9-я танковая бригада

<tr><td style="font-size: 120%; text-align: center; background-color: #BDB76B" colspan="2"> Боевой путь </td></tr>

<tr><td style="font-size: 120%; text-align: center; background-color: #BDB76B" colspan="2"> 9-я танковая бригада </td></tr>
Войска:	сухопутные войска
Род войск:	автобронетанковые войска
Формирование:	26 сентября 1941
Расформирование (преобразование):	5 января 1942
Преемник:	2-я гвардейская танковая бригада
1941: Можайско-Малоярославецкая операция Тульская оборонительная операция Тульская наступательная операция

9-я танковая бригада — танковая бригада РККА времён Великой Отечественной войны.

История

Формирование

9-я танковая бригада была сформирована 26 сентября 1941 года в городе Костерёво по штатам № 010/75 — 010/83 и 010/87 от 13 сентября 1941 г. Состав танковой бригады:

• Управление бригады [10/75] — 54 чел.
• Рота управления [10/76] — 175 чел.
• Разведывательная рота [10/77] — 107 чел.
• 9-й танковый полк [010/87] — 422 чел. (подполковник И. А. Вовченко)
  • 1-й танковый батальон
  • 2-й танковый батальон
• Мотострелково-пулемётный батальон [010/79] — 422 чел.
• Зенитный дивизион
• Ремонтно-восстановительная рота [010/81] — 91 чел.
• Автотранспортная рота [010/82] — 62 чел.
• Медико-санитарный взвод [010/83] — 28 чел.

Командиром бригады назначен полковник И. Ф. Кириченко, комиссар бригады — полковой комиссар А. М. Костылёв.

Оборона Москвы

В сентябре 1941 года Генеральный штаб Красной Армии готовил контрнаступление для деблокирования Ленинграда. Для этого собирались резервы в состав вновь созданной 4-й армии. Наряду с 32-й стрелковой дивизией, переброшенной из Дальневосточного военного округа, в состав 4-й армии была включена 9-я танковая бригада (полевая почта 9245). Однако когда стала очевидной вяземская катастрофа под Москвой, 6 октября 1941 года 9-я танковая бригада получила приказ на погрузку в эшелоны и отправку под Москву для прикрытия отхода войск на рубежи Можайской линии обороны.

Уже 7 октября 1941 года она выгрузилась на станции Балабаново и вступила в бой с наступавшими немецкими войсками в полосе 43-й армии (в районе городов Калужской и Московской областей — Малоярославца и Наро-Фоминска).

11-13 октября 9-я танковая бригада совместно с 20-й танковой бригадой оборонялась на реке Протва в районе Боровска. Однако затем, вместо того, чтобы закрепиться на этом рубеже, танкисты Кириченко контратаковали противника и после потери почти всех танков бригада была отведена в тыл за реку Протву. Боровск и мост через Протву были захвачены к 18:30 14 октября силами усиленных 258-й пехотной и 3-й моторизованной дивизий вермахта.

13-15 октября бригада прикрывала разрыв между 43-й и 49-й армиями, действуя преимущественно вдоль Калужской дороги в районе Башмаковки. По оценке российского историка А. В. Исаева, «эта бригада была, пожалуй, лучшей из всей „танковой завесы“ Западного фронта.»

На 16 октября 1941 года в строю бригады насчитывался 51 танк: 18 Т-34-76 и 33 лёгких танка. К 19 октября часть сил 43-й армии (222-ю, 110-ю и 113-ю стрелковые дивизии, 9-ю танковую бригаду) «с целью улучшения управления войсками на верейском направлении» приняло под своё командование управление 33-й армии (генерал-лейтенант В. Ф. Герасименко, через несколько дней его сменил генерал-лейтенант М. Г. Ефремов)

В конце октября 9-я танковая бригада действовала на Подольском направлении, ведя упорную оборону на рубеже реки Истья, обеспечив 43-й армии занятие рубежа обороны по реке Нара. На 28 октября 1941 года в бригаде насчитывалось 55 танков, в том числе: 7 КВ-1, 20 Т-34, 28 Т-40 В ноябре 1941 года при обороне Каменского противотанкового района занимала позиции во второй полосе армии, оборона осуществлялась системой танковых засад. Бригада прочно закрепилась на рубеже реки Нара по Варшавскому шоссе, танки были расставлены в капаниды (глубокие траншеи, из которых видна только башня танка, что затрудняло попадание немецких снарядов). На 16 ноября 1941 года бригада насчитывала 40 танков, в том числе: 3 КВ-1, 11 Т-34, 26 легких танков.

9-я танковая бригада удерживала этот рубеж до 26 ноября. После того, как наступление вермахта выдохлось, рубеж был передан подошедшим из Сибири дивизиям.

25 ноября сложилось тяжёлое положение на участке 50-й армии, на левом фланге Западного фронта. Немецкое командование повернуло часть сил на Руднево и на Зарайск. Ранее в результате прорыва обороны 50-й армии в середине ноября, Ставка уже приняла ряд срочных мер по укреплению важных в оперативном отношении рубежей и пунктов северо-восточнее Тулы. Кроме созданных Тульского и Венёвского боевых участков, были созданы Рязанский, Зарайский, Каширский, Коломенский и Лаптевский боевые участки с подчинением их Западному фронту. Для обороны Зарайского боевого участка были направлены 9-я танковая бригада и два отдельных танковых батальона (27-й и 135-й).

В то же время, из-за распыления сил немецкого 24-го танкового корпуса в поисках слабых мест в советской обороне, противник терял своё превосходство в силах и средствах на всех направлениях своего наступления. Поэтому уже 26 ноября немецкие части были остановлены на подступах к Лаптевскому, Каширскому, Зарайскому и Рязанскому боевым участкам, хотя силы этих участков были небольшими. В такой обстановке по указанию Ставки Верховного Главнокомандования в районе Каширы была создана фронтовую подвижную группу в составе 2-го кавалерийского корпуса (с 26 ноября 1941 года — 1-й гвардейский кавалерийский корпус), 112-й танковой и 173-й стрелковой дивизий, 9-й танковой бригады, 15-го полка гвардейских миномётов и двух отдельных танковых батальонов (127-й и 35-й) под командованием командира 2-го кавалерийского корпуса генерала П. А. Белова. Группе была поставлена задачу «разбить противника, наступающего в северо-восточном направлении и в направлении Зарайск и Рязань».

К исходу дня 27 ноября бригада закончила сосредоточение под Каширой, где 28-29 ноября предприняла контрудар совместно с двумя отдельными танковыми батальонами (127-й и 35-й) в направлении Пятница, Ожерелье, в результате чего противник был отброшен на юг на 15 км и перешёл к обороне. В ночь на 30 ноября, подтянув из района Михайлова части 29-й моторизованной и 167-й пехотной дивизий, немцы пытались контратаковать, но все контратаки были отбиты. Приказом № 89 от 30 ноября частям предписывалось закрепиться на достигнутом рубеже в готовности продолжать наступление в направлении Венёва на широком фронте, имея на флангах танковые части, а в центре — кавалерийский корпус.

Тульская наступательная операция

1 декабря подвижная группа генерала Белова предприняла наступление, в ходе которого 112-я танковая дивизия с 35-м отдельным танковым батальоном и 9-я танковая бригада с 127-м отдельным танковым батальоном к исходу дня овладели Павловское и Тюнеж. На этом рубеже несколько дней отбивали контратаки, некоторые пункты по несколько раз переходили из рук в руки. 4 декабря противник потеснил 9-ю танковую бригаду, но контратаками 2-й гвардейской кавалерийской дивизии и 127-го отдельного танкового батальона положение восстановлено. В течение 5 декабря противник в результате больших потерь отошёл на рубеж Афонасьевка, Уваровка, Марыгино и перешёл к обороне.

Таким образом, в результате успешного контрудара подвижной группы генерала Белова наступление немецких войск на Каширском направлении было сорвано. Понеся большие потери и не достигнув успеха, немецкое командование вынуждено было с 5 декабря отказаться от наступления и перейти к обороне. Тем самым Тульская оборонительная операция плавно перешла в Тульскую наступательную операцию советских войск.

9 декабря 2-я гвардейская кавалерийская дивизия с 9-й танковой бригадой вышли в район Медведки, Гати с задачей взять Сталиногорск 2-й (Индустриальный район). 9-я танковая бригада наступала с востока, её танкистам пришлось проходить по льду, причём три танка из пяти провалились и затонули. В результате боёв с 10 по 11 декабря Сталиногорск был освобождён. С юга Сталиногорск 1-й (Соцгород) освобождали силы 10-й армии.

14 декабря 2-я гвардейская кавалерийская дивизия с 9-й танковой бригадой овладели станцией Узловая и начали преследование отходящего противника в западном направлении. 25 декабря 9-я танковая бригада передислоцирована в Крапивну для пополнения и ремонта материальной части.

Приказом НКО № 1 от 5 января 1942 года переформирована во 2-ю гвардейскую танковую бригаду.

Полное название

9-я танковая бригада

Подчинение

С 27 сентября 1941 по 5 января 1942 года — в составе Действующей армии.

Дата	Корпус	Армия	Фронт (военный округ)
на 01.09.1941	-	-	Московский военный округ
на 01.10.1941	-	4-я отдельная армия	-
на 01.11.1941	-	43-я армия	Западный фронт
на 01.12.1941	-	-	Западный фронт
на 01.01.1942	-	-	Западный фронт

Командиры

• полковник И. Ф. Кириченко (с 14.09.1941 по 05.01.1942)

Память

Память о бойцах бригады, освобождавших город Сталиногорск, увековечена в мемориале павшим в Великой Отечественной войне (город Новомосковск Тульской области).

Литература

• Руководящий политический состав управлений фронтов, флотов, армий, флотилий, корпусов, дивизий, соединений военно-морского флота, танковых бригад периода Великой Отечественной войны 1941—1945. М., 1968.
• На правом фланге Московской битвы. Сост. М. Я. Майстровский. — Тверь: Московский рабочий, 1991.
• Феськов В. И., Калашников К. А., Голиков В. И. Красная Армия в победах и поражениях. Томск, Издательство Томского университета, 2003.
• Фронтовая иллюстрация 2002. № 1. М. Коломиец. Битва за Москву. М.: Издательство «Стратегия КМ», 2002.
• Исаев А. Наступление маршала Шапошникова. История ВОВ, которую мы не знали. — М.: Яуза, Эксмо, 2005.
• Исаев А. В. Круг третий. На московском направлении. «Тайфун» // [militera.lib.ru/h/isaev_av5/03.html Котлы 41-го. История ВОВ, которую мы не знали]. — М.: Яуза, Эксмо, 2005. — 400 с. — (Война и мы). — ISBN 5-699-12899-9.
• Коломиец М. В. 1941. Танки в битве за Москву. — М.: Эксмо, 2009. — 170 с. — (Великие танковые сражения). — 3000 экз. — ISBN 978-5-699-34612-7.

Ссылки

• [tankfront.ru/ussr/tbr/tbr009.html 9-я танковая бригада] на сайте «Танковый фронт».

Отрывок, характеризующий 9-я танковая бригада

– Нет, я тут, – проговорила Наташа. – Да ложитесь же, – прибавила она с досадой. И она зарылась лицом в подушку.
Графиня, m me Schoss и Соня поспешно разделись и легли. Одна лампадка осталась в комнате. Но на дворе светлело от пожара Малых Мытищ за две версты, и гудели пьяные крики народа в кабаке, который разбили мамоновские казаки, на перекоске, на улице, и все слышался неумолкаемый стон адъютанта.
Долго прислушивалась Наташа к внутренним и внешним звукам, доносившимся до нее, и не шевелилась. Она слышала сначала молитву и вздохи матери, трещание под ней ее кровати, знакомый с свистом храп m me Schoss, тихое дыханье Сони. Потом графиня окликнула Наташу. Наташа не отвечала ей.
– Кажется, спит, мама, – тихо отвечала Соня. Графиня, помолчав немного, окликнула еще раз, но уже никто ей не откликнулся.
Скоро после этого Наташа услышала ровное дыхание матери. Наташа не шевелилась, несмотря на то, что ее маленькая босая нога, выбившись из под одеяла, зябла на голом полу.
Как бы празднуя победу над всеми, в щели закричал сверчок. Пропел петух далеко, откликнулись близкие. В кабаке затихли крики, только слышался тот же стой адъютанта. Наташа приподнялась.
– Соня? ты спишь? Мама? – прошептала она. Никто не ответил. Наташа медленно и осторожно встала, перекрестилась и ступила осторожно узкой и гибкой босой ступней на грязный холодный пол. Скрипнула половица. Она, быстро перебирая ногами, пробежала, как котенок, несколько шагов и взялась за холодную скобку двери.
Ей казалось, что то тяжелое, равномерно ударяя, стучит во все стены избы: это билось ее замиравшее от страха, от ужаса и любви разрывающееся сердце.
Она отворила дверь, перешагнула порог и ступила на сырую, холодную землю сеней. Обхвативший холод освежил ее. Она ощупала босой ногой спящего человека, перешагнула через него и отворила дверь в избу, где лежал князь Андрей. В избе этой было темно. В заднем углу у кровати, на которой лежало что то, на лавке стояла нагоревшая большим грибом сальная свечка.
Наташа с утра еще, когда ей сказали про рану и присутствие князя Андрея, решила, что она должна видеть его. Она не знала, для чего это должно было, но она знала, что свидание будет мучительно, и тем более она была убеждена, что оно было необходимо.
Весь день она жила только надеждой того, что ночью она уввдит его. Но теперь, когда наступила эта минута, на нее нашел ужас того, что она увидит. Как он был изуродован? Что оставалось от него? Такой ли он был, какой был этот неумолкавший стон адъютанта? Да, он был такой. Он был в ее воображении олицетворение этого ужасного стона. Когда она увидала неясную массу в углу и приняла его поднятые под одеялом колени за его плечи, она представила себе какое то ужасное тело и в ужасе остановилась. Но непреодолимая сила влекла ее вперед. Она осторожно ступила один шаг, другой и очутилась на середине небольшой загроможденной избы. В избе под образами лежал на лавках другой человек (это был Тимохин), и на полу лежали еще два какие то человека (это были доктор и камердинер).
Камердинер приподнялся и прошептал что то. Тимохин, страдая от боли в раненой ноге, не спал и во все глаза смотрел на странное явление девушки в бедой рубашке, кофте и вечном чепчике. Сонные и испуганные слова камердинера; «Чего вам, зачем?» – только заставили скорее Наташу подойти и тому, что лежало в углу. Как ни страшно, ни непохоже на человеческое было это тело, она должна была его видеть. Она миновала камердинера: нагоревший гриб свечки свалился, и она ясно увидала лежащего с выпростанными руками на одеяле князя Андрея, такого, каким она его всегда видела.
Он был таков же, как всегда; но воспаленный цвет его лица, блестящие глаза, устремленные восторженно на нее, а в особенности нежная детская шея, выступавшая из отложенного воротника рубашки, давали ему особый, невинный, ребяческий вид, которого, однако, она никогда не видала в князе Андрее. Она подошла к нему и быстрым, гибким, молодым движением стала на колени.
Он улыбнулся и протянул ей руку.


Для князя Андрея прошло семь дней с того времени, как он очнулся на перевязочном пункте Бородинского поля. Все это время он находился почти в постояниом беспамятстве. Горячечное состояние и воспаление кишок, которые были повреждены, по мнению доктора, ехавшего с раненым, должны были унести его. Но на седьмой день он с удовольствием съел ломоть хлеба с чаем, и доктор заметил, что общий жар уменьшился. Князь Андрей поутру пришел в сознание. Первую ночь после выезда из Москвы было довольно тепло, и князь Андрей был оставлен для ночлега в коляске; но в Мытищах раненый сам потребовал, чтобы его вынесли и чтобы ему дали чаю. Боль, причиненная ему переноской в избу, заставила князя Андрея громко стонать и потерять опять сознание. Когда его уложили на походной кровати, он долго лежал с закрытыми глазами без движения. Потом он открыл их и тихо прошептал: «Что же чаю?» Памятливость эта к мелким подробностям жизни поразила доктора. Он пощупал пульс и, к удивлению и неудовольствию своему, заметил, что пульс был лучше. К неудовольствию своему это заметил доктор потому, что он по опыту своему был убежден, что жить князь Андрей не может и что ежели он не умрет теперь, то он только с большими страданиями умрет несколько времени после. С князем Андреем везли присоединившегося к ним в Москве майора его полка Тимохина с красным носиком, раненного в ногу в том же Бородинском сражении. При них ехал доктор, камердинер князя, его кучер и два денщика.
Князю Андрею дали чаю. Он жадно пил, лихорадочными глазами глядя вперед себя на дверь, как бы стараясь что то понять и припомнить.
– Не хочу больше. Тимохин тут? – спросил он. Тимохин подполз к нему по лавке.
– Я здесь, ваше сиятельство.
– Как рана?
– Моя то с? Ничего. Вот вы то? – Князь Андрей опять задумался, как будто припоминая что то.
– Нельзя ли достать книгу? – сказал он.
– Какую книгу?
– Евангелие! У меня нет.
Доктор обещался достать и стал расспрашивать князя о том, что он чувствует. Князь Андрей неохотно, но разумно отвечал на все вопросы доктора и потом сказал, что ему надо бы подложить валик, а то неловко и очень больно. Доктор и камердинер подняли шинель, которою он был накрыт, и, морщась от тяжкого запаха гнилого мяса, распространявшегося от раны, стали рассматривать это страшное место. Доктор чем то очень остался недоволен, что то иначе переделал, перевернул раненого так, что тот опять застонал и от боли во время поворачивания опять потерял сознание и стал бредить. Он все говорил о том, чтобы ему достали поскорее эту книгу и подложили бы ее туда.
– И что это вам стоит! – говорил он. – У меня ее нет, – достаньте, пожалуйста, подложите на минуточку, – говорил он жалким голосом.
Доктор вышел в сени, чтобы умыть руки.
– Ах, бессовестные, право, – говорил доктор камердинеру, лившему ему воду на руки. – Только на минуту не досмотрел. Ведь вы его прямо на рану положили. Ведь это такая боль, что я удивляюсь, как он терпит.
– Мы, кажется, подложили, господи Иисусе Христе, – говорил камердинер.
В первый раз князь Андрей понял, где он был и что с ним было, и вспомнил то, что он был ранен и как в ту минуту, когда коляска остановилась в Мытищах, он попросился в избу. Спутавшись опять от боли, он опомнился другой раз в избе, когда пил чай, и тут опять, повторив в своем воспоминании все, что с ним было, он живее всего представил себе ту минуту на перевязочном пункте, когда, при виде страданий нелюбимого им человека, ему пришли эти новые, сулившие ему счастие мысли. И мысли эти, хотя и неясно и неопределенно, теперь опять овладели его душой. Он вспомнил, что у него было теперь новое счастье и что это счастье имело что то такое общее с Евангелием. Потому то он попросил Евангелие. Но дурное положение, которое дали его ране, новое переворачиванье опять смешали его мысли, и он в третий раз очнулся к жизни уже в совершенной тишине ночи. Все спали вокруг него. Сверчок кричал через сени, на улице кто то кричал и пел, тараканы шелестели по столу и образам, в осенняя толстая муха билась у него по изголовью и около сальной свечи, нагоревшей большим грибом и стоявшей подле него.
Душа его была не в нормальном состоянии. Здоровый человек обыкновенно мыслит, ощущает и вспоминает одновременно о бесчисленном количестве предметов, но имеет власть и силу, избрав один ряд мыслей или явлений, на этом ряде явлений остановить все свое внимание. Здоровый человек в минуту глубочайшего размышления отрывается, чтобы сказать учтивое слово вошедшему человеку, и опять возвращается к своим мыслям. Душа же князя Андрея была не в нормальном состоянии в этом отношении. Все силы его души были деятельнее, яснее, чем когда нибудь, но они действовали вне его воли. Самые разнообразные мысли и представления одновременно владели им. Иногда мысль его вдруг начинала работать, и с такой силой, ясностью и глубиною, с какою никогда она не была в силах действовать в здоровом состоянии; но вдруг, посредине своей работы, она обрывалась, заменялась каким нибудь неожиданным представлением, и не было сил возвратиться к ней.
«Да, мне открылась новое счастье, неотъемлемое от человека, – думал он, лежа в полутемной тихой избе и глядя вперед лихорадочно раскрытыми, остановившимися глазами. Счастье, находящееся вне материальных сил, вне материальных внешних влияний на человека, счастье одной души, счастье любви! Понять его может всякий человек, но сознать и предписать его мот только один бог. Но как же бог предписал этот закон? Почему сын?.. И вдруг ход мыслей этих оборвался, и князь Андрей услыхал (не зная, в бреду или в действительности он слышит это), услыхал какой то тихий, шепчущий голос, неумолкаемо в такт твердивший: „И пити пити питии“ потом „и ти тии“ опять „и пити пити питии“ опять „и ти ти“. Вместе с этим, под звук этой шепчущей музыки, князь Андрей чувствовал, что над лицом его, над самой серединой воздвигалось какое то странное воздушное здание из тонких иголок или лучинок. Он чувствовал (хотя это и тяжело ему было), что ему надо было старательна держать равновесие, для того чтобы воздвигавшееся здание это не завалилось; но оно все таки заваливалось и опять медленно воздвигалось при звуках равномерно шепчущей музыки. „Тянется! тянется! растягивается и все тянется“, – говорил себе князь Андрей. Вместе с прислушаньем к шепоту и с ощущением этого тянущегося и воздвигающегося здания из иголок князь Андрей видел урывками и красный, окруженный кругом свет свечки и слышал шуршанъе тараканов и шуршанье мухи, бившейся на подушку и на лицо его. И всякий раз, как муха прикасалась к егв лицу, она производила жгучее ощущение; но вместе с тем его удивляло то, что, ударяясь в самую область воздвигавшегося на лице его здания, муха не разрушала его. Но, кроме этого, было еще одно важное. Это было белое у двери, это была статуя сфинкса, которая тоже давила его.
«Но, может быть, это моя рубашка на столе, – думал князь Андрей, – а это мои ноги, а это дверь; но отчего же все тянется и выдвигается и пити пити пити и ти ти – и пити пити пити… – Довольно, перестань, пожалуйста, оставь, – тяжело просил кого то князь Андрей. И вдруг опять выплывала мысль и чувство с необыкновенной ясностью и силой.
«Да, любовь, – думал он опять с совершенной ясностью), но не та любовь, которая любит за что нибудь, для чего нибудь или почему нибудь, но та любовь, которую я испытал в первый раз, когда, умирая, я увидал своего врага и все таки полюбил его. Я испытал то чувство любви, которая есть самая сущность души и для которой не нужно предмета. Я и теперь испытываю это блаженное чувство. Любить ближних, любить врагов своих. Все любить – любить бога во всех проявлениях. Любить человека дорогого можно человеческой любовью; но только врага можно любить любовью божеской. И от этого то я испытал такую радость, когда я почувствовал, что люблю того человека. Что с ним? Жив ли он… Любя человеческой любовью, можно от любви перейти к ненависти; но божеская любовь не может измениться. Ничто, ни смерть, ничто не может разрушить ее. Она есть сущность души. А сколь многих людей я ненавидел в своей жизни. И из всех людей никого больше не любил я и не ненавидел, как ее». И он живо представил себе Наташу не так, как он представлял себе ее прежде, с одною ее прелестью, радостной для себя; но в первый раз представил себе ее душу. И он понял ее чувство, ее страданья, стыд, раскаянье. Он теперь в первый раз поняд всю жестокость своего отказа, видел жестокость своего разрыва с нею. «Ежели бы мне было возможно только еще один раз увидать ее. Один раз, глядя в эти глаза, сказать…»