Арсенал-Киев

«Арсенал-Киев»
Полное название	ФК «Арсенал-Киев»
Прозвища	Канониры, каштанчики, красно-синие, оружейники.
Основан	14 июля 1925 г., расформирован в 1964 г., восстановлен 18 декабря 2001 г., расформирован 29 октября 2013 г., восстановлен в апреле 2014 г.
Стадион	«Колос» Княжа-Арена
Вместимость	5650 1000
Президент	Алексей Кикирешко
Тренер	Сергей Литовченко
Капитан	Сергей Карпенко
Рейтинг	166-е место в рейтинге УЕФА
Сайт	[arsenal-kyiv.com/ -kyiv.com]
Соревнование	Первая лига
Сезон 2015/16	6-е место во Второй лиге
Основная форма Гостевая форма <td> Резервная форма

К:Футбольные клубы, основанные в 1925 годуАрсенал-КиевАрсенал-Киев

«Арсена́л-Ки́ев» (укр. «Арсенал-Київ») — украинский футбольный клуб

История

Выступление в СССР

История киевского «Арсенала» началась 14 июля 1925 года. В этот день на заводе «Арсенал» состоялось торжественное открытие спортивной площадки с футбольным полем, на котором «оружейники» провели свой первый матч в истории. За игрой наблюдали 1500 болельщиков.

В 1936 году в СССР состоялся первый в истории розыгрыш Кубка. Киевский «Арсенал» был участником этих состязаний. Первый поход за кубком для заводчан завершился в первом раунде (1/64 финала). Киевляне были остановлены командой «Красное знамя» (Егорьевск) — 0:3 — результат переигровки (основной матч завершился ничьей 3:3).

В 1951-59 годах в чемпионате и Кубке Украины среди коллективов физкультуры спортивное общество «Арсенал» представляла футбольная команда «Машиностроитель». В 1954 и 1958 годах эта команда становилась чемпионом УССР. В 1954 и 1955 годах заводские футболисты становились обладателями Кубка Украинской ССР. Этот успех позволил «Машиностроителю» дважды подряд выступить в розыгрыше Кубка СССР.

В 1959 году, в связи с расширением «Класса Б», «Арсенал» получает место в главном первенстве страны. К дебюту в турнире «заводчане» подошли серьёзно. Команду усилили Виктор Фомин, Пётр Заяц и Виталий Соболев из киевского «Динамо», Владимир Богданович из одесского «Черноморца» и Александр Матюхин из киевского СКВО.

В дебютном сезоне «Арсенал» смог взобраться на пятое место 2 зоны класса «Б». В следующий сезоне «канониры» ещё выше — третье место в зоне. В розыгрыше кубка СССР «Арсенал» стал победителем зонального турнира, а в основном турнире взобрался в 1/16 финала. Этот сезон 1960 года стал самым успешным в истории заводской команды. Среди всех Украинских команд чемпионата СССР «Арсенал» поделил с луганским «Трудовые Резервы» восьмое—девятое места.

В ходе сезона 1964 года «Арсенал» был переименован в ФК «Темп» Киев. По завершении сезона руководство Украинской Республики приняло решение все силы, финансы и талантливых игроков направить на развитие киевского «Динамо». Финансирование футбольного клуба «Арсенал» было признано нерациональным и в итоге прекращено. По окончанию сезона клуб был расформирован. Любительский клуб городского предприятия «Завод Арсенал» продолжил выступления в чемпионатах Киева.

Первое возрождение «Арсенала»

Спустя 37 лет, «пушкари» пережили своё второе рождение. Слухи о создании муниципального футбольного клуба начали распространяться летом 2001 года. Киевский городской голова даже посетил несколько домашних матчей ЦСКА. Считается, что футбольная команда понадобилась городскому голове Киева для улучшения своего имиджа, по примеру братьев Суркисов и Рината Ахметова. Поскольку создание совершенно новой команды требовало немало средств и времени (минимум два года для попадания в высшую лигу Чемпионата Украины), единственным выходом была реорганизация государственного предприятия Министерства обороны Украины ФК «ЦСКА-Киев». По окончании первого круга чемпионата Украины по футболу 2001/2002, которое ЦСКА закончил на 9-й строчке, Киевский городской совет по предложению городского головы Александра Омельченко принял решение от 18 декабря 2001 года об основания ООО «ФК „Арсенал“ Киев». В уставном фонде вклад территориальной общины города Киева составил 80 %. Остальные 20 % принадлежали мелким собственникам, долей которых занималась компания Kiev Donbass. Однако как юридическое лицо именно ЦСКА оставался участником высшей лиги. Только после личной встречи Омельченко и президента ЦСКА Александра Данильчука в феврале 2002 года, была достигнута договоренность о выступлении «Арсенала» в высшей лиге на правах правопреемника армейской команды.

Свой первый выездной матч «Арсенал» (Киев) провёл 16 марта 2002 года в Запорожье против местного «Металлурга». Первая домашняя игра состоялась на НСК «Олимпийский» 25 марта 2002 года против симферопольской «Таврии». В первом своем сезоне — 2001/2002, который «Арсенал-Киев» начал только со второго круга — канониры демонстрировали посредственные результаты. Команда, сформированная преимущественно из игроков ЦСКА, на протяжении всей второй половины сезона боролась за выживание, и только в последнем туре поднялась с зоны вылета, заняв по итогам чемпионата 12-е место. Несмотря невысокие результаты, команда собирала немало болельщиков — до 18 000 зрителей. Основными принципами для них стали любовь к клубу и негативное отношение к проявлениям расизма.

В июле 2002 года команду возглавил Вячеслав Грозный, и под его руководством в сезоне 2002/03 она показала неожиданно высокие результаты. Победив нескольких соперников с крупным счетом и сыграв вничью с «Шахтёром», «Арсенал» завершил первый круг на 3-м месте. Однако во втором круге команда стала играть менее слаженно, и после поражений в последних двух турах от «Динамо» и «Шахтёра» канониры не смогли завоевать право выступать в Кубке УЕФА, заняв 5-е место.

Следующие два сезона команда уже не была реальным претендентом на путевку в еврокубки. «Арсенал» оставался неудобным соперником для лидеров чемпионата, постоянно отнимая у них очки. В частности, в сезоне 2004/05 под руководством Александра Баранова клуб дважды сыграл вничью с «Динамо», что привело к появлению настоящего киевского дерби. Команда была крепким середняком чемпионата, оба раза завершив сезон на 9-й позиции. «Арсенал» имел хорошее финансирование, годовой бюджет был на уровне 55 млн. гривен (клуб был 4-м по этому показателю на Украине). В сезоне 2005/06 клуб балансировал на грани зоны вылета. Александр Баранов был отправлен в отставку, его сменил Игорь Бабинчук, вместо которого зимой 2006 года команду возглавил Александр Заваров. Частая смена тренеров только ухудшила моральное состояние команды, и только в конце сезона благодаря серии из трех побед подряд команда закрепила за собой место в элите, а Эммануэль Окодува благодаря результативности в последних турах догнал Александра Гладкого в споре лучших бомбардиров чемпионата.

26 марта 2006 года вместо Александра Омельченко Киевским городским головой был избран Леонид Черновецкий. Одним из первых шагов нового городского головы и нового городского совета было сокращение финансирования муниципальных спортивных клубов. 80 % акций «Арсенала» были выставлены на продажу. Несмотря неопределенный статус команда показывала высокие результаты, одержав, в частности, в Донецке победу над «Шахтёром». На зимний перерыв команда завершила на 4-м месте и снова претендовала на выход в еврокубки. С нового 2007 года «Арсенал» практически не финансировался. Канониры не могли полноценно тренироваться, крайне ограниченные финансовые возможности не позволяли проводить продуманную трансферную политику, игроки и тренеры работали преимущественно на энтузиазме. Клуб уже не мог платить за проведение матчей на НСК «Олимпийский», поэтому матчи проходили на меньшем стадионе «Динамо» имени Валерия Лобановского, а однажды пришлось играть даже в Борисполе на стадионе «Колос». В течение всей весны продолжались поиски желающих приобрести «Арсенал», однако отсутствие развитой клубной инфраструктуры (клуб не имел ни собственного стадиона, ни тренировочной базы) и высокая цена отпугивали потенциальных инвесторов. Все эти обстоятельства стали причиной того, что в весенней части чемпионата команда отчаянно боролась за выживание, получив лишь две победы и опустившись с 4-го места на 14-е. Речь шла даже о возможном прекращении существования клуба.

Только в мае 2007 года удалось найти покупателя. Новым президентом «Арсенала» стал известный украинский бизнесмен, президент Всеукраинского еврейского конгресса Вадим Рабинович. Новый президент начал масштабную программу реформирования клуба. Своей основной целью он считал поднятие зрительского интереса и повышения популярности клуба. И уже в зимний перерыв Чемпионата 2007/08 Рабинович начал выполнять своё обещание сделать «Арсенал» популярнее. Президент поставил перед клубом задачу выйти в кубок Интертото. Был проведён ряд пиар-акций, среди которых наибольший ажиотаж вызвала фотосессия игроков команды вместе с моделями из журнала «Playboy». На вторую половину сезона 2007/08 «Арсенал» со стадиона им. Валерия Лобановского переехал на НСК «Олимпийский». На первый же матч весенней части Чемпионата (29 февраля дома против луганской «Зари») Вадим Зиновьевич сделал вход на стадион свободным, организовал бесплатную лотерею и провёл в перерыве матча караоке-шоу. Благодаря этому матч посетило 40500 болельщиков, что стало вторым показателем посещаемости матча Чемпионата Украины за всю историю соревнований. Вход на стадион оставался свободным в течение всего второго круга, посещаемость матчей значительно возросла, а сам «Арсенал» поднялся на шестое место, финишировав за 5 очков от зоны Интертото.

В январе 2009 года экс-городской голова Киева Леонид Черновецкий приобрёл у Рабиновича киевский «Арсенал» за 1 гривну. Новым президентом клуба формально считался сын городского головы Степан Черновецкий. Однако в июле того же года Вадим Зиновьевич Рабинович вернул клуб в свою собственность.

В июне 2011 года главным тренером киевского «Арсенала» стал Леонид Кучук. В сезоне 2011/12 клуб впервые в истории завоевал право на участие в еврокубках, где в первом раунде по сумме двух встреч обыграл со счётом 5:0 словенский ФК «Мура-05», однако из-за выхода на поле дисквалифицированного Эрика Матуку «канонирам» было засчитано техническое поражение и «Арсенал» прекратил свои выступления в еврокубках. До конца 2012 года «Арсенал» потерял двух спонсоров, было принято решение о сокращении клубного бюджета.

1 января 2013 года «Арсенал» и Кучук разорвали контракт «по обоюдному согласию». В январе 2013 «Арсенал» распродавал игроков. Команду покинули 14 футболистов основного состава, оставшимся игрокам пришлось согласиться на трехкратное сокращение зарплаты. В феврале 2013 года киевский «Арсенал» сменил руководство — права на клуб приобрёл украинский меценат и политик Александр Онищенко. В планы нового владельца входило: в сезоне 2013/14 вывести команду в зону еврокубков, построить собственный стадион и учебно-тренировочную базу, развить ДЮСШ и привлечь как можно больше болельщиков на трибуны. Но спустя 9 месяцев Александр Романович отказался финансировать клуб, ссылаясь на долги, которые остались от его предшественника. В октябре того же года «Арсенал» впервые не выехал на матч 14-го тура Чемпионата Украины по футболу среди команд клубов Премьер-лиги против СК «Таврия» Симферополь. Ситуацию в команде усложнил и тот факт, что главный тренер «Арсенала» Юрий Бакалов подал в отставку. Неоднократные призывы футболистов и болельщиков клуба к общественности спасти «Арсенал» ни к чему так и не привели. 9 октября генеральный директор клуба Виктор Головко официально объявил о том, что «канониры» не поедут ещё и на матч 1/8 финала Кубка Украины против тернопольской «Нивы». Спустя день Головко сделал новое заявление о том, что киевский «Арсенал» снимается со всех соревнований и начинает процедуру банкротства.

Второе возрождение «Арсенала»

В декабре 2013 года преданные болельщики, футболисты и специалисты, работавшие в ФК «Арсенал» Киев решили сделать благое дело — возродить киевский «Арсенал» в кратчайшие сроки. И уже в январе 2014 года инициативная группа начала поиск инвесторов для «Арсенала». 7 января 2014 года бывший пресс-атташе клуба, а ныне активист фан-движения киевского «Арсенала» заявил, что в будущем клуб будет носить немного другое название — «Арсенал-1925» и сменит эмблему. 16 января 2014 года инициативная группа «Арсенал» заявила, о том что если им всё же удастся возродить клуб, то украинцы смогут впервые увидеть матчи Чемпионата Украины по футболу среди команд клубов второй лиги по ТВ.

27 апреля 2014 года возрождённый «Арсенал» в рамках чемпионата Киева провёл свой первый матч. Перед матчем состоялась презентация новой команды. В пресс-мероприятии приняли участие президент ФК «Арсенал» Алексей Кикирешко, вице-президент клуба Павел Черепин, главный тренер Андрей Анненков, директор Александр Москаленко.

В сезоне 2015/16 играл во Второй лиге Украины, под названием «Арсенал-Киев». По итогам первого года выступлений во Втором дивизионе клуб занял 6 место, но, тем не менее, повысился в классе перед началом сезона 2016/17. Связано это, в первую очередь, с увеличением количества команд-участниц Первой украинской Лиги до 18 команд.

Статистика выступлений

Результаты
Сезон	Дивизион	Команд	Место	Игр	В	Н	П	ГЗ	ГП	О	Кубок Украины	Европа		Тренер	Примечания
2001/02	Высшая лига	14	12	26	6	5	15	18	28	23	Не участвовал			Вячеслав Грозный
2002/03	Высшая лига	16	5	30	16	8	6	49	24	56	1/4 финала			Вячеслав Грозный
2003/04	Высшая лига	16	9	30	10	7	13	38	44	37	1/8 финала			Вячеслав Грозный
2004/05	Высшая лига	16	9	30	9	10	11	30	33	37	1/16 финала			Александр Баранов
2005/06	Высшая лига	16	12	30	9	8	13	31	39	35	1/4 финала			Игорь Бабинчук
2006/07	Высшая лига	16	14	30	7	9	14	28	44	30	1/32 финала			Александр Заваров
2007/08	Высшая лига	16	6	30	11	9	10	42	36	42	1/8 финала			Александр Заваров
2008/09	Премьер-лига	16	11	30	8	8	14	26	33	32	1/8 финала			Александр Заваров
2009/10	Премьер-лига	16	7	30	11	9	10	44	41	42	1/16 финала			Александр Заваров, Вячеслав Грозный, Юрий Бакалов
2010/11	Премьер-лига	16	9	30	10	7	13	36	38	37	Полуфинал			Юрий Бакалов
2011/12	Премьер-лига	16	5	30	14	9	7	44	27	51	1/4 финала			Леонид Кучук
2012/13	Премьер-лига	16	8	30	10	9	11	34	41	39	1/4 финала			Леонид Кучук

Рекорды

• Чемпион соревнований рабочих клубов Украины (1) — 1952;
• Обладатель Кубка УССР (2) — 1954, 1955;
• Победитель Чемпионата УССР (2) — 1954, 1958;
• Серебряный призер Чемпионата УССР (1) — 1956;
• Бронзовый призер Чемпионата УССР (2) — 1951, 1957;
• Бронзовый призер класса «Б» — 1 зона УССР Чемпионата СССР (1) — 1960;
• Участник 1/16 розыгрыша Кубка СССР — 1959/1960;
• Самая крупная победа в Чемпионате СССР — 6:0 над «Знамя Труда» Орехово-Зуево 21/07/1959;
• Полуфиналист Кубка Украины (1) — 2010/2011;
• Наивысшее достижение в Чемпионате Украины — 5 место 2002/2003, 2011/2012;
• 196-е место в рейтинге УЕФА (декабрь 2013);
• Участник 3-го квалификационного раунда Лиги Европы УЕФА — 2012/2013;
• Самая крупная победа в Чемпионате Украины — 8:1 «Волынь» Луцк 17/07/2002;
• Самая крупная победа в Кубке Украины — 6:0 ПФК «Александрия» 13/08/2005;
• Лучший бомбардир — Эммануэль Окодува — 32 мяча (2002—2006), Владимир Богданович — 18 мячей (1959—1960);
• Лучший бомбардир за сезон — Евгений Селезнев — 17 мячей в сезоне 2007/2008;
• Лучший тренер чемпионата Украины — Вячеслав Грозный 2002, Леонид Кучук 2012 (по версии интернет-портала Football.ua);
• Наибольшее количество зрителей на домашних матчах — 40500 «Арсенал» Киев — «Заря» Луганск 29/02/2008

Логотип

2002—2003

Первая эмблема клуба в известной степени напоминает логотип ЦСКА. За основу был взят щит, традиционный для европейской футбольной символики и команд НХЛ, в который вставлено стилизованное изображение пятиконечной звезды (заимствования из эмблемы ЦСКА). Одновременно звезда выступала как изображение буквы «А» — первой буквы слова «Арсенал». Под звездой размещался каштановый лист — один из традиционных символов Киева. Однако такая эмблема просуществовала всего год.

2003—2013

В 2003 году компания Tmexpert подготовила комплексный рекламный проект для киевского «Арсенала», поэтому было решено разработать новый логотип. Новая эмблема также получила вид щита синего цвета, который пересекает голубая полоса. Символизирует Днепр, который разделяет Киев на две части. Знак «Арсенал- Киев» (буква «А» с крылом) — символизирует мост, соединяющий правый и левый берег города. Крылья в букве «А» — символизируют Архангела Михаила, давнего покровителя Киева. Также крыло можно рассматривать как часть буквы «К» (Киев). Надписи золотыми буквами на щите и его обод символизируют золотые купола киевских храмов.

Болельщики

Фанаты «Арсенала» имеют левые взгляды, чем отличаются от большинства украинских футбольных фанатов с правыми и националистическими идеями.

В связи с такой изоляцией фанаты «Арсенала» не имеют дружеских отношений ни с одним украинским фан-движением, но дружат с фанатами «Партизана» из Минска, «Санкт-Паули» из Гамбурга, «Теннис-Боруссии» из Берлина и другими антифашистскими движениями.

Самыми принципиальными соперниками «Арсенала» в украинском футболе являются фанаты «Динамо», «Карпат», «Оболони», «Днепра».

Текущий состав

По состоянию на 1 марта 2016 года:

№ Позиция Имя Год рождения 33 Вр Дмитрий Иванов 1989 Вр Максим Иванов 1994 Вр Сергей Ситало 1986 5 Защ Сергей Карпенко 1981 Защ Иван Билый 1988 Защ Олег Котелюх 1979 Защ Ярослав Пискун 1996 Защ Андрей Смалько 1981 3 Защ Алексей Майданевич 1991 9 ПЗ Андрей Домбровский 1995 10 ПЗ Руслан Черненко 1992 11 ПЗ Игорь Скоба 1982 13 ПЗ Роман Журба 1988

№ Позиция Имя Год рождения 14 ПЗ Игорь Бровко 1992 15 ПЗ Владимир Тименко 1997 16 ПЗ Сергей Дорофеев 1983 ПЗ Дмитрий Лапа 1997 ПЗ Роман Пахолюк 1979 ПЗ Максим Сирота 1987 ПЗ Вячеслав Турчанов 1991 4 Нап Игорь Быковский 1996 6 Нап Сергей Панфилов 1985 7 Нап Алексей Кикирешко 1977 25 Нап Николай Ковталюк 1995 Нап Вадим Семчук 1993

Известные игроки

Полный список игроков ФК «Арсенал-Киев» о которых есть статьи в Википедии, см. тут.

Ссылки

• [www.arsenal-kyiv.com/ Официальный сайт]
• [www.fpl.ua/ukr/clubs/180/ Профиль клуба на сайте премьер-лиги]

Футбольный клуб «Арсенал-Киев»
Клуб	Арсенал-Киев | Игроки | Статистика | Команда дублёров
Стадионы	«Олимпийский» | «Динамо» | УТК им. Банникова
Соперничество	Киевское дерби | Соперничество с «Шахтёром»

Отрывок, характеризующий Арсенал-Киев

Солнце уже поднялось и весело блестело на яркой зелени.
Только что они выехали за корчму на гору, как навстречу им из под горы показалась кучка всадников, впереди которой на вороной лошади с блестящею на солнце сбруей ехал высокий ростом человек в шляпе с перьями и черными, завитыми по плечи волосами, в красной мантии и с длинными ногами, выпяченными вперед, как ездят французы. Человек этот поехал галопом навстречу Балашеву, блестя и развеваясь на ярком июньском солнце своими перьями, каменьями и золотыми галунами.
Балашев уже был на расстоянии двух лошадей от скачущего ему навстречу с торжественно театральным лицом всадника в браслетах, перьях, ожерельях и золоте, когда Юльнер, французский полковник, почтительно прошептал: «Le roi de Naples». [Король Неаполитанский.] Действительно, это был Мюрат, называемый теперь неаполитанским королем. Хотя и было совершенно непонятно, почему он был неаполитанский король, но его называли так, и он сам был убежден в этом и потому имел более торжественный и важный вид, чем прежде. Он так был уверен в том, что он действительно неаполитанский король, что, когда накануне отъезда из Неаполя, во время его прогулки с женою по улицам Неаполя, несколько итальянцев прокричали ему: «Viva il re!», [Да здравствует король! (итал.) ] он с грустной улыбкой повернулся к супруге и сказал: «Les malheureux, ils ne savent pas que je les quitte demain! [Несчастные, они не знают, что я их завтра покидаю!]
Но несмотря на то, что он твердо верил в то, что он был неаполитанский король, и что он сожалел о горести своих покидаемых им подданных, в последнее время, после того как ему ведено было опять поступить на службу, и особенно после свидания с Наполеоном в Данциге, когда августейший шурин сказал ему: «Je vous ai fait Roi pour regner a maniere, mais pas a la votre», [Я вас сделал королем для того, чтобы царствовать не по своему, а по моему.] – он весело принялся за знакомое ему дело и, как разъевшийся, но не зажиревший, годный на службу конь, почуяв себя в упряжке, заиграл в оглоблях и, разрядившись как можно пестрее и дороже, веселый и довольный, скакал, сам не зная куда и зачем, по дорогам Польши.
Увидав русского генерала, он по королевски, торжественно, откинул назад голову с завитыми по плечи волосами и вопросительно поглядел на французского полковника. Полковник почтительно передал его величеству значение Балашева, фамилию которого он не мог выговорить.
– De Bal macheve! – сказал король (своей решительностью превозмогая трудность, представлявшуюся полковнику), – charme de faire votre connaissance, general, [очень приятно познакомиться с вами, генерал] – прибавил он с королевски милостивым жестом. Как только король начал говорить громко и быстро, все королевское достоинство мгновенно оставило его, и он, сам не замечая, перешел в свойственный ему тон добродушной фамильярности. Он положил свою руку на холку лошади Балашева.
– Eh, bien, general, tout est a la guerre, a ce qu'il parait, [Ну что ж, генерал, дело, кажется, идет к войне,] – сказал он, как будто сожалея об обстоятельстве, о котором он не мог судить.
– Sire, – отвечал Балашев. – l'Empereur mon maitre ne desire point la guerre, et comme Votre Majeste le voit, – говорил Балашев, во всех падежах употребляя Votre Majeste, [Государь император русский не желает ее, как ваше величество изволите видеть… ваше величество.] с неизбежной аффектацией учащения титула, обращаясь к лицу, для которого титул этот еще новость.
Лицо Мюрата сияло глупым довольством в то время, как он слушал monsieur de Balachoff. Но royaute oblige: [королевское звание имеет свои обязанности:] он чувствовал необходимость переговорить с посланником Александра о государственных делах, как король и союзник. Он слез с лошади и, взяв под руку Балашева и отойдя на несколько шагов от почтительно дожидавшейся свиты, стал ходить с ним взад и вперед, стараясь говорить значительно. Он упомянул о том, что император Наполеон оскорблен требованиями вывода войск из Пруссии, в особенности теперь, когда это требование сделалось всем известно и когда этим оскорблено достоинство Франции. Балашев сказал, что в требовании этом нет ничего оскорбительного, потому что… Мюрат перебил его:
– Так вы считаете зачинщиком не императора Александра? – сказал он неожиданно с добродушно глупой улыбкой.
Балашев сказал, почему он действительно полагал, что начинателем войны был Наполеон.
– Eh, mon cher general, – опять перебил его Мюрат, – je desire de tout mon c?ur que les Empereurs s'arrangent entre eux, et que la guerre commencee malgre moi se termine le plutot possible, [Ах, любезный генерал, я желаю от всей души, чтобы императоры покончили дело между собою и чтобы война, начатая против моей воли, окончилась как можно скорее.] – сказал он тоном разговора слуг, которые желают остаться добрыми приятелями, несмотря на ссору между господами. И он перешел к расспросам о великом князе, о его здоровье и о воспоминаниях весело и забавно проведенного с ним времени в Неаполе. Потом, как будто вдруг вспомнив о своем королевском достоинстве, Мюрат торжественно выпрямился, стал в ту же позу, в которой он стоял на коронации, и, помахивая правой рукой, сказал: – Je ne vous retiens plus, general; je souhaite le succes de vorte mission, [Я вас не задерживаю более, генерал; желаю успеха вашему посольству,] – и, развеваясь красной шитой мантией и перьями и блестя драгоценностями, он пошел к свите, почтительно ожидавшей его.
Балашев поехал дальше, по словам Мюрата предполагая весьма скоро быть представленным самому Наполеону. Но вместо скорой встречи с Наполеоном, часовые пехотного корпуса Даву опять так же задержали его у следующего селения, как и в передовой цепи, и вызванный адъютант командира корпуса проводил его в деревню к маршалу Даву.


Даву был Аракчеев императора Наполеона – Аракчеев не трус, но столь же исправный, жестокий и не умеющий выражать свою преданность иначе как жестокостью.
В механизме государственного организма нужны эти люди, как нужны волки в организме природы, и они всегда есть, всегда являются и держатся, как ни несообразно кажется их присутствие и близость к главе правительства. Только этой необходимостью можно объяснить то, как мог жестокий, лично выдиравший усы гренадерам и не могший по слабости нерв переносить опасность, необразованный, непридворный Аракчеев держаться в такой силе при рыцарски благородном и нежном характере Александра.
Балашев застал маршала Даву в сарае крестьянскои избы, сидящего на бочонке и занятого письменными работами (он поверял счеты). Адъютант стоял подле него. Возможно было найти лучшее помещение, но маршал Даву был один из тех людей, которые нарочно ставят себя в самые мрачные условия жизни, для того чтобы иметь право быть мрачными. Они для того же всегда поспешно и упорно заняты. «Где тут думать о счастливой стороне человеческой жизни, когда, вы видите, я на бочке сижу в грязном сарае и работаю», – говорило выражение его лица. Главное удовольствие и потребность этих людей состоит в том, чтобы, встретив оживление жизни, бросить этому оживлению в глаза спою мрачную, упорную деятельность. Это удовольствие доставил себе Даву, когда к нему ввели Балашева. Он еще более углубился в свою работу, когда вошел русский генерал, и, взглянув через очки на оживленное, под впечатлением прекрасного утра и беседы с Мюратом, лицо Балашева, не встал, не пошевелился даже, а еще больше нахмурился и злобно усмехнулся.
Заметив на лице Балашева произведенное этим приемом неприятное впечатление, Даву поднял голову и холодно спросил, что ему нужно.
Предполагая, что такой прием мог быть сделан ему только потому, что Даву не знает, что он генерал адъютант императора Александра и даже представитель его перед Наполеоном, Балашев поспешил сообщить свое звание и назначение. В противность ожидания его, Даву, выслушав Балашева, стал еще суровее и грубее.
– Где же ваш пакет? – сказал он. – Donnez le moi, ije l'enverrai a l'Empereur. [Дайте мне его, я пошлю императору.]
Балашев сказал, что он имеет приказание лично передать пакет самому императору.
– Приказания вашего императора исполняются в вашей армии, а здесь, – сказал Даву, – вы должны делать то, что вам говорят.
И как будто для того чтобы еще больше дать почувствовать русскому генералу его зависимость от грубой силы, Даву послал адъютанта за дежурным.
Балашев вынул пакет, заключавший письмо государя, и положил его на стол (стол, состоявший из двери, на которой торчали оторванные петли, положенной на два бочонка). Даву взял конверт и прочел надпись.
– Вы совершенно вправе оказывать или не оказывать мне уважение, – сказал Балашев. – Но позвольте вам заметить, что я имею честь носить звание генерал адъютанта его величества…
Даву взглянул на него молча, и некоторое волнение и смущение, выразившиеся на лице Балашева, видимо, доставили ему удовольствие.
– Вам будет оказано должное, – сказал он и, положив конверт в карман, вышел из сарая.
Через минуту вошел адъютант маршала господин де Кастре и провел Балашева в приготовленное для него помещение.
Балашев обедал в этот день с маршалом в том же сарае, на той же доске на бочках.
На другой день Даву выехал рано утром и, пригласив к себе Балашева, внушительно сказал ему, что он просит его оставаться здесь, подвигаться вместе с багажами, ежели они будут иметь на то приказания, и не разговаривать ни с кем, кроме как с господином де Кастро.
После четырехдневного уединения, скуки, сознания подвластности и ничтожества, особенно ощутительного после той среды могущества, в которой он так недавно находился, после нескольких переходов вместе с багажами маршала, с французскими войсками, занимавшими всю местность, Балашев привезен был в Вильну, занятую теперь французами, в ту же заставу, на которой он выехал четыре дня тому назад.
На другой день императорский камергер, monsieur de Turenne, приехал к Балашеву и передал ему желание императора Наполеона удостоить его аудиенции.
Четыре дня тому назад у того дома, к которому подвезли Балашева, стояли Преображенского полка часовые, теперь же стояли два французских гренадера в раскрытых на груди синих мундирах и в мохнатых шапках, конвой гусаров и улан и блестящая свита адъютантов, пажей и генералов, ожидавших выхода Наполеона вокруг стоявшей у крыльца верховой лошади и его мамелюка Рустава. Наполеон принимал Балашева в том самом доме в Вильве, из которого отправлял его Александр.


Несмотря на привычку Балашева к придворной торжественности, роскошь и пышность двора императора Наполеона поразили его.
Граф Тюрен ввел его в большую приемную, где дожидалось много генералов, камергеров и польских магнатов, из которых многих Балашев видал при дворе русского императора. Дюрок сказал, что император Наполеон примет русского генерала перед своей прогулкой.
После нескольких минут ожидания дежурный камергер вышел в большую приемную и, учтиво поклонившись Балашеву, пригласил его идти за собой.
Балашев вошел в маленькую приемную, из которой была одна дверь в кабинет, в тот самый кабинет, из которого отправлял его русский император. Балашев простоял один минуты две, ожидая. За дверью послышались поспешные шаги. Быстро отворились обе половинки двери, камергер, отворивший, почтительно остановился, ожидая, все затихло, и из кабинета зазвучали другие, твердые, решительные шаги: это был Наполеон. Он только что окончил свой туалет для верховой езды. Он был в синем мундире, раскрытом над белым жилетом, спускавшимся на круглый живот, в белых лосинах, обтягивающих жирные ляжки коротких ног, и в ботфортах. Короткие волоса его, очевидно, только что были причесаны, но одна прядь волос спускалась книзу над серединой широкого лба. Белая пухлая шея его резко выступала из за черного воротника мундира; от него пахло одеколоном. На моложавом полном лице его с выступающим подбородком было выражение милостивого и величественного императорского приветствия.
Он вышел, быстро подрагивая на каждом шагу и откинув несколько назад голову. Вся его потолстевшая, короткая фигура с широкими толстыми плечами и невольно выставленным вперед животом и грудью имела тот представительный, осанистый вид, который имеют в холе живущие сорокалетние люди. Кроме того, видно было, что он в этот день находился в самом хорошем расположении духа.
Он кивнул головою, отвечая на низкий и почтительный поклон Балашева, и, подойдя к нему, тотчас же стал говорить как человек, дорожащий всякой минутой своего времени и не снисходящий до того, чтобы приготавливать свои речи, а уверенный в том, что он всегда скажет хорошо и что нужно сказать.
– Здравствуйте, генерал! – сказал он. – Я получил письмо императора Александра, которое вы доставили, и очень рад вас видеть. – Он взглянул в лицо Балашева своими большими глазами и тотчас же стал смотреть вперед мимо него.
Очевидно было, что его не интересовала нисколько личность Балашева. Видно было, что только то, что происходило в его душе, имело интерес для него. Все, что было вне его, не имело для него значения, потому что все в мире, как ему казалось, зависело только от его воли.
– Я не желаю и не желал войны, – сказал он, – но меня вынудили к ней. Я и теперь (он сказал это слово с ударением) готов принять все объяснения, которые вы можете дать мне. – И он ясно и коротко стал излагать причины своего неудовольствия против русского правительства.
Судя по умеренно спокойному и дружелюбному тону, с которым говорил французский император, Балашев был твердо убежден, что он желает мира и намерен вступить в переговоры.
– Sire! L'Empereur, mon maitre, [Ваше величество! Император, государь мой,] – начал Балашев давно приготовленную речь, когда Наполеон, окончив свою речь, вопросительно взглянул на русского посла; но взгляд устремленных на него глаз императора смутил его. «Вы смущены – оправьтесь», – как будто сказал Наполеон, с чуть заметной улыбкой оглядывая мундир и шпагу Балашева. Балашев оправился и начал говорить. Он сказал, что император Александр не считает достаточной причиной для войны требование паспортов Куракиным, что Куракин поступил так по своему произволу и без согласия на то государя, что император Александр не желает войны и что с Англией нет никаких сношений.
– Еще нет, – вставил Наполеон и, как будто боясь отдаться своему чувству, нахмурился и слегка кивнул головой, давая этим чувствовать Балашеву, что он может продолжать.
Высказав все, что ему было приказано, Балашев сказал, что император Александр желает мира, но не приступит к переговорам иначе, как с тем условием, чтобы… Тут Балашев замялся: он вспомнил те слова, которые император Александр не написал в письме, но которые непременно приказал вставить в рескрипт Салтыкову и которые приказал Балашеву передать Наполеону. Балашев помнил про эти слова: «пока ни один вооруженный неприятель не останется на земле русской», но какое то сложное чувство удержало его. Он не мог сказать этих слов, хотя и хотел это сделать. Он замялся и сказал: с условием, чтобы французские войска отступили за Неман.
Наполеон заметил смущение Балашева при высказывании последних слов; лицо его дрогнуло, левая икра ноги начала мерно дрожать. Не сходя с места, он голосом, более высоким и поспешным, чем прежде, начал говорить. Во время последующей речи Балашев, не раз опуская глаза, невольно наблюдал дрожанье икры в левой ноге Наполеона, которое тем более усиливалось, чем более он возвышал голос.
– Я желаю мира не менее императора Александра, – начал он. – Не я ли осьмнадцать месяцев делаю все, чтобы получить его? Я осьмнадцать месяцев жду объяснений. Но для того, чтобы начать переговоры, чего же требуют от меня? – сказал он, нахмурившись и делая энергически вопросительный жест своей маленькой белой и пухлой рукой.
– Отступления войск за Неман, государь, – сказал Балашев.
– За Неман? – повторил Наполеон. – Так теперь вы хотите, чтобы отступили за Неман – только за Неман? – повторил Наполеон, прямо взглянув на Балашева.
Балашев почтительно наклонил голову.
Вместо требования четыре месяца тому назад отступить из Номерании, теперь требовали отступить только за Неман. Наполеон быстро повернулся и стал ходить по комнате.
– Вы говорите, что от меня требуют отступления за Неман для начатия переговоров; но от меня требовали точно так же два месяца тому назад отступления за Одер и Вислу, и, несмотря на то, вы согласны вести переговоры.
Он молча прошел от одного угла комнаты до другого и опять остановился против Балашева. Лицо его как будто окаменело в своем строгом выражении, и левая нога дрожала еще быстрее, чем прежде. Это дрожанье левой икры Наполеон знал за собой. La vibration de mon mollet gauche est un grand signe chez moi, [Дрожание моей левой икры есть великий признак,] – говорил он впоследствии.
– Такие предложения, как то, чтобы очистить Одер и Вислу, можно делать принцу Баденскому, а не мне, – совершенно неожиданно для себя почти вскрикнул Наполеон. – Ежели бы вы мне дали Петербуг и Москву, я бы не принял этих условий. Вы говорите, я начал войну? А кто прежде приехал к армии? – император Александр, а не я. И вы предлагаете мне переговоры тогда, как я издержал миллионы, тогда как вы в союзе с Англией и когда ваше положение дурно – вы предлагаете мне переговоры! А какая цель вашего союза с Англией? Что она дала вам? – говорил он поспешно, очевидно, уже направляя свою речь не для того, чтобы высказать выгоды заключения мира и обсудить его возможность, а только для того, чтобы доказать и свою правоту, и свою силу, и чтобы доказать неправоту и ошибки Александра.
Вступление его речи было сделано, очевидно, с целью выказать выгоду своего положения и показать, что, несмотря на то, он принимает открытие переговоров. Но он уже начал говорить, и чем больше он говорил, тем менее он был в состоянии управлять своей речью.
Вся цель его речи теперь уже, очевидно, была в том, чтобы только возвысить себя и оскорбить Александра, то есть именно сделать то самое, чего он менее всего хотел при начале свидания.
– Говорят, вы заключили мир с турками?
Балашев утвердительно наклонил голову.
– Мир заключен… – начал он. Но Наполеон не дал ему говорить. Ему, видно, нужно было говорить самому, одному, и он продолжал говорить с тем красноречием и невоздержанием раздраженности, к которому так склонны балованные люди.
– Да, я знаю, вы заключили мир с турками, не получив Молдавии и Валахии. А я бы дал вашему государю эти провинции так же, как я дал ему Финляндию. Да, – продолжал он, – я обещал и дал бы императору Александру Молдавию и Валахию, а теперь он не будет иметь этих прекрасных провинций. Он бы мог, однако, присоединить их к своей империи, и в одно царствование он бы расширил Россию от Ботнического залива до устьев Дуная. Катерина Великая не могла бы сделать более, – говорил Наполеон, все более и более разгораясь, ходя по комнате и повторяя Балашеву почти те же слова, которые ои говорил самому Александру в Тильзите. – Tout cela il l'aurait du a mon amitie… Ah! quel beau regne, quel beau regne! – повторил он несколько раз, остановился, достал золотую табакерку из кармана и жадно потянул из нее носом.
– Quel beau regne aurait pu etre celui de l'Empereur Alexandre! [Всем этим он был бы обязан моей дружбе… О, какое прекрасное царствование, какое прекрасное царствование! О, какое прекрасное царствование могло бы быть царствование императора Александра!]
Он с сожалением взглянул на Балашева, и только что Балашев хотел заметить что то, как он опять поспешно перебил его.
– Чего он мог желать и искать такого, чего бы он не нашел в моей дружбе?.. – сказал Наполеон, с недоумением пожимая плечами. – Нет, он нашел лучшим окружить себя моими врагами, и кем же? – продолжал он. – Он призвал к себе Штейнов, Армфельдов, Винцингероде, Бенигсенов, Штейн – прогнанный из своего отечества изменник, Армфельд – развратник и интриган, Винцингероде – беглый подданный Франции, Бенигсен несколько более военный, чем другие, но все таки неспособный, который ничего не умел сделать в 1807 году и который бы должен возбуждать в императоре Александре ужасные воспоминания… Положим, ежели бы они были способны, можно бы их употреблять, – продолжал Наполеон, едва успевая словом поспевать за беспрестанно возникающими соображениями, показывающими ему его правоту или силу (что в его понятии было одно и то же), – но и того нет: они не годятся ни для войны, ни для мира. Барклай, говорят, дельнее их всех; но я этого не скажу, судя по его первым движениям. А они что делают? Что делают все эти придворные! Пфуль предлагает, Армфельд спорит, Бенигсен рассматривает, а Барклай, призванный действовать, не знает, на что решиться, и время проходит. Один Багратион – военный человек. Он глуп, но у него есть опытность, глазомер и решительность… И что за роль играет ваш молодой государь в этой безобразной толпе. Они его компрометируют и на него сваливают ответственность всего совершающегося. Un souverain ne doit etre a l'armee que quand il est general, [Государь должен находиться при армии только тогда, когда он полководец,] – сказал он, очевидно, посылая эти слова прямо как вызов в лицо государя. Наполеон знал, как желал император Александр быть полководцем.
– Уже неделя, как началась кампания, и вы не сумели защитить Вильну. Вы разрезаны надвое и прогнаны из польских провинций. Ваша армия ропщет…
– Напротив, ваше величество, – сказал Балашев, едва успевавший запоминать то, что говорилось ему, и с трудом следивший за этим фейерверком слов, – войска горят желанием…
– Я все знаю, – перебил его Наполеон, – я все знаю, и знаю число ваших батальонов так же верно, как и моих. У вас нет двухсот тысяч войска, а у меня втрое столько. Даю вам честное слово, – сказал Наполеон, забывая, что это его честное слово никак не могло иметь значения, – даю вам ma parole d'honneur que j'ai cinq cent trente mille hommes de ce cote de la Vistule. [честное слово, что у меня пятьсот тридцать тысяч человек по сю сторону Вислы.] Турки вам не помощь: они никуда не годятся и доказали это, замирившись с вами. Шведы – их предопределение быть управляемыми сумасшедшими королями. Их король был безумный; они переменили его и взяли другого – Бернадота, который тотчас сошел с ума, потому что сумасшедший только, будучи шведом, может заключать союзы с Россией. – Наполеон злобно усмехнулся и опять поднес к носу табакерку.
На каждую из фраз Наполеона Балашев хотел и имел что возразить; беспрестанно он делал движение человека, желавшего сказать что то, но Наполеон перебивал его. Например, о безумии шведов Балашев хотел сказать, что Швеция есть остров, когда Россия за нее; но Наполеон сердито вскрикнул, чтобы заглушить его голос. Наполеон находился в том состоянии раздражения, в котором нужно говорить, говорить и говорить, только для того, чтобы самому себе доказать свою справедливость. Балашеву становилось тяжело: он, как посол, боялся уронить достоинство свое и чувствовал необходимость возражать; но, как человек, он сжимался нравственно перед забытьем беспричинного гнева, в котором, очевидно, находился Наполеон. Он знал, что все слова, сказанные теперь Наполеоном, не имеют значения, что он сам, когда опомнится, устыдится их. Балашев стоял, опустив глаза, глядя на движущиеся толстые ноги Наполеона, и старался избегать его взгляда.
– Да что мне эти ваши союзники? – говорил Наполеон. – У меня союзники – это поляки: их восемьдесят тысяч, они дерутся, как львы. И их будет двести тысяч.
И, вероятно, еще более возмутившись тем, что, сказав это, он сказал очевидную неправду и что Балашев в той же покорной своей судьбе позе молча стоял перед ним, он круто повернулся назад, подошел к самому лицу Балашева и, делая энергические и быстрые жесты своими белыми руками, закричал почти:
– Знайте, что ежели вы поколеблете Пруссию против меня, знайте, что я сотру ее с карты Европы, – сказал он с бледным, искаженным злобой лицом, энергическим жестом одной маленькой руки ударяя по другой. – Да, я заброшу вас за Двину, за Днепр и восстановлю против вас ту преграду, которую Европа была преступна и слепа, что позволила разрушить. Да, вот что с вами будет, вот что вы выиграли, удалившись от меня, – сказал он и молча прошел несколько раз по комнате, вздрагивая своими толстыми плечами. Он положил в жилетный карман табакерку, опять вынул ее, несколько раз приставлял ее к носу и остановился против Балашева. Он помолчал, поглядел насмешливо прямо в глаза Балашеву и сказал тихим голосом: – Et cependant quel beau regne aurait pu avoir votre maitre! [A между тем какое прекрасное царствование мог бы иметь ваш государь!]