Армяне в Аргентине

Армяне в Аргентине — армянское население Аргентины.

До 1920 года

В XIX веке фактов проживания армян в этой стране не зафиксировано. Можно вспомнить лишь венгерского военного деятеля армянского происхождения Яноша Цеца (Ованнеса Цецяна), который в 1861 г. обосновался в Буэнос-Айресе, где основал военную школу.

В 1910-х годах правительство Аргентины начало принимать многочисленных эмигрантов, которые приезжали в частности по программе развития сельского хозяйства. В этот период в страну прибыла и группа армян. В 1911 г. в Буэнос-Айресе была основана первая армянская организация — филиал Армянского Всеобщего Благотворительного Союза. В 1914 году число проживающих в Аргентине армян возросло до 2000. Также, аргентинское правительство признало существовавшую в 1918—1920 гг. Первую Республику Армения.

Формирование армянской общины в Аргентине

В начале 20-х годов XX века, после того, как Киликия оказалась под властью Турции, и после пожара в Смирне, местное армянское население на кораблях бежало в различные европейские порты, а оттуда — на американский континент. Армяне сосредоточились в основном в Аргентине и Бразилии. 1923—1938 годы историки считают периодом активного формирования армянской общины в Аргентине. Здесь были основаны армянские школы, начали издаваться газеты. Так, с 1931 года по сей день издается газета ”Армения”. В дальнейшем в Буэнос-Айресе и других городах были построены армянские церкви. Только в столице Аргентины действует 6 апостольских, две евангелистские и одна католическая армянские церкви.

В 1937 году первым патриархом армян Южной Америки стал архиепископ Гарегин Хачатрян, развернувший бурную духовную и литературную деятельность. В 1943 году численность армян в Аргентине достигла 20 тысяч. Это были в основном мелкие коммерсанты и промышленники. Большинство армян проживало в Буэнос-Айресе, а также в городах Кордова, Росарио, Бериссо, Мар-дель-Плата и Тукума. В этот период община не жила активной культурной жизнью, хотя деятели культуры были.

После Второй мировой войны в Аргентину эмигрировали многочисленные группы армян как из стран Ближнего Востока, так и Европы (в частности Румынии и Франции). В 1990-х годах из Армении в Аргентину уехало около 3 тысяч человек. Сегодня в этой стране проживает 130 000 армян. Жизнь общины сосредоточена вокруг Армянского центра, который представляет собой совет попечителей Армянской Апостольской церкви. Под руководством этого союза действуют все организации общины. На протяжении десятилетий армяне Аргентины имели многочисленные общественные, образовательные, культурные, спортивные союзы, каждодневные и воскресные школы, местные филиалы традиционных армянских партий, земляческие союзы, созданный в 1986 г. Национальный съезд армян Аргентины, Институт арменоведения, усилиями которого в университете «Дель-Сальвадор» была создана кафедра арменоведения. В общине действовали хоры, танцевальные ансамбли, в 1984 г. в Буэнос-Айресе была основана театральная труппа «Жорж Саргисян», которая в 1999 году выступила со спектаклями в Ереване.

Отрывок, характеризующий Армяне в Аргентине

– А, в письме, да… – недовольно проговорил князь, – да… да… – Лицо его приняло вдруг мрачное выражение. Он помолчал. – Да, он пишет, французы разбиты, при какой это реке?
Десаль опустил глаза.
– Князь ничего про это не пишет, – тихо сказал он.
– А разве не пишет? Ну, я сам не выдумал же. – Все долго молчали.
– Да… да… Ну, Михайла Иваныч, – вдруг сказал он, приподняв голову и указывая на план постройки, – расскажи, как ты это хочешь переделать…
Михаил Иваныч подошел к плану, и князь, поговорив с ним о плане новой постройки, сердито взглянув на княжну Марью и Десаля, ушел к себе.
Княжна Марья видела смущенный и удивленный взгляд Десаля, устремленный на ее отца, заметила его молчание и была поражена тем, что отец забыл письмо сына на столе в гостиной; но она боялась не только говорить и расспрашивать Десаля о причине его смущения и молчания, но боялась и думать об этом.
Ввечеру Михаил Иваныч, присланный от князя, пришел к княжне Марье за письмом князя Андрея, которое забыто было в гостиной. Княжна Марья подала письмо. Хотя ей это и неприятно было, она позволила себе спросить у Михаила Иваныча, что делает ее отец.
– Всё хлопочут, – с почтительно насмешливой улыбкой, которая заставила побледнеть княжну Марью, сказал Михаил Иваныч. – Очень беспокоятся насчет нового корпуса. Читали немножко, а теперь, – понизив голос, сказал Михаил Иваныч, – у бюра, должно, завещанием занялись. (В последнее время одно из любимых занятий князя было занятие над бумагами, которые должны были остаться после его смерти и которые он называл завещанием.)
– А Алпатыча посылают в Смоленск? – спросила княжна Марья.
– Как же с, уж он давно ждет.


Когда Михаил Иваныч вернулся с письмом в кабинет, князь в очках, с абажуром на глазах и на свече, сидел у открытого бюро, с бумагами в далеко отставленной руке, и в несколько торжественной позе читал свои бумаги (ремарки, как он называл), которые должны были быть доставлены государю после его смерти.
Когда Михаил Иваныч вошел, у него в глазах стояли слезы воспоминания о том времени, когда он писал то, что читал теперь. Он взял из рук Михаила Иваныча письмо, положил в карман, уложил бумаги и позвал уже давно дожидавшегося Алпатыча.
На листочке бумаги у него было записано то, что нужно было в Смоленске, и он, ходя по комнате мимо дожидавшегося у двери Алпатыча, стал отдавать приказания.
– Первое, бумаги почтовой, слышишь, восемь дестей, вот по образцу; золотообрезной… образчик, чтобы непременно по нем была; лаку, сургучу – по записке Михаила Иваныча.
Он походил по комнате и заглянул в памятную записку.
– Потом губернатору лично письмо отдать о записи.
Потом были нужны задвижки к дверям новой постройки, непременно такого фасона, которые выдумал сам князь. Потом ящик переплетный надо было заказать для укладки завещания.
Отдача приказаний Алпатычу продолжалась более двух часов. Князь все не отпускал его. Он сел, задумался и, закрыв глаза, задремал. Алпатыч пошевелился.
– Ну, ступай, ступай; ежели что нужно, я пришлю.