Апель, Вильгельм фон

Вильгельм фон Апель
Wilhelm von Apell
Дата рождения	16 января 1892(1892-01-16)
Место рождения	Бюккебург, Германская империя
Дата смерти	7 марта 1969(1969-03-07) (77 лет)
Место смерти	Фарнхолт, Западная Германия
Принадлежность	Германская империя Германская империя (до 1918) Веймарская республика Веймарская республика (до 1933) Третий рейх Третий рейх
Род войск	танковые войска
Годы службы	1910—1943
Звание	генерал-лейтенант
Командовал	22-я танковая дивизия
Сражения/войны	Первая мировая война Вторая мировая война Аншлюс Немецкая оккупация Чехословакии Польская кампания Голландская операция Вторжение в Бельгию Французская кампания Битва при Аррасе Битва за Дюнкерк Югославская операция Греческая операция Операция «Барбаросса» Битва под Уманью Оборона Севастополя Битва за Кавказ
Награды и премии

Вильгельм фон Апель (нем. Wilhelm von Apell; 16 января 1892 — 7 марта 1969) — немецкий военачальник Второй мировой войны, генерал-лейтенант вермахта, командующий 22-я танковой дивизии с 25 сентября 1941 по 7 октября 1942 года. Кавалер Рыцарского креста Железного креста, высшего ордена Третьего рейха. Пленён американскими войсками в 1945 году. Освобождён из плена в 1947 году.

Награды

• Железный крест (1914)
  • 2-го класса (16 сентября 1914)
  • 1-го класса (3 октября 1915)
• Нагрудный знак За ранение (1914)
  • в чёрном
  • в серебре
• Ганзейский крест Гамбурга
• Почётный крест ветерана войны (24 декабря 1934)
• Медаль «В память 13 марта 1938 года»
• Медаль «В память 1 октября 1938 года»
• Железный крест (1939)
  • 2-го класса (23 сентября 1939)
  • 1-го класса (16 октября 1939)
• Крымский щит
• Нагрудный знак За танковую атаку
• Рыцарский крест Железного креста (14 мая 1941)
• Упомянут в Вермахтберихте 12 апреля 1941 года

Ссылки

• [www.ww2awards.com/person/28120 Апель на сайте «WW2 Awards»]
• [www.ritterkreuztraeger-1939-45.de/Infanterie/A/Apell-Wilhelm-von.htm Апель на сайте «Ritterkreuztraeger 1939—1945»]

Отрывок, характеризующий Апель, Вильгельм фон

– Тит, ступай молотить, – говорил шутник.
– Тьфу, ну те к чорту, – раздавался голос, покрываемый хохотом денщиков и слуг.
«И все таки я люблю и дорожу только торжеством над всеми ими, дорожу этой таинственной силой и славой, которая вот тут надо мной носится в этом тумане!»


Ростов в эту ночь был со взводом во фланкёрской цепи, впереди отряда Багратиона. Гусары его попарно были рассыпаны в цепи; сам он ездил верхом по этой линии цепи, стараясь преодолеть сон, непреодолимо клонивший его. Назади его видно было огромное пространство неясно горевших в тумане костров нашей армии; впереди его была туманная темнота. Сколько ни вглядывался Ростов в эту туманную даль, он ничего не видел: то серелось, то как будто чернелось что то; то мелькали как будто огоньки, там, где должен быть неприятель; то ему думалось, что это только в глазах блестит у него. Глаза его закрывались, и в воображении представлялся то государь, то Денисов, то московские воспоминания, и он опять поспешно открывал глаза и близко перед собой он видел голову и уши лошади, на которой он сидел, иногда черные фигуры гусар, когда он в шести шагах наезжал на них, а вдали всё ту же туманную темноту. «Отчего же? очень может быть, – думал Ростов, – что государь, встретив меня, даст поручение, как и всякому офицеру: скажет: „Поезжай, узнай, что там“. Много рассказывали же, как совершенно случайно он узнал так какого то офицера и приблизил к себе. Что, ежели бы он приблизил меня к себе! О, как бы я охранял его, как бы я говорил ему всю правду, как бы я изобличал его обманщиков», и Ростов, для того чтобы живо представить себе свою любовь и преданность государю, представлял себе врага или обманщика немца, которого он с наслаждением не только убивал, но по щекам бил в глазах государя. Вдруг дальний крик разбудил Ростова. Он вздрогнул и открыл глаза.
«Где я? Да, в цепи: лозунг и пароль – дышло, Ольмюц. Экая досада, что эскадрон наш завтра будет в резервах… – подумал он. – Попрошусь в дело. Это, может быть, единственный случай увидеть государя. Да, теперь недолго до смены. Объеду еще раз и, как вернусь, пойду к генералу и попрошу его». Он поправился на седле и тронул лошадь, чтобы еще раз объехать своих гусар. Ему показалось, что было светлей. В левой стороне виднелся пологий освещенный скат и противоположный, черный бугор, казавшийся крутым, как стена. На бугре этом было белое пятно, которого никак не мог понять Ростов: поляна ли это в лесу, освещенная месяцем, или оставшийся снег, или белые дома? Ему показалось даже, что по этому белому пятну зашевелилось что то. «Должно быть, снег – это пятно; пятно – une tache», думал Ростов. «Вот тебе и не таш…»
«Наташа, сестра, черные глаза. На… ташка (Вот удивится, когда я ей скажу, как я увидал государя!) Наташку… ташку возьми…» – «Поправей то, ваше благородие, а то тут кусты», сказал голос гусара, мимо которого, засыпая, проезжал Ростов. Ростов поднял голову, которая опустилась уже до гривы лошади, и остановился подле гусара. Молодой детский сон непреодолимо клонил его. «Да, бишь, что я думал? – не забыть. Как с государем говорить буду? Нет, не то – это завтра. Да, да! На ташку, наступить… тупить нас – кого? Гусаров. А гусары в усы… По Тверской ехал этот гусар с усами, еще я подумал о нем, против самого Гурьева дома… Старик Гурьев… Эх, славный малый Денисов! Да, всё это пустяки. Главное теперь – государь тут. Как он на меня смотрел, и хотелось ему что то сказать, да он не смел… Нет, это я не смел. Да это пустяки, а главное – не забывать, что я нужное то думал, да. На – ташку, нас – тупить, да, да, да. Это хорошо». – И он опять упал головой на шею лошади. Вдруг ему показалось, что в него стреляют. «Что? Что? Что!… Руби! Что?…» заговорил, очнувшись, Ростов. В то мгновение, как он открыл глаза, Ростов услыхал перед собою там, где был неприятель, протяжные крики тысячи голосов. Лошади его и гусара, стоявшего подле него, насторожили уши на эти крики. На том месте, с которого слышались крики, зажегся и потух один огонек, потом другой, и по всей линии французских войск на горе зажглись огни, и крики всё более и более усиливались. Ростов слышал звуки французских слов, но не мог их разобрать. Слишком много гудело голосов. Только слышно было: аааа! и рррр!