Большой детский хор Всесоюзного радио и Центрального телевидения
Поделись знанием:
К:Википедия:Статьи без изображений (тип: не указан)
Мелюкова была вдова с детьми разнообразного возраста, также с гувернантками и гувернерами, жившая в четырех верстах от Ростовых.
– Вот, ma chere, умно, – подхватил расшевелившийся старый граф. – Давай сейчас наряжусь и поеду с вами. Уж я Пашету расшевелю.
Но графиня не согласилась отпустить графа: у него все эти дни болела нога. Решили, что Илье Андреевичу ехать нельзя, а что ежели Луиза Ивановна (m me Schoss) поедет, то барышням можно ехать к Мелюковой. Соня, всегда робкая и застенчивая, настоятельнее всех стала упрашивать Луизу Ивановну не отказать им.
Наряд Сони был лучше всех. Ее усы и брови необыкновенно шли к ней. Все говорили ей, что она очень хороша, и она находилась в несвойственном ей оживленно энергическом настроении. Какой то внутренний голос говорил ей, что нынче или никогда решится ее судьба, и она в своем мужском платье казалась совсем другим человеком. Луиза Ивановна согласилась, и через полчаса четыре тройки с колокольчиками и бубенчиками, визжа и свистя подрезами по морозному снегу, подъехали к крыльцу.
Наташа первая дала тон святочного веселья, и это веселье, отражаясь от одного к другому, всё более и более усиливалось и дошло до высшей степени в то время, когда все вышли на мороз, и переговариваясь, перекликаясь, смеясь и крича, расселись в сани.
Две тройки были разгонные, третья тройка старого графа с орловским рысаком в корню; четвертая собственная Николая с его низеньким, вороным, косматым коренником. Николай в своем старушечьем наряде, на который он надел гусарский, подпоясанный плащ, стоял в середине своих саней, подобрав вожжи.
Было так светло, что он видел отблескивающие на месячном свете бляхи и глаза лошадей, испуганно оглядывавшихся на седоков, шумевших под темным навесом подъезда.
В сани Николая сели Наташа, Соня, m me Schoss и две девушки. В сани старого графа сели Диммлер с женой и Петя; в остальные расселись наряженные дворовые.
– Пошел вперед, Захар! – крикнул Николай кучеру отца, чтобы иметь случай перегнать его на дороге.
Тройка старого графа, в которую сел Диммлер и другие ряженые, визжа полозьями, как будто примерзая к снегу, и побрякивая густым колокольцом, тронулась вперед. Пристяжные жались на оглобли и увязали, выворачивая как сахар крепкий и блестящий снег.
Николай тронулся за первой тройкой; сзади зашумели и завизжали остальные. Сначала ехали маленькой рысью по узкой дороге. Пока ехали мимо сада, тени от оголенных деревьев ложились часто поперек дороги и скрывали яркий свет луны, но как только выехали за ограду, алмазно блестящая, с сизым отблеском, снежная равнина, вся облитая месячным сиянием и неподвижная, открылась со всех сторон. Раз, раз, толконул ухаб в передних санях; точно так же толконуло следующие сани и следующие и, дерзко нарушая закованную тишину, одни за другими стали растягиваться сани.
– След заячий, много следов! – прозвучал в морозном скованном воздухе голос Наташи.
– Как видно, Nicolas! – сказал голос Сони. – Николай оглянулся на Соню и пригнулся, чтоб ближе рассмотреть ее лицо. Какое то совсем новое, милое, лицо, с черными бровями и усами, в лунном свете, близко и далеко, выглядывало из соболей.
«Это прежде была Соня», подумал Николай. Он ближе вгляделся в нее и улыбнулся.
– Вы что, Nicolas?
– Ничего, – сказал он и повернулся опять к лошадям.
Выехав на торную, большую дорогу, примасленную полозьями и всю иссеченную следами шипов, видными в свете месяца, лошади сами собой стали натягивать вожжи и прибавлять ходу. Левая пристяжная, загнув голову, прыжками подергивала свои постромки. Коренной раскачивался, поводя ушами, как будто спрашивая: «начинать или рано еще?» – Впереди, уже далеко отделившись и звеня удаляющимся густым колокольцом, ясно виднелась на белом снегу черная тройка Захара. Слышны были из его саней покрикиванье и хохот и голоса наряженных.
– Ну ли вы, разлюбезные, – крикнул Николай, с одной стороны подергивая вожжу и отводя с кнутом pуку. И только по усилившемуся как будто на встречу ветру, и по подергиванью натягивающих и всё прибавляющих скоку пристяжных, заметно было, как шибко полетела тройка. Николай оглянулся назад. С криком и визгом, махая кнутами и заставляя скакать коренных, поспевали другие тройки. Коренной стойко поколыхивался под дугой, не думая сбивать и обещая еще и еще наддать, когда понадобится.
Николай догнал первую тройку. Они съехали с какой то горы, выехали на широко разъезженную дорогу по лугу около реки.
«Где это мы едем?» подумал Николай. – «По косому лугу должно быть. Но нет, это что то новое, чего я никогда не видал. Это не косой луг и не Дёмкина гора, а это Бог знает что такое! Это что то новое и волшебное. Ну, что бы там ни было!» И он, крикнув на лошадей, стал объезжать первую тройку.
Захар сдержал лошадей и обернул свое уже объиндевевшее до бровей лицо.
Николай пустил своих лошадей; Захар, вытянув вперед руки, чмокнул и пустил своих.
– Ну держись, барин, – проговорил он. – Еще быстрее рядом полетели тройки, и быстро переменялись ноги скачущих лошадей. Николай стал забирать вперед. Захар, не переменяя положения вытянутых рук, приподнял одну руку с вожжами.
– Врешь, барин, – прокричал он Николаю. Николай в скок пустил всех лошадей и перегнал Захара. Лошади засыпали мелким, сухим снегом лица седоков, рядом с ними звучали частые переборы и путались быстро движущиеся ноги, и тени перегоняемой тройки. Свист полозьев по снегу и женские взвизги слышались с разных сторон.
Опять остановив лошадей, Николай оглянулся кругом себя. Кругом была всё та же пропитанная насквозь лунным светом волшебная равнина с рассыпанными по ней звездами.
«Захар кричит, чтобы я взял налево; а зачем налево? думал Николай. Разве мы к Мелюковым едем, разве это Мелюковка? Мы Бог знает где едем, и Бог знает, что с нами делается – и очень странно и хорошо то, что с нами делается». Он оглянулся в сани.
– Посмотри, у него и усы и ресницы, всё белое, – сказал один из сидевших странных, хорошеньких и чужих людей с тонкими усами и бровями.
«Этот, кажется, была Наташа, подумал Николай, а эта m me Schoss; а может быть и нет, а это черкес с усами не знаю кто, но я люблю ее».
– Не холодно ли вам? – спросил он. Они не отвечали и засмеялись. Диммлер из задних саней что то кричал, вероятно смешное, но нельзя было расслышать, что он кричал.
– Да, да, – смеясь отвечали голоса.
– Однако вот какой то волшебный лес с переливающимися черными тенями и блестками алмазов и с какой то анфиладой мраморных ступеней, и какие то серебряные крыши волшебных зданий, и пронзительный визг каких то зверей. «А ежели и в самом деле это Мелюковка, то еще страннее то, что мы ехали Бог знает где, и приехали в Мелюковку», думал Николай.
Действительно это была Мелюковка, и на подъезд выбежали девки и лакеи со свечами и радостными лицами.
– Кто такой? – спрашивали с подъезда.
– Графские наряженные, по лошадям вижу, – отвечали голоса.
Пелагея Даниловна Мелюкова, широкая, энергическая женщина, в очках и распашном капоте, сидела в гостиной, окруженная дочерьми, которым она старалась не дать скучать. Они тихо лили воск и смотрели на тени выходивших фигур, когда зашумели в передней шаги и голоса приезжих.
Гусары, барыни, ведьмы, паясы, медведи, прокашливаясь и обтирая заиндевевшие от мороза лица в передней, вошли в залу, где поспешно зажигали свечи. Паяц – Диммлер с барыней – Николаем открыли пляску. Окруженные кричавшими детьми, ряженые, закрывая лица и меняя голоса, раскланивались перед хозяйкой и расстанавливались по комнате.
– Ах, узнать нельзя! А Наташа то! Посмотрите, на кого она похожа! Право, напоминает кого то. Эдуард то Карлыч как хорош! Я не узнала. Да как танцует! Ах, батюшки, и черкес какой то; право, как идет Сонюшке. Это еще кто? Ну, утешили! Столы то примите, Никита, Ваня. А мы так тихо сидели!
– Ха ха ха!… Гусар то, гусар то! Точно мальчик, и ноги!… Я видеть не могу… – слышались голоса.
Наташа, любимица молодых Мелюковых, с ними вместе исчезла в задние комнаты, куда была потребована пробка и разные халаты и мужские платья, которые в растворенную дверь принимали от лакея оголенные девичьи руки. Через десять минут вся молодежь семейства Мелюковых присоединилась к ряженым.
Пелагея Даниловна, распорядившись очисткой места для гостей и угощениями для господ и дворовых, не снимая очков, с сдерживаемой улыбкой, ходила между ряжеными, близко глядя им в лица и никого не узнавая. Она не узнавала не только Ростовых и Диммлера, но и никак не могла узнать ни своих дочерей, ни тех мужниных халатов и мундиров, которые были на них.
– А это чья такая? – говорила она, обращаясь к своей гувернантке и глядя в лицо своей дочери, представлявшей казанского татарина. – Кажется, из Ростовых кто то. Ну и вы, господин гусар, в каком полку служите? – спрашивала она Наташу. – Турке то, турке пастилы подай, – говорила она обносившему буфетчику: – это их законом не запрещено.
Иногда, глядя на странные, но смешные па, которые выделывали танцующие, решившие раз навсегда, что они наряженные, что никто их не узнает и потому не конфузившиеся, – Пелагея Даниловна закрывалась платком, и всё тучное тело ее тряслось от неудержимого доброго, старушечьего смеха. – Сашинет то моя, Сашинет то! – говорила она.
После русских плясок и хороводов Пелагея Даниловна соединила всех дворовых и господ вместе, в один большой круг; принесли кольцо, веревочку и рублик, и устроились общие игры.
Через час все костюмы измялись и расстроились. Пробочные усы и брови размазались по вспотевшим, разгоревшимся и веселым лицам. Пелагея Даниловна стала узнавать ряженых, восхищалась тем, как хорошо были сделаны костюмы, как шли они особенно к барышням, и благодарила всех за то, что так повеселили ее. Гостей позвали ужинать в гостиную, а в зале распорядились угощением дворовых.
(перенаправлено с «БДХ»)
 |
Эту статью следует викифицировать. Пожалуйста, оформите её согласно правилам оформления статей.
|
| Большой детский хор ФГУП МИА «Россия сегодня» | |
| Годы |
1970 — настоящее время |
|---|---|
| Страны | |
| Город | |
| Руководитель |
Анатолий Львович Кисляков |
| [www.bdh.ru/ bdh.ru] | [www.bdhinfo.ru/ bdhinfo.ru] | |
Большо́й де́тский хор Центра́льного телеви́дения и Всесою́зного ра́дио СССР (сокращённо — БДХ СССР, нынешнее название — Большой Детский Хор имени В. С. Попова) — советский и российский хор, один из лучших детских хоров мираК:Википедия:Статьи без источников (тип: не указан)[источник не указан 3528 дней].
Основатель — Народный артист СССР Виктор Сергеевич Попов.
Художественный руководитель и главный дирижёр на настоящий момент — Заслуженный артист России Анатолий Львович Кисляков.
Дирижёры (хормейстеры) — Анна Алексеевна Марцинкевич, Георгий Андреевич Журавлёв, Дарья Антоновна Ерёмина.
Бывшие дирижёры (хормейстеры) — Заслуженные артисты России Ирина Игоревна Кулешова,Татьяна Владимировна Анофриева.
Занятия в хоре бесплатно
Состав коллектива в настоящее время:
Старший хор:
Дирижёр: Кисляков Анатолий Львович
Концертмейстер: Гервасова Татьяна Леонидовна
Средний хор:
Дирижёр: Журавлёв Георгий Андреевич
Концертмейстер: Кулешова Анна Свиридовна
Младший хор:
Дирижёр: Марцинкевич Анна Алексеевна
Концертмейстер: Кулешова Анна Свиридовна
Подготовительная группа и группа 4-х летних:
Дирижёр: Ерёмина Дарья Антоновна
Концертмейстер: Кулешова Анна Свиридовна
Содержание
История
Образован в 1970 году при Государственном комитете СССР по телевидению и радиовещанию.
Хор создал большой фонд записей, насчитывающий свыше тысячи различных сочинений. От небольших песен до кантат, симфоний и опер, от классических произведений до советских патриотических песен. Массовому слушателю хор известен своим «детским» репертуаром — коллективом было записано огромное количество песен для детей, в том числе песен из детских и молодёжных фильмов. Этот хор записал и впервые исполнил такие детские советские песни, как: «Прекрасное далёко», «Вместе весело шагать», «Крылатые качели», и многие другие.
БДХ потерял юридический статус почти сразу после ухода из жизни своего создателя и руководителя на протяжении 38 лет В. С. Попова. Прекратилась государственная поддержка, хор продолжает своё существование лишь благодаря частным пожертвованиям, в том числе, от родителей воспитанников. Однако средств на полноценные поездки и участие в соревнованиях сильно не хватает. В марте 2015 года был создан Фонд помощи БДХ.
За годы своего существования хор достиг больших успехов, став лауреатом многочисленных национальных и международных конкурсов. Обрёл репутацию одного из самых известных, успешных и лучших детских хоров мира.
Репертуар хора составляют произведения таких композиторов, как Д. Бортнянский, М. Березовский, А. Ведель, М.Глинка, П. И. Чайковский, С.Танеев, С. Рахманинов, С. Прокофьев, Д. Шостакович, Р. Щедрин, В. Рубин, Т. Корганов, В. Я. Шаинский, А. Н. Пахмутова, Д. Тухманов, Ю. Чичков, Т. Бокова, Дж. Палестрина, Г. Перселл, И. С. Бах, Г. Ф. Гендель, Дж. Перголези, Й. Гайдн, В. А. Моцарт, Л. ван Бетховен, Ф. Шуберт, Й. Брамс, Ж. Бизе, Ф. Пуленк, Дж. Гершвин, Б. Бриттен и т. д.
Фестиваль Песня года
С 1971 по 1984 год участвовал в ежегодных фестивалях «Песня года»[1][2][3][4][5]
| Год | Название песни | Авторы музыки | Авторы текста | солист/солистка |
|---|---|---|---|---|
| 1971 | Взвейтесь кострами | Сергей Кайдан-Дежкин | Александр Жаров | |
| 1971 | Трус не играет в хоккей | Александра Пахмутова | Сергей Гребенников и Николай Добронравов | |
| 1972 | Погоня (из к/ф «Неуловимые мстители») | Ян Френкель | Роберт Рождественский | |
| 1972 | Песня крокодила Гены (из м/ф Чебурашка) | Владимир Шаинский | Александр Тимофеевский | Сережа Парамонов — исп. 2 раза, на «бис» |
| 1973 | Мы тоже — советская власть | Александра Пахмутова | Николай Добронравов | |
| 1973 | Лесной олень (из х/ф Ох уж эта Настя!) | Евгений Крылатов | Юрий Энтин | Инна Курилова |
| 1973 | Трус не играет в хоккей | Александра Пахмутова | Сергей Гребенников и Николай Добронравов | |
| 1973 | Песня крокодила Гены (из м/ф Чебурашка) | Владимир Шаинский | Александр Тимофеевский | Сережа Парамонов |
| 1973 | Спят усталые игрушки | Аркадий Островский | Зоя Петрова | Роза Агишева, Дима Голов, Майя Ермолаева |
| 1974 | Старый барабанщик | Сергей Томин | Евгений Долматовский | Сережа Парамонов |
| 1974 | Крестики-нолики | Вениамин Баснер | Михаил Матусовский | Таисия Калинченко и Большой детский хор ЦТ и ВР |
| 1974 | Самый лучший дом | Николай Песков | Петр Синявский | Дима Викторов, Дима Голов, Олег Касьянов, Майя Ермолаева, Роза Агишева |
| 1975 | Улыбка (из м/ф Крошка Енот) | Владимир Шаинский | Михаил Пляцковский | хормейстеры Татьяна Анофриева и Ирина Кулешова, сол. Дима Голов и дети чилийских патриотов |
| 1975 | Улица мира | Александра Пахмутова | Николай Добронравов | Большой детский хор ЦТ и ВР и дети чилийских патриотов |
| 1976 | Голубой вагон (из м/ф "Шапокляк) | Владимир Шаинский | Эдуард Успенский | Дима Голов |
| 1976 | День победы | Давид Тухманов | Владимир Харитонов | Лев Лещенко и Большой детский хор ЦТ и ВР и ансамбль песни и пляски Внутренних войск МВД СССР |
| 1977 | Когда мои друзья со мной (из к/ф «По секрету всему свету») | Владимир Шаинский | Михаил Танич | Дима Голов |
| 1977 | Беловежская пуща | Александра Пахмутова | Николай Добронравов | Виталий Николаев |
| 1977 | Наша биография | Алексей Мажуков | Ольга Писаржевская, Анатолий Монастырев | Виктор Мамонов и Большой детский хор ЦТ и ВР |
| 1978 | Вместе весело шагать | Владимир Шаинский | Михаил Матусовский | Дима Голов |
| 1978 | Песня о Ташкенте | Давид Тухманов | Рамз Бабаджан, Лев Ошанин | Мансур Ташматов и Большой детский хор ЦТ и ВР |
| 1978 | Камушки | Александр Морозов | Михаил Рябинин | Людмила Сенчина и Большой детский хор ЦТ и ВР |
| 1978 | Песня Красной Шапочки (из т/ф «Про Красную Шапочку. Продолжение старой сказки») | Алексей Рыбников | Юлий Ким | Лена Могучева |
| 1978 | Новый день | Александра Пахмутова | Николай Добронравов | Большой детский хор ЦТ и ВР и все участники |
| 1979 | Старт даёт Москва | Александра Пахмутова | Николай Добронравов | Людмила Сенчина и Ренат Ибрагимов в сопр. Большого детского хора ЦТ и ВР, Ансамбля советской песни ЦТ и ВР, вокальной группы ансамбля «Надежда» |
| 1979 | Пропала собака | Владимир Шаинский | Алла Ламм | Лена Могучева |
| 1979 | Дадим шар земной детям | Давид Тухманов | Назым Хикмет, пер. Музы Павловой | София Ротару и Большой детский хор ЦТ и ВР |
| 1980 | Крылатые качели (из т/ф «Приключения Электроника») | Евгений Крылатов | Юрий Энтин | Таня Мелехина |
| 1981 | Крылатые качели (Сюита из песен прежних лет, все — из финала Песни-80) | |||
| 1982 | Детство — это я и ты | Юрий Чичков | Михаил Пляцковский | |
| 1982 | Песня крокодила Гены (из м/ф Чебурашка (мультфильм), фрагменты песен прошлых лет) | |||
| 1984 | Сигнальщики-горнисты | Александра Пахмутова | Николай Добронравов | Дима Машнин |
Наиболее известные солисты
- Сергей Парамонов
- Дмитрий Голов
- Олег Касьянов
- Виталий Николаев
- Татьяна Мелёхина
- Маргарита Суханкина
- Ольга Королькова
- Дмитрий Машнин
- Константин Дюкин
- Юрий Коробко
- Сергей Кузюрин
- Алексей Прошкин
- Константин Кириллов
- Светлана Кулешова
Награды и премии
- премия Ленинского комсомола (1977) — за развитие самодеятельного художественного творчества среди детей и юношества и высокое исполнительское мастерство
Напишите отзыв о статье "Большой детский хор Всесоюзного радио и Центрального телевидения"
Примечания
- ↑ [pesnyagoda.my1.ru/singers.html Сравнительный список исполнителей по количеству исполненных песен (pesnyagoda.my1.ru)]
- ↑ [pesnyagoda.my1.ru/1971_75.html pesnyagoda.my1.ru/1971-75]
- ↑ [pesnyagoda.my1.ru/1976_79.html pesnyagoda.my1.ru/1976-79]
- ↑ [pesnyagoda.my1.ru/1980_82.html pesnyagoda.my1.ru/1980-82]
- ↑ [pesnyagoda.my1.ru/1983_84.html pesnyagoda.my1.ru/1983-84]
Ссылки
- [www.bdhinfo.ru Официальный сайт БДХ имени Попова]
- [www.bdh.ru Клуб воспитанников и любителей Большого Детского Хора]
- [bdh.narod.ru БДХ] — неофициальный сайт
- www.ridus.ru/news/186497- «В современном мире бесплатно даже петь невозможно» (25.05.2015)
|
Это заготовка статьи о музыкальном коллективе. Вы можете помочь проекту, дополнив её. |
Отрывок, характеризующий Большой детский хор Всесоюзного радио и Центрального телевидения
– Нет, ну что вы его, старика, расстроите! – сказала графиня, – да и негде повернуться у него. Уж ехать, так к Мелюковым.Мелюкова была вдова с детьми разнообразного возраста, также с гувернантками и гувернерами, жившая в четырех верстах от Ростовых.
– Вот, ma chere, умно, – подхватил расшевелившийся старый граф. – Давай сейчас наряжусь и поеду с вами. Уж я Пашету расшевелю.
Но графиня не согласилась отпустить графа: у него все эти дни болела нога. Решили, что Илье Андреевичу ехать нельзя, а что ежели Луиза Ивановна (m me Schoss) поедет, то барышням можно ехать к Мелюковой. Соня, всегда робкая и застенчивая, настоятельнее всех стала упрашивать Луизу Ивановну не отказать им.
Наряд Сони был лучше всех. Ее усы и брови необыкновенно шли к ней. Все говорили ей, что она очень хороша, и она находилась в несвойственном ей оживленно энергическом настроении. Какой то внутренний голос говорил ей, что нынче или никогда решится ее судьба, и она в своем мужском платье казалась совсем другим человеком. Луиза Ивановна согласилась, и через полчаса четыре тройки с колокольчиками и бубенчиками, визжа и свистя подрезами по морозному снегу, подъехали к крыльцу.
Наташа первая дала тон святочного веселья, и это веселье, отражаясь от одного к другому, всё более и более усиливалось и дошло до высшей степени в то время, когда все вышли на мороз, и переговариваясь, перекликаясь, смеясь и крича, расселись в сани.
Две тройки были разгонные, третья тройка старого графа с орловским рысаком в корню; четвертая собственная Николая с его низеньким, вороным, косматым коренником. Николай в своем старушечьем наряде, на который он надел гусарский, подпоясанный плащ, стоял в середине своих саней, подобрав вожжи.
Было так светло, что он видел отблескивающие на месячном свете бляхи и глаза лошадей, испуганно оглядывавшихся на седоков, шумевших под темным навесом подъезда.
В сани Николая сели Наташа, Соня, m me Schoss и две девушки. В сани старого графа сели Диммлер с женой и Петя; в остальные расселись наряженные дворовые.
– Пошел вперед, Захар! – крикнул Николай кучеру отца, чтобы иметь случай перегнать его на дороге.
Тройка старого графа, в которую сел Диммлер и другие ряженые, визжа полозьями, как будто примерзая к снегу, и побрякивая густым колокольцом, тронулась вперед. Пристяжные жались на оглобли и увязали, выворачивая как сахар крепкий и блестящий снег.
Николай тронулся за первой тройкой; сзади зашумели и завизжали остальные. Сначала ехали маленькой рысью по узкой дороге. Пока ехали мимо сада, тени от оголенных деревьев ложились часто поперек дороги и скрывали яркий свет луны, но как только выехали за ограду, алмазно блестящая, с сизым отблеском, снежная равнина, вся облитая месячным сиянием и неподвижная, открылась со всех сторон. Раз, раз, толконул ухаб в передних санях; точно так же толконуло следующие сани и следующие и, дерзко нарушая закованную тишину, одни за другими стали растягиваться сани.
– След заячий, много следов! – прозвучал в морозном скованном воздухе голос Наташи.
– Как видно, Nicolas! – сказал голос Сони. – Николай оглянулся на Соню и пригнулся, чтоб ближе рассмотреть ее лицо. Какое то совсем новое, милое, лицо, с черными бровями и усами, в лунном свете, близко и далеко, выглядывало из соболей.
«Это прежде была Соня», подумал Николай. Он ближе вгляделся в нее и улыбнулся.
– Вы что, Nicolas?
– Ничего, – сказал он и повернулся опять к лошадям.
Выехав на торную, большую дорогу, примасленную полозьями и всю иссеченную следами шипов, видными в свете месяца, лошади сами собой стали натягивать вожжи и прибавлять ходу. Левая пристяжная, загнув голову, прыжками подергивала свои постромки. Коренной раскачивался, поводя ушами, как будто спрашивая: «начинать или рано еще?» – Впереди, уже далеко отделившись и звеня удаляющимся густым колокольцом, ясно виднелась на белом снегу черная тройка Захара. Слышны были из его саней покрикиванье и хохот и голоса наряженных.
– Ну ли вы, разлюбезные, – крикнул Николай, с одной стороны подергивая вожжу и отводя с кнутом pуку. И только по усилившемуся как будто на встречу ветру, и по подергиванью натягивающих и всё прибавляющих скоку пристяжных, заметно было, как шибко полетела тройка. Николай оглянулся назад. С криком и визгом, махая кнутами и заставляя скакать коренных, поспевали другие тройки. Коренной стойко поколыхивался под дугой, не думая сбивать и обещая еще и еще наддать, когда понадобится.
Николай догнал первую тройку. Они съехали с какой то горы, выехали на широко разъезженную дорогу по лугу около реки.
«Где это мы едем?» подумал Николай. – «По косому лугу должно быть. Но нет, это что то новое, чего я никогда не видал. Это не косой луг и не Дёмкина гора, а это Бог знает что такое! Это что то новое и волшебное. Ну, что бы там ни было!» И он, крикнув на лошадей, стал объезжать первую тройку.
Захар сдержал лошадей и обернул свое уже объиндевевшее до бровей лицо.
Николай пустил своих лошадей; Захар, вытянув вперед руки, чмокнул и пустил своих.
– Ну держись, барин, – проговорил он. – Еще быстрее рядом полетели тройки, и быстро переменялись ноги скачущих лошадей. Николай стал забирать вперед. Захар, не переменяя положения вытянутых рук, приподнял одну руку с вожжами.
– Врешь, барин, – прокричал он Николаю. Николай в скок пустил всех лошадей и перегнал Захара. Лошади засыпали мелким, сухим снегом лица седоков, рядом с ними звучали частые переборы и путались быстро движущиеся ноги, и тени перегоняемой тройки. Свист полозьев по снегу и женские взвизги слышались с разных сторон.
Опять остановив лошадей, Николай оглянулся кругом себя. Кругом была всё та же пропитанная насквозь лунным светом волшебная равнина с рассыпанными по ней звездами.
«Захар кричит, чтобы я взял налево; а зачем налево? думал Николай. Разве мы к Мелюковым едем, разве это Мелюковка? Мы Бог знает где едем, и Бог знает, что с нами делается – и очень странно и хорошо то, что с нами делается». Он оглянулся в сани.
– Посмотри, у него и усы и ресницы, всё белое, – сказал один из сидевших странных, хорошеньких и чужих людей с тонкими усами и бровями.
«Этот, кажется, была Наташа, подумал Николай, а эта m me Schoss; а может быть и нет, а это черкес с усами не знаю кто, но я люблю ее».
– Не холодно ли вам? – спросил он. Они не отвечали и засмеялись. Диммлер из задних саней что то кричал, вероятно смешное, но нельзя было расслышать, что он кричал.
– Да, да, – смеясь отвечали голоса.
– Однако вот какой то волшебный лес с переливающимися черными тенями и блестками алмазов и с какой то анфиладой мраморных ступеней, и какие то серебряные крыши волшебных зданий, и пронзительный визг каких то зверей. «А ежели и в самом деле это Мелюковка, то еще страннее то, что мы ехали Бог знает где, и приехали в Мелюковку», думал Николай.
Действительно это была Мелюковка, и на подъезд выбежали девки и лакеи со свечами и радостными лицами.
– Кто такой? – спрашивали с подъезда.
– Графские наряженные, по лошадям вижу, – отвечали голоса.
Пелагея Даниловна Мелюкова, широкая, энергическая женщина, в очках и распашном капоте, сидела в гостиной, окруженная дочерьми, которым она старалась не дать скучать. Они тихо лили воск и смотрели на тени выходивших фигур, когда зашумели в передней шаги и голоса приезжих.
Гусары, барыни, ведьмы, паясы, медведи, прокашливаясь и обтирая заиндевевшие от мороза лица в передней, вошли в залу, где поспешно зажигали свечи. Паяц – Диммлер с барыней – Николаем открыли пляску. Окруженные кричавшими детьми, ряженые, закрывая лица и меняя голоса, раскланивались перед хозяйкой и расстанавливались по комнате.
– Ах, узнать нельзя! А Наташа то! Посмотрите, на кого она похожа! Право, напоминает кого то. Эдуард то Карлыч как хорош! Я не узнала. Да как танцует! Ах, батюшки, и черкес какой то; право, как идет Сонюшке. Это еще кто? Ну, утешили! Столы то примите, Никита, Ваня. А мы так тихо сидели!
– Ха ха ха!… Гусар то, гусар то! Точно мальчик, и ноги!… Я видеть не могу… – слышались голоса.
Наташа, любимица молодых Мелюковых, с ними вместе исчезла в задние комнаты, куда была потребована пробка и разные халаты и мужские платья, которые в растворенную дверь принимали от лакея оголенные девичьи руки. Через десять минут вся молодежь семейства Мелюковых присоединилась к ряженым.
Пелагея Даниловна, распорядившись очисткой места для гостей и угощениями для господ и дворовых, не снимая очков, с сдерживаемой улыбкой, ходила между ряжеными, близко глядя им в лица и никого не узнавая. Она не узнавала не только Ростовых и Диммлера, но и никак не могла узнать ни своих дочерей, ни тех мужниных халатов и мундиров, которые были на них.
– А это чья такая? – говорила она, обращаясь к своей гувернантке и глядя в лицо своей дочери, представлявшей казанского татарина. – Кажется, из Ростовых кто то. Ну и вы, господин гусар, в каком полку служите? – спрашивала она Наташу. – Турке то, турке пастилы подай, – говорила она обносившему буфетчику: – это их законом не запрещено.
Иногда, глядя на странные, но смешные па, которые выделывали танцующие, решившие раз навсегда, что они наряженные, что никто их не узнает и потому не конфузившиеся, – Пелагея Даниловна закрывалась платком, и всё тучное тело ее тряслось от неудержимого доброго, старушечьего смеха. – Сашинет то моя, Сашинет то! – говорила она.
После русских плясок и хороводов Пелагея Даниловна соединила всех дворовых и господ вместе, в один большой круг; принесли кольцо, веревочку и рублик, и устроились общие игры.
Через час все костюмы измялись и расстроились. Пробочные усы и брови размазались по вспотевшим, разгоревшимся и веселым лицам. Пелагея Даниловна стала узнавать ряженых, восхищалась тем, как хорошо были сделаны костюмы, как шли они особенно к барышням, и благодарила всех за то, что так повеселили ее. Гостей позвали ужинать в гостиную, а в зале распорядились угощением дворовых.
