Regina (группа)

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Regina

Davor Ebner
Основная информация
Жанры

поп-рок

Годы

1989 — наши дни

Страна

Босния и Герцеговина Босния и Герцеговина

Откуда

Сараево, Босния и Герцеговина

Язык песен

Боснийско-хорватско-сербский

Лейблы

Music Star Production
Diskoton
PGP-RTS

Состав

Davor Ebner
Aleksandar Čović
Denis Čabrić
Bojan Milićević

[www.gruparegina.com www.gruparegina.com]
Regina (группа)Regina (группа)

Группа Regina («Регина») — рок-группа из Сараево, основанная в 1989 году.





История группы

Начало

Четыре друга, Александар Чович (Aleksandar Čović), Борис Милияш (Boris Milijaš), Боян Милияш (Bojan Milijaš) и Горан Лучич (Goran Lučić), в 1989 году решают основать собственную любительскую музыкальную группу. Единственное, чего не хватало группе для начала работы — хороший вокалист. Группа публикует в газетах объявление о прослушивании, но поиски не приносят желаемого результата — отдельные кандидаты даже приходят с чужими записями, выдавая их за свои, чтобы попасть в группу. Участники группы находят Давора Эбнера (Davor Ebner), который в тот момент поет в группе Konvoj («Конвой»). После долгих переговоров, длившихся три месяца, Давор соглашается петь в группе. Чуть позже к группе присоединяется Боян Миличевич (Bojan Miličević).

В 1990 году группа Regina выпускает свой первый одноименный альбом. Александар Чович, автор текстов и музыки, был вдохновлен музыкой ирландской группы U2, что чувствуется в музыкальном стиле группы Regina. На первом альбоме группы хитами становятся песни «Spavaj», «Ne pitaj me» и «Kao nekada ona», для которых снимаются первые видеоклипы. Группу Regina начинают считать новой надеждой музыкальной сцены Югославии.

Звезды Югославии

Вслед за выходом первого альбома группа начинает давать первые концерты. Сначала в Боснии и Герцеговине, затем — на территории всей бывшей Югославии. С самого начала число фанатов группы было столь велико, что вместе с запланированными концертами Regina организовывала дополнительные выступления уже на месте. Слоган, с которым группа представила свой первый альбом, звучал достаточно эксцентрично, чтобы привлечь внимание СМИ: «Мы не Мерлин, мы — Регина» (Dino Merlin — известный на территории Югославии поэт, музыкант и исполнитель). Критики единодушно признали, что Regina стала наследником стиля легендарных групп Indexi и Bijelo dugme. Начинается Reginomanija — так журналисты назвали невероятный интерес со стороны публики к творчеству группы.

В 1991 году выходит новый альбом под названием «Ljubav nije za nas». Хитами становятся песни «Izgledala je malo čudno» (кавер-версия хита популярной югославской группы Bijelo dugme), «Ponekad poželim» и «Ljubav nije za nas». Концертный тур в 1991—1992 годах был самым необычным для любой рок-группы: выступления проходили в городах бывшей Югославии, где уже после 22:00 было запрещено выходить на улицу.

Распад группы

С началом войны в Боснии и Герцеговине группа Regina перестает выступать, кардинально меняется состав: с 1992 по 1999 год Александар Чович и Боян Миличевич продолжают работать уже в Белграде, выпуская альбомы «Oteto od zaborava», «Godine lete», «Ja nisam kao drugi», «Kad zatvorim oci» и «Devedesete». В 2000 году группа распадается.

Возрождение

В 2006 году Александар Чович вместе с Давором Эбнером и Бояном Миличевичем решают снова вернуться на сцену в составе группы Regina. К ним присоединяется Денис Чабрич (Denis Čabrić), который вместе с Давором Эбнером работал над некоторыми менее известными музыкальными проектами. Обновленный состав группы в этом же году представляет новый альбом «Sve mogu ja». Для хитов «Izgledala je malo čudno», «Sama», «Sve mogu ja» и ремикса на песню «Ljubav nije za nas», записанного в дуэте с известной певицей Еленой Ристевски из Македонии, группа снимает высокобюджетные клипы.

Концерт с The Rolling Stones и «Евровидение 2009»

В 2007 году группа Regina получает приглашение выступить на одной сцене вместе с легендарными The Rolling Stones на концерте в Будве. Это получасовое выступление становится одним из лучших в карьере группы. С 2007 по 2009 год Regina фактически жила на чемоданах, отыграв больше 200 концертов на территории бывшей Югославии. И снова на их выступлениях нет ни единого свободного места.

12 января 2009 года национальный боснийский телеканал BHT объявляет группу Regina представителем Боснии и Герцеговины на международном музыкальном конкурсе «Eurovision», который в 2009 году проходит в Москве. Официальная песня для конкурса была представлена лишь 1 марта 2009 года. В первом полуфинале группа выступает последней, и благодаря высоким баллам с легкостью попадает в финал. Финальное выступление приносит музыкантам 106 баллов и 9 место. Давор Эбнер по результатам голосования журналистов получает титул «Лучшего певца Евровидения 2009», песня «Bistra voda» становится «Лучшей песней Евровидения 2009», а Александар Чович становится обладателем награды Composer Award Marcel Becanzon как «Лучший композитор Евровидения 2009».

В 2009 году группа Regina выпускает свой 10 студийный альбом «Vrijeme je». На нем, кроме хита «Bistra voda» в трех версиях (оригинальной, английской и русской), еще десять новых песен. Хитами становятся композиции «Bježi dok sam mlad» и «Zvaću te pile moje», для которых группа снимает видеоклипы.

В 2011 году появляется 11 студийный альбом группы «Kad poludimo». Для одноименной песни музыканты снимают видеоклип с участием известной актрисы Нины Янкович (Nina Janković) из Белграда. Позже выходят клипы на песни «Na Balkanu» и «Ptico mala» — дуэт, записанный вместе с певцом легендарной югославской группы «Bijelo Dugme» Младеном Войичичем Тифом (Mladen Vojičić Tifo).

В 2014 году группа Regina выпускает сингл «Kalimero», которым заявляет о новом повороте в своей карьере.

В 2015 году музыканты отмечают 25-летие на сцене концертом в Сараево. Позже выходит live-альбом с концертной записью и автобиографическая книга Александра Човича, в которой он рассказывает о становлении группы.

Евровидение 2009

Группа Regina в 2009 году представляла Боснию и Герцеговину на Международном конкурсе эстрадной песни «Евровидение 2009». Песня, с которой они выступили, называется Bistra Voda. Песню выбрало национальное жюри. Группа заняла 9 место набрав 106 очков. Давор Эбнер по результатам голосования журналистов получил титул «Лучшего певца Евровидения 2009», песня «Bistra voda» стала «Лучшей песней Евровидения 2009», а Александар Чович стал обладателем награды Composer Award Marcel Becanzon как «Лучший композитор Евровидения 2009».

Биография солиста группы — Давора Эбнера

Давор Эбнер: нереализованный ветеринар в музыкальных водах (из интервью 2007 года).

Давор Эбнер, певец, чью большую популярность, особенно среди женщин, прервала война, недавно вновь появился на музыкальной сцене с группой Regina, по которой его помнят с 1990-х годов. Во время войны в Югославии, став беженцем, он освоил несколько работ, которые не были связаны с его профессиональным призванием — музыкой. Но после окончания войны и возвращения в Боснию и Герцеговину он вернулся к музыке, став участником двух сараевских групп — Punkt и Davor Ebner & Grutibugli. Однако ни в одной, ни в другой не задержался надолго. В 2006 году Давор воссоединяется со своими коллегами из группы Regina, и они решают вместе реанимировать группу. В конце прошлого 2006 года появляется успешный альбом «Sve mogu ja».

Раннее детство

Давор родился 22 июля 1972 года в Сараево. Он беззаботно рос в семье австрийского происхождения.

"Мой папа лесотехник, мама — юрист. У меня было беззаботное детство, особенно в 1970-е, когда все жили в кредит, люди постарше получали хорошую зарплату, но, по правде говоря, квартира у нас был небольшая, где я делил комнату с братом, который старше меня на 10 лет. Теперь мой брат живет в Австралии ", — говорит Эбнер.

Его воспоминания о детстве это двухмесячные каникулы городе в Слано вблизи Дубровника, где у его семьи был дом.

"Детство помню и по путешествиям к родным в Вену. Моя семья всегда была гармоничной. Средний класс. Помню, что мама была строгой к нам с братом. Что значит строгой? Мы знали, что после 19:15, после мультиков, должны ложиться спать ", — вспоминает Эбнер.

Интересно, что его в детстве не интересовали музыкальные инструменты. Он ленился учиться играть, но в школе — и начальной, и средний — всегда был отличником.

«В общем, я нетерпеливый человек, не могу сидеть и упражняться с каким-либо инструментом, мне это быстро надоедает», — объясняет Эбнер.

Вспоминает, что в детстве мечтал, как однажды станет ветеринаром.

"Это было мечтой всей моей жизни … Мама, до того как закончила университет, работала лаборантом на ветеринарном факультете в Сараево. Я часто приходил к ней в лабораторию. Там были белые крысы, с которыми я играл. Я любил животных. Вот почему я в своё время разводил канареек. Когда их в доме родился десяток, я должен был их раздать. У меня была жаба, два хомячка. Одного хомяка звали Боно, а второго — Сизиф. Мои родители, как и большинство других, никогда не позволяли мне держать в квартире собаку ", — вспоминает Эбнер. Добавляет, что когда-то занимался спортом: "Играл в настольный теннис в клубе «Босна». Это продолжалось пару лет, но меня это не очень увлекало, сложно было добираться до стадиона «Кошева».

Дни на Алипашином поле

В период, когда Давор начал заниматься спортом, семья Эбнер переезжает в район Алипашино Поле.

"Я ходил в третий класс начальной школы, когда мы переехали. Отец получил большую квартиру. До переезда мы жили за кинотеатром «Арена». Это были мои лучшие годы детства. А в то время, когда мы переехали, в Алипашино заселяли «простачков». Факт в том, что малые, с которыми я дружил на Алипашином поле, были детьми крестьян. Я переехал из центра на окраину и должен был научиться бороться. Это был закон улицы и культурный шок для меня. Для Алипашино действовал социалистический девиз «Как втиснуть в маленькое пространство как можно больше людей». И весь, тогда еще неразвитый район, был полон грязи ", — рассказывает Эбнер.

Первые два класса начальной школы он ходил в школу «29-е ноября», после переезда — в школу «Павел Горанин», а затем — в новую школу «Андрея Рашо».

"К тому времени, когда построили мою школу, она была лучшей в Сараево — со стеклянными дверями, из красного кирпича. Помню, в то время часто выключали свет, не было ни кофe, ни масла, ни сахара. Все приобреталось по талонам, не было даже шоколада, мы покупали рафинад. Это был 1982—1983 года, а на Алипашино мы переехали в 1981-м ", — рассказывает Эбнер. Говорит, что недолго «выживали» на Алипашином поле, а потом переселились с семьей обратно в центр.

"Я поступил в среднюю ветеринарную школу в Сараево, а с 1991-го — на Ветеринарный факультет. Тогда я много занимался музыкой. Поэтому ветеринария меня не так интересовала. Это все случилось несколько странным образом. У моего старшего брата было более 600 музыкальных пластинок. Я рос с музыкой. Мой брат занимался фотографией, и я часто ему позировал. В таких случаях я требовал, чтобы он включал мне музыку. Если хотел, чтобы я позировал, он должен был включать музыку, которую я пожелаю. Я мучил его «битлами». Меня восхищало, что у брата были все их пластинки. Все знали, что если Давор позирует, значит играют «Битлы». В принципе, у нас не было ограничений на счет поп- или рок-музыки ", — вспоминает Эбнер.

От «Конвоя» до «Регины»

Давор говорит, что первый концерт, который он посетил, был концерт группы «Bijelo Dugme».

«Думаю, это был март 1985 года. Когда мы зашли в „Скендерию“, там была ужасная толпа. Помню, мой брат Сале был со своей девушкой. Помню, несколько тысяч человек остались перед входом в концертный зал. А я успел войти. Это было захватывающе», — говорит Эбнер.

О себе рассказывает, что у него всегда был слух.

"В детстве с дедом я сделал демозапись песни «Кролик и ручей» и тогда понял, что музыка станет моей профессией. Мы всегда пели на вечеринках, и я был громче всех, я всегда завывал, а народ комментировал: «Ой, молодец! Хорошо поешь!». С моим хорошим другом детства, Аднаном Ковазовичем, я пробовал создать группу «Глория». Мы звучали как «U2» ".

Тем не менее, серьёзно заниматься музыкой он начал в 1987 году, когда попал в состав сараевской группы Konvoj.

"Однажды я случайно встретил на улице типа, который занимался музыкой. Тогда ребята из Konvoj, чей вокалист, младший Шаран, уехал в Кению, репетировали, и я пошел с ним на репетицию — так и стал членом группы. Моя карьера в этой группе продолжалась два года. Мы были популярны на демо-сцене, ведь мы были молоды и хорошо играли. Даже победили на фестивале «Новые надежды, новые силы» ", — рассказывает Эбнер.

После Konvoj Давор присоединился к группе, которую позже назвали Regina.

"Тогда на музыкальной сцене Сараева образовалась «дыра», туда мы и влезли. Мы были чем-то новым. Это было новым звучанием и собственное направление — нам удалось выпустить два очень успешных альбома: «Regina» и «Ljubav nije za nas». Мы звучали как классический «мейн стрим поп». Факт в том, что мы отличались от многих популярных тогда групп. Были молодыми, но умели играть. Когда мы стали популярными, возникла проблема. У меня постоянно звонил телефон. Родители сходили с ума. И телефон пришлось все время выключать. Мы не решались его включить, потому что он бы сразу начал звонить. Но, слава богу, и это прошло ", — рассказывает Эбнер. Потом его звездную карьеру в группе Regina прервала война в Боснии и Герцеговине.

Вместо звездного будущего — мойщик окон и санитар в доме престарелых

«С началом войны я поехал в Германию. Это было время, когда я искал способы выжить, было не до звездных болезней. Я приспосабливался как знал и умел, сам поехал к дяде. Скоро переехал во Франкфурт, к приятелю Самиру Туфе, он тоже из Сараево. Он меня спас. Мне было некуда податься! У меня с собой был только рюкзак и сто марок в кармане. Это называлось проблемы беженца», — говорит Давор.

Вспоминает, что в Германии за 50-70 марок в день мыл машины, окна, работал в каком-то секонд-хенде.

«Я продавал одежду. Также следил, чтобы никто ничего не украл. Учил язык. Позже стал работать санитаром в доме престарелых. Там я провел 3,5 года. Набрался опыта. Никогда не знаешь, когда это может тебе понадобиться. У меня пожилые родители, этот опыт будет полезен так или иначе. Тяжелая работа, которая уничтожает тебя психически и физически. Трое пациентов умерли у меня на руках. И это не то, чем можно похвастаться. Но, боже мой, я старался выжить. Это меня удручало. Но в то же время это был лучший период моей жизни. У меня было много друзей во Франкфурте. Встречал людей, с которыми дружил в Сараево. Так, будто наша дружба и не была грубо прервана войной. Праздновали все религиозные праздники. По воскресеньям играли в мяч в парках или ходили на концерты. Я был на концерте „U2“ 3 июня 1993 — это была моя мечта. Просто — увидеть и умереть! Я видел их еще четыре раза после того концерта. Последний раз был на их концерте в прошлом, 2006 году, в Берлине», — рассказывает Давор.

Из Франкфурта он вскоре переезжает в Истру.

Истра и снова Сараево

«В Истре я играл. У меня была одна группа, играли тяжелый рок — мы должны были играть на судне в Финляндии, потому что предлагали хорошие деньги. Но случился раскол. Это был личный конфликт, и после этого в 1999 году я вернулся в Сараево».

В Сараево Давор поступил на филологический факультет, отдел германистики. Говорит, что он хорошо учился, но работа заставила бросить обучение.

"Ну, может я немного и ленился! Сейчас не помню, как было тогда на самом деле, меня никогда не интересовал синтаксис немецкого языка, который я должен был сдавать. Меня больше интересовала история Германии и Австрии, я рылся в этом, а синтаксис, лексикология это было пустым для меня. Не хочу быть профессором немецкого языка. Это не приносит удовольствие. Удовольствие в том, чтобы узнавать что-то о немецкой культуре и языке ", — говорит Эбнер.

По возвращении в родной город он посвятил себя музыкальным проектам.

"Была рок-группа Punkt, с которыми я выпустил альбом «Место для нас». После Punkt я занимался еще одним проектом под названием Davor Ebner & Grutibugli. С ними мы выпустили один альбом — «Как любить». И вот снова Regina, в которой я занимаюсь продвижением нового альбома ", — говорит Эбнер.

Объясняет, что Regina после 15 лет музыкальной паузы собралась совершенно случайно.

"Нас разделила война. Мы разъехались по всему свету. Я искренне думал, что Regina больше никогда не соберется. Мы с Ацо (Александар Чович) много об этом говорили. У каждого была своя жизнь. Но правда в том, что мы люди, связанные «Региной». Мы словно стали её рабами. Мы сидели и говорили об этом. Между нами не было открытых ссор, но была злость. Например, почему Ацо использовал название группы, которое ей дал я? Не было оскорблений, ведь мы виделись редко. Созванивались раз в год, и все. И встретились в 2006 году. Наш барабанщик инициировал встречу. Встретились и решили, что было бы хорошо сделать что-то с «Региной». Сначала думали о сборнике хитов, в который вошли бы хорошие песни из наших двух альбомов. Хотели просто увидеть реакцию на этот проект. Но когда начали запись, получился новый альбом. Когда говорю «новый альбом», я имею в виду старые песни в новой аранжировке. Так что фактически все случилось спонтанно. И в конечном итоге получился большой и хороший проект ", — завершает Эбнер.

Дискография группы

Состав

Текущий состав
Бывшие участники

Временная шкала

<timeline> ImageSize = width:1000 height:auto barincrement:20 PlotArea = left:110 bottom:60 top:0 right:20 Alignbars = justify DateFormat = dd/mm/yyyy Period = from:1989 till:2013 TimeAxis = orientation:horizontal format:yyyy Legend = orientation:horizontal position:bottom ScaleMajor = increment:1 start:01/01/1989

Colors =

id:Vocals value:red    legend:Вокал
id:Guitar value:blue   legend:Гитара
id:Bass   value:purple  legend:Бас-гитара
id:Drums  value:green legend:Ударные
id:Keyboard  value:black  legend:Клавишные

LineData =

at:01/01/1990 color:black layer:back
at:01/01/1991 color:black layer:back
at:01/01/1992 color:black layer:back
at:01/01/1993 color:black layer:back
at:01/01/1994 color:black layer:back
at:01/01/1995 color:black layer:back
at:01/01/1997 color:black layer:back
at:01/01/1998 color:black layer:back
at:01/01/2000 color:black layer:back
at:01/01/2001 color:black layer:back
at:01/01/2006 color:black layer:back
at:01/01/2009 color:black layer:back
at:01/01/2012 color:black layer:back

BarData =

bar:Ebner text:"Davor Ebner"
bar:Aco text:"Aleksandar Čović"
bar:Lucic text:"Goran Lučić"
bar:Jamina text:"Zoran Jamina(Pahulja)"
bar:Kalajdzic text:"Goran Kalajdžić"
bar:Milijas text:"Boris Milijaš"
bar:Canak text:"Vlada Čanak"
bar:Cabric text:"Denis Čabrić"
bar:Milicevic text:"Bojan Milićević"
bar:Antonijevic text:"Zoran Antonijević"
bar:Miljkovic text:"Nikola Miljković"
bar:Zule text:"Saša Radojević Žule"
bar:Milijas2 text:"Bojan Milijas"
bar:Lisjak text:"Dejan Lisjak"
bar:Vitas text:"Stevan Vitas"

PlotData=

width:10 textcolor:black align:left anchor:from shift:(10,-4)
bar:Ebner from:start till:01/06/1991 color:Vocals
bar:Ebner from:01/01/2006 till:end color:Vocals
bar:Aco from:start till:01/01/2001 color:Guitar
bar:Aco from:01/06/1991 till:01/01/2001 color:Vocals
bar:Aco from:01/01/2006 till:end color:Guitar
bar:Jamina from:01/06/1992 till:01/01/2001 color:Guitar
bar:Lucic from:start till:01/06/1991 color:Guitar
bar:Milicevic from:start till:01/06/1991 color:Drums
bar:Milicevic from:01/06/1992 till:01/06/1994 color:Drums
bar:Milicevic from:01/06/1999 till:01/01/2001 color:Drums
bar:Milicevic from:01/01/2006 till:end color:Drums
bar:Milijas from:start till:01/06/1991 color:Bass
bar:Milijas from:01/06/1992 till:01/06/1994 color:Bass
bar:Canak from:01/06/1991 till:01/06/1992 color:Bass
bar:Cabric from:01/06/1999 till:01/01/2001 color:Bass
bar:Cabric from:01/01/2006 till:end color:Bass
bar:Milijas2 from:start till:01/06/1991 color:Keyboard
bar:Lisjak from:01/06/1991 till:01/06/1992 color:Keyboard
bar:Vitas from:01/06/1992 till:01/06/1993 color:Keyboard
bar:Vitas from:01/06/1994 till:01/06/1997 color:Keyboard
bar:Antonijevic from:01/06/1991 till:01/06/1992 color:Drums
bar:Miljkovic from:01/06/1994 till:01/06/1997 color:Drums
bar:Kalajdzic from:01/06/1997 till:01/01/2001 color:Guitar
bar:Zule from:01/06/1997 till:01/01/2001 color:Drums

</timeline>

Напишите отзыв о статье "Regina (группа)"

Ссылки

  • [www.gruparegina.com Официальный сайт группы Regina]
  • [www.facebook.com/pages/Regina/23026902568 Официальная группа на Facebook]
  • [vk.com/club92079071 Группа VKontakte]
  • [www.youtube.com/user/gruparegina YouTube канал]
  • [plus.google.com/b/103459315596859723651/+gruparegina/posts?pageId=103459315596859723651 Страница группы в Google+]

Отрывок, характеризующий Regina (группа)

– Ты куда положил, Ростов?
– Под нижнюю подушку.
– Да нету.
Денисов скинул обе подушки на пол. Кошелька не было.
– Вот чудо то!
– Постой, ты не уронил ли? – сказал Ростов, по одной поднимая подушки и вытрясая их.
Он скинул и отряхнул одеяло. Кошелька не было.
– Уж не забыл ли я? Нет, я еще подумал, что ты точно клад под голову кладешь, – сказал Ростов. – Я тут положил кошелек. Где он? – обратился он к Лаврушке.
– Я не входил. Где положили, там и должен быть.
– Да нет…
– Вы всё так, бросите куда, да и забудете. В карманах то посмотрите.
– Нет, коли бы я не подумал про клад, – сказал Ростов, – а то я помню, что положил.
Лаврушка перерыл всю постель, заглянул под нее, под стол, перерыл всю комнату и остановился посреди комнаты. Денисов молча следил за движениями Лаврушки и, когда Лаврушка удивленно развел руками, говоря, что нигде нет, он оглянулся на Ростова.
– Г'остов, ты не школьнич…
Ростов почувствовал на себе взгляд Денисова, поднял глаза и в то же мгновение опустил их. Вся кровь его, бывшая запертою где то ниже горла, хлынула ему в лицо и глаза. Он не мог перевести дыхание.
– И в комнате то никого не было, окромя поручика да вас самих. Тут где нибудь, – сказал Лаврушка.
– Ну, ты, чог'това кукла, повог`ачивайся, ищи, – вдруг закричал Денисов, побагровев и с угрожающим жестом бросаясь на лакея. – Чтоб был кошелек, а то запог'ю. Всех запог'ю!
Ростов, обходя взглядом Денисова, стал застегивать куртку, подстегнул саблю и надел фуражку.
– Я тебе говог'ю, чтоб был кошелек, – кричал Денисов, тряся за плечи денщика и толкая его об стену.
– Денисов, оставь его; я знаю кто взял, – сказал Ростов, подходя к двери и не поднимая глаз.
Денисов остановился, подумал и, видимо поняв то, на что намекал Ростов, схватил его за руку.
– Вздог'! – закричал он так, что жилы, как веревки, надулись у него на шее и лбу. – Я тебе говог'ю, ты с ума сошел, я этого не позволю. Кошелек здесь; спущу шкуг`у с этого мег`завца, и будет здесь.
– Я знаю, кто взял, – повторил Ростов дрожащим голосом и пошел к двери.
– А я тебе говог'ю, не смей этого делать, – закричал Денисов, бросаясь к юнкеру, чтоб удержать его.
Но Ростов вырвал свою руку и с такою злобой, как будто Денисов был величайший враг его, прямо и твердо устремил на него глаза.
– Ты понимаешь ли, что говоришь? – сказал он дрожащим голосом, – кроме меня никого не было в комнате. Стало быть, ежели не то, так…
Он не мог договорить и выбежал из комнаты.
– Ах, чог'т с тобой и со всеми, – были последние слова, которые слышал Ростов.
Ростов пришел на квартиру Телянина.
– Барина дома нет, в штаб уехали, – сказал ему денщик Телянина. – Или что случилось? – прибавил денщик, удивляясь на расстроенное лицо юнкера.
– Нет, ничего.
– Немного не застали, – сказал денщик.
Штаб находился в трех верстах от Зальценека. Ростов, не заходя домой, взял лошадь и поехал в штаб. В деревне, занимаемой штабом, был трактир, посещаемый офицерами. Ростов приехал в трактир; у крыльца он увидал лошадь Телянина.
Во второй комнате трактира сидел поручик за блюдом сосисок и бутылкою вина.
– А, и вы заехали, юноша, – сказал он, улыбаясь и высоко поднимая брови.
– Да, – сказал Ростов, как будто выговорить это слово стоило большого труда, и сел за соседний стол.
Оба молчали; в комнате сидели два немца и один русский офицер. Все молчали, и слышались звуки ножей о тарелки и чавканье поручика. Когда Телянин кончил завтрак, он вынул из кармана двойной кошелек, изогнутыми кверху маленькими белыми пальцами раздвинул кольца, достал золотой и, приподняв брови, отдал деньги слуге.
– Пожалуйста, поскорее, – сказал он.
Золотой был новый. Ростов встал и подошел к Телянину.
– Позвольте посмотреть мне кошелек, – сказал он тихим, чуть слышным голосом.
С бегающими глазами, но всё поднятыми бровями Телянин подал кошелек.
– Да, хорошенький кошелек… Да… да… – сказал он и вдруг побледнел. – Посмотрите, юноша, – прибавил он.
Ростов взял в руки кошелек и посмотрел и на него, и на деньги, которые были в нем, и на Телянина. Поручик оглядывался кругом, по своей привычке и, казалось, вдруг стал очень весел.
– Коли будем в Вене, всё там оставлю, а теперь и девать некуда в этих дрянных городишках, – сказал он. – Ну, давайте, юноша, я пойду.
Ростов молчал.
– А вы что ж? тоже позавтракать? Порядочно кормят, – продолжал Телянин. – Давайте же.
Он протянул руку и взялся за кошелек. Ростов выпустил его. Телянин взял кошелек и стал опускать его в карман рейтуз, и брови его небрежно поднялись, а рот слегка раскрылся, как будто он говорил: «да, да, кладу в карман свой кошелек, и это очень просто, и никому до этого дела нет».
– Ну, что, юноша? – сказал он, вздохнув и из под приподнятых бровей взглянув в глаза Ростова. Какой то свет глаз с быстротою электрической искры перебежал из глаз Телянина в глаза Ростова и обратно, обратно и обратно, всё в одно мгновение.
– Подите сюда, – проговорил Ростов, хватая Телянина за руку. Он почти притащил его к окну. – Это деньги Денисова, вы их взяли… – прошептал он ему над ухом.
– Что?… Что?… Как вы смеете? Что?… – проговорил Телянин.
Но эти слова звучали жалобным, отчаянным криком и мольбой о прощении. Как только Ростов услыхал этот звук голоса, с души его свалился огромный камень сомнения. Он почувствовал радость и в то же мгновение ему стало жалко несчастного, стоявшего перед ним человека; но надо было до конца довести начатое дело.
– Здесь люди Бог знает что могут подумать, – бормотал Телянин, схватывая фуражку и направляясь в небольшую пустую комнату, – надо объясниться…
– Я это знаю, и я это докажу, – сказал Ростов.
– Я…
Испуганное, бледное лицо Телянина начало дрожать всеми мускулами; глаза всё так же бегали, но где то внизу, не поднимаясь до лица Ростова, и послышались всхлипыванья.
– Граф!… не губите молодого человека… вот эти несчастные деньги, возьмите их… – Он бросил их на стол. – У меня отец старик, мать!…
Ростов взял деньги, избегая взгляда Телянина, и, не говоря ни слова, пошел из комнаты. Но у двери он остановился и вернулся назад. – Боже мой, – сказал он со слезами на глазах, – как вы могли это сделать?
– Граф, – сказал Телянин, приближаясь к юнкеру.
– Не трогайте меня, – проговорил Ростов, отстраняясь. – Ежели вам нужда, возьмите эти деньги. – Он швырнул ему кошелек и выбежал из трактира.


Вечером того же дня на квартире Денисова шел оживленный разговор офицеров эскадрона.
– А я говорю вам, Ростов, что вам надо извиниться перед полковым командиром, – говорил, обращаясь к пунцово красному, взволнованному Ростову, высокий штаб ротмистр, с седеющими волосами, огромными усами и крупными чертами морщинистого лица.
Штаб ротмистр Кирстен был два раза разжалован в солдаты зa дела чести и два раза выслуживался.
– Я никому не позволю себе говорить, что я лгу! – вскрикнул Ростов. – Он сказал мне, что я лгу, а я сказал ему, что он лжет. Так с тем и останется. На дежурство может меня назначать хоть каждый день и под арест сажать, а извиняться меня никто не заставит, потому что ежели он, как полковой командир, считает недостойным себя дать мне удовлетворение, так…
– Да вы постойте, батюшка; вы послушайте меня, – перебил штаб ротмистр своим басистым голосом, спокойно разглаживая свои длинные усы. – Вы при других офицерах говорите полковому командиру, что офицер украл…
– Я не виноват, что разговор зашел при других офицерах. Может быть, не надо было говорить при них, да я не дипломат. Я затем в гусары и пошел, думал, что здесь не нужно тонкостей, а он мне говорит, что я лгу… так пусть даст мне удовлетворение…
– Это всё хорошо, никто не думает, что вы трус, да не в том дело. Спросите у Денисова, похоже это на что нибудь, чтобы юнкер требовал удовлетворения у полкового командира?
Денисов, закусив ус, с мрачным видом слушал разговор, видимо не желая вступаться в него. На вопрос штаб ротмистра он отрицательно покачал головой.
– Вы при офицерах говорите полковому командиру про эту пакость, – продолжал штаб ротмистр. – Богданыч (Богданычем называли полкового командира) вас осадил.
– Не осадил, а сказал, что я неправду говорю.
– Ну да, и вы наговорили ему глупостей, и надо извиниться.
– Ни за что! – крикнул Ростов.
– Не думал я этого от вас, – серьезно и строго сказал штаб ротмистр. – Вы не хотите извиниться, а вы, батюшка, не только перед ним, а перед всем полком, перед всеми нами, вы кругом виноваты. А вот как: кабы вы подумали да посоветовались, как обойтись с этим делом, а то вы прямо, да при офицерах, и бухнули. Что теперь делать полковому командиру? Надо отдать под суд офицера и замарать весь полк? Из за одного негодяя весь полк осрамить? Так, что ли, по вашему? А по нашему, не так. И Богданыч молодец, он вам сказал, что вы неправду говорите. Неприятно, да что делать, батюшка, сами наскочили. А теперь, как дело хотят замять, так вы из за фанаберии какой то не хотите извиниться, а хотите всё рассказать. Вам обидно, что вы подежурите, да что вам извиниться перед старым и честным офицером! Какой бы там ни был Богданыч, а всё честный и храбрый, старый полковник, так вам обидно; а замарать полк вам ничего? – Голос штаб ротмистра начинал дрожать. – Вы, батюшка, в полку без году неделя; нынче здесь, завтра перешли куда в адъютантики; вам наплевать, что говорить будут: «между павлоградскими офицерами воры!» А нам не всё равно. Так, что ли, Денисов? Не всё равно?
Денисов всё молчал и не шевелился, изредка взглядывая своими блестящими, черными глазами на Ростова.
– Вам своя фанаберия дорога, извиниться не хочется, – продолжал штаб ротмистр, – а нам, старикам, как мы выросли, да и умереть, Бог даст, приведется в полку, так нам честь полка дорога, и Богданыч это знает. Ох, как дорога, батюшка! А это нехорошо, нехорошо! Там обижайтесь или нет, а я всегда правду матку скажу. Нехорошо!
И штаб ротмистр встал и отвернулся от Ростова.
– Пг'авда, чог'т возьми! – закричал, вскакивая, Денисов. – Ну, Г'остов! Ну!
Ростов, краснея и бледнея, смотрел то на одного, то на другого офицера.
– Нет, господа, нет… вы не думайте… я очень понимаю, вы напрасно обо мне думаете так… я… для меня… я за честь полка.да что? это на деле я покажу, и для меня честь знамени…ну, всё равно, правда, я виноват!.. – Слезы стояли у него в глазах. – Я виноват, кругом виноват!… Ну, что вам еще?…
– Вот это так, граф, – поворачиваясь, крикнул штаб ротмистр, ударяя его большою рукою по плечу.
– Я тебе говог'ю, – закричал Денисов, – он малый славный.
– Так то лучше, граф, – повторил штаб ротмистр, как будто за его признание начиная величать его титулом. – Подите и извинитесь, ваше сиятельство, да с.
– Господа, всё сделаю, никто от меня слова не услышит, – умоляющим голосом проговорил Ростов, – но извиняться не могу, ей Богу, не могу, как хотите! Как я буду извиняться, точно маленький, прощенья просить?
Денисов засмеялся.
– Вам же хуже. Богданыч злопамятен, поплатитесь за упрямство, – сказал Кирстен.
– Ей Богу, не упрямство! Я не могу вам описать, какое чувство, не могу…
– Ну, ваша воля, – сказал штаб ротмистр. – Что ж, мерзавец то этот куда делся? – спросил он у Денисова.
– Сказался больным, завтг'а велено пг'иказом исключить, – проговорил Денисов.
– Это болезнь, иначе нельзя объяснить, – сказал штаб ротмистр.
– Уж там болезнь не болезнь, а не попадайся он мне на глаза – убью! – кровожадно прокричал Денисов.
В комнату вошел Жерков.
– Ты как? – обратились вдруг офицеры к вошедшему.
– Поход, господа. Мак в плен сдался и с армией, совсем.
– Врешь!
– Сам видел.
– Как? Мака живого видел? с руками, с ногами?
– Поход! Поход! Дать ему бутылку за такую новость. Ты как же сюда попал?
– Опять в полк выслали, за чорта, за Мака. Австрийской генерал пожаловался. Я его поздравил с приездом Мака…Ты что, Ростов, точно из бани?
– Тут, брат, у нас, такая каша второй день.
Вошел полковой адъютант и подтвердил известие, привезенное Жерковым. На завтра велено было выступать.
– Поход, господа!
– Ну, и слава Богу, засиделись.


Кутузов отступил к Вене, уничтожая за собой мосты на реках Инне (в Браунау) и Трауне (в Линце). 23 го октября .русские войска переходили реку Энс. Русские обозы, артиллерия и колонны войск в середине дня тянулись через город Энс, по сю и по ту сторону моста.
День был теплый, осенний и дождливый. Пространная перспектива, раскрывавшаяся с возвышения, где стояли русские батареи, защищавшие мост, то вдруг затягивалась кисейным занавесом косого дождя, то вдруг расширялась, и при свете солнца далеко и ясно становились видны предметы, точно покрытые лаком. Виднелся городок под ногами с своими белыми домами и красными крышами, собором и мостом, по обеим сторонам которого, толпясь, лилися массы русских войск. Виднелись на повороте Дуная суда, и остров, и замок с парком, окруженный водами впадения Энса в Дунай, виднелся левый скалистый и покрытый сосновым лесом берег Дуная с таинственною далью зеленых вершин и голубеющими ущельями. Виднелись башни монастыря, выдававшегося из за соснового, казавшегося нетронутым, дикого леса; далеко впереди на горе, по ту сторону Энса, виднелись разъезды неприятеля.
Между орудиями, на высоте, стояли спереди начальник ариергарда генерал с свитским офицером, рассматривая в трубу местность. Несколько позади сидел на хоботе орудия Несвицкий, посланный от главнокомандующего к ариергарду.
Казак, сопутствовавший Несвицкому, подал сумочку и фляжку, и Несвицкий угощал офицеров пирожками и настоящим доппелькюмелем. Офицеры радостно окружали его, кто на коленах, кто сидя по турецки на мокрой траве.
– Да, не дурак был этот австрийский князь, что тут замок выстроил. Славное место. Что же вы не едите, господа? – говорил Несвицкий.
– Покорно благодарю, князь, – отвечал один из офицеров, с удовольствием разговаривая с таким важным штабным чиновником. – Прекрасное место. Мы мимо самого парка проходили, двух оленей видели, и дом какой чудесный!
– Посмотрите, князь, – сказал другой, которому очень хотелось взять еще пирожок, но совестно было, и который поэтому притворялся, что он оглядывает местность, – посмотрите ка, уж забрались туда наши пехотные. Вон там, на лужку, за деревней, трое тащут что то. .Они проберут этот дворец, – сказал он с видимым одобрением.
– И то, и то, – сказал Несвицкий. – Нет, а чего бы я желал, – прибавил он, прожевывая пирожок в своем красивом влажном рте, – так это вон туда забраться.
Он указывал на монастырь с башнями, видневшийся на горе. Он улыбнулся, глаза его сузились и засветились.
– А ведь хорошо бы, господа!
Офицеры засмеялись.
– Хоть бы попугать этих монашенок. Итальянки, говорят, есть молоденькие. Право, пять лет жизни отдал бы!
– Им ведь и скучно, – смеясь, сказал офицер, который был посмелее.
Между тем свитский офицер, стоявший впереди, указывал что то генералу; генерал смотрел в зрительную трубку.
– Ну, так и есть, так и есть, – сердито сказал генерал, опуская трубку от глаз и пожимая плечами, – так и есть, станут бить по переправе. И что они там мешкают?
На той стороне простым глазом виден был неприятель и его батарея, из которой показался молочно белый дымок. Вслед за дымком раздался дальний выстрел, и видно было, как наши войска заспешили на переправе.
Несвицкий, отдуваясь, поднялся и, улыбаясь, подошел к генералу.
– Не угодно ли закусить вашему превосходительству? – сказал он.
– Нехорошо дело, – сказал генерал, не отвечая ему, – замешкались наши.
– Не съездить ли, ваше превосходительство? – сказал Несвицкий.
– Да, съездите, пожалуйста, – сказал генерал, повторяя то, что уже раз подробно было приказано, – и скажите гусарам, чтобы они последние перешли и зажгли мост, как я приказывал, да чтобы горючие материалы на мосту еще осмотреть.
– Очень хорошо, – отвечал Несвицкий.
Он кликнул казака с лошадью, велел убрать сумочку и фляжку и легко перекинул свое тяжелое тело на седло.
– Право, заеду к монашенкам, – сказал он офицерам, с улыбкою глядевшим на него, и поехал по вьющейся тропинке под гору.
– Нут ка, куда донесет, капитан, хватите ка! – сказал генерал, обращаясь к артиллеристу. – Позабавьтесь от скуки.
– Прислуга к орудиям! – скомандовал офицер.
И через минуту весело выбежали от костров артиллеристы и зарядили.
– Первое! – послышалась команда.
Бойко отскочил 1 й номер. Металлически, оглушая, зазвенело орудие, и через головы всех наших под горой, свистя, пролетела граната и, далеко не долетев до неприятеля, дымком показала место своего падения и лопнула.
Лица солдат и офицеров повеселели при этом звуке; все поднялись и занялись наблюдениями над видными, как на ладони, движениями внизу наших войск и впереди – движениями приближавшегося неприятеля. Солнце в ту же минуту совсем вышло из за туч, и этот красивый звук одинокого выстрела и блеск яркого солнца слились в одно бодрое и веселое впечатление.


Над мостом уже пролетели два неприятельские ядра, и на мосту была давка. В средине моста, слезши с лошади, прижатый своим толстым телом к перилам, стоял князь Несвицкий.
Он, смеючись, оглядывался назад на своего казака, который с двумя лошадьми в поводу стоял несколько шагов позади его.
Только что князь Несвицкий хотел двинуться вперед, как опять солдаты и повозки напирали на него и опять прижимали его к перилам, и ему ничего не оставалось, как улыбаться.
– Экой ты, братец, мой! – говорил казак фурштатскому солдату с повозкой, напиравшему на толпившуюся v самых колес и лошадей пехоту, – экой ты! Нет, чтобы подождать: видишь, генералу проехать.
Но фурштат, не обращая внимания на наименование генерала, кричал на солдат, запружавших ему дорогу: – Эй! землячки! держись влево, постой! – Но землячки, теснясь плечо с плечом, цепляясь штыками и не прерываясь, двигались по мосту одною сплошною массой. Поглядев за перила вниз, князь Несвицкий видел быстрые, шумные, невысокие волны Энса, которые, сливаясь, рябея и загибаясь около свай моста, перегоняли одна другую. Поглядев на мост, он видел столь же однообразные живые волны солдат, кутасы, кивера с чехлами, ранцы, штыки, длинные ружья и из под киверов лица с широкими скулами, ввалившимися щеками и беззаботно усталыми выражениями и движущиеся ноги по натасканной на доски моста липкой грязи. Иногда между однообразными волнами солдат, как взбрызг белой пены в волнах Энса, протискивался между солдатами офицер в плаще, с своею отличною от солдат физиономией; иногда, как щепка, вьющаяся по реке, уносился по мосту волнами пехоты пеший гусар, денщик или житель; иногда, как бревно, плывущее по реке, окруженная со всех сторон, проплывала по мосту ротная или офицерская, наложенная доверху и прикрытая кожами, повозка.
– Вишь, их, как плотину, прорвало, – безнадежно останавливаясь, говорил казак. – Много ль вас еще там?
– Мелион без одного! – подмигивая говорил близко проходивший в прорванной шинели веселый солдат и скрывался; за ним проходил другой, старый солдат.
– Как он (он – неприятель) таперича по мосту примется зажаривать, – говорил мрачно старый солдат, обращаясь к товарищу, – забудешь чесаться.
И солдат проходил. За ним другой солдат ехал на повозке.
– Куда, чорт, подвертки запихал? – говорил денщик, бегом следуя за повозкой и шаря в задке.
И этот проходил с повозкой. За этим шли веселые и, видимо, выпившие солдаты.
– Как он его, милый человек, полыхнет прикладом то в самые зубы… – радостно говорил один солдат в высоко подоткнутой шинели, широко размахивая рукой.
– То то оно, сладкая ветчина то. – отвечал другой с хохотом.
И они прошли, так что Несвицкий не узнал, кого ударили в зубы и к чему относилась ветчина.
– Эк торопятся, что он холодную пустил, так и думаешь, всех перебьют. – говорил унтер офицер сердито и укоризненно.
– Как оно пролетит мимо меня, дяденька, ядро то, – говорил, едва удерживаясь от смеха, с огромным ртом молодой солдат, – я так и обмер. Право, ей Богу, так испужался, беда! – говорил этот солдат, как будто хвастаясь тем, что он испугался. И этот проходил. За ним следовала повозка, непохожая на все проезжавшие до сих пор. Это был немецкий форшпан на паре, нагруженный, казалось, целым домом; за форшпаном, который вез немец, привязана была красивая, пестрая, с огромным вымем, корова. На перинах сидела женщина с грудным ребенком, старуха и молодая, багроворумяная, здоровая девушка немка. Видно, по особому разрешению были пропущены эти выселявшиеся жители. Глаза всех солдат обратились на женщин, и, пока проезжала повозка, двигаясь шаг за шагом, и, все замечания солдат относились только к двум женщинам. На всех лицах была почти одна и та же улыбка непристойных мыслей об этой женщине.
– Ишь, колбаса то, тоже убирается!
– Продай матушку, – ударяя на последнем слоге, говорил другой солдат, обращаясь к немцу, который, опустив глаза, сердито и испуганно шел широким шагом.
– Эк убралась как! То то черти!
– Вот бы тебе к ним стоять, Федотов.
– Видали, брат!
– Куда вы? – спрашивал пехотный офицер, евший яблоко, тоже полуулыбаясь и глядя на красивую девушку.
Немец, закрыв глаза, показывал, что не понимает.
– Хочешь, возьми себе, – говорил офицер, подавая девушке яблоко. Девушка улыбнулась и взяла. Несвицкий, как и все, бывшие на мосту, не спускал глаз с женщин, пока они не проехали. Когда они проехали, опять шли такие же солдаты, с такими же разговорами, и, наконец, все остановились. Как это часто бывает, на выезде моста замялись лошади в ротной повозке, и вся толпа должна была ждать.
– И что становятся? Порядку то нет! – говорили солдаты. – Куда прешь? Чорт! Нет того, чтобы подождать. Хуже того будет, как он мост подожжет. Вишь, и офицера то приперли, – говорили с разных сторон остановившиеся толпы, оглядывая друг друга, и всё жались вперед к выходу.
Оглянувшись под мост на воды Энса, Несвицкий вдруг услышал еще новый для него звук, быстро приближающегося… чего то большого и чего то шлепнувшегося в воду.