Rollei

Rollei
Основание	1920
Основатели	Паул Франке, Рейнольд Хайдеке
Отрасль	оптическое оборудования
Сайт	[www.rollei.com lei.com]

К:Компании, основанные в 1920 году

Rollei — германский производитель фотоаппаратов, фототоваров и оптического оборудования.

История

Компания была основана в 1920 году Паулем Франке (Paul Franke 1888—1950) и Рейнольдом Хайдеке (Reinhold Heidecke 1881—1960) в Брауншвейге, Нижняя Саксония под названием Franke & Heidecke — Fabrik Photographischer Prazisionsapparate. Компания производила фотоаппараты среднего формата под названием Rolleiflex и Rolleicord.

Названия компании

Компания несколько раз меняла своё наименование: в 1962 году — Rollei-Werke Franke & Heidecke, в 1979 году — Rollei-Werke Franke & Heidecke GmbH & Co. KG, в 1981 году — Photo Rollei GmbH & Co. KG и в 2004 году Rollei GmbH. Rollei Ltd была создана в 2006 году в Берлине.

Начало деятельности

Рейнольд Хайдеке работал в Брауншвейге в компании Voigtländer. В 1916 году Хайдеке предложил организовать производство плёночных фотоаппаратов, но из-за различных технических проблем его идея была отвергнута. Хайдеке пытался привлечь капитал для организации собственного производства фотоаппаратов. Хайдеке рассказал о своих планах фотографу и бывшему сотруднику Voigtländer Паулю Франке. Франке внёс 75 тысяч марок из своих собственных средств и привлёк из разных источников ещё 200 тысяч марок. В ноябре 1919 года два компаньона начали получать лицензию, и 1 февраля 1920 года компания Franke & Heidecke начала свою работу.

Для производственных помещений они арендовали несколько комнат в доме по адресу Viewegstraße 32. В соседних помещениях располагалась школа танцев. Через год Franke & Heidecke уже занимала всё здание, а в 1922 году компания получила кредит для покупки собственного здания.

Стерео Heidoscop

В начале своей деятельности компания производила стереофотоаппараты. Хайдеке был хорошо знаком с ними по работе в Voigtländer. Он создал фотоаппарат с двумя объективами Carl Zeiss Jena Tessar (f/4,5, 55 мм) и с объективом видоискателя между ними Carl Zeiss Super triplet (f/3,2). В фотоаппарате использовалась фотопластинка размером 4,5×10,7 см. Фотоаппарат назывался Heidoscop — от фамилии Heidecke. Производство стереофотоаппартов началось в 1921 году.

К тому времени фотоплёнка уже получила широкое распространение, и компания решила заменить в Heidoscop фотопластинку на фотоплёнку. Heidoscop пользовался хорошим спросом, и в 1923 году компания начала выпуск Heidoscop с плёнкой типа 117. Название нового фотоаппарата заменили на Rollheidoscop от имени Reinhold (или от названия катушечной плёнки «roll»), которое постепенно изменилось в Rolleidoscop, а потом просто в Rollei.

Гиперинфляция

Пауль Франке был коммерческим директором компании. Из-за шума мэрия города решила перенести завод Franke & Heidecke в другое место. 10 января 1923 года компания приобрела новое помещение площадью 60 тысяч м². В 1930 году в компании работали 800 сотрудников.

Rolleiflex

Многие фотографы в 1920-е использовали стереофотоаппараты для получения обычных фотографий. Для этого они вынимали из стереофотоаппарата с тремя объективами один объектив. Рейнольд Хайдеке решил развить эту идею и в 1927 году был создан первый прототип новой камеры, который получил название Rolleiflex. В 1916 году Хайдеке в своём подвале работал с фотоаппаратом Kodak. Однажды он обнаружил, что деревянный корпус фотоаппарата прогрызли крысы. Хайдеке разрабатывал фотоаппарат для эксплуатации в экстремальных условиях, в том числе в тропиках. Поэтому корпус камеры Rolleiflex изготовлялся из алюминия.

В 1928 году появились первые 10 прототипов двухобъективных фотоаппаратов Rolleiflex. До конца года было произведено 14 экземпляров. Новый Rolleiflex был разработан для плёнки форматом 6×6 см. Хайдеке удалось сделать компактную камеру, оптимальным образом использовав внутреннее пространство. В результате два объектива (объектив и объектив видоискателя) оказались близко расположены друг к другу. Минимальное расстояние фокусировки сократилось до одного метра. Производство нового 6×6 Rolleiflex началось в 1929 году.

Babyflex

Жена Хайдеке предложила выпускать для женщин уменьшенную версию Rolleiflex. Rolleiflex с форматом плёнки 4×4 см поставлялся на экспорт под названием Babyflex. Камера продавалась в небольших количествах, поэтому сразу после войны её выпуск не возобновили. Babyflex вновь начали производить в 1957 году. До 1963 года Babyflex продавался в сером корпусе, а с 1963 до 1968 года — в чёрном корпусе. Всего было продано около 67 тысяч фотоаппаратов.

Студийная камера

В 1932 году компания предложила владельцу известного берлинского фотосалона Kardas Соломону Кану (Solomon Kahn) организовать производство Rollei с форматом плёнки 9×9 см. Предполагалось, что клиентам будет удобнее хранить дома плёнку негатива, а не стеклянную пластинку. Также фотографу было бы удобнее ходить на домашние вызовы с плёночной камерой. После неудачи с Babyflex компания проявила осторожность с производством новой модели. Для Кана был произведён демонстрационный экземпляр, а потом ещё несколько штук для разных фотосалонов. После ареста Кана производство студийных камер прекратили. Всего было изготовлено 14 экземпляров.

Rolleicord

В 1933 году началось производство более дешевой версии Rolleiflex под названием Rolleicord. На нём были установлены простые объективы, стальная задняя панель, а на первых версиях даже не было счётчика кадров. Rolleicord производился до 1976 года. Всего было произведено 2 699 505 экземпляров.

Rolleiflex Automat

В июне 1937 года была представлена новая версия камеры Rolleiflex — Rolleiflex Automat. В новой камере плёнка автоматически переводилась на новый кадр. Это ускоряло работу фотографа и предотвращало случайную двойную экспозицию на одном кадре.

В 1937 году Rolleiflex Automat и его создатель Рейнольд Хайдеке получили Гран При Всемирной выставки в Париже.

У компании начались задержки с выполнением контрактов: было много заказов и не хватало производственных площадей. К 1938 году был построен ещё один завод площадью 3 000 м² на 700 рабочих мест. Теперь компания могла ежегодно производить 300 тысяч фотоаппаратов.

Вторая мировая война

Во время Второй мировой войны заводы Franke & Heidecke продолжали выпускать фотоаппараты. С 1940 года компания прекратила разработку новых моделей, был окончательно прекращён выпуск стереофотоаппаратов. Численность сотрудников сократилась до 600 человек. Компания утратила значительные внешние рынки сбыта, фотоаппараты продавались только в нейтральные страны. Во время войны было разрушено 40 % зданий и более 50 % оборудования компании.

Брауншвейг оказался в британской оккупационной зоне. Производство возобновилось с 72 сотрудниками. К концу 1945 года у Franke & Heidecke было 172 сотрудника. Вся продукция 1945 года была поставлена Британскому Министерству обороны. Использовались объективы производства Schneider Kreuznach.

1950—1963

Весной 1950 года умер Пауль Франкe. В компании начал работать его сын Хорст (Horst Franke). Под руководством Хорста компания развивалась не столь удачно, как при его отце. Rolleiflex оставался популярной камерой, но во всём мире появилось около 500 копий, из них более половины производились в Японии.

В 1956 году появилась камера Mamiya серии C. У камеры было три сменных объектива: нормальный, телеобъектив и широкоугольный. Позднее объективов стало шесть — они перекрывали диапазон фокусных расстояний от 55 мм до 250 мм. Rolleiflex продавался с несменяемым объективом. Rollei начала бесплатно раздавать свои фотоаппараты репортёрам. Только в 1959 году появился Tele-Rolleiflex с телеобъективом Zeiss Sonnar f/4, 135 мм. Tele-Rolleiflex предназначался для портретной съёмки. В 1961 году появилась версия Rolleiflex с широкоугольным объективом f/4, 55 мм.

К 1950 году в компании работало 1000 человек, в 1956 году количество сотрудников компании выросло до 1600, а в 1957 году в компании работало более 2000 человек. В 1956 году компания продала свою миллионную камеру.

1960-е

К 1963 году компания столкнулась с первым в своей послевоенной истории кризисом. 1 января 1964 года Хорста Франке сменил 38-летний физик из Гамбурга Гейнрих Пизель (Heinrich Peesel). Пизель предложил новые продукты:

• Rollei 35 — компактная камера для плёнки типа 135;
• SL 66 — конкурент Hasselblad 500;
• Rolleiscop — диапроектор.

В 1966 году был выпущен компактный Rollei 35 для плёнки 135 формата — самый маленький аппарат своего класса. В этом же году появилась модель Photokina — однообъективный фотоаппарат со сменным объективом. Новые продукты хорошо продавались, и продажи компании росли ежегодно на 30 %. Оборот компании вырос с 24 миллионов марок в 1964 году до 85 миллионов марок в 1970 году.

В 1966 году потомки Heidecke продали свою долю в компании потомкам Franke. У компании появились новые заводы, в том числе в Сингапуре.

1970-е

В 1970 году Пизель получил разрешение правительства Сингапура на строительство завода. Пизель обещал создать 10 000 рабочих мест в Сингапуре до 1980 года. Отделение Rollei в Сингапуре было формально самостоятельным, но не имело собственных разработчиков. К 1974 году на заводе в Сингапуре работало 5696 человек. Продажи Rollei были недостаточными, чтобы полностью загрузить завод, и в 1979 году завод начал принимать заказы от посторонних производителей.

26 августа 1974 года Пизель был уволен из компании. Компания получила убыток размером 37 миллионов марок при продажах $ 137 миллионов. Долг компании вырос до 500 миллионов марок, компания на 97 % принадлежала банкам-кредиторам. В 1975 году компания была вынуждена провести сокращения персонала. 1 апреля 1975 года был назначен новый директор.

В сентябре 1976 года начался выпуск Rolleiflex SLX — первой среднеформатной камеры с электронным управлением.

1980-е

Из-за ценового давления японских конкурентов компания в 1981 году оказалась на грани банкротства, и была выкуплена британской компанией United Scientific Holding. Новый владелец создал компанию Roll Optics Ltd., и назначил нового директора — Ханс Хайнц Порст (Hanns Heinz Porst — бывший владелец компании Porst). Порст принял решение сконцентрироваться на выпуске камер среднего формата, и прекратить выпуск фотоаппаратов других форматов. Появляется линейка камер Rolleiflex 6000. Первой камерой этой серии была Rolleiflex 6006, начало производства которой началось в 1984 году. В отличие от камеры предыдущего поколения Rolleiflex SLX, камера имела сменные магазины под плёнку и TTL-экспонометрию.

В 1988 году компания выпустила профессиональную камеру Rolleiflex 6008 Professional. В 1982 году Rollei начала производить бинокли для армии Германии.

В июне 1987 года Rollei вновь оказалась под контролем германского бизнеса — компанию купила Jos. Schneider Optische Werke Kreuznach.

В 1992 году Rollei выкупила свои акции у Jos. Schneider Optische Werke Kreuznach и стала самостоятельной компанией. В 1995 году компания была продана Samsung Techwin, а в 1999 году вновь выкуплена менеджментом. В 2002 году Rollei была продана инвестиционной группе из Дании, а в 2005 году компания разделилась на две части: «Rollei GmbH» в Берлине (владеет брендом Rollei) и «Franke & Heidecke GmbH, Feinmechanik und Optik» в Брауншвейге. В начале 2009 года «Franke & Heidecke GmbH, Feinmechanik und Optik» объявила о банкротстве. Производство камер Rolleiflex и Rollei 35 продолжает компания DHW Fototechnik, созданная бывшими сотрудниками Franke & Heidecke.

В 2002 году компания выпускает первую среднеформатную камеру с кадром 6×6 с автофокусом Rolleiflex 6008 AF. С 2007 года выпускается камера Rolleiflex Hy6, имеющая возможность установки цифровых и пленочных задников.

RolleiMetric GmbH — с 1986 года производит измерительное оборудование и фотокамеры для воздушной съёмки. В 2008 году была куплена компанией Trimble.

Фотоаппараты Rollei

Среднеформатные

• Rolleiflex 3.5F — двухобъективный с 75 мм объективом F3.5 Planar.
• Rolleiflex SL66 и SL66E SLR.
• Rolleicord Vb — A — двухобъективный фотоаппарат для любителей.
• Rolleiflex 2.8GX.

Современные

• Rollei 6008 integral — однообъективный.
• Rollei 4.0 FW TLR — двухобъективный фотоаппарат с 50 мм объективом F4 Super-Angulon.
• HY6 — выпускается совместно с Sinar.

Формат 35 мм

• Rollei 35 — компактный шкальный фотоаппарат с 40 мм объективом F3.5 Carl Zeiss Tessar
• Rollei 35S — выпускался в Сингапуре с 40 мм f2.8 объективом Zeiss Sonnar
• Rolleimatic
• Rolleiflex SL2000 (или 3003) SLR
• Rolleiflex SL35 range — производился с 1970 года до конца 1980-х, с объективами Carl Zeiss, Schneider и Rolleinar (производился для Rollei компанией Mamiya).

Современные

• Rollei 35 RF — дальномерный фотоаппарат. Производится с 2002 года.

Цифровые

• Rollei Mini Digi — стилизован под миниатюрный Rolleiflex TLR.
• Rollei Prego series — линейка 18 моделей фотоаппаратов. Производится с сентября 2007 года.
• Rollei Compactline 360 TS и Rollei Compactline 370 TS.
• Rollei Kids 100 — детская камера. Производится с 2010 года.

Аксессуары для фотоаппаратов Rollei

• Rolleinar — макрообъективы Rolleinar 1, Rolleinar 2 и Rolleinar 3
• Rolleifix — площадка крепления фотоаппарата к штативу
• Rolleipol — светофильтры
• Rolleikin — позволяет использовать 35-мм плёнку
• Rollei panorama head — для изготовления панорамных фотографий
• Rollei Pistol Grip — ручка для фотоаппаратов
• Rolleimarin — для съёмки под водой

См. также

• Rolleiflex

Ссылки

• [www.rollei.com ROLLEI GmbH]
• [www.mir.com.my/rb/photography/companies/rollei/index.htm История компании]
• [www.franke-heidecke.net/ Franke & Heidecke]
• [www.dhw-fototechnik.de DHW Fototechnik GmbH]

Отрывок, характеризующий Rollei

– С отцом и сестрой, не забудь, – тихо сказал князь Андрей.
– Всё равно одна, без моих друзей… И хочет, чтобы я не боялась.
Тон ее уже был ворчливый, губка поднялась, придавая лицу не радостное, а зверское, беличье выраженье. Она замолчала, как будто находя неприличным говорить при Пьере про свою беременность, тогда как в этом и состояла сущность дела.
– Всё таки я не понял, de quoi vous avez peur, [Чего ты боишься,] – медлительно проговорил князь Андрей, не спуская глаз с жены.
Княгиня покраснела и отчаянно взмахнула руками.
– Non, Andre, je dis que vous avez tellement, tellement change… [Нет, Андрей, я говорю: ты так, так переменился…]
– Твой доктор велит тебе раньше ложиться, – сказал князь Андрей. – Ты бы шла спать.
Княгиня ничего не сказала, и вдруг короткая с усиками губка задрожала; князь Андрей, встав и пожав плечами, прошел по комнате.
Пьер удивленно и наивно смотрел через очки то на него, то на княгиню и зашевелился, как будто он тоже хотел встать, но опять раздумывал.
– Что мне за дело, что тут мсье Пьер, – вдруг сказала маленькая княгиня, и хорошенькое лицо ее вдруг распустилось в слезливую гримасу. – Я тебе давно хотела сказать, Andre: за что ты ко мне так переменился? Что я тебе сделала? Ты едешь в армию, ты меня не жалеешь. За что?
– Lise! – только сказал князь Андрей; но в этом слове были и просьба, и угроза, и, главное, уверение в том, что она сама раскается в своих словах; но она торопливо продолжала:
– Ты обращаешься со мной, как с больною или с ребенком. Я всё вижу. Разве ты такой был полгода назад?
– Lise, я прошу вас перестать, – сказал князь Андрей еще выразительнее.
Пьер, всё более и более приходивший в волнение во время этого разговора, встал и подошел к княгине. Он, казалось, не мог переносить вида слез и сам готов был заплакать.
– Успокойтесь, княгиня. Вам это так кажется, потому что я вас уверяю, я сам испытал… отчего… потому что… Нет, извините, чужой тут лишний… Нет, успокойтесь… Прощайте…
Князь Андрей остановил его за руку.
– Нет, постой, Пьер. Княгиня так добра, что не захочет лишить меня удовольствия провести с тобою вечер.
– Нет, он только о себе думает, – проговорила княгиня, не удерживая сердитых слез.
– Lise, – сказал сухо князь Андрей, поднимая тон на ту степень, которая показывает, что терпение истощено.
Вдруг сердитое беличье выражение красивого личика княгини заменилось привлекательным и возбуждающим сострадание выражением страха; она исподлобья взглянула своими прекрасными глазками на мужа, и на лице ее показалось то робкое и признающееся выражение, какое бывает у собаки, быстро, но слабо помахивающей опущенным хвостом.
– Mon Dieu, mon Dieu! [Боже мой, Боже мой!] – проговорила княгиня и, подобрав одною рукой складку платья, подошла к мужу и поцеловала его в лоб.
– Bonsoir, Lise, [Доброй ночи, Лиза,] – сказал князь Андрей, вставая и учтиво, как у посторонней, целуя руку.


Друзья молчали. Ни тот, ни другой не начинал говорить. Пьер поглядывал на князя Андрея, князь Андрей потирал себе лоб своею маленькою рукой.
– Пойдем ужинать, – сказал он со вздохом, вставая и направляясь к двери.
Они вошли в изящно, заново, богато отделанную столовую. Всё, от салфеток до серебра, фаянса и хрусталя, носило на себе тот особенный отпечаток новизны, который бывает в хозяйстве молодых супругов. В середине ужина князь Андрей облокотился и, как человек, давно имеющий что нибудь на сердце и вдруг решающийся высказаться, с выражением нервного раздражения, в каком Пьер никогда еще не видал своего приятеля, начал говорить:
– Никогда, никогда не женись, мой друг; вот тебе мой совет: не женись до тех пор, пока ты не скажешь себе, что ты сделал всё, что мог, и до тех пор, пока ты не перестанешь любить ту женщину, какую ты выбрал, пока ты не увидишь ее ясно; а то ты ошибешься жестоко и непоправимо. Женись стариком, никуда негодным… А то пропадет всё, что в тебе есть хорошего и высокого. Всё истратится по мелочам. Да, да, да! Не смотри на меня с таким удивлением. Ежели ты ждешь от себя чего нибудь впереди, то на каждом шагу ты будешь чувствовать, что для тебя всё кончено, всё закрыто, кроме гостиной, где ты будешь стоять на одной доске с придворным лакеем и идиотом… Да что!…
Он энергически махнул рукой.
Пьер снял очки, отчего лицо его изменилось, еще более выказывая доброту, и удивленно глядел на друга.
– Моя жена, – продолжал князь Андрей, – прекрасная женщина. Это одна из тех редких женщин, с которою можно быть покойным за свою честь; но, Боже мой, чего бы я не дал теперь, чтобы не быть женатым! Это я тебе одному и первому говорю, потому что я люблю тебя.
Князь Андрей, говоря это, был еще менее похож, чем прежде, на того Болконского, который развалившись сидел в креслах Анны Павловны и сквозь зубы, щурясь, говорил французские фразы. Его сухое лицо всё дрожало нервическим оживлением каждого мускула; глаза, в которых прежде казался потушенным огонь жизни, теперь блестели лучистым, ярким блеском. Видно было, что чем безжизненнее казался он в обыкновенное время, тем энергичнее был он в эти минуты почти болезненного раздражения.
– Ты не понимаешь, отчего я это говорю, – продолжал он. – Ведь это целая история жизни. Ты говоришь, Бонапарте и его карьера, – сказал он, хотя Пьер и не говорил про Бонапарте. – Ты говоришь Бонапарте; но Бонапарте, когда он работал, шаг за шагом шел к цели, он был свободен, у него ничего не было, кроме его цели, – и он достиг ее. Но свяжи себя с женщиной – и как скованный колодник, теряешь всякую свободу. И всё, что есть в тебе надежд и сил, всё только тяготит и раскаянием мучает тебя. Гостиные, сплетни, балы, тщеславие, ничтожество – вот заколдованный круг, из которого я не могу выйти. Я теперь отправляюсь на войну, на величайшую войну, какая только бывала, а я ничего не знаю и никуда не гожусь. Je suis tres aimable et tres caustique, [Я очень мил и очень едок,] – продолжал князь Андрей, – и у Анны Павловны меня слушают. И это глупое общество, без которого не может жить моя жена, и эти женщины… Ежели бы ты только мог знать, что это такое toutes les femmes distinguees [все эти женщины хорошего общества] и вообще женщины! Отец мой прав. Эгоизм, тщеславие, тупоумие, ничтожество во всем – вот женщины, когда показываются все так, как они есть. Посмотришь на них в свете, кажется, что что то есть, а ничего, ничего, ничего! Да, не женись, душа моя, не женись, – кончил князь Андрей.
– Мне смешно, – сказал Пьер, – что вы себя, вы себя считаете неспособным, свою жизнь – испорченною жизнью. У вас всё, всё впереди. И вы…
Он не сказал, что вы , но уже тон его показывал, как высоко ценит он друга и как много ждет от него в будущем.
«Как он может это говорить!» думал Пьер. Пьер считал князя Андрея образцом всех совершенств именно оттого, что князь Андрей в высшей степени соединял все те качества, которых не было у Пьера и которые ближе всего можно выразить понятием – силы воли. Пьер всегда удивлялся способности князя Андрея спокойного обращения со всякого рода людьми, его необыкновенной памяти, начитанности (он всё читал, всё знал, обо всем имел понятие) и больше всего его способности работать и учиться. Ежели часто Пьера поражало в Андрее отсутствие способности мечтательного философствования (к чему особенно был склонен Пьер), то и в этом он видел не недостаток, а силу.
В самых лучших, дружеских и простых отношениях лесть или похвала необходимы, как подмазка необходима для колес, чтоб они ехали.
– Je suis un homme fini, [Я человек конченный,] – сказал князь Андрей. – Что обо мне говорить? Давай говорить о тебе, – сказал он, помолчав и улыбнувшись своим утешительным мыслям.
Улыбка эта в то же мгновение отразилась на лице Пьера.
– А обо мне что говорить? – сказал Пьер, распуская свой рот в беззаботную, веселую улыбку. – Что я такое? Je suis un batard [Я незаконный сын!] – И он вдруг багрово покраснел. Видно было, что он сделал большое усилие, чтобы сказать это. – Sans nom, sans fortune… [Без имени, без состояния…] И что ж, право… – Но он не сказал, что право . – Я cвободен пока, и мне хорошо. Я только никак не знаю, что мне начать. Я хотел серьезно посоветоваться с вами.
Князь Андрей добрыми глазами смотрел на него. Но во взгляде его, дружеском, ласковом, всё таки выражалось сознание своего превосходства.
– Ты мне дорог, особенно потому, что ты один живой человек среди всего нашего света. Тебе хорошо. Выбери, что хочешь; это всё равно. Ты везде будешь хорош, но одно: перестань ты ездить к этим Курагиным, вести эту жизнь. Так это не идет тебе: все эти кутежи, и гусарство, и всё…
– Que voulez vous, mon cher, – сказал Пьер, пожимая плечами, – les femmes, mon cher, les femmes! [Что вы хотите, дорогой мой, женщины, дорогой мой, женщины!]
– Не понимаю, – отвечал Андрей. – Les femmes comme il faut, [Порядочные женщины,] это другое дело; но les femmes Курагина, les femmes et le vin, [женщины Курагина, женщины и вино,] не понимаю!
Пьер жил y князя Василия Курагина и участвовал в разгульной жизни его сына Анатоля, того самого, которого для исправления собирались женить на сестре князя Андрея.
– Знаете что, – сказал Пьер, как будто ему пришла неожиданно счастливая мысль, – серьезно, я давно это думал. С этою жизнью я ничего не могу ни решить, ни обдумать. Голова болит, денег нет. Нынче он меня звал, я не поеду.
– Дай мне честное слово, что ты не будешь ездить?
– Честное слово!


Уже был второй час ночи, когда Пьер вышел oт своего друга. Ночь была июньская, петербургская, бессумрачная ночь. Пьер сел в извозчичью коляску с намерением ехать домой. Но чем ближе он подъезжал, тем более он чувствовал невозможность заснуть в эту ночь, походившую более на вечер или на утро. Далеко было видно по пустым улицам. Дорогой Пьер вспомнил, что у Анатоля Курагина нынче вечером должно было собраться обычное игорное общество, после которого обыкновенно шла попойка, кончавшаяся одним из любимых увеселений Пьера.
«Хорошо бы было поехать к Курагину», подумал он.
Но тотчас же он вспомнил данное князю Андрею честное слово не бывать у Курагина. Но тотчас же, как это бывает с людьми, называемыми бесхарактерными, ему так страстно захотелось еще раз испытать эту столь знакомую ему беспутную жизнь, что он решился ехать. И тотчас же ему пришла в голову мысль, что данное слово ничего не значит, потому что еще прежде, чем князю Андрею, он дал также князю Анатолю слово быть у него; наконец, он подумал, что все эти честные слова – такие условные вещи, не имеющие никакого определенного смысла, особенно ежели сообразить, что, может быть, завтра же или он умрет или случится с ним что нибудь такое необыкновенное, что не будет уже ни честного, ни бесчестного. Такого рода рассуждения, уничтожая все его решения и предположения, часто приходили к Пьеру. Он поехал к Курагину.
Подъехав к крыльцу большого дома у конно гвардейских казарм, в которых жил Анатоль, он поднялся на освещенное крыльцо, на лестницу, и вошел в отворенную дверь. В передней никого не было; валялись пустые бутылки, плащи, калоши; пахло вином, слышался дальний говор и крик.
Игра и ужин уже кончились, но гости еще не разъезжались. Пьер скинул плащ и вошел в первую комнату, где стояли остатки ужина и один лакей, думая, что его никто не видит, допивал тайком недопитые стаканы. Из третьей комнаты слышались возня, хохот, крики знакомых голосов и рев медведя.
Человек восемь молодых людей толпились озабоченно около открытого окна. Трое возились с молодым медведем, которого один таскал на цепи, пугая им другого.
– Держу за Стивенса сто! – кричал один.
– Смотри не поддерживать! – кричал другой.
– Я за Долохова! – кричал третий. – Разними, Курагин.
– Ну, бросьте Мишку, тут пари.
– Одним духом, иначе проиграно, – кричал четвертый.
– Яков, давай бутылку, Яков! – кричал сам хозяин, высокий красавец, стоявший посреди толпы в одной тонкой рубашке, раскрытой на средине груди. – Стойте, господа. Вот он Петруша, милый друг, – обратился он к Пьеру.
Другой голос невысокого человека, с ясными голубыми глазами, особенно поражавший среди этих всех пьяных голосов своим трезвым выражением, закричал от окна: «Иди сюда – разойми пари!» Это был Долохов, семеновский офицер, известный игрок и бретёр, живший вместе с Анатолем. Пьер улыбался, весело глядя вокруг себя.
– Ничего не понимаю. В чем дело?
– Стойте, он не пьян. Дай бутылку, – сказал Анатоль и, взяв со стола стакан, подошел к Пьеру.
– Прежде всего пей.
Пьер стал пить стакан за стаканом, исподлобья оглядывая пьяных гостей, которые опять столпились у окна, и прислушиваясь к их говору. Анатоль наливал ему вино и рассказывал, что Долохов держит пари с англичанином Стивенсом, моряком, бывшим тут, в том, что он, Долохов, выпьет бутылку рому, сидя на окне третьего этажа с опущенными наружу ногами.
– Ну, пей же всю! – сказал Анатоль, подавая последний стакан Пьеру, – а то не пущу!
– Нет, не хочу, – сказал Пьер, отталкивая Анатоля, и подошел к окну.
Долохов держал за руку англичанина и ясно, отчетливо выговаривал условия пари, обращаясь преимущественно к Анатолю и Пьеру.
Долохов был человек среднего роста, курчавый и с светлыми, голубыми глазами. Ему было лет двадцать пять. Он не носил усов, как и все пехотные офицеры, и рот его, самая поразительная черта его лица, был весь виден. Линии этого рта были замечательно тонко изогнуты. В средине верхняя губа энергически опускалась на крепкую нижнюю острым клином, и в углах образовывалось постоянно что то вроде двух улыбок, по одной с каждой стороны; и всё вместе, а особенно в соединении с твердым, наглым, умным взглядом, составляло впечатление такое, что нельзя было не заметить этого лица. Долохов был небогатый человек, без всяких связей. И несмотря на то, что Анатоль проживал десятки тысяч, Долохов жил с ним и успел себя поставить так, что Анатоль и все знавшие их уважали Долохова больше, чем Анатоля. Долохов играл во все игры и почти всегда выигрывал. Сколько бы он ни пил, он никогда не терял ясности головы. И Курагин, и Долохов в то время были знаменитостями в мире повес и кутил Петербурга.