Автоматизация дактилоскопических учётов

Автоматизация дактилоскопических учётов — это создание автоматизированных дактилоскопических информационных систем (АДИС) с возможностью создавать и хранить в электронном виде большие массивы дактилоскопической информации, производить по ним поиск с использованием папиллярных узоров пальцев (или ладоней) рук.

Правовая основа дактилоскопической регистрации в РФ

25 июля 1998 года Президентом РФ был подписан Закон «О государственной дактилоскопической регистрации в Российской Федерации» N 128-ФЗ.

В соответствии с этим законом, дактилоскопической регистрации подлежат как лица, привлекавшиеся к уголовной ответственности, так и другие категории граждан, в том числе занимающиеся опасными для жизни видами деятельности (статья 9): военнослужащие, сотрудники правоохранительных органов, противопожарных и аварийно-спасательных служб, экипажи воздушных судов и т. д. Также возможно добровольное прохождение регистрации.

Дактилоскопическая информация, полученная в результате проведения государственной дактилоскопической регистрации, может быть использована для розыска пропавших без вести, установления личности живых лиц, не способных по состоянию здоровья или возрасту сообщить данные о себе, и трупов, подтверждения личности, предупреждения, раскрытия и расследования преступлений, а также предупреждения и выявления административных правонарушений.

Осуществление таких проектов полномасштабной дактилоскопической регистрации с перспективой возможного перехода на всеобщую дактилоскопическую регистрацию, с обеспечением быстрого (в несколько минут) поиска по десяткам и сотням миллионов подучётных единиц (дактилокарт с отпечатками пальцев рук), возможно лишь с использованием автоматизированных дактилоскопических систем.

История дактилоскопического учёта

Дактилоскопия, как одна из отраслей криминалистики, стала развиваться в конце XIX века, причём сразу и параллельно определились, решались и развивались два основных её направления:

• Дактилоскопическая идентификация — использование дактилоскопии для получения криминалистических улик и доказательств. Дактилоскопическая идентификация позволяет установить и доказать факт того, что след пальца или ладони руки оставлен именно конкретным лицом.
• Дактилоскопическая регистрация — система организации картотечного учёта дактилоскопических карт (дактилокарт), как правило содержащих отпечатки пальцев лиц, имеющих конфликты с законом. Она обеспечивала возможность установления личности человека, скрывающего свои паспортные данные или факт привлечения к уголовной ответственности, или неопознанного трупа.

Во второй половине XIX века и в начале XX века регистрационно-картотечным направлением прикладной науки дактилоскопии занималось много специалистов и самодеятельных исследователей. Чаще всего это были врачи, судебные медики, а также инициативные сотрудники полицейских служб и ведомств.

Основоположники дактилоскопической регистрации

В основу практического применения дактилоскопической идентификации легли работы Вильяма Гершеля, служащего британской администрации в г. Хугли, Индия, и Генри Фулдса, шотландского врача в больнице Дзукийн, Япония. И Хершель, и Фулдс, ограничивались, по сути дела, первой задачей — идентификационной. Но именно их успехи в этом направлении и стали, в основном, причиной интереса к дактилоскопии их последователей в дальнейшем развитии этой науки.

Одним из первых, кто заложил основы в систему дактилоскопической регистрации, был Фрэнсис Гальтон. Он был человек богатый, материально независимый, но любознательный и увлекающийся. Будучи родственником Чарльза Дарвина, сначала заинтересовался антропометрическим методом Альфонса Бертильона. Гальтон, узнав о работах Гершеля, увлёкся дактилоскопией, увидев её преимущества перед антропометрией. Именно он выделил в папиллярных узорах пальцев рук типы, виды, разновидности.

Независимо от него пришёл к делению узоров на группы Хуан Вучетич, служащий полицейского управления Буэнос-Айрес, Аргентина, который узнал о дактилоскопии, прочитав случайно в газете сообщение о работе Гальтона.

Классификацией папиллярных узоров пальцев рук занимался также Эдвард Генри, генеральный инспектор полиции Бенгалии, который бывал в Лондоне и встречался с Гальтоном.

Именно Гальтон, Генри и Вучетич внесли наибольший вклад в создание системы дактилоскопической регистрации, организованной по картотечному принципу на основе деления папиллярных узоров на типы, виды и разновидности.

Дактилоскопическая регистрация в России

К 30 декабря 1906 года во всех крупных российских тюрьмах были оборудованы дактилоскопические кабинеты. При министерстве внутренних дел в Санкт-Петербурге был создан центр дактилоскопической картотеки, а в октябре 1912 года столичный суд присяжных осудил первого убийцу, выявленного при помощи следов пальцев рук, которые он оставил на куске дерева.

По ряду причин (первая мировая война, революция, гражданская война, какие-то другие причины) развитие регистрационного направления использования дактилоскопии в России несколько отстало от ряда ведущих стран. Только в 1923 году была издана монография судебного медика П. С. Семеновского «Дактилоскопия как метод регистрации», в которой были изложены принципы системы дактилоскопической регистрации, основанной на системе Гальтона-Генри, несколько видоизменённой.

Недостатки картотечной регистрации

Картотечная регистрация, применяющаяся с конца XIX века, относительно неплохо решает задачи установления личности человека или неопознанного трупа, если имеются отпечатки всех десяти пальцев рук. Дактилокарты в картотеке раскладываются по 1024 разделам в соответствии с основной дактилоскопической формулой, выводящейся на основе данных о всех десяти пальцах. Если отпечатков каких-либо пальцев нет, идентификация осуществляется с использованием вероятных формул. При отсутствии отпечатка одного пальца необходимо проверить два раздела картотеки, при отсутствии двух отпечатков — четыре раздела, трёх — восемь, четырёх — шестнадцать, и так далее в геометрической прогрессии.

Следы одиночных пальцев рук практически невозможно идентифицировать с использованием картотечной системы регистрации. Объём работы, необходимый для этого, можно представить, обратившись к истории расследования взрыва, произошедшего в Челябинске 24 декабря 1981 года в трамвае маршрута № 3. Раскрытие этого преступления стояло на контроле у Председателя КГБ СССР. Одним из вещественных доказательств по этому делу был единственный отпечаток пальца руки. Решение о проверке было принято спустя три с лишним года после совершения преступления, в связи с тем, что другие методы расследования не дали результатов.

На момент проверки (1985 год) картотека Информационного центра УВД Челябинской области составляла около 350000 дактилокарт, 3,5 миллиона отпечатков пальцев рук. Проверка заняла два месяца. Основная группа экспертов состояла из трёх человек (двое из них — прикомандированные в Челябинск сотрудники КГБ из Москвы), кроме того периодически привлекались несколько человек для усиления группы. Работа осуществлялась практически без выходных.

Десятипальцевая дактилоскопическая картотека практически не используется для проверки следов рук с мест преступлений (которые обычно являются одиночными). Имеются также сложности при установлении личности трупов, когда по каким-то причинам (например, вследствие гнилостных изменений) не удаётся получить отпечатки нескольких пальцев рук.

Переход к автоматизированным системам (АДИС)

Описанные проблемы может решить только монодактилоскопическая картотека, в которой отпечаток каждого отдельного пальца является отдельным объектом картотеки. Создание такой картотеки возможно с использованием средств вычислительной техники и при условии, что папиллярный узор каждого пальца будет описан с очень высокой степенью информативности, поскольку нужный узор должен быть с высокой степенью надёжности найден в массивах в сотни миллионов объектов (современные объёмы баз данных). Система также должна по возможности обеспечивать поиск не только полного папиллярного узора, но и его фрагмента (при идентификации по следам рук, изъятым с мест преступлений, или трупов со значительными гнилостными изменениями).

Нужные параметры вычислительной техники (быстродействие и объём памяти) были достигнуты в 1970-80-х годах. В середине и конце 1980-х годов начали появляться первые автоматизированные дактилоскопические информационные системы: «Morpho» (Франция), «NEC» (Япония), «Printrak» (США). В России из этих систем использовалась только «Morpho» (УВД г. Сургут Ханты-Мансийского автономного округа, начало эксплуатации — 1994 год). Впоследствии она была заменена на отечественную АДИС.

АДИС в России

В России (город Миасс Челябинской области) также была разработана автоматизированная дактилоскопическая информационная система. В её основу лёг разработанный в 1987 году экспертом-криминалистом ГУВД Челябинской области В. Л. Шмаковым метод математического описания папиллярных узоров. Система получила название ПАПИЛОН. За дату начала работы по её созданию можно считать 20 июня 1989 года. С 1992 года она стала использоваться в ГУВД Челябинской области, после чего география её применения расширялась, вплоть до зарубежных установок (Албания, Казахстан, Монголия, Нигерия и др.).

В 2002 году начато выполнение федеральной программы автоматизации дактилоскопических учётов. АДИС ПАПИЛОН используется во всех регионах России. Весь массив дактилокарт Главного информационно-аналитического центра МВД РФ (более 20-ти миллионов дактилокарт) переведён на автоматизированный режим работы. В настоящее время проверка одного следа по этому массиву занимает всего несколько десятков минут, что экономит тысячи человеко-часов рабочего времени. В 2007 году в базе данных системы «Папилон» содержалось около 32 миллионов дактилокарт.

См. также

• Integrated Automated Fingerprint Identification System — классическая дактилоскопическая база ФБР (США)
• Next Generation Identification — перспективная дактилоскопическая база ФБР (США)

Литература

• Шмаков В. Л. Система. — Челябинск, 1995. С. 86.
• Шмаков В. Л. Система гражданской идентификации. — Челябинск, 2005. С. 232. ISBN 5-901896-33-5
• Эдмонд Локар. Руководство по криминалистике. — Москва, Юридическое издательство НКЮ СССР, 1941. С. 544.
• Юрген Торвальд. Сто лет криминалистики. — Москва, Издательство «Прогресс», 1974. С. 440.

Ссылки

• Шмаков Виктор Леонидович. [civil-identification.info/ Система гражданской идентификации] (2006). Проверено 28 апреля 2008. [www.webcitation.org/666qM3NfT Архивировано из первоисточника 12 марта 2012].
• Системы ПАПИЛОН. [www.papillon.ru/ Системы ПАПИЛОН]. Проверено 28 апреля 2008. [www.webcitation.org/666qMn8ep Архивировано из первоисточника 12 марта 2012].
• МВД РФ. [www.mvd.ru/content/3441/100147/10000026/ Выступление начальника Главного информационно-аналитического центра МВД России]. Проверено 28 апреля 2008. [www.webcitation.org/666qNOtaW Архивировано из первоисточника 12 марта 2012].
• МВД РФ. [www.mvd.ru/content/100147/10000026/ Выступление начальника Главного информационно-аналитического центра МВД России]. Проверено 28 апреля 2008. [www.webcitation.org/666qOsx6t Архивировано из первоисточника 12 марта 2012].
• МВД РФ. [www.mvd.ru/news/12495/ О Программе МВД России по созданию единой информационно-телекоммуникационной системы]. Проверено 28 апреля 2008. [www.webcitation.org/666qQC8DP Архивировано из первоисточника 12 марта 2012].
• Всё о биометрии в России. [www.biometrics.ru/ В том числе и о АДИС(AFIS).]. Проверено 2 декабря 2008. [www.webcitation.org/666qRd30f Архивировано из первоисточника 12 марта 2012].

Отрывок, характеризующий Автоматизация дактилоскопических учётов

– Вы, кажется, про Шенграбенское дело рассказывали? Вы были там?
– Я был там, – с озлоблением сказал Ростов, как будто бы этим желая оскорбить адъютанта.
Болконский заметил состояние гусара, и оно ему показалось забавно. Он слегка презрительно улыбнулся.
– Да! много теперь рассказов про это дело!
– Да, рассказов, – громко заговорил Ростов, вдруг сделавшимися бешеными глазами глядя то на Бориса, то на Болконского, – да, рассказов много, но наши рассказы – рассказы тех, которые были в самом огне неприятеля, наши рассказы имеют вес, а не рассказы тех штабных молодчиков, которые получают награды, ничего не делая.
– К которым, вы предполагаете, что я принадлежу? – спокойно и особенно приятно улыбаясь, проговорил князь Андрей.
Странное чувство озлобления и вместе с тем уважения к спокойствию этой фигуры соединялось в это время в душе Ростова.
– Я говорю не про вас, – сказал он, – я вас не знаю и, признаюсь, не желаю знать. Я говорю вообще про штабных.
– А я вам вот что скажу, – с спокойною властию в голосе перебил его князь Андрей. – Вы хотите оскорбить меня, и я готов согласиться с вами, что это очень легко сделать, ежели вы не будете иметь достаточного уважения к самому себе; но согласитесь, что и время и место весьма дурно для этого выбраны. На днях всем нам придется быть на большой, более серьезной дуэли, а кроме того, Друбецкой, который говорит, что он ваш старый приятель, нисколько не виноват в том, что моя физиономия имела несчастие вам не понравиться. Впрочем, – сказал он, вставая, – вы знаете мою фамилию и знаете, где найти меня; но не забудьте, – прибавил он, – что я не считаю нисколько ни себя, ни вас оскорбленным, и мой совет, как человека старше вас, оставить это дело без последствий. Так в пятницу, после смотра, я жду вас, Друбецкой; до свидания, – заключил князь Андрей и вышел, поклонившись обоим.
Ростов вспомнил то, что ему надо было ответить, только тогда, когда он уже вышел. И еще более был он сердит за то, что забыл сказать это. Ростов сейчас же велел подать свою лошадь и, сухо простившись с Борисом, поехал к себе. Ехать ли ему завтра в главную квартиру и вызвать этого ломающегося адъютанта или, в самом деле, оставить это дело так? был вопрос, который мучил его всю дорогу. То он с злобой думал о том, с каким бы удовольствием он увидал испуг этого маленького, слабого и гордого человечка под его пистолетом, то он с удивлением чувствовал, что из всех людей, которых он знал, никого бы он столько не желал иметь своим другом, как этого ненавидимого им адъютантика.


На другой день свидания Бориса с Ростовым был смотр австрийских и русских войск, как свежих, пришедших из России, так и тех, которые вернулись из похода с Кутузовым. Оба императора, русский с наследником цесаревичем и австрийский с эрцгерцогом, делали этот смотр союзной 80 титысячной армии.
С раннего утра начали двигаться щегольски вычищенные и убранные войска, выстраиваясь на поле перед крепостью. То двигались тысячи ног и штыков с развевавшимися знаменами и по команде офицеров останавливались, заворачивались и строились в интервалах, обходя другие такие же массы пехоты в других мундирах; то мерным топотом и бряцанием звучала нарядная кавалерия в синих, красных, зеленых шитых мундирах с расшитыми музыкантами впереди, на вороных, рыжих, серых лошадях; то, растягиваясь с своим медным звуком подрагивающих на лафетах, вычищенных, блестящих пушек и с своим запахом пальников, ползла между пехотой и кавалерией артиллерия и расставлялась на назначенных местах. Не только генералы в полной парадной форме, с перетянутыми донельзя толстыми и тонкими талиями и красневшими, подпертыми воротниками, шеями, в шарфах и всех орденах; не только припомаженные, расфранченные офицеры, но каждый солдат, – с свежим, вымытым и выбритым лицом и до последней возможности блеска вычищенной аммуницией, каждая лошадь, выхоленная так, что, как атлас, светилась на ней шерсть и волосок к волоску лежала примоченная гривка, – все чувствовали, что совершается что то нешуточное, значительное и торжественное. Каждый генерал и солдат чувствовали свое ничтожество, сознавая себя песчинкой в этом море людей, и вместе чувствовали свое могущество, сознавая себя частью этого огромного целого.
С раннего утра начались напряженные хлопоты и усилия, и в 10 часов всё пришло в требуемый порядок. На огромном поле стали ряды. Армия вся была вытянута в три линии. Спереди кавалерия, сзади артиллерия, еще сзади пехота.
Между каждым рядом войск была как бы улица. Резко отделялись одна от другой три части этой армии: боевая Кутузовская (в которой на правом фланге в передней линии стояли павлоградцы), пришедшие из России армейские и гвардейские полки и австрийское войско. Но все стояли под одну линию, под одним начальством и в одинаковом порядке.
Как ветер по листьям пронесся взволнованный шопот: «едут! едут!» Послышались испуганные голоса, и по всем войскам пробежала волна суеты последних приготовлений.
Впереди от Ольмюца показалась подвигавшаяся группа. И в это же время, хотя день был безветренный, легкая струя ветра пробежала по армии и чуть заколебала флюгера пик и распущенные знамена, затрепавшиеся о свои древки. Казалось, сама армия этим легким движением выражала свою радость при приближении государей. Послышался один голос: «Смирно!» Потом, как петухи на заре, повторились голоса в разных концах. И всё затихло.
В мертвой тишине слышался топот только лошадей. То была свита императоров. Государи подъехали к флангу и раздались звуки трубачей первого кавалерийского полка, игравшие генерал марш. Казалось, не трубачи это играли, а сама армия, радуясь приближению государя, естественно издавала эти звуки. Из за этих звуков отчетливо послышался один молодой, ласковый голос императора Александра. Он сказал приветствие, и первый полк гаркнул: Урра! так оглушительно, продолжительно, радостно, что сами люди ужаснулись численности и силе той громады, которую они составляли.
Ростов, стоя в первых рядах Кутузовской армии, к которой к первой подъехал государь, испытывал то же чувство, какое испытывал каждый человек этой армии, – чувство самозабвения, гордого сознания могущества и страстного влечения к тому, кто был причиной этого торжества.
Он чувствовал, что от одного слова этого человека зависело то, чтобы вся громада эта (и он, связанный с ней, – ничтожная песчинка) пошла бы в огонь и в воду, на преступление, на смерть или на величайшее геройство, и потому то он не мог не трепетать и не замирать при виде этого приближающегося слова.
– Урра! Урра! Урра! – гремело со всех сторон, и один полк за другим принимал государя звуками генерал марша; потом Урра!… генерал марш и опять Урра! и Урра!! которые, всё усиливаясь и прибывая, сливались в оглушительный гул.
Пока не подъезжал еще государь, каждый полк в своей безмолвности и неподвижности казался безжизненным телом; только сравнивался с ним государь, полк оживлялся и гремел, присоединяясь к реву всей той линии, которую уже проехал государь. При страшном, оглушительном звуке этих голосов, посреди масс войска, неподвижных, как бы окаменевших в своих четвероугольниках, небрежно, но симметрично и, главное, свободно двигались сотни всадников свиты и впереди их два человека – императоры. На них то безраздельно было сосредоточено сдержанно страстное внимание всей этой массы людей.
Красивый, молодой император Александр, в конно гвардейском мундире, в треугольной шляпе, надетой с поля, своим приятным лицом и звучным, негромким голосом привлекал всю силу внимания.
Ростов стоял недалеко от трубачей и издалека своими зоркими глазами узнал государя и следил за его приближением. Когда государь приблизился на расстояние 20 ти шагов и Николай ясно, до всех подробностей, рассмотрел прекрасное, молодое и счастливое лицо императора, он испытал чувство нежности и восторга, подобного которому он еще не испытывал. Всё – всякая черта, всякое движение – казалось ему прелестно в государе.
Остановившись против Павлоградского полка, государь сказал что то по французски австрийскому императору и улыбнулся.
Увидав эту улыбку, Ростов сам невольно начал улыбаться и почувствовал еще сильнейший прилив любви к своему государю. Ему хотелось выказать чем нибудь свою любовь к государю. Он знал, что это невозможно, и ему хотелось плакать.
Государь вызвал полкового командира и сказал ему несколько слов.
«Боже мой! что бы со мной было, ежели бы ко мне обратился государь! – думал Ростов: – я бы умер от счастия».
Государь обратился и к офицерам:
– Всех, господа (каждое слово слышалось Ростову, как звук с неба), благодарю от всей души.
Как бы счастлив был Ростов, ежели бы мог теперь умереть за своего царя!
– Вы заслужили георгиевские знамена и будете их достойны.
«Только умереть, умереть за него!» думал Ростов.
Государь еще сказал что то, чего не расслышал Ростов, и солдаты, надсаживая свои груди, закричали: Урра! Ростов закричал тоже, пригнувшись к седлу, что было его сил, желая повредить себе этим криком, только чтобы выразить вполне свой восторг к государю.
Государь постоял несколько секунд против гусар, как будто он был в нерешимости.
«Как мог быть в нерешимости государь?» подумал Ростов, а потом даже и эта нерешительность показалась Ростову величественной и обворожительной, как и всё, что делал государь.
Нерешительность государя продолжалась одно мгновение. Нога государя, с узким, острым носком сапога, как носили в то время, дотронулась до паха энглизированной гнедой кобылы, на которой он ехал; рука государя в белой перчатке подобрала поводья, он тронулся, сопутствуемый беспорядочно заколыхавшимся морем адъютантов. Дальше и дальше отъезжал он, останавливаясь у других полков, и, наконец, только белый плюмаж его виднелся Ростову из за свиты, окружавшей императоров.
В числе господ свиты Ростов заметил и Болконского, лениво и распущенно сидящего на лошади. Ростову вспомнилась его вчерашняя ссора с ним и представился вопрос, следует – или не следует вызывать его. «Разумеется, не следует, – подумал теперь Ростов… – И стоит ли думать и говорить про это в такую минуту, как теперь? В минуту такого чувства любви, восторга и самоотвержения, что значат все наши ссоры и обиды!? Я всех люблю, всем прощаю теперь», думал Ростов.
Когда государь объехал почти все полки, войска стали проходить мимо его церемониальным маршем, и Ростов на вновь купленном у Денисова Бедуине проехал в замке своего эскадрона, т. е. один и совершенно на виду перед государем.
Не доезжая государя, Ростов, отличный ездок, два раза всадил шпоры своему Бедуину и довел его счастливо до того бешеного аллюра рыси, которою хаживал разгоряченный Бедуин. Подогнув пенящуюся морду к груди, отделив хвост и как будто летя на воздухе и не касаясь до земли, грациозно и высоко вскидывая и переменяя ноги, Бедуин, тоже чувствовавший на себе взгляд государя, прошел превосходно.
Сам Ростов, завалив назад ноги и подобрав живот и чувствуя себя одним куском с лошадью, с нахмуренным, но блаженным лицом, чортом , как говорил Денисов, проехал мимо государя.
– Молодцы павлоградцы! – проговорил государь.
«Боже мой! Как бы я счастлив был, если бы он велел мне сейчас броситься в огонь», подумал Ростов.
Когда смотр кончился, офицеры, вновь пришедшие и Кутузовские, стали сходиться группами и начали разговоры о наградах, об австрийцах и их мундирах, об их фронте, о Бонапарте и о том, как ему плохо придется теперь, особенно когда подойдет еще корпус Эссена, и Пруссия примет нашу сторону.
Но более всего во всех кружках говорили о государе Александре, передавали каждое его слово, движение и восторгались им.
Все только одного желали: под предводительством государя скорее итти против неприятеля. Под командою самого государя нельзя было не победить кого бы то ни было, так думали после смотра Ростов и большинство офицеров.
Все после смотра были уверены в победе больше, чем бы могли быть после двух выигранных сражений.


На другой день после смотра Борис, одевшись в лучший мундир и напутствуемый пожеланиями успеха от своего товарища Берга, поехал в Ольмюц к Болконскому, желая воспользоваться его лаской и устроить себе наилучшее положение, в особенности положение адъютанта при важном лице, казавшееся ему особенно заманчивым в армии. «Хорошо Ростову, которому отец присылает по 10 ти тысяч, рассуждать о том, как он никому не хочет кланяться и ни к кому не пойдет в лакеи; но мне, ничего не имеющему, кроме своей головы, надо сделать свою карьеру и не упускать случаев, а пользоваться ими».
В Ольмюце он не застал в этот день князя Андрея. Но вид Ольмюца, где стояла главная квартира, дипломатический корпус и жили оба императора с своими свитами – придворных, приближенных, только больше усилил его желание принадлежать к этому верховному миру.
Он никого не знал, и, несмотря на его щегольской гвардейский мундир, все эти высшие люди, сновавшие по улицам, в щегольских экипажах, плюмажах, лентах и орденах, придворные и военные, казалось, стояли так неизмеримо выше его, гвардейского офицерика, что не только не хотели, но и не могли признать его существование. В помещении главнокомандующего Кутузова, где он спросил Болконского, все эти адъютанты и даже денщики смотрели на него так, как будто желали внушить ему, что таких, как он, офицеров очень много сюда шляется и что они все уже очень надоели. Несмотря на это, или скорее вследствие этого, на другой день, 15 числа, он после обеда опять поехал в Ольмюц и, войдя в дом, занимаемый Кутузовым, спросил Болконского. Князь Андрей был дома, и Бориса провели в большую залу, в которой, вероятно, прежде танцовали, а теперь стояли пять кроватей, разнородная мебель: стол, стулья и клавикорды. Один адъютант, ближе к двери, в персидском халате, сидел за столом и писал. Другой, красный, толстый Несвицкий, лежал на постели, подложив руки под голову, и смеялся с присевшим к нему офицером. Третий играл на клавикордах венский вальс, четвертый лежал на этих клавикордах и подпевал ему. Болконского не было. Никто из этих господ, заметив Бориса, не изменил своего положения. Тот, который писал, и к которому обратился Борис, досадливо обернулся и сказал ему, что Болконский дежурный, и чтобы он шел налево в дверь, в приемную, коли ему нужно видеть его. Борис поблагодарил и пошел в приемную. В приемной было человек десять офицеров и генералов.