Arado Ar 95

Arado Ar 95
Ar 95 над Таллинской бухтой
Тип	торпедоносец разведчик
Разработчик	Arado Flugzeugwerke
Производитель	Arado Flugzeugwerke
Первый полёт	1936
Начало эксплуатации	1937
Статус	снят с эксплуатации
Основные эксплуатанты	Люфтваффе
Изображения на Викискладе

Arado Ar 95Arado Ar 95

Арадо 95 (нем. Arado Ar 95) — немецкий одномоторный двухместный гидроплан торпедоносец-разведчик, биплан, разработанный в 1937 году в Третьем рейхе. Также данная модель использовалась для патрулирования акватории в ходе сражений немецкой армии на Восточном фронте.

История

К весне 1935 года конструкторский отдел главного управления Кригсмарине разработал рабочий проект авианосца. В то же время «Arado Flugzeugwerke» поручили начать работу над палубным торпедоносцем-бомбардировщиком и разведчиком, в результате чего и был создан биплан Ar 95.

Первый прототип Ar 95 VI (D-OLUO) совершил первый полет осенью 1936 года. Он имел базовую для этого типа конфигурацию в виде двухместного одностоечного биплана с фюзеляжем типа монокок из легких металлических сплавов и со смещенными друг относительно друга крыльями, складывающимися к хвостовой части. Крылья имели дюралюминиевые лонжероны и нервюры, их верхние поверхности были обшиты легким металлом, нижние поверхности — полотном. Самолет оснастили парой поплавков из легкого металла и девятицилиндровым звездообразным мотором BMW 132 мощностью 845 л. с. (630 кВт). Вскоре взлетел второй прототип Ar 95 V2 (D-OHEO), отличавшийся от своего предшественника 12-цилиндровым мотором Junkers Jumo 210 Са с жидкостным охлаждением и взлетной мощностью 600 л. с. (447 кВт). Впоследствии на Ar 95 V2 также поставили мотор BMW 132. Оба прототипа были двухместными машинами, но третий прототип, Ar 95 V3 (D-ODGY), присоединившийся к программе испытаний в начале 1937 года, был трехместным, как и вариант Ar 95 V5 (D-OHGV). Последние два самолета и стали прототипами серийного гидросамолета Ar 95А.

Опытный самолет Ar 95 V4 получил колесное шасси с большими изящными обтекателями. Он стал прототипом для версии Ar 95В. В ходе испытаний все пять прототипов Ar 95 показали характеристики гораздо ниже заданных. Стало ясно, что самолет Ar 95В устареет к моменту ввода в строй первого германского авианосца. Поэтому весной 1937 года была выпущена новая спецификация, в результате чего появились Arado Ar 195 и Fieseler Fi 167. Тем временем фирма «Arado Flugzeugwerke» выпустила опытную партию гидросамолетов Ar 95А-0 и стала рекламировать их за границей при поддержке Министерства авиации Германии.

Шесть трехместных гидросамолетов Ar 95А-0 оснастили звездообразным мотором BMW 132Dc мощностью 880 л. с. (656 кВт) и трехлопастным винтом изменяемого шага Hamilton Standard. Оборонительное вооружение — фиксированный стреляющий вперед 7,92-мм пулемет MG 17 с боезапасом 500 патронов, и 7,92-мм пулемет MG 15 на подвижной установке в задней кабине с восемью дисками по 75 патронов.

В 1938 году все шесть предсерийных гидросамолетов Ar 95А-0 поставили легиону «Condor» в 64-ю группу в Полленса, Майорка, Испания, для разведки и борьбы с судоходством республиканцев. В апреле 1939 года её расформировали, а три самолета Ar 95А-0 передали франкистам. Они прослужили в Испании до 1948 года.

Ограниченное производство двухместной версии Ar 95А-1 началось в 1938 году. Чили заказала три таких гидросамолета вместе с тремя Ar 95В с колесным шасси. Этот заказ выполнили в 1939 году. Дополнительную партию машин Ar 95А-1 поставили в 1939—1940 годах Люфтваффе: восемь самолетов поступили в 3-ю эскадрилью 125-й авиагруппы морской разведки (З./SAGr 125), а две другие её эскадрильи получили Не 60 и Не 114, соответственно.

Когда 22 июня 1941 года Германия напала на Советский Союз, бипланы Ar 95А-1 из 3-й эскадрильи 125-й группы действовали на Балтике в составе авиационного командования «Ostsee» («Балтика»), По мере развития наступления данная часть перебазировалась в Латвию и Эстонию, а в октябре 1941 года участвовала в высадке на Моонзундских островах (острова Моон и Даго). Позднее часть ненадолго передали Финляндии. В конце 1941 года часть перевели в Констанцу, Румыния, заменив её бипланы Ar 95А-1 на летающие лодки Blohm und Voss BV 138. Впоследствии Ar 95A-1 включили в состав Специальной эскадрильи Бушманна, преобразованной позже в 127-ю авиагруппу морской разведки, все три эскадрильи которой, вооруженные гидросамолетами Не 60 и Arado, действовали в Финском заливе в составе 1-го Воздушного флота.

Страны-эксплуататоры самолёта

• Третий рейх
  • С 1939 года в отряде 3./SAGr. 125, действующем на Балтийском море; с ноября 1941 года — на Чёрном море. В 1942 году перевооружён самолётами BV 138
  • С 1943 года в Специальной эскадрилье Бушманна (нем. Sonderstaffel Buschmann) на Балтийском море.
• Франкистская Испания - шесть Ar-95A-0 прибыли в Испанию в составе группы AS/88 легиона «Кондор». В 1939 году три самолёта переданы ВВС Испании, служили до 1948 года.
• Чили Чили — в 1939 году получили 9 Ar 95L. Эксплуатировались до 1943 года.

Тактико-технические характеристики

Приведены данные модификации Ar 95а. Технические характеристики

• Экипаж: 2
• Длина: 11,10 м
• Размах крыла: 12,50 м
• Высота: 5,20 м
• Площадь крыла: 44,63 м² (обоих крыльев)
• Масса пустого: 2537 кг
• Нормальная взлётная масса: 3560 кг
• Силовая установка: 1 × V-образный 8-цилиндровый воздушного охлаждения ВМW-132Dс
• Мощность двигателей: 1 × 880 л. с.

Лётные характеристики

• Максимально допустимая скорость: 300 км/ч
• Максимальная скорость: 274 км/ч (у земли)
• Крейсерская скорость: 250 км/ч
• Посадочная скорость:
• Практическая дальность: 1090 км
• Практический потолок: 7300 м
• Скороподъёмность: 1305 м/мин

Вооружение

• Бомбы: 2 или 4 кг осколочные бомбы

один неподвижный 7.9-мм пулемет МG-17 с 500 патронами и один 7.9-мм пулемет МG-15 с 600 патронами на подвижной установке;

торпеда весом 700кг или 375кг бомба на внешней подвеске </ul>

Источники

• Андрей Харук. Все самолёты Люфтваффе. — М.: ЭКСМО, 2013.
• www.airwar.ru/enc/sww2/ar95.html

Отрывок, характеризующий Arado Ar 95

Пьер кончил свой рассказ. Наташа блестящими, оживленными глазами продолжала упорно и внимательно глядеть на Пьера, как будто желая понять еще то остальное, что он не высказал, может быть. Пьер в стыдливом и счастливом смущении изредка взглядывал на нее и придумывал, что бы сказать теперь, чтобы перевести разговор на другой предмет. Княжна Марья молчала. Никому в голову не приходило, что три часа ночи и что пора спать.
– Говорят: несчастия, страдания, – сказал Пьер. – Да ежели бы сейчас, сию минуту мне сказали: хочешь оставаться, чем ты был до плена, или сначала пережить все это? Ради бога, еще раз плен и лошадиное мясо. Мы думаем, как нас выкинет из привычной дорожки, что все пропало; а тут только начинается новое, хорошее. Пока есть жизнь, есть и счастье. Впереди много, много. Это я вам говорю, – сказал он, обращаясь к Наташе.
– Да, да, – сказала она, отвечая на совсем другое, – и я ничего бы не желала, как только пережить все сначала.
Пьер внимательно посмотрел на нее.
– Да, и больше ничего, – подтвердила Наташа.
– Неправда, неправда, – закричал Пьер. – Я не виноват, что я жив и хочу жить; и вы тоже.
Вдруг Наташа опустила голову на руки и заплакала.
– Что ты, Наташа? – сказала княжна Марья.
– Ничего, ничего. – Она улыбнулась сквозь слезы Пьеру. – Прощайте, пора спать.
Пьер встал и простился.

Княжна Марья и Наташа, как и всегда, сошлись в спальне. Они поговорили о том, что рассказывал Пьер. Княжна Марья не говорила своего мнения о Пьере. Наташа тоже не говорила о нем.
– Ну, прощай, Мари, – сказала Наташа. – Знаешь, я часто боюсь, что мы не говорим о нем (князе Андрее), как будто мы боимся унизить наше чувство, и забываем.
Княжна Марья тяжело вздохнула и этим вздохом признала справедливость слов Наташи; но словами она не согласилась с ней.
– Разве можно забыть? – сказала она.
– Мне так хорошо было нынче рассказать все; и тяжело, и больно, и хорошо. Очень хорошо, – сказала Наташа, – я уверена, что он точно любил его. От этого я рассказала ему… ничего, что я рассказала ему? – вдруг покраснев, спросила она.
– Пьеру? О нет! Какой он прекрасный, – сказала княжна Марья.
– Знаешь, Мари, – вдруг сказала Наташа с шаловливой улыбкой, которой давно не видала княжна Марья на ее лице. – Он сделался какой то чистый, гладкий, свежий; точно из бани, ты понимаешь? – морально из бани. Правда?
– Да, – сказала княжна Марья, – он много выиграл.
– И сюртучок коротенький, и стриженые волосы; точно, ну точно из бани… папа, бывало…
– Я понимаю, что он (князь Андрей) никого так не любил, как его, – сказала княжна Марья.
– Да, и он особенный от него. Говорят, что дружны мужчины, когда совсем особенные. Должно быть, это правда. Правда, он совсем на него не похож ничем?
– Да, и чудесный.
– Ну, прощай, – отвечала Наташа. И та же шаловливая улыбка, как бы забывшись, долго оставалась на ее лице.


Пьер долго не мог заснуть в этот день; он взад и вперед ходил по комнате, то нахмурившись, вдумываясь во что то трудное, вдруг пожимая плечами и вздрагивая, то счастливо улыбаясь.
Он думал о князе Андрее, о Наташе, об их любви, и то ревновал ее к прошедшему, то упрекал, то прощал себя за это. Было уже шесть часов утра, а он все ходил по комнате.
«Ну что ж делать. Уж если нельзя без этого! Что ж делать! Значит, так надо», – сказал он себе и, поспешно раздевшись, лег в постель, счастливый и взволнованный, но без сомнений и нерешительностей.
«Надо, как ни странно, как ни невозможно это счастье, – надо сделать все для того, чтобы быть с ней мужем и женой», – сказал он себе.
Пьер еще за несколько дней перед этим назначил в пятницу день своего отъезда в Петербург. Когда он проснулся, в четверг, Савельич пришел к нему за приказаниями об укладке вещей в дорогу.
«Как в Петербург? Что такое Петербург? Кто в Петербурге? – невольно, хотя и про себя, спросил он. – Да, что то такое давно, давно, еще прежде, чем это случилось, я зачем то собирался ехать в Петербург, – вспомнил он. – Отчего же? я и поеду, может быть. Какой он добрый, внимательный, как все помнит! – подумал он, глядя на старое лицо Савельича. – И какая улыбка приятная!» – подумал он.
– Что ж, все не хочешь на волю, Савельич? – спросил Пьер.
– Зачем мне, ваше сиятельство, воля? При покойном графе, царство небесное, жили и при вас обиды не видим.
– Ну, а дети?
– И дети проживут, ваше сиятельство: за такими господами жить можно.
– Ну, а наследники мои? – сказал Пьер. – Вдруг я женюсь… Ведь может случиться, – прибавил он с невольной улыбкой.
– И осмеливаюсь доложить: хорошее дело, ваше сиятельство.
«Как он думает это легко, – подумал Пьер. – Он не знает, как это страшно, как опасно. Слишком рано или слишком поздно… Страшно!»
– Как же изволите приказать? Завтра изволите ехать? – спросил Савельич.
– Нет; я немножко отложу. Я тогда скажу. Ты меня извини за хлопоты, – сказал Пьер и, глядя на улыбку Савельича, подумал: «Как странно, однако, что он не знает, что теперь нет никакого Петербурга и что прежде всего надо, чтоб решилось то. Впрочем, он, верно, знает, но только притворяется. Поговорить с ним? Как он думает? – подумал Пьер. – Нет, после когда нибудь».
За завтраком Пьер сообщил княжне, что он был вчера у княжны Марьи и застал там, – можете себе представить кого? – Натали Ростову.
Княжна сделала вид, что она в этом известии не видит ничего более необыкновенного, как в том, что Пьер видел Анну Семеновну.
– Вы ее знаете? – спросил Пьер.
– Я видела княжну, – отвечала она. – Я слышала, что ее сватали за молодого Ростова. Это было бы очень хорошо для Ростовых; говорят, они совсем разорились.
– Нет, Ростову вы знаете?
– Слышала тогда только про эту историю. Очень жалко.
«Нет, она не понимает или притворяется, – подумал Пьер. – Лучше тоже не говорить ей».
Княжна также приготавливала провизию на дорогу Пьеру.
«Как они добры все, – думал Пьер, – что они теперь, когда уж наверное им это не может быть более интересно, занимаются всем этим. И все для меня; вот что удивительно».
В этот же день к Пьеру приехал полицеймейстер с предложением прислать доверенного в Грановитую палату для приема вещей, раздаваемых нынче владельцам.
«Вот и этот тоже, – думал Пьер, глядя в лицо полицеймейстера, – какой славный, красивый офицер и как добр! Теперь занимается такими пустяками. А еще говорят, что он не честен и пользуется. Какой вздор! А впрочем, отчего же ему и не пользоваться? Он так и воспитан. И все так делают. А такое приятное, доброе лицо, и улыбается, глядя на меня».
Пьер поехал обедать к княжне Марье.
Проезжая по улицам между пожарищами домов, он удивлялся красоте этих развалин. Печные трубы домов, отвалившиеся стены, живописно напоминая Рейн и Колизей, тянулись, скрывая друг друга, по обгорелым кварталам. Встречавшиеся извозчики и ездоки, плотники, рубившие срубы, торговки и лавочники, все с веселыми, сияющими лицами, взглядывали на Пьера и говорили как будто: «А, вот он! Посмотрим, что выйдет из этого».
При входе в дом княжны Марьи на Пьера нашло сомнение в справедливости того, что он был здесь вчера, виделся с Наташей и говорил с ней. «Может быть, это я выдумал. Может быть, я войду и никого не увижу». Но не успел он вступить в комнату, как уже во всем существе своем, по мгновенному лишению своей свободы, он почувствовал ее присутствие. Она была в том же черном платье с мягкими складками и так же причесана, как и вчера, но она была совсем другая. Если б она была такою вчера, когда он вошел в комнату, он бы не мог ни на мгновение не узнать ее.