Ялла

Ялла
Жанры	фолк рок поп
Годы	с 1970
Страны	СССР СССР Узбекистан Узбекистан
Город	Ташкент
Язык песен	русский, узбекский
Лейбл	«Мелодия»
Состав	Фаррух Закиров Аббос Алиев Джавлон Тухтаев Алишер Туляганов
Другие проекты	«Ретро Ялла»

К:Википедия:Статьи без изображений (тип: не указан)

«Ялла́» (узб. Ялла, Yalla) — советский и узбекский вокально-инструментальный ансамбль под управлением Фарруха Закирова, созданный в Ташкенте в 1970 году.

Известен по песням «Учкудук — три колодца» (Фаррух Закиров — Юрий Энтин), «Это любовь» («Последняя поэма») (Алексей Рыбников — Рабиндранат Тагор), «Песенка Насреддина» (музыка народная — С. Тилла), «Ялла» (Фаррух Закиров — Абдурахим Пулат), «Без любимых глаз» (Ставрос Куюмдзис — Пётр Сулоев), «Шахрисабз», «Чайхана», «Сияй, Ташкент», «Джиннуни» и многим другим.

Творческий путь

Ранние годы

В конце 1960-х годов, будучи студентами Ташкентского театрально-художественного института (ТТХИ), Сергей Аванесов и его друг Баходыр Джураев на волне битломании решили создать вокально-инструментальный ансамбль (ВИА). Вскоре к ним присоединились Шахбоз Низамутдинов и Дмитрий Цирин, на клавишные был приглашен Али-Аскар Фатхуллин. В этом составе ансамбль под руководством Германа Рожкова — руководителя учебного театра ТТХИ — и молодого композитора Евгения Ширяева назывался «ВИА ТТХИ».

В 1969 году после победы в республиканском конкурсе в ансамбль пришли братья Фаррух и Равшан Закировы. С этого, по словам Сергея Аванесова, и началась группа «Ялла». Название для ансамбля придумал преподаватель ТТХИ — кинорежиссёр Анатолий Кабулов.

1970—1978 годы

ВИА «Ялла» образовался в 1970 году из самодеятельного ансамбля при Ташкентском театрально-художественном институте. Первым художественным руководителем был Герман Рожков, который начал курировать ансамбль, будучи директором учебного театра при институте. Название группы, хоть и схоже с названием одного из стилей узбекской народной музыки, но появилось на одной из репетиций из слов припева песни «Киз бола» — «Озорная девочка». Аранжировка этой узбекской народной песни стала первой удачей ансамбля; в январе 1971 года ВИА «Ялла» успешно выступил с ней и песней Марка Фрадкина «На тот большак, на перекрёсток» на региональном отборочном туре всесоюзного конкурса «Алло, мы ищем таланты!» в Свердловске и попал в финал конкурса в Москве, где, исполнив узбекскую народную песню «Рамазан» и русскую народную «Плывут туманы белые» (солировал Равшан Закиров, младший брат Батыра Закирова, одного из идейных вдохновителей молодого коллектива, и Фарруха Закирова, с именем которого в последние годы собственно и ассоциируется ВИА «Ялла»), участники ансамбля стали дипломантами этого престижного для начинающих исполнителей конкурса, бессменным ведущим которого был Александр Масляков. Песни «Киз бола» и «Яллама ёрим» в исполнении ансамбля были записаны на Всесоюзной фирме грампластинок «Мелодия».

Одними из основ успеха «Яллы» были: использование, наряду с электрогитарами и электроорганом, народных узбекских инструментов — рубаба, дойры и др., восточных песенных мотивов в современной (1970-х годов) обработке. Репертуар ансамбля складывался в основном из песен на узбекском языке, исполнялись также на русском и на английском языках.

Известность получили композиции ансамбля «Ялла», созданные по мотивам народных узбекских песен. Группа и её лидер Фаррух Закиров разработали свой подход к интонационно-ритмическому началу узбекского фольклора и создали такие известные песни, как «Маджнунтол» («Плакучая ива»), «Бойчечак» («Подснежник»), «Яллама ёрим» и другие. В этот период музыканты часто обращаются к творчеству поэта Тураба Тулы и пишут песни на его стихи.

По признанию Фарруха Закирова, пришедшего в ансамбль в 1972 году, большой вклад в создание репертуара и самого имиджа группы внёс первый музыкальный руководитель «Яллы» Евгений Ширяев, композитор, написавший музыку ко многим известным кинофильмам: «Птицы наших надежд», «Какие наши годы!» Эльёра Ишмухамедова, «Невеста из Вуадиля» Али Хамраева, в котором песню «Помни меня» исполнила тринадцатилетняя племянница Фаруха Закирова Наргиза. На протяжении нескольких лет ансамбль успешно выступал в ташкентском мюзик-холле и гастролировал по Советскому Союзу, в 1973 году принимал участие в X Всемирном фестивале молодёжи и студентов в Берлине (ГДР), на фирме «Амига» ВИА «Ялла» записал пятнадцать песен на немецком языке, половина из которых, по словам Фарруха Закирова, попала в первую десятку национального хит-парада ГДР. В СССР их песни также периодически записывались фирмой «Мелодия», как на виниловых пластинках, так и на гибких пластинках-вкладышах журнала «Кругозор». К народным песням и песням современных авторов в репертуар стали прибавляться песни собственного сочинения на стихи великих поэтов Востока — Алишера Навои, Омара Хайяма. Но к концу 1970-х в коллективе наступил творческий спад.

C 1979 года

В 1979 году в ансамбль пришли новые музыканты, которые играют в нём по настоящее время, за исключением музыкального руководителя и бас-гитариста Рустама Ильясова, который после 15-летней творческой деятельности в «Ялле» в 1994 году расстался с коллективом и переехал на постоянное жительство в США. Из старого состава (1972 года) остался только Фаррух Закиров — художественный руководитель ВИА, вокалист и композитор. В 1980 году ансамбль ожидал новый творческий успех — сочинённая Ф. Закировым на стихи Ю. Энтина песня «Учкудук — три колодца» стала в СССР супер-шлягером (и до настоящего времени является «визитной карточкой» ансамбля). В 1981, 1982, 1984, 1985 и 1988 годах государственный заслуженный ансамбль Узбекской ССР «Ялла» — дипломант (финалист) проводимых в Советском Союзе ежегодных телефестивалей «Песня года». В 1982 году вышел первый альбом (виниловый диск-гигант) коллектива — «Три колодца».

В разные годы становятся популярными исполненные ансамблем песни: «Последняя поэма», «Шахрисабз», «Канатоходец» или "Бака, бака банг", «Песенка Насреддина», «Лицо возлюбленной моей», «Позвала меня дорога», «Чайхана», «Голубые купола Самарканда». Были записаны несколько альбомов, показаны красочные театрализованные представления: «Создадим праздник, друзья», «Лицо возлюбленной моей» и «Чайхана на все времена». В 2000 году Фаррух Закиров назначается на пост заместителя министра культуры Узбекистана, но несмотря на это, он остаётся в «Ялле», и ансамбль продолжает концертную деятельность и студийные записи. Будучи на должности замминистра, Фаррух Закиров занимается благотворительностью, финансируя лечение больных детей и пожилых людей, участвует в благотворительных концертах. 30 сентября 2002 года в ГЦКЗ «Россия» в Москве прошёл торжественный юбилейный концерт ансамбля. В этом же году участники первого состава ансамбля организовали группу «Ретро Ялла» с репертуаром начала 1970-х годов. Она также успешно выступала в различных концертах и шоу, в том числе и на юбилейном концерте «Яллы». Как рассказал в одном из интервью Алиаскар Фатхуллин, «Ретро Ялла» планирует запись диска с первыми песнями ансамбля. В 2004 году Фаррух Закиров назначается на должность исполняющего обязанности министра культуры Узбекистана. После прохождения в Ташкенте саммита глав государств-участников Шанхайской Организации Сотрудничества в должности министра культуры утверждается Азизходжаев. Фаррух Закиров освобождает кресло и возвращается в свою творческую «стихию», продолжает заниматься благотворительностью. Ансамбль «Ялла» был почётным гостем на всех мероприятиях в дипломатических корпусах, общественных организациях и представительствах, аккредитованных в Ташкенте.

В 2005 году ВИА «Ялла» отметил своё 35-летие серией гала-концертов. Под Новый 2007 год ансамбль совместно с другими звёздами 1970-80 годов принял участие в концертном шоу «Легенды Ретро-FM», транслировавшемся по Первому каналу российского телевидения. Из прессы:

Известия. «При первых аккордах эпохального „Учкудука“ в пляс пустились все: и олимпийская гимнастка Светлана Хоркина, и поющая супруга столичного чиновника Анита Цой, и даже явившийся в „Олимпийский“ без галстука и пиджака глава Росатома Сергей Кириенко».

Страна. Ру. «… с каким восторгом распевал зал такие знакомые слова из песни „Учкудук“, которую исполнили гости из Узбекистана — ансамбль „Ялла“».

Дискография

Уже со следующего года после образования ансамбля песни узбекского коллектива записывались и транслировались по Центральному телевидению (песня «Рамазан»). В 1972 году фирма «Мелодия» выпустила пластинку с песнями «Яллама ёрим, ялла» и «Киз бола». В 1973 году фирма «Amiga» (ГДР) включает песню «Яллама ёрим, ялла» в сборник «Парад шлягеров». В дальнейшем «Мелодией» выпускались миньоны:

• 1976 — «Здравствуй, фестиваль», «Ким узи», «Торимнинг сири», «Нав нихол»
• 1978 — «Звезда востока», «Пой, дутар, в руках джигита», «Юмалаб-Юмалаб», «Песня друзей»
• 1979 — «Кто он?», «Тайны моей души»
• 1980 — «Это любовь» («Последняя поэма»), «Позвала меня дорога»

Песни «Яллы» записывались также и для сборников — «Узбекские эстрадные песни», «Парад ансамблей», «Родина — песня моя», «Дискоклуб-5».

Альбомы

• 1982 — «Три колодца»
• 1983 — «Лицо возлюбленной моей»
• 1988 — «Музыкальная чайхана»
• 1997 — Сборник лучших песен (на английском языке)
• 1999 — «Восточный базар»
• 2000 — «Jinouni»
• 2000 — «Борода верблюда»
• 2002 — «Ялла. Избранное»
• 2003 — «Ялла — Grand collection»

Интересные факты

• Песня «Учкудук — Три колодца» была написана на гастролях в городе и о городе Учкудук. Поэт Ю. Энтин, бывший руководителем ВИА, написал стихи, а Фаррух Закиров за 40 минут музыку. В этот же день песня была исполнена на концерте. В то время Учкудук был закрытым городом и не был нанесён на карты СССР. Как считают Ю. Энтин и Ф. Закиров, на картах страны город появился только благодаря их песне, ставшей главным хитом «Яллы», но которую в своё время КГБ Узбекской ССР запрещал исполнять и записывать.
• Бывая с концертами за рубежом, «Ялла» исполняет как минимум одну песню на языке страны, в которой они гастролируют. Так было во Вьетнаме, в Турции, Израиле, Швейцарии, Азербайджане, в Шри-Ланке, в африканских странах.
• Руководитель ВИА «Ялла» Фаррух Закиров имеет звание Народного артиста Узбекистана, Казахстана, Кыргызстана, Туркмении и Таджикистана.

См. также

• Песняры
• Трио Маренич
• Дос-Мукасан
• Сябры

Ссылки

• [www.aviatour.uz/page/imya/646 Интервью с Ф. Закировым на сайте www.aviatour.uz]
• [novostispb.ru/2008/05/13/farukh-zakirov-pet-na-svadbakh-bolshaja.html Интервью с Фаррухом Закировым на сайте www.novostispb.ru] (недоступная ссылка)
• [www.pharmed.uz/2940-world.html Интервью с Юрием Энтиным на сайте www.pharmed.uz]
• [sovetulemov.ru/articles.php?sid=309&razdel=5 Интервью с Алиаскаром Фатхуллиным на сайте www.sovetulemov.ru]
• [yalla.kz Официальный сайт]

Отрывок, характеризующий Ялла

И с свойственною ему непогрешимою, официальною памятью он повторил вступительные слова манифеста… «и желание, единственную и непременную цель государя составляющее: водворить в Европе на прочных основаниях мир – решили его двинуть ныне часть войска за границу и сделать к достижению „намерения сего новые усилия“.
– Вот зачэм, мы лосты вый государ, – заключил он, назидательно выпивая стакан вина и оглядываясь на графа за поощрением.
– Connaissez vous le proverbe: [Знаете пословицу:] «Ерема, Ерема, сидел бы ты дома, точил бы свои веретена», – сказал Шиншин, морщась и улыбаясь. – Cela nous convient a merveille. [Это нам кстати.] Уж на что Суворова – и того расколотили, a plate couture, [на голову,] а где y нас Суворовы теперь? Je vous demande un peu, [Спрашиваю я вас,] – беспрестанно перескакивая с русского на французский язык, говорил он.
– Мы должны и драться до послэ днэ капли кров, – сказал полковник, ударяя по столу, – и умэ р р рэ т за своэ го импэ ратора, и тогда всэ й будэ т хорошо. А рассуждать как мо о ожно (он особенно вытянул голос на слове «можно»), как мо о ожно менше, – докончил он, опять обращаясь к графу. – Так старые гусары судим, вот и всё. А вы как судитэ , молодой человек и молодой гусар? – прибавил он, обращаясь к Николаю, который, услыхав, что дело шло о войне, оставил свою собеседницу и во все глаза смотрел и всеми ушами слушал полковника.
– Совершенно с вами согласен, – отвечал Николай, весь вспыхнув, вертя тарелку и переставляя стаканы с таким решительным и отчаянным видом, как будто в настоящую минуту он подвергался великой опасности, – я убежден, что русские должны умирать или побеждать, – сказал он, сам чувствуя так же, как и другие, после того как слово уже было сказано, что оно было слишком восторженно и напыщенно для настоящего случая и потому неловко.
– C'est bien beau ce que vous venez de dire, [Прекрасно! прекрасно то, что вы сказали,] – сказала сидевшая подле него Жюли, вздыхая. Соня задрожала вся и покраснела до ушей, за ушами и до шеи и плеч, в то время как Николай говорил. Пьер прислушался к речам полковника и одобрительно закивал головой.
– Вот это славно, – сказал он.
– Настоящэ й гусар, молодой человэк, – крикнул полковник, ударив опять по столу.
– О чем вы там шумите? – вдруг послышался через стол басистый голос Марьи Дмитриевны. – Что ты по столу стучишь? – обратилась она к гусару, – на кого ты горячишься? верно, думаешь, что тут французы перед тобой?
– Я правду говору, – улыбаясь сказал гусар.
– Всё о войне, – через стол прокричал граф. – Ведь у меня сын идет, Марья Дмитриевна, сын идет.
– А у меня четыре сына в армии, а я не тужу. На всё воля Божья: и на печи лежа умрешь, и в сражении Бог помилует, – прозвучал без всякого усилия, с того конца стола густой голос Марьи Дмитриевны.
– Это так.
И разговор опять сосредоточился – дамский на своем конце стола, мужской на своем.
– А вот не спросишь, – говорил маленький брат Наташе, – а вот не спросишь!
– Спрошу, – отвечала Наташа.
Лицо ее вдруг разгорелось, выражая отчаянную и веселую решимость. Она привстала, приглашая взглядом Пьера, сидевшего против нее, прислушаться, и обратилась к матери:
– Мама! – прозвучал по всему столу ее детски грудной голос.
– Что тебе? – спросила графиня испуганно, но, по лицу дочери увидев, что это была шалость, строго замахала ей рукой, делая угрожающий и отрицательный жест головой.
Разговор притих.
– Мама! какое пирожное будет? – еще решительнее, не срываясь, прозвучал голосок Наташи.
Графиня хотела хмуриться, но не могла. Марья Дмитриевна погрозила толстым пальцем.
– Казак, – проговорила она с угрозой.
Большинство гостей смотрели на старших, не зная, как следует принять эту выходку.
– Вот я тебя! – сказала графиня.
– Мама! что пирожное будет? – закричала Наташа уже смело и капризно весело, вперед уверенная, что выходка ее будет принята хорошо.
Соня и толстый Петя прятались от смеха.
– Вот и спросила, – прошептала Наташа маленькому брату и Пьеру, на которого она опять взглянула.
– Мороженое, только тебе не дадут, – сказала Марья Дмитриевна.
Наташа видела, что бояться нечего, и потому не побоялась и Марьи Дмитриевны.
– Марья Дмитриевна? какое мороженое! Я сливочное не люблю.
– Морковное.
– Нет, какое? Марья Дмитриевна, какое? – почти кричала она. – Я хочу знать!
Марья Дмитриевна и графиня засмеялись, и за ними все гости. Все смеялись не ответу Марьи Дмитриевны, но непостижимой смелости и ловкости этой девочки, умевшей и смевшей так обращаться с Марьей Дмитриевной.
Наташа отстала только тогда, когда ей сказали, что будет ананасное. Перед мороженым подали шампанское. Опять заиграла музыка, граф поцеловался с графинюшкою, и гости, вставая, поздравляли графиню, через стол чокались с графом, детьми и друг с другом. Опять забегали официанты, загремели стулья, и в том же порядке, но с более красными лицами, гости вернулись в гостиную и кабинет графа.


Раздвинули бостонные столы, составили партии, и гости графа разместились в двух гостиных, диванной и библиотеке.
Граф, распустив карты веером, с трудом удерживался от привычки послеобеденного сна и всему смеялся. Молодежь, подстрекаемая графиней, собралась около клавикорд и арфы. Жюли первая, по просьбе всех, сыграла на арфе пьеску с вариациями и вместе с другими девицами стала просить Наташу и Николая, известных своею музыкальностью, спеть что нибудь. Наташа, к которой обратились как к большой, была, видимо, этим очень горда, но вместе с тем и робела.
– Что будем петь? – спросила она.
– «Ключ», – отвечал Николай.
– Ну, давайте скорее. Борис, идите сюда, – сказала Наташа. – А где же Соня?
Она оглянулась и, увидав, что ее друга нет в комнате, побежала за ней.
Вбежав в Сонину комнату и не найдя там свою подругу, Наташа пробежала в детскую – и там не было Сони. Наташа поняла, что Соня была в коридоре на сундуке. Сундук в коридоре был место печалей женского молодого поколения дома Ростовых. Действительно, Соня в своем воздушном розовом платьице, приминая его, лежала ничком на грязной полосатой няниной перине, на сундуке и, закрыв лицо пальчиками, навзрыд плакала, подрагивая своими оголенными плечиками. Лицо Наташи, оживленное, целый день именинное, вдруг изменилось: глаза ее остановились, потом содрогнулась ее широкая шея, углы губ опустились.
– Соня! что ты?… Что, что с тобой? У у у!…
И Наташа, распустив свой большой рот и сделавшись совершенно дурною, заревела, как ребенок, не зная причины и только оттого, что Соня плакала. Соня хотела поднять голову, хотела отвечать, но не могла и еще больше спряталась. Наташа плакала, присев на синей перине и обнимая друга. Собравшись с силами, Соня приподнялась, начала утирать слезы и рассказывать.
– Николенька едет через неделю, его… бумага… вышла… он сам мне сказал… Да я бы всё не плакала… (она показала бумажку, которую держала в руке: то были стихи, написанные Николаем) я бы всё не плакала, но ты не можешь… никто не может понять… какая у него душа.
И она опять принялась плакать о том, что душа его была так хороша.
– Тебе хорошо… я не завидую… я тебя люблю, и Бориса тоже, – говорила она, собравшись немного с силами, – он милый… для вас нет препятствий. А Николай мне cousin… надобно… сам митрополит… и то нельзя. И потом, ежели маменьке… (Соня графиню и считала и называла матерью), она скажет, что я порчу карьеру Николая, у меня нет сердца, что я неблагодарная, а право… вот ей Богу… (она перекрестилась) я так люблю и ее, и всех вас, только Вера одна… За что? Что я ей сделала? Я так благодарна вам, что рада бы всем пожертвовать, да мне нечем…
Соня не могла больше говорить и опять спрятала голову в руках и перине. Наташа начинала успокоиваться, но по лицу ее видно было, что она понимала всю важность горя своего друга.
– Соня! – сказала она вдруг, как будто догадавшись о настоящей причине огорчения кузины. – Верно, Вера с тобой говорила после обеда? Да?
– Да, эти стихи сам Николай написал, а я списала еще другие; она и нашла их у меня на столе и сказала, что и покажет их маменьке, и еще говорила, что я неблагодарная, что маменька никогда не позволит ему жениться на мне, а он женится на Жюли. Ты видишь, как он с ней целый день… Наташа! За что?…
И опять она заплакала горьче прежнего. Наташа приподняла ее, обняла и, улыбаясь сквозь слезы, стала ее успокоивать.
– Соня, ты не верь ей, душенька, не верь. Помнишь, как мы все втроем говорили с Николенькой в диванной; помнишь, после ужина? Ведь мы всё решили, как будет. Я уже не помню как, но, помнишь, как было всё хорошо и всё можно. Вот дяденьки Шиншина брат женат же на двоюродной сестре, а мы ведь троюродные. И Борис говорил, что это очень можно. Ты знаешь, я ему всё сказала. А он такой умный и такой хороший, – говорила Наташа… – Ты, Соня, не плачь, голубчик милый, душенька, Соня. – И она целовала ее, смеясь. – Вера злая, Бог с ней! А всё будет хорошо, и маменьке она не скажет; Николенька сам скажет, и он и не думал об Жюли.
И она целовала ее в голову. Соня приподнялась, и котеночек оживился, глазки заблистали, и он готов был, казалось, вот вот взмахнуть хвостом, вспрыгнуть на мягкие лапки и опять заиграть с клубком, как ему и было прилично.
– Ты думаешь? Право? Ей Богу? – сказала она, быстро оправляя платье и прическу.
– Право, ей Богу! – отвечала Наташа, оправляя своему другу под косой выбившуюся прядь жестких волос.
И они обе засмеялись.
– Ну, пойдем петь «Ключ».
– Пойдем.
– А знаешь, этот толстый Пьер, что против меня сидел, такой смешной! – сказала вдруг Наташа, останавливаясь. – Мне очень весело!
И Наташа побежала по коридору.
Соня, отряхнув пух и спрятав стихи за пазуху, к шейке с выступавшими костями груди, легкими, веселыми шагами, с раскрасневшимся лицом, побежала вслед за Наташей по коридору в диванную. По просьбе гостей молодые люди спели квартет «Ключ», который всем очень понравился; потом Николай спел вновь выученную им песню.
В приятну ночь, при лунном свете,
Представить счастливо себе,
Что некто есть еще на свете,
Кто думает и о тебе!
Что и она, рукой прекрасной,
По арфе золотой бродя,
Своей гармониею страстной
Зовет к себе, зовет тебя!
Еще день, два, и рай настанет…
Но ах! твой друг не доживет!
И он не допел еще последних слов, когда в зале молодежь приготовилась к танцам и на хорах застучали ногами и закашляли музыканты.

Пьер сидел в гостиной, где Шиншин, как с приезжим из за границы, завел с ним скучный для Пьера политический разговор, к которому присоединились и другие. Когда заиграла музыка, Наташа вошла в гостиную и, подойдя прямо к Пьеру, смеясь и краснея, сказала:
– Мама велела вас просить танцовать.
– Я боюсь спутать фигуры, – сказал Пьер, – но ежели вы хотите быть моим учителем…
И он подал свою толстую руку, низко опуская ее, тоненькой девочке.
Пока расстанавливались пары и строили музыканты, Пьер сел с своей маленькой дамой. Наташа была совершенно счастлива; она танцовала с большим , с приехавшим из за границы . Она сидела на виду у всех и разговаривала с ним, как большая. У нее в руке был веер, который ей дала подержать одна барышня. И, приняв самую светскую позу (Бог знает, где и когда она этому научилась), она, обмахиваясь веером и улыбаясь через веер, говорила с своим кавалером.
– Какова, какова? Смотрите, смотрите, – сказала старая графиня, проходя через залу и указывая на Наташу.
Наташа покраснела и засмеялась.
– Ну, что вы, мама? Ну, что вам за охота? Что ж тут удивительного?

В середине третьего экосеза зашевелились стулья в гостиной, где играли граф и Марья Дмитриевна, и большая часть почетных гостей и старички, потягиваясь после долгого сиденья и укладывая в карманы бумажники и кошельки, выходили в двери залы. Впереди шла Марья Дмитриевна с графом – оба с веселыми лицами. Граф с шутливою вежливостью, как то по балетному, подал округленную руку Марье Дмитриевне. Он выпрямился, и лицо его озарилось особенною молодецки хитрою улыбкой, и как только дотанцовали последнюю фигуру экосеза, он ударил в ладоши музыкантам и закричал на хоры, обращаясь к первой скрипке: