Атлантический период

Геологический раздел	Климатическая стадия	Пыльц. зона	Датировка
Голоцен	Субатлантик	X	с 450 гг. до н. э.
		IX
	Суббореал	VIII	3710—450 гг. до н. э.
	Атлантик	VII	7270—3710 гг. до н. э.
		VI
	Бореал	V	8690—7270 гг. до н. э.
	Пребореал	IV	9610—8690 гг. до н. э.
Плейстоцен
	Поздний дриас	III	10730—9700 ± 99 гг. до н. э.
См. также: Циклы Бонда | Римский климатический оптимум

Атлантический период — самый тёплый и влажный период голоцена Северной Европы согласно классификации Блитта—Сернандера. Климат в это время был в целом теплее нынешнего. Ему предшествовал бореальный период, когда климат был похож на современный, а за ним следовал суббореальный период, переходный к современному.

Будучи самым жарким периодом голоцена, атлантический период часто обозначается как голоценовый климатический оптимум. В северной Африке атлантическому периоду примерно соответствовал неолитический субплювиал.

Датировка

Спорность хронологических границ

Атлантический период соответствует пыльцовой зоне VII. Иногда выделяется доатлантический или ранний атлантический период на основании раннего резкого похолодания. Другие учёные относят атлантический период ко времени после указанного резкого похолодания, и относят последнее к предшествовавшему бореальному периоду. Дискуссия по поводу хронологических границ атлантического периода ещё не завершена.

Начало атлантического периода

Вопрос о начале атлантического периода связан с критериями его определения.

На основании температур, полученных по образцам ледового щита Гренландии, можно датировать начало раннего атлантического или доатлантического периода около 8040 года до н. э., где линия изотопа ¹⁸O находится на уровне 33 ppm на комбинированной кривой, что закончилось известным похолоданием 6200 г. до н. э. Можно также определить единый атлантический период, начиная с указанного похолодания.

Исходя из критерия уровня озёр, Кулькова и др. определяют атлантический период в границах 8000—5000 лет назад. Ранний атлантический период, AT1, был периодом высокого уровня озёр, 8000—7000 лет назад; в средний атлантический период, AT2, уровень озёр был низким, 7000—6500; а в поздний атлантический период I, 6500—6000, и II, 6000—5700, уровни озёр вновь стали повышаться. Для каждого из субпериодов наблюдается собственное характерное соотношение биологических видов.

Аномалии

В результате таяния ледников на Северном полюсе в 6200 г. до н. э. произошёл массовый сток холодной воды в Атлантику, приведший к резкому похолоданию, повышению уровня Средиземного моря и расширению Чёрного моря. Около 100 лет спустя продолжением данного процесса был массовый оползень в Скандинавии, известный под названием Стурегга, приведший к исчезновению Доггерленда.

Поздний атлантический период

Крайне сложно определить границу окончания периода в привязке только к критерию ледяной коры, поскольку измерения всё ещё дают слишком большой разброс показателей, и согласование данных от различных исследователей ещё не завершено. Многие считают, что значительное падение температуры наступило после 4800 г. до н. э.

Ещё одним критерием является биологическая стратиграфия: сокращение территории распространения вяза. Оно заметно в различных регионах в период между 4300 и 3100 гг. до н. э.

Основные события позднего атлантического периода:

• Стурегга — 6100 г. до н. э.
• Черноморский потоп — 5600 г. до н. э.
• Древний перон, или старший перон 5000—4100 г. до н. э.
• Засуха 3900 лет до н. э.

Характеристика

Атлантический период был временем подъёма температуры и морской трансгрессии, в частности, в окрестностях современной Дании (затопление Доггерленда). К концу периода море поднялось на 3 метра выше нынешнего. Обнаруженные на побережье Дании устрицы нуждались в низкосолёной воде. Имели место приливы высотой до 1 метра. Уровень внутренних озёр по всей Европе был в целом выше современного, с флуктуациями.

На месте замкнутого Анцилового озера в результате таяния ледников образуется открытое Литориновое море, границы которого всё ещё отличались от нынешнего Балтийского моря.

Подъём температуры привёл к расширению южной климатической зоны на север за относительно короткое время. Границы роста деревьев на северных горах поднялись с 600 до 900 метров. Теплолюбивые виды мигрировали на север; они не вытеснили местные виды, но изменили в свою пользу процентное соотношение растительности. В центральной Европе бореальные леса были вытеснены лиственными, которые хотя и имели более густой полог, были в то же время более редкими в основании.

В 2005 г. Ф. Вира (F. Vera) оспорил теорию густого полога. Как он указывал, дуб и орешник требуют больше света, чем обеспечивает густой полог. Вира предполагает, что низины были более открытыми, а низкая частота травяной пыльцы была вызвана тем, что её поедали крупные травоядные, такие, как тур и дикая лошадь.

Флора

Во время атлантического периода умеренные лиственные леса южной и центральной Европы распространились на север, где вытеснили бореальный смешанный лес, который сохранился на горных склонах. На территории Дании были распространены омела, чилим и плющ. Количество травяной пыльцы снизилось. Леса из мягкой древесины были вытеснены твёрдодревесными. Дуб, липа (как сердцевидная, так и плосколистная), бук, орешник, вяз, ольха и ясень вытеснили берёзу и сосну, распространившись с юга на север. По данной причине иногда атлантический период называют «периодом ольхи, вяза и липы»..

На северо-востоке Европы ранний атлантический лес подвергся лишь незначительному воздействию температурных факторов. Лес в этих регионах продолжал быть сосновым, тогда как подлесок составляли лещина, ольха, берёза и ива. Лишь около 7 % леса составляли широколиственные растения — фактически их уровень упал до бореального в ходе похолодания в среднем атлантическом периоде. Во время более тёплого позднего атлантического периода широколиственные леса составили 34 % от всего леса.

Вдоль Дуная и Рейна и далее на север вдоль их притоков, на леса оказал влияние человеческий фактор: приход с востока носителей линейно-ленточной керамики, которые расчищали от леса земли, пригодные для пашни, используя подсечно-огневой метод. Эта культура процветала около 5500—4500 гг. до н. э., то есть целиком в пределах атлантического периода.

К концу атлантического периода пашенные и пастбищные земли распространились на большей части Европы, и когда-то девственные леса превратились в отдельные лесные фрагменты. Конец атлантического периода отмечается резким сокращением территории распространения пыльцы вяза, что рассматривается как результат человеческого производства продуктов. В последующий более холодный суббореальный период, лесистая местность вновь стала уступать место открытому ландшафту.

• Ulmus glabra nf.jpg

  Вяз шершавый (Ulmus glabra)

• Hadera helix 1.jpg

  Плющ обыкновенный (Hedera helix)

• Trapa natans flower.jpg

  Чилим (Trapa natans)

• Tilia-cordata2.JPG

  Липа сердцевидная (Tilia cordata)

• Tilia platyphyllos(02).jpg

  Липа крупнолистная (Tilia platyphyllos)

• A deciduous beech forest in Slovenia.jpg

  Буковый лес, Словения

• Drzewo-piorun.jpg

  Дуб, повреждённый молнией

• Czechia, Jicin, Wallenstein's alley.jpg

  Липы (Чехия, аллея Валленштейна)

Фауна

Наиболее ярко фауну атлантического периода отражают кучи пищевых отходов культуры Эртебёлле в Дании и подобных культур в других частях Европы. Дания в это время представляла собой архипелаг. Люди обитали вдоль побережья, где в морях изобиловала морская живность, на болотах — птицы, а в лесах было много оленей, диких свиней и мелкой дичи.

Более высокий уровень моря сгладил эффект подводной токсичной зоны Балтийского моря. В нём изобиловали виды, ныне редкие — такие, как анчоус, Engraulis encrasicolus, и трёхиглая колюшка, Gasterosteus aculeatus. Также водились щука, пресноводный сиг, треска и налим. Также в то время засвидетельствованы три вида тюленей: кольчатая нерпа, гренландский тюлень и серый тюлень. Люди мезолита охотились на них и на китов в эстуариях.

Птицы в основном были морскими: краснозобая гагара, чернозобая гагара и северная олуша. Кудрявый пеликан (Pelecanus crispus), который в настоящее время обитает в юго-восточной Европе, в то время обитал в Дании. Глухарь обитал на лесистых территориях.

В лесном пологе обитали многочисленные мелкие животные — такие, как белка, Sciuris vulgaris. Широко была распространена водяная ночница. На крупных деревьях и вокруг них охотились лесной кот, лесная куница, хорёк (Mustela putorius) и волк.

В подлеске обитали крупные травоядные животные: благородный олень, европейская косуля и дикий кабан. Не все равнинные животные покинули свои места после того, как равнины оказались покрыты лесами. Многие из этих животных продолжали обитать на опушках и лугах — среди них были тур, предок современного крупного рогатого скота, а также дикая лошадь. Лошади к тому времени не были ещё истреблены в дикой природе, а их область распространения не была ещё ограничена равнинами в восточной Европе, более того, они были распространены далеко не только на территории индоевропейских культур. На диких лошадей охотились, в частности, носители культуры Эртебёлле, обитатели Венгерской равнины и др.

• Wasserfledermaus-drawing.jpg

  Водяная ночница

• Ilder.jpg

  Хорёк (Mustela putorius)

• Anton Schmitz Wildschweine 1882.jpg

  Дикий кабан. Худ. Антон Шмитц.

• Roe deer chevreuil pyrenees.jpg

  Европейская косуля

• Pelecanus crispus01.jpg

  Кудрявый пеликан

• Capercaillie Lomvi 2004.jpg

  Глухарь

• Faroe stamp 030 gannet.jpg

  Олуша

• RedthroatedLoon23.jpg

  Краснозобая гагара

• Faroe stamp 248 stickleback (gasterosteus aculeatus).gif

  Gasterosteus aculeatus

Археология

В северной Европе, в отличие от южной и восточной Европы, сохранялись мезолитические культуры. Культура Конгемозе (6400—5400 гг. до н. э.) обитала вдоль морского и озёрного побережья Дании. Позднее, ввиду подъёма вод Литоринового моря, прибрежные поселения культуры Конгемозе были заброшены, и её сменила культура Эртебёлле (5400—3900 гг. до н. э.), чьи поселения располагались плотнее вдоль побережья.

Северо-восточная Европа в раннем атлантическом периоде была необитаемой. Когда мезолитические поселенцы культуры Сертуань появились там в среднеатлантическом периоде около 5000 г. до н. э., у них уже была керамика, и они были более оседлыми, чем прежние охотники и собиратели, однако по-прежнему зависели от местной богатой фауны. Керамика использовалась в низовьях Дона и Волги начиная примерно с 6000 г. до н. э.

В поздний атлантический период культура Сертуань эволюционирует в культуру Рудня, чья керамика напоминает керамику нарвской и днепро-донецкой культур. Указанные культуры, хотя и использовали керамику, во всём остальном сохраняли мезолитический образ жизни. Южнее культура линейно-ленточной керамики начала распространяться вдоль рек с востока в Центральную Европу, что привело к заметной трансформации ландшафта. К востоку от неё в степях самарская культура активно использовала одомашненную лошадь.

Литература

• Kertész, Róbert (2002). «[vfek.vfmk.hu/00000030/00000030.pdf Mesolithic Hunter-Gatherers in the Northwestern Part of the Great Hungarian Plain]» (PDF). Praehistoria 3.
• Kul'kova, M.A.; Mazurkevich, A.N.; Dolukhanov, P.M. (2001). «[www.geochronometria.pl/pdf/geo_20/geo_20_14.pdf Chronology and Palaeoclimate of Prehistoric Sites in Western Dvina-Lovat' Area of North-western Russia]» (PDF). Geochronometria 20: pages 87—94.
• Peterken George Frederick. Woodland Conservation and Management. — Springer, 1993. — P. 8—9. — ISBN 0412557304.
• Schrøder, N.; Pedersen, L. Højlund; Bitsch, R. Juel (2004). «[www.journal-tes.dk/vol%203%20no%201/Niels%20Schroeder_lav.pdf?id=00019 10,000 Years of Climate Change and Human Impact on the Environment in the Area Surrounding Lejre]». The Journal of Transdisciplinary Environmental Studies 3 (1).

Ссылки

• Johnsen, Sigfús J.; Dahl-Jensen, Dorthe; Clausen, Henrik B.; Sveinbjornsdóttir, Árny E. [gsa.confex.com/gsa/inqu/finalprogram/abstract_55045.htm Paper No. 48-1 Holocene Climate in Greenland Based on 3 Deep Ice Cores and 2 Temperature Profiles (abstract)]. XVI INQUA Congress (2003). [www.webcitation.org/67hIgZZKf Архивировано из первоисточника 16 мая 2012].
• Seppä, Heikki; Antonsson, Karin; Heikkilä, Maija; Poska, Anneli. [gsa.confex.com/gsa/inqu/finalprogram/abstract_53909.htm Paper No. 45-1 Holocene Annual Mean Temperature Changes in the Boreal Zone of Europe: Pollen-based Reconstructions (abstract)]. XVI INQUA Congress (2003). [www.webcitation.org/67hIh5BNc Архивировано из первоисточника 16 мая 2012].
• Vera, Frans [www.wildland-network.org.uk/reports_info/Large_herbivores_in_Uplands.pdf The Effects of Large Herbivores on Vegetation Dynamics in Temperate Europe] (pdf). The Role of Large Herbivores in Shaping the Upland Landscapes of Britain: What does the science of herbivore ecology tell us? Report of a seminar at Battleby, Perth, Scotland, 16th February 2005. The National Trust for Scotland (2005). [www.webcitation.org/67hIhXOZl Архивировано из первоисточника 16 мая 2012].

Отрывок, характеризующий Атлантический период

– Поход! Поход! Дать ему бутылку за такую новость. Ты как же сюда попал?
– Опять в полк выслали, за чорта, за Мака. Австрийской генерал пожаловался. Я его поздравил с приездом Мака…Ты что, Ростов, точно из бани?
– Тут, брат, у нас, такая каша второй день.
Вошел полковой адъютант и подтвердил известие, привезенное Жерковым. На завтра велено было выступать.
– Поход, господа!
– Ну, и слава Богу, засиделись.


Кутузов отступил к Вене, уничтожая за собой мосты на реках Инне (в Браунау) и Трауне (в Линце). 23 го октября .русские войска переходили реку Энс. Русские обозы, артиллерия и колонны войск в середине дня тянулись через город Энс, по сю и по ту сторону моста.
День был теплый, осенний и дождливый. Пространная перспектива, раскрывавшаяся с возвышения, где стояли русские батареи, защищавшие мост, то вдруг затягивалась кисейным занавесом косого дождя, то вдруг расширялась, и при свете солнца далеко и ясно становились видны предметы, точно покрытые лаком. Виднелся городок под ногами с своими белыми домами и красными крышами, собором и мостом, по обеим сторонам которого, толпясь, лилися массы русских войск. Виднелись на повороте Дуная суда, и остров, и замок с парком, окруженный водами впадения Энса в Дунай, виднелся левый скалистый и покрытый сосновым лесом берег Дуная с таинственною далью зеленых вершин и голубеющими ущельями. Виднелись башни монастыря, выдававшегося из за соснового, казавшегося нетронутым, дикого леса; далеко впереди на горе, по ту сторону Энса, виднелись разъезды неприятеля.
Между орудиями, на высоте, стояли спереди начальник ариергарда генерал с свитским офицером, рассматривая в трубу местность. Несколько позади сидел на хоботе орудия Несвицкий, посланный от главнокомандующего к ариергарду.
Казак, сопутствовавший Несвицкому, подал сумочку и фляжку, и Несвицкий угощал офицеров пирожками и настоящим доппелькюмелем. Офицеры радостно окружали его, кто на коленах, кто сидя по турецки на мокрой траве.
– Да, не дурак был этот австрийский князь, что тут замок выстроил. Славное место. Что же вы не едите, господа? – говорил Несвицкий.
– Покорно благодарю, князь, – отвечал один из офицеров, с удовольствием разговаривая с таким важным штабным чиновником. – Прекрасное место. Мы мимо самого парка проходили, двух оленей видели, и дом какой чудесный!
– Посмотрите, князь, – сказал другой, которому очень хотелось взять еще пирожок, но совестно было, и который поэтому притворялся, что он оглядывает местность, – посмотрите ка, уж забрались туда наши пехотные. Вон там, на лужку, за деревней, трое тащут что то. .Они проберут этот дворец, – сказал он с видимым одобрением.
– И то, и то, – сказал Несвицкий. – Нет, а чего бы я желал, – прибавил он, прожевывая пирожок в своем красивом влажном рте, – так это вон туда забраться.
Он указывал на монастырь с башнями, видневшийся на горе. Он улыбнулся, глаза его сузились и засветились.
– А ведь хорошо бы, господа!
Офицеры засмеялись.
– Хоть бы попугать этих монашенок. Итальянки, говорят, есть молоденькие. Право, пять лет жизни отдал бы!
– Им ведь и скучно, – смеясь, сказал офицер, который был посмелее.
Между тем свитский офицер, стоявший впереди, указывал что то генералу; генерал смотрел в зрительную трубку.
– Ну, так и есть, так и есть, – сердито сказал генерал, опуская трубку от глаз и пожимая плечами, – так и есть, станут бить по переправе. И что они там мешкают?
На той стороне простым глазом виден был неприятель и его батарея, из которой показался молочно белый дымок. Вслед за дымком раздался дальний выстрел, и видно было, как наши войска заспешили на переправе.
Несвицкий, отдуваясь, поднялся и, улыбаясь, подошел к генералу.
– Не угодно ли закусить вашему превосходительству? – сказал он.
– Нехорошо дело, – сказал генерал, не отвечая ему, – замешкались наши.
– Не съездить ли, ваше превосходительство? – сказал Несвицкий.
– Да, съездите, пожалуйста, – сказал генерал, повторяя то, что уже раз подробно было приказано, – и скажите гусарам, чтобы они последние перешли и зажгли мост, как я приказывал, да чтобы горючие материалы на мосту еще осмотреть.
– Очень хорошо, – отвечал Несвицкий.
Он кликнул казака с лошадью, велел убрать сумочку и фляжку и легко перекинул свое тяжелое тело на седло.
– Право, заеду к монашенкам, – сказал он офицерам, с улыбкою глядевшим на него, и поехал по вьющейся тропинке под гору.
– Нут ка, куда донесет, капитан, хватите ка! – сказал генерал, обращаясь к артиллеристу. – Позабавьтесь от скуки.
– Прислуга к орудиям! – скомандовал офицер.
И через минуту весело выбежали от костров артиллеристы и зарядили.
– Первое! – послышалась команда.
Бойко отскочил 1 й номер. Металлически, оглушая, зазвенело орудие, и через головы всех наших под горой, свистя, пролетела граната и, далеко не долетев до неприятеля, дымком показала место своего падения и лопнула.
Лица солдат и офицеров повеселели при этом звуке; все поднялись и занялись наблюдениями над видными, как на ладони, движениями внизу наших войск и впереди – движениями приближавшегося неприятеля. Солнце в ту же минуту совсем вышло из за туч, и этот красивый звук одинокого выстрела и блеск яркого солнца слились в одно бодрое и веселое впечатление.


Над мостом уже пролетели два неприятельские ядра, и на мосту была давка. В средине моста, слезши с лошади, прижатый своим толстым телом к перилам, стоял князь Несвицкий.
Он, смеючись, оглядывался назад на своего казака, который с двумя лошадьми в поводу стоял несколько шагов позади его.
Только что князь Несвицкий хотел двинуться вперед, как опять солдаты и повозки напирали на него и опять прижимали его к перилам, и ему ничего не оставалось, как улыбаться.
– Экой ты, братец, мой! – говорил казак фурштатскому солдату с повозкой, напиравшему на толпившуюся v самых колес и лошадей пехоту, – экой ты! Нет, чтобы подождать: видишь, генералу проехать.
Но фурштат, не обращая внимания на наименование генерала, кричал на солдат, запружавших ему дорогу: – Эй! землячки! держись влево, постой! – Но землячки, теснясь плечо с плечом, цепляясь штыками и не прерываясь, двигались по мосту одною сплошною массой. Поглядев за перила вниз, князь Несвицкий видел быстрые, шумные, невысокие волны Энса, которые, сливаясь, рябея и загибаясь около свай моста, перегоняли одна другую. Поглядев на мост, он видел столь же однообразные живые волны солдат, кутасы, кивера с чехлами, ранцы, штыки, длинные ружья и из под киверов лица с широкими скулами, ввалившимися щеками и беззаботно усталыми выражениями и движущиеся ноги по натасканной на доски моста липкой грязи. Иногда между однообразными волнами солдат, как взбрызг белой пены в волнах Энса, протискивался между солдатами офицер в плаще, с своею отличною от солдат физиономией; иногда, как щепка, вьющаяся по реке, уносился по мосту волнами пехоты пеший гусар, денщик или житель; иногда, как бревно, плывущее по реке, окруженная со всех сторон, проплывала по мосту ротная или офицерская, наложенная доверху и прикрытая кожами, повозка.
– Вишь, их, как плотину, прорвало, – безнадежно останавливаясь, говорил казак. – Много ль вас еще там?
– Мелион без одного! – подмигивая говорил близко проходивший в прорванной шинели веселый солдат и скрывался; за ним проходил другой, старый солдат.
– Как он (он – неприятель) таперича по мосту примется зажаривать, – говорил мрачно старый солдат, обращаясь к товарищу, – забудешь чесаться.
И солдат проходил. За ним другой солдат ехал на повозке.
– Куда, чорт, подвертки запихал? – говорил денщик, бегом следуя за повозкой и шаря в задке.
И этот проходил с повозкой. За этим шли веселые и, видимо, выпившие солдаты.
– Как он его, милый человек, полыхнет прикладом то в самые зубы… – радостно говорил один солдат в высоко подоткнутой шинели, широко размахивая рукой.
– То то оно, сладкая ветчина то. – отвечал другой с хохотом.
И они прошли, так что Несвицкий не узнал, кого ударили в зубы и к чему относилась ветчина.
– Эк торопятся, что он холодную пустил, так и думаешь, всех перебьют. – говорил унтер офицер сердито и укоризненно.
– Как оно пролетит мимо меня, дяденька, ядро то, – говорил, едва удерживаясь от смеха, с огромным ртом молодой солдат, – я так и обмер. Право, ей Богу, так испужался, беда! – говорил этот солдат, как будто хвастаясь тем, что он испугался. И этот проходил. За ним следовала повозка, непохожая на все проезжавшие до сих пор. Это был немецкий форшпан на паре, нагруженный, казалось, целым домом; за форшпаном, который вез немец, привязана была красивая, пестрая, с огромным вымем, корова. На перинах сидела женщина с грудным ребенком, старуха и молодая, багроворумяная, здоровая девушка немка. Видно, по особому разрешению были пропущены эти выселявшиеся жители. Глаза всех солдат обратились на женщин, и, пока проезжала повозка, двигаясь шаг за шагом, и, все замечания солдат относились только к двум женщинам. На всех лицах была почти одна и та же улыбка непристойных мыслей об этой женщине.
– Ишь, колбаса то, тоже убирается!
– Продай матушку, – ударяя на последнем слоге, говорил другой солдат, обращаясь к немцу, который, опустив глаза, сердито и испуганно шел широким шагом.
– Эк убралась как! То то черти!
– Вот бы тебе к ним стоять, Федотов.
– Видали, брат!
– Куда вы? – спрашивал пехотный офицер, евший яблоко, тоже полуулыбаясь и глядя на красивую девушку.
Немец, закрыв глаза, показывал, что не понимает.
– Хочешь, возьми себе, – говорил офицер, подавая девушке яблоко. Девушка улыбнулась и взяла. Несвицкий, как и все, бывшие на мосту, не спускал глаз с женщин, пока они не проехали. Когда они проехали, опять шли такие же солдаты, с такими же разговорами, и, наконец, все остановились. Как это часто бывает, на выезде моста замялись лошади в ротной повозке, и вся толпа должна была ждать.
– И что становятся? Порядку то нет! – говорили солдаты. – Куда прешь? Чорт! Нет того, чтобы подождать. Хуже того будет, как он мост подожжет. Вишь, и офицера то приперли, – говорили с разных сторон остановившиеся толпы, оглядывая друг друга, и всё жались вперед к выходу.
Оглянувшись под мост на воды Энса, Несвицкий вдруг услышал еще новый для него звук, быстро приближающегося… чего то большого и чего то шлепнувшегося в воду.
– Ишь ты, куда фатает! – строго сказал близко стоявший солдат, оглядываясь на звук.
– Подбадривает, чтобы скорей проходили, – сказал другой неспокойно.
Толпа опять тронулась. Несвицкий понял, что это было ядро.
– Эй, казак, подавай лошадь! – сказал он. – Ну, вы! сторонись! посторонись! дорогу!
Он с большим усилием добрался до лошади. Не переставая кричать, он тронулся вперед. Солдаты пожались, чтобы дать ему дорогу, но снова опять нажали на него так, что отдавили ему ногу, и ближайшие не были виноваты, потому что их давили еще сильнее.
– Несвицкий! Несвицкий! Ты, г'ожа! – послышался в это время сзади хриплый голос.
Несвицкий оглянулся и увидал в пятнадцати шагах отделенного от него живою массой двигающейся пехоты красного, черного, лохматого, в фуражке на затылке и в молодецки накинутом на плече ментике Ваську Денисова.
– Вели ты им, чег'тям, дьяволам, дать дог'огу, – кричал. Денисов, видимо находясь в припадке горячности, блестя и поводя своими черными, как уголь, глазами в воспаленных белках и махая невынутою из ножен саблей, которую он держал такою же красною, как и лицо, голою маленькою рукой.
– Э! Вася! – отвечал радостно Несвицкий. – Да ты что?
– Эскадг'ону пг'ойти нельзя, – кричал Васька Денисов, злобно открывая белые зубы, шпоря своего красивого вороного, кровного Бедуина, который, мигая ушами от штыков, на которые он натыкался, фыркая, брызгая вокруг себя пеной с мундштука, звеня, бил копытами по доскам моста и, казалось, готов был перепрыгнуть через перила моста, ежели бы ему позволил седок. – Что это? как баг'аны! точь в точь баг'аны! Пг'очь… дай дог'огу!… Стой там! ты повозка, чог'т! Саблей изг'ублю! – кричал он, действительно вынимая наголо саблю и начиная махать ею.
Солдаты с испуганными лицами нажались друг на друга, и Денисов присоединился к Несвицкому.
– Что же ты не пьян нынче? – сказал Несвицкий Денисову, когда он подъехал к нему.