенно прошло его сожаление о неучастии в деле, его будничное расположение духа в кругу приглядевшихся лиц, мгновенно исчезла всякая мысль о себе: он весь поглощен был чувством счастия, происходящего от близости государя. Он чувствовал себя одною этою близостью вознагражденным за потерю нынешнего дня. Он был счастлив, как любовник, дождавшийся ожидаемого свидания. Не смея оглядываться во фронте и не оглядываясь, он чувствовал восторженным чутьем его приближение. И он чувствовал это не по одному звуку копыт лошадей приближавшейся кавалькады, но он чувствовал это потому, что, по мере приближения, всё светлее, радостнее и значительнее и праздничнее делалось вокруг него. Всё ближе и ближе подвигалось это солнце для Ростова, распространяя вокруг себя лучи кроткого и величественного света, и вот он уже чувствует себя захваченным этими лучами, он слышит его голос – этот ласковый, спокойный, величественный и вместе с тем столь простой голос. Как и должно было быть по чувству Ростова, наступила мертвая тишина, и в этой тишине раздались звуки голоса государя.
– Les huzards de Pavlograd? [Павлоградские гусары?] – вопросительно сказал он.
– La reserve, sire! [Резерв, ваше величество!] – отвечал чей то другой голос, столь человеческий после того нечеловеческого голоса, который сказал: Les huzards de Pavlograd?
Государь поровнялся с Ростовым и остановился. Лицо Александра было еще прекраснее, чем на смотру три дня тому назад. Оно сияло такою веселостью и молодостью, такою невинною молодостью, что напоминало ребяческую четырнадцатилетнюю резвость, и вместе с тем это было всё таки лицо величественного императора. Случайно оглядывая эскадрон, глаза государя встретились с глазами Ростова и не более как на две секунды остановились на них. Понял ли государь, что делалось в душе Ростова (Ростову казалось, что он всё понял), но он посмотрел секунды две своими голубыми глазами в лицо Ростова. (Мягко и кротко лился из них свет.) Потом вдруг он приподнял брови, резким движением ударил левой ногой лошадь и галопом поехал вперед.
Молодой император не мог воздержаться от желания присутствовать при сражении и, несмотря на все представления придворных, в 12 часов, отделившись от 3 й колонны, при которой он следовал, поскакал к авангарду. Еще не доезжая до гусар, несколько адъютантов встретили его с известием о счастливом исходе дела.
Сражение, состоявшее только в том, что захвачен эскадрон французов, было представлено как блестящая победа над французами, и потому государь и вся армия, особенно после того, как не разошелся еще пороховой дым на поле сражения, верили, что французы побеждены и отступают против своей воли. Несколько минут после того, как проехал государь, дивизион павлоградцев потребовали вперед. В самом Вишау, маленьком немецком городке, Ростов еще раз увидал государя. На площади города, на которой была до приезда государя довольно сильная перестрелка, лежало несколько человек убитых и раненых, которых не успели подобрать. Государь, окруженный свитою военных и невоенных, был на рыжей, уже другой, чем на смотру, энглизированной кобыле и, склонившись на бок, грациозным жестом держа золотой лорнет у глаза, смотрел в него на лежащего ничком, без кивера, с окровавленною головою солдата. Солдат раненый был так нечист, груб и гадок, что Ростова оскорбила близость его к государю. Ростов видел, как содрогнулись, как бы от пробежавшего мороза, сутуловатые плечи государя, как левая нога его судорожно стала бить шпорой бок лошади, и как приученная лошадь равнодушно оглядывалась и не трогалась с места. Слезший с лошади адъютант взял под руки солдата и стал класть на появившиеся носилки. Солдат застонал.
– Тише, тише, разве нельзя тише? – видимо, более страдая, чем умирающий солдат, проговорил государь и отъехал прочь.
Ростов видел слезы, наполнившие глаза государя, и слышал, как он, отъезжая, по французски сказал Чарторижскому:
– Какая ужасная вещь война, какая ужасная вещь! Quelle terrible chose que la guerre!
Войска авангарда расположились впереди Вишау, в виду цепи неприятельской, уступавшей нам место при малейшей перестрелке в продолжение всего дня. Авангарду объявлена была благодарность государя, обещаны награды, и людям роздана двойная порция водки. Еще веселее, чем в прошлую ночь, трещали бивачные костры и раздавались солдатские песни.
Денисов в эту ночь праздновал производство свое в майоры, и Ростов, уже довольно выпивший в конце пирушки, предложил тост за здоровье государя, но «не государя императора, как говорят на официальных обедах, – сказал он, – а за здоровье государя, доброго, обворожительного и великого человека; пьем за его здоровье и за верную победу над французами!»
Категории:
- Родившиеся в 1872 году
- Умершие в 1943 году
- Награждённые медалью «За оборону Ленинграда»
- Персоналии по алфавиту
- Архитекторы по алфавиту
- Реставраторы по алфавиту
- Архитекторы XX века
- Архитекторы Российской империи
- Архитекторы СССР
- Архитекторы модерна
- Архитекторы неоготики
- Архитекторы Санкт-Петербурга
- Родившиеся в Пушкине (Санкт-Петербург)
- Выпускники Санкт-Петербургского архитектурно-строительного университета
- Архитекторы Пскова
- Реставраторы России
- Архитекторы Саратова
- Архитекторы Томска
- Архитекторы необарокко
- Архитекторы неоклассицизма
- Доктора технических наук
- Ректоры и директоры Санкт-Петербургского технологического института
- Военные инженеры
- Железнодорожники России
- Инженеры-строители
- Репрессированные в СССР
