25-я пехотная дивизия (США)
| 25-я пехотная дивизия | |
 Нарукавная эмблема 25-й пехотной дивизии | |
| Годы существования | |
|---|---|
| Страна | |
| Входит в |
Тихоокеанская армия США |
| Тип |
пехота |
| Дислокация |
Казармы Шофилд, Уахийава, Гавайи |
| Прозвище |
|
| Цвета |
красный, жёлтый |
| Участие в |
|
| Командиры | |
| Действующий командир |
генерал-майор Чарльз А. Флинн |
25-я пехотная дивизия (англ. 25th Infantry Division) — дивизия Армии США, существующая с 1941 года. Прозвище — «Тропическая молния» (Tropic Lightning). Так же существует неофициальное, шутливое название «Electric Strawberry» («Электрическая клубника»)
Содержание
Вторая мировая война
Дивизия сформирована на Гавайских островах 1 октября 1941 года. «Боевое крещение» прошла в январе 1943 года на острове Гуадалканал. В июле—августе того же года принимала участие в боях на Нью-Джорджии. После этого дивизия была передислоцирована в Новую Зеландию, а позднее — на Новую Каледонию для отдыха и подготовки личного состава. В первой половине 1945 года принимала участие в освобождении Филиппин. С окончанием войны 25-я пехотная дивизия отправлена в Японию, где в течение пяти лет несла оккупационную службу.
Корейская война
С июля 1950 по июль 1953 года дивизия принимала участие в Корейской войне и заслужила две Президентские цитаты Республики Корея. Осенью 1954 года была передислоцирована на Гавайи, вернувшись домой после 13-летнего отсутствия.
1960—1970-е
В 1963 году первые военнослужащие 25-й дивизии были отправлены в Южный Вьетнам в качестве бортовых стрелков для вертолётов. В декабре 1965 года вся дивизия начала передислокацию для участия в очередной войне. Её штаб был расположен в Кути, а сектор ответственности находился западнее Сайгона. За время своего пребывания в Южном Вьетнаме дивизия принимала участие в ряде крупных сражений, включая операцию «Attleboro», отражение Тетских наступлений 1968 и 1969 годов, вторжение в Камбоджу. Вывод 25-й дивизии из Вьетнама был завершён весной 1971 года.
Переформирование
К этому времени «Тропическая молния» являлась единственной дивизией Армии США, за три десятилетия своего существования ни разу не дислоцировавшейся в континентальной части страны. 1970-е и 1980-е годы она оставалась в тихоокеанском регионе, участвуя в многочисленных учениях и в подготовке вооружённых сил Фиджи. К 1 октября 1986 года завершился процесс реорганизации, превратившей дивизию в лёгкую пехотную. Учения проводились в Таиланде, Австралии, Японии, в крупнейших ежегодных манёврах «Тим Спирит» в Южной Корее участвовало более половины личного состава дивизии.
Поскольку дивизия находилась в тихоокеанском регионе и была призвана обеспечивать защиту Южной Кореи, на войну в Персидском заливе 1991 года она отправила очень незначительные силы, которые охраняли передовую штаб-квартиру 3-й армии США и приняли эпизодическое участие в операциях по зачистке Кувейт-Сити после освобождения. Потерь при этом не было.
В 2000-х годах 25-я лёгкая пехотная дивизия принимала участие в боевых операциях Вооружённых сил США за рубежом. В 2004—2005 годах одна бригада из её состава находилась в Афганистане. В 2005 году в состав дивизии была включена воздушно-десантная бригада, осенью 2006 года отправленная в Ирак.
В январе 2006 года дивизия лишилась статуса лёгкой и вновь стала обычной пехотной.
По состоянию на 2007 год дивизия имеет в своём составе четыре бригады (1-ю и 2-ю «Страйкер», 3-ю пехотную и 4-ю воздушно-десантную), бригаду боевой авиации и ряд вспомогательных подразделений.
В искусстве
В 1967—1968 годах в составе дивизии на территории Южного Вьетнама служил будущий кинорежиссёр Оливер Стоун. В 1986 году он снял получивший широкую известность художественный фильм «Взвод», рассказывающий вымышленную историю одного взвода 25-й пехотной дивизии.
Напишите отзыв о статье "25-я пехотная дивизия (США)"
Литература
- Alexander, Bevin (2003), Korea: The First War we Lost, New York City, New York: Hippocrene Books, ISBN 978-0-7818-1019-7
- Appleman, Roy E. (1998), [www.history.army.mil/books/korea/20-2-1/toc.htm South to the Naktong, North to the Yalu: United States Army in the Korean War], Washington, D.C.: Department of the Army, ISBN 978-0-16-001918-0, <www.history.army.mil/books/korea/20-2-1/toc.htm>
- Bowers, William T.; Hammong, William M. & MacGarrigle, George L. (2005), Black Soldier, White Army: The 24th Infantry Regiment in Korea, Honolulu, Hawaii: University Press of the Pacific, ISBN 978-1-4102-2467-5
- Catchpole, Brian (2001), The Korean War, London, England: Robinson Publishing, ISBN 978-1-84119-413-4
- Ecker, Richard E. (2004), Battles of the Korean War: A Chronology, with Unit-by-Unit United States Causality Figures & Medal of Honor Citations, Jefferson, North Carolina: McFarland & Company, ISBN 978-0-7864-1980-7
- Fehrenbach, T.R. (2001), This Kind of War: The Classic Korean War History – Fiftieth Anniversary Edition, Washington, D.C.: Potomac Books Inc., ISBN 978-1-57488-334-3
- Varhola, Michael J. (2000), Fire and Ice: The Korean War, 1950–1953, Mason City, Iowa: Da Capo Press, ISBN 978-1-882810-44-4
Ссылки
- [www.25idl.army.mil Официальный сайт 25-й пехотной дивизии] (англ.)
| ||||||||||||||||||||||||||||||||
| ||||||||||||||||||||||||||||||||
Отрывок, характеризующий 25-я пехотная дивизия (США)
– Поручите это мне, – сказала княжна Марья. – Я знаю…Пьер смотрел в глаза княжне Марье.
– Ну, ну… – говорил он.
– Я знаю, что она любит… полюбит вас, – поправилась княжна Марья.
Не успела она сказать эти слова, как Пьер вскочил и с испуганным лицом схватил за руку княжну Марью.
– Отчего вы думаете? Вы думаете, что я могу надеяться? Вы думаете?!
– Да, думаю, – улыбаясь, сказала княжна Марья. – Напишите родителям. И поручите мне. Я скажу ей, когда будет можно. Я желаю этого. И сердце мое чувствует, что это будет.
– Нет, это не может быть! Как я счастлив! Но это не может быть… Как я счастлив! Нет, не может быть! – говорил Пьер, целуя руки княжны Марьи.
– Вы поезжайте в Петербург; это лучше. А я напишу вам, – сказала она.
– В Петербург? Ехать? Хорошо, да, ехать. Но завтра я могу приехать к вам?
На другой день Пьер приехал проститься. Наташа была менее оживлена, чем в прежние дни; но в этот день, иногда взглянув ей в глаза, Пьер чувствовал, что он исчезает, что ни его, ни ее нет больше, а есть одно чувство счастья. «Неужели? Нет, не может быть», – говорил он себе при каждом ее взгляде, жесте, слове, наполнявших его душу радостью.
Когда он, прощаясь с нею, взял ее тонкую, худую руку, он невольно несколько дольше удержал ее в своей.
«Неужели эта рука, это лицо, эти глаза, все это чуждое мне сокровище женской прелести, неужели это все будет вечно мое, привычное, такое же, каким я сам для себя? Нет, это невозможно!..»
– Прощайте, граф, – сказала она ему громко. – Я очень буду ждать вас, – прибавила она шепотом.
И эти простые слова, взгляд и выражение лица, сопровождавшие их, в продолжение двух месяцев составляли предмет неистощимых воспоминаний, объяснений и счастливых мечтаний Пьера. «Я очень буду ждать вас… Да, да, как она сказала? Да, я очень буду ждать вас. Ах, как я счастлив! Что ж это такое, как я счастлив!» – говорил себе Пьер.
В душе Пьера теперь не происходило ничего подобного тому, что происходило в ней в подобных же обстоятельствах во время его сватовства с Элен.
Он не повторял, как тогда, с болезненным стыдом слов, сказанных им, не говорил себе: «Ах, зачем я не сказал этого, и зачем, зачем я сказал тогда „je vous aime“?» [я люблю вас] Теперь, напротив, каждое слово ее, свое он повторял в своем воображении со всеми подробностями лица, улыбки и ничего не хотел ни убавить, ни прибавить: хотел только повторять. Сомнений в том, хорошо ли, или дурно то, что он предпринял, – теперь не было и тени. Одно только страшное сомнение иногда приходило ему в голову. Не во сне ли все это? Не ошиблась ли княжна Марья? Не слишком ли я горд и самонадеян? Я верю; а вдруг, что и должно случиться, княжна Марья скажет ей, а она улыбнется и ответит: «Как странно! Он, верно, ошибся. Разве он не знает, что он человек, просто человек, а я?.. Я совсем другое, высшее».
Только это сомнение часто приходило Пьеру. Планов он тоже не делал теперь никаких. Ему казалось так невероятно предстоящее счастье, что стоило этому совершиться, и уж дальше ничего не могло быть. Все кончалось.
Радостное, неожиданное сумасшествие, к которому Пьер считал себя неспособным, овладело им. Весь смысл жизни, не для него одного, но для всего мира, казался ему заключающимся только в его любви и в возможности ее любви к нему. Иногда все люди казались ему занятыми только одним – его будущим счастьем. Ему казалось иногда, что все они радуются так же, как и он сам, и только стараются скрыть эту радость, притворяясь занятыми другими интересами. В каждом слове и движении он видел намеки на свое счастие. Он часто удивлял людей, встречавшихся с ним, своими значительными, выражавшими тайное согласие, счастливыми взглядами и улыбками. Но когда он понимал, что люди могли не знать про его счастье, он от всей души жалел их и испытывал желание как нибудь объяснить им, что все то, чем они заняты, есть совершенный вздор и пустяки, не стоящие внимания.
Когда ему предлагали служить или когда обсуждали какие нибудь общие, государственные дела и войну, предполагая, что от такого или такого исхода такого то события зависит счастие всех людей, он слушал с кроткой соболезнующею улыбкой и удивлял говоривших с ним людей своими странными замечаниями. Но как те люди, которые казались Пьеру понимающими настоящий смысл жизни, то есть его чувство, так и те несчастные, которые, очевидно, не понимали этого, – все люди в этот период времени представлялись ему в таком ярком свете сиявшего в нем чувства, что без малейшего усилия, он сразу, встречаясь с каким бы то ни было человеком, видел в нем все, что было хорошего и достойного любви.
Рассматривая дела и бумаги своей покойной жены, он к ее памяти не испытывал никакого чувства, кроме жалости в том, что она не знала того счастья, которое он знал теперь. Князь Василий, особенно гордый теперь получением нового места и звезды, представлялся ему трогательным, добрым и жалким стариком.
Пьер часто потом вспоминал это время счастливого безумия. Все суждения, которые он составил себе о людях и обстоятельствах за этот период времени, остались для него навсегда верными. Он не только не отрекался впоследствии от этих взглядов на людей и вещи, но, напротив, в внутренних сомнениях и противуречиях прибегал к тому взгляду, который он имел в это время безумия, и взгляд этот всегда оказывался верен.
«Может быть, – думал он, – я и казался тогда странен и смешон; но я тогда не был так безумен, как казалось. Напротив, я был тогда умнее и проницательнее, чем когда либо, и понимал все, что стоит понимать в жизни, потому что… я был счастлив».
Безумие Пьера состояло в том, что он не дожидался, как прежде, личных причин, которые он называл достоинствами людей, для того чтобы любить их, а любовь переполняла его сердце, и он, беспричинно любя людей, находил несомненные причины, за которые стоило любить их.
С первого того вечера, когда Наташа, после отъезда Пьера, с радостно насмешливой улыбкой сказала княжне Марье, что он точно, ну точно из бани, и сюртучок, и стриженый, с этой минуты что то скрытое и самой ей неизвестное, но непреодолимое проснулось в душе Наташи.
