Форрест, Джордж (ботаник)

Поделись знанием:
(перенаправлено с «Forrest»)
Перейти к: навигация, поиск
В Википедии есть статьи о других людях с фамилией Форрест.
Джордж Форрест
англ. George Forrest

Джордж Форрест, на привале во время путешествия.
Дата рождения:

13 марта 1873(1873-03-13)

Место рождения:

Фолкерк, Шотландия

Дата смерти:

5 января 1932(1932-01-05) (58 лет)

Место смерти:

Тэнъюэ, Юньнань

Страна:

Великобритания

Научная сфера:

ботаника

Систематик живой природы
Автор наименований ряда ботанических таксонов. В ботанической (бинарной) номенклатуре эти названия дополняются сокращением «Forrest».
[www.ipni.org/ipni/advPlantNameSearch.do?find_authorAbbrev=Forrest&find_includePublicationAuthors=on&find_includePublicationAuthors=off&find_includeBasionymAuthors=on&find_includeBasionymAuthors=off&find_isAPNIRecord=on&find_isAPNIRecord=false&find_isGCIRecord=on&find_isGCIRecord=false&find_isIKRecord=on&find_isIKRecord=false&find_rankToReturn=all&output_format=normal&find_sortByFamily=on&find_sortByFamily=off&query_type=by_query&back_page=plantsearch Список таких таксонов] на сайте IPNI
[www.ipni.org/ipni/idAuthorSearch.do?id=2829-1 Персональная страница] на сайте IPNI


Страница на Викивидах

Джордж Фо́ррест (англ. George Forrest; 1873—1932) — шотландский ботаник, путешественник по Китаю.





Биография

Джордж Форрест родился 13 марта 1873 года тринадцатым ребёнком в семье Джорджа Форреста и Мэри Бэйн в городе Фолкерк. В возрасте 4 лет переехал в Килмарнок, где отец открыл фирму. Там и получал начальное образование. После окончания школы некоторое время работал ассистентом местного химика, однако, получив от отца богатое наследство, принялся путешествовать.

В 1891 году отправился в родственникам, живущим в Австралии, для добычи золота. В 1902 году через Южную Африку вернулся в Шотландию, к своей матери. С 1903 года работал ассистентом Айсека Бэйли Бальфура в Эдинбургском ботаническом саду. Каждый день Форрест ходил 12 миль до работы и обратно.

В 1903 году Форрест был рекомендован Бальфуром ливерпульскому владельцу хлопковых плантаций Артур Килпин Булли, искавшему путешественника в юго-западный Китай для создания питомника морозостойких азиатских растений. В 1904 году Джордж Форрест отправился на свою первую экспедицию в Китай, прибыл в Дали в августе. Он лично оплатил прививки от оспы тысячам местных жителей.

Вследствие ненависти местных жителей к иностранцам, ухудшившегося после массового убийства монахов Фрэнсисом Янгхазбендом, Форрест был единственным из 17 собирателей растений, не убитым и сумевшим бежать после дня исследований вокруг французской миссии. Форрест, передвигавшийся по лесу по ночам, едва избежал смерти, однако он утратил все свои записи, и нога его была изранена бамбуковым шестом. Несмотря на это он сразу же продолжил сбор растений, в чём ему помогали представители доброжелательного народа лису, замаскировавшие его под тибетца. Он сопровождал британского консула Джорджа Литтона в походе по современному району Салуин в Мьянме. Литтон вскоре заболел малярией и умер. В марте 1906 года Форрест посетил район Ликьян, где сам заразился малярией и был вынужден на время оставить путешествия. В конце 1906 года Форрест вернулся в Великобританию с обширным гербарием засушенных и живых растений.

В 1907 году Форрест женился на Клементине Трэйл, также работавшей в гербарии в Эдинбурге. У них было трое детей, которых Форрест в их детстве видел крайне редко. В 1910 году он снова отправился в Китай при поддержке Булли. Вследствие конфликта с Булли Форрест вскоре перешёл к его конкуренту Джону Чарльзу Уильямсу.

Впоследствии Форрест ещё 5 раз ездил в Китай и Бирму при поддержке Уильямса и образованного в 1915 году Рододендронового общества. В свою последнюю экспедицию, во время которой он собирался, по его собственным словам, дособирать все незамеченные ранее виды, он отправился в 1930 году. Форрест, по-видимому, выполнил цель экспедиции, собрав свыше 31 тысячи образцов растений, птиц, насекомых, млекопитающих и этнографии, однако не вернулся на родину. Во время охоты 5 января 1932 года в окрестностях города Тэнъюэ у Форреста случился обширный инфаркт, вследствие которого он мгновенно скончался. 7 января он был похоронен в Тэнъюэ, рядом со своим другом Джорджем Литтоном.

Почести и награды

В 1921 году Форрест получил Медаль Виктории Королевского садоводческого общества. С 1924 года он был членом Лондонского Линнеевского общества. В 1927 году он был удостоен Мемориальной медали Вейтча. В 1930 году Рододендроновое общество вручило Форресту Кубок Рододендрона за открытие 260 новых видов рододендрона.

Некоторые научные работы

Джордж Форрест практически не интересовался ботанической систематикой, оставляя определение собранных образцов другим учёным, главным образом Бальфуру.

  • Smith, W.W.; Fletcher, H.R.; Forrest, G. The Genus Primula. — 1929—1950.

Некоторые виды растений, названные в честь Дж. Форреста

Некоторые виды животных, названные в честь Дж. Форреста

Напишите отзыв о статье "Форрест, Джордж (ботаник)"

Литература

  • Allen, D.K. Forrest, George (1873–1932) // Oxford Dictionary of National Biography. — 2004.
  • Stafleu, F.A.; Cowan, R.S. [www.biodiversitylibrary.org/item/103414 Taxonomic Literature]. — Ed. 2. — Utrecht, 1976. — Vol. I: A—G. — P. 854—855. — 1136 p. — ISBN 90-313-0225-2.

Ссылки

  • [plants.jstor.org/person/bm000151313 Forrest, George]. JSTOR. Проверено 24 марта 2014.
  • [www.parksandgardens.org/places-and-people/person/479/summary George Forrest]. Parks and Gardens (2012). Проверено 24 марта 2014. [www.peeep.us/49098f93 Архивировано из первоисточника 24 марта 2014].

Отрывок, характеризующий Форрест, Джордж (ботаник)

Граф Илья Андреич, сладко улыбаясь, одобрительно кивал головой.
– И что же, разве наши ополченцы составили пользу для государства? Никакой! только разорили наши хозяйства. Лучше еще набор… а то вернется к вам ни солдат, ни мужик, и только один разврат. Дворяне не жалеют своего живота, мы сами поголовно пойдем, возьмем еще рекрут, и всем нам только клич кликни гусай (он так выговаривал государь), мы все умрем за него, – прибавил оратор одушевляясь.
Илья Андреич проглатывал слюни от удовольствия и толкал Пьера, но Пьеру захотелось также говорить. Он выдвинулся вперед, чувствуя себя одушевленным, сам не зная еще чем и сам не зная еще, что он скажет. Он только что открыл рот, чтобы говорить, как один сенатор, совершенно без зубов, с умным и сердитым лицом, стоявший близко от оратора, перебил Пьера. С видимой привычкой вести прения и держать вопросы, он заговорил тихо, но слышно:
– Я полагаю, милостивый государь, – шамкая беззубым ртом, сказал сенатор, – что мы призваны сюда не для того, чтобы обсуждать, что удобнее для государства в настоящую минуту – набор или ополчение. Мы призваны для того, чтобы отвечать на то воззвание, которым нас удостоил государь император. А судить о том, что удобнее – набор или ополчение, мы предоставим судить высшей власти…
Пьер вдруг нашел исход своему одушевлению. Он ожесточился против сенатора, вносящего эту правильность и узкость воззрений в предстоящие занятия дворянства. Пьер выступил вперед и остановил его. Он сам не знал, что он будет говорить, но начал оживленно, изредка прорываясь французскими словами и книжно выражаясь по русски.
– Извините меня, ваше превосходительство, – начал он (Пьер был хорошо знаком с этим сенатором, но считал здесь необходимым обращаться к нему официально), – хотя я не согласен с господином… (Пьер запнулся. Ему хотелось сказать mon tres honorable preopinant), [мой многоуважаемый оппонент,] – с господином… que je n'ai pas L'honneur de connaitre; [которого я не имею чести знать] но я полагаю, что сословие дворянства, кроме выражения своего сочувствия и восторга, призвано также для того, чтобы и обсудить те меры, которыми мы можем помочь отечеству. Я полагаю, – говорил он, воодушевляясь, – что государь был бы сам недоволен, ежели бы он нашел в нас только владельцев мужиков, которых мы отдаем ему, и… chair a canon [мясо для пушек], которую мы из себя делаем, но не нашел бы в нас со… со… совета.
Многие поотошли от кружка, заметив презрительную улыбку сенатора и то, что Пьер говорит вольно; только Илья Андреич был доволен речью Пьера, как он был доволен речью моряка, сенатора и вообще всегда тою речью, которую он последнею слышал.
– Я полагаю, что прежде чем обсуждать эти вопросы, – продолжал Пьер, – мы должны спросить у государя, почтительнейше просить его величество коммюникировать нам, сколько у нас войска, в каком положении находятся наши войска и армии, и тогда…
Но Пьер не успел договорить этих слов, как с трех сторон вдруг напали на него. Сильнее всех напал на него давно знакомый ему, всегда хорошо расположенный к нему игрок в бостон, Степан Степанович Апраксин. Степан Степанович был в мундире, и, от мундира ли, или от других причин, Пьер увидал перед собой совсем другого человека. Степан Степанович, с вдруг проявившейся старческой злобой на лице, закричал на Пьера:
– Во первых, доложу вам, что мы не имеем права спрашивать об этом государя, а во вторых, ежели было бы такое право у российского дворянства, то государь не может нам ответить. Войска движутся сообразно с движениями неприятеля – войска убывают и прибывают…
Другой голос человека, среднего роста, лет сорока, которого Пьер в прежние времена видал у цыган и знал за нехорошего игрока в карты и который, тоже измененный в мундире, придвинулся к Пьеру, перебил Апраксина.
– Да и не время рассуждать, – говорил голос этого дворянина, – а нужно действовать: война в России. Враг наш идет, чтобы погубить Россию, чтобы поругать могилы наших отцов, чтоб увезти жен, детей. – Дворянин ударил себя в грудь. – Мы все встанем, все поголовно пойдем, все за царя батюшку! – кричал он, выкатывая кровью налившиеся глаза. Несколько одобряющих голосов послышалось из толпы. – Мы русские и не пожалеем крови своей для защиты веры, престола и отечества. А бредни надо оставить, ежели мы сыны отечества. Мы покажем Европе, как Россия восстает за Россию, – кричал дворянин.
Пьер хотел возражать, но не мог сказать ни слова. Он чувствовал, что звук его слов, независимо от того, какую они заключали мысль, был менее слышен, чем звук слов оживленного дворянина.
Илья Андреич одобривал сзади кружка; некоторые бойко поворачивались плечом к оратору при конце фразы и говорили:
– Вот так, так! Это так!
Пьер хотел сказать, что он не прочь ни от пожертвований ни деньгами, ни мужиками, ни собой, но что надо бы знать состояние дел, чтобы помогать ему, но он не мог говорить. Много голосов кричало и говорило вместе, так что Илья Андреич не успевал кивать всем; и группа увеличивалась, распадалась, опять сходилась и двинулась вся, гудя говором, в большую залу, к большому столу. Пьеру не только не удавалось говорить, но его грубо перебивали, отталкивали, отворачивались от него, как от общего врага. Это не оттого происходило, что недовольны были смыслом его речи, – ее и забыли после большого количества речей, последовавших за ней, – но для одушевления толпы нужно было иметь ощутительный предмет любви и ощутительный предмет ненависти. Пьер сделался последним. Много ораторов говорило после оживленного дворянина, и все говорили в том же тоне. Многие говорили прекрасно и оригинально.
Издатель Русского вестника Глинка, которого узнали («писатель, писатель! – послышалось в толпе), сказал, что ад должно отражать адом, что он видел ребенка, улыбающегося при блеске молнии и при раскатах грома, но что мы не будем этим ребенком.
– Да, да, при раскатах грома! – повторяли одобрительно в задних рядах.
Толпа подошла к большому столу, у которого, в мундирах, в лентах, седые, плешивые, сидели семидесятилетние вельможи старики, которых почти всех, по домам с шутами и в клубах за бостоном, видал Пьер. Толпа подошла к столу, не переставая гудеть. Один за другим, и иногда два вместе, прижатые сзади к высоким спинкам стульев налегающею толпой, говорили ораторы. Стоявшие сзади замечали, чего не досказал говоривший оратор, и торопились сказать это пропущенное. Другие, в этой жаре и тесноте, шарили в своей голове, не найдется ли какая мысль, и торопились говорить ее. Знакомые Пьеру старички вельможи сидели и оглядывались то на того, то на другого, и выражение большей части из них говорило только, что им очень жарко. Пьер, однако, чувствовал себя взволнованным, и общее чувство желания показать, что нам всё нипочем, выражавшееся больше в звуках и выражениях лиц, чем в смысле речей, сообщалось и ему. Он не отрекся от своих мыслей, но чувствовал себя в чем то виноватым и желал оправдаться.
– Я сказал только, что нам удобнее было бы делать пожертвования, когда мы будем знать, в чем нужда, – стараясь перекричать другие голоса, проговорил он.
Один ближайший старичок оглянулся на него, но тотчас был отвлечен криком, начавшимся на другой стороне стола.
– Да, Москва будет сдана! Она будет искупительницей! – кричал один.
– Он враг человечества! – кричал другой. – Позвольте мне говорить… Господа, вы меня давите…


В это время быстрыми шагами перед расступившейся толпой дворян, в генеральском мундире, с лентой через плечо, с своим высунутым подбородком и быстрыми глазами, вошел граф Растопчин.
– Государь император сейчас будет, – сказал Растопчин, – я только что оттуда. Я полагаю, что в том положении, в котором мы находимся, судить много нечего. Государь удостоил собрать нас и купечество, – сказал граф Растопчин. – Оттуда польются миллионы (он указал на залу купцов), а наше дело выставить ополчение и не щадить себя… Это меньшее, что мы можем сделать!
Начались совещания между одними вельможами, сидевшими за столом. Все совещание прошло больше чем тихо. Оно даже казалось грустно, когда, после всего прежнего шума, поодиночке были слышны старые голоса, говорившие один: «согласен», другой для разнообразия: «и я того же мнения», и т. д.


Источник — «http://wiki-org.ru/wiki/index.php?title=Форрест,_Джордж_(ботаник)&oldid=70662486»