Битва при Кёнигингофе

Битва при Кёнигингофе
Основной конфликт: Австро-прусско-итальянская война
Дата	29 июня 1866
Место	Кёнигингоф (Богемия)
Итог	Победа Пруссии
Противники
Пруссия Пруссия Австрия
Командующие
Август Фридрих Эбергард Вюртембергский Габленц
Силы сторон
неизвестно неизвестно
Потери
70 человек убитыми и ранеными 789 человек убитыми, ранеными, пленными и без вести пропавшими

Битва при Кёнигингофе состоялась 29 июня 1866 года во время Австро-прусско-итальянской войны.

Перед боем

После поражения 10-го австрийского корпуса у Траутенау, а также 6-го и 8-го корпуса у Скалице австрийский главнокомандующий Бенедек решил сосредоточить армию у Сальней и здесь, под прикрытием Эльбы, дать генеральное сражение.

Между тем, гвардейский прусский корпус 29 июня получил приказание наступать от деревни Праусниц к Кёнигингофу для захвата переправ на Эльбе. Одновременно с этим командир 10-го австрийского корпуса генерал-лейтенант Габленц получил приказание перейти из Пильникау в Яромерж и Дубинец. Габленц приказал своему корпусу двигаться через Праусниц и Кёнигингоф.

Таким образом, обе стороны должны были 29 июня наступать к Кёнигингофу. Австрийцам предстояло от Пильникау пройти 24 км; пруссакам от Праусница всего 12 км.

Габленц назначил выступление на 4:30 и направил весь свой корпус к Кёнигингофу по левому берегу Эльбы в одной колонне. В авангарде шли 10 рот и полэскадрона под начальством полковника Стоклина (всего около 800 человек). За авангардом двигались все обозы и артиллерийские парки, затем главные силы, а позади пехоты драгунский полк.

Ход сражения

По подходе авангарда к Кёнигингофу (около 11:00) Габленц приказал ему занять северную часть города для обеспечения переправы главных сил корпуса через Эльбу, которые начали подходить к Кёнигингофу в 12:00.

Между тем прусский гвардейский корпус выступил из Буркерсдорфа (в 3 км к северу от Праусница) только в полдень 29 июня. В авангарде шла бригада полковника Кесселя (4 с половиной батальона, 2 эскадрона, 2 батареи и 1 пионерная рота), которая около 14:00 подошла к Кёнигингофу. В это время переправа главных сил австрийцев еще не была закончена. Кессель приказал авангарду немедленно атаковать австрийцев с фронта и с левого фланга.

Тем временем на правом берегу командир австрийской бригады генерал Кнебель успел по собственной инициативе выставить резервную артиллерию и открыть сильный огонь по неприятелю. Атака пруссаков с фронта была отбита; предпринятый же ими глубокий обход тоже не достиг своей цели: обходящие части, заметив, что атака на фронт отбита, отступили.

После 15:00 к прусскому авангарду подошёл весь гвардейский корпус. Стоклин, несмотря на численное превосходство противника, решил удерживать Кёнигингоф до тех пор, пока все австрийские войска не переправятся через Эльбу.

Прусский авангард в скором времени был усилен частями головной дивизии генерала Гиллера. Август Вюртембергский поручил Гиллеру немедленно овладеть Кёнигингофом. После продолжительного боя за окраину города, пруссакам удалось ворваться в город и отрезать австрийский авангард от мостов.

Последний (превратившийся уже в арьергард) геройски продолжал задерживать наступление пруссаков, защищаясь в домах города. К вечеру он почти весь был уничтожен, и только незначительная часть его попала в плен.

Пруссаки пытались переправиться через Эльбу вслед за австрийцами, но были отбиты с противоположного берега резервной артиллерией Кнебеля. После этого они не пытались больше переправятся и выжидали, пока австрийцы сами не отойдут от Кёнигингофа. С наступлением же сумерок части гвардейского корпуса перешли на правый берег Эльбы.

Итоги сражения

В общем австрийцам сравнительно легко удалось выйти из того трудного положения, в которое они сами себя поставили поздним наступлением и неправильной организацией флангового отступательного марша. Решающую роль в этом сыграли оборона австрийского отряда полковника Стоклина, действия резервной артиллерии и относительно пассивное ведения боя самими пруссаками.

Пруссаки же, захватив переправу у Кёнигингофа, выполнили свою задачу, но поздним своим наступлением облегчили положение неприятеля.

Потери австрийцев — 23 офицера и 462 нижних чина убитыми и ранеными, без вести пропавшими 135 нижних чинов и пленными — 3 офицера и 166 нижних чинов; пруссаки потеряли 2 офицеров и 68 нижних чинов убитыми и ранеными.

Источники

• Кенигингоф // Кальяри — Коалиционные войны. — СПб. ; [М.] : Тип. т-ва И. В. Сытина, 1913. — (Военная энциклопедия : [в 18 т.] / под ред. К. И. Величко [и др.] ; 1911—1915, т. 12).</span>

Отрывок, характеризующий Битва при Кёнигингофе

Задача эта возможна только тогда, когда мы перестанем произвольно подставлять вместо значения всего неизвестного Х те условия, при которых проявляется сила, как то: распоряжения полководца, вооружение и т. д., принимая их за значение множителя, а признаем это неизвестное во всей его цельности, то есть как большее или меньшее желание драться и подвергать себя опасности. Тогда только, выражая уравнениями известные исторические факты, из сравнения относительного значения этого неизвестного можно надеяться на определение самого неизвестного.
Десять человек, батальонов или дивизий, сражаясь с пятнадцатью человеками, батальонами или дивизиями, победили пятнадцать, то есть убили и забрали в плен всех без остатка и сами потеряли четыре; стало быть, уничтожились с одной стороны четыре, с другой стороны пятнадцать. Следовательно, четыре были равны пятнадцати, и, следовательно, 4а:=15у. Следовательно, ж: г/==15:4. Уравнение это не дает значения неизвестного, но оно дает отношение между двумя неизвестными. И из подведения под таковые уравнения исторических различно взятых единиц (сражений, кампаний, периодов войн) получатся ряды чисел, в которых должны существовать и могут быть открыты законы.
Тактическое правило о том, что надо действовать массами при наступлении и разрозненно при отступлении, бессознательно подтверждает только ту истину, что сила войска зависит от его духа. Для того чтобы вести людей под ядра, нужно больше дисциплины, достигаемой только движением в массах, чем для того, чтобы отбиваться от нападающих. Но правило это, при котором упускается из вида дух войска, беспрестанно оказывается неверным и в особенности поразительно противоречит действительности там, где является сильный подъем или упадок духа войска, – во всех народных войнах.
Французы, отступая в 1812 м году, хотя и должны бы защищаться отдельно, по тактике, жмутся в кучу, потому что дух войска упал так, что только масса сдерживает войско вместе. Русские, напротив, по тактике должны бы были нападать массой, на деле же раздробляются, потому что дух поднят так, что отдельные лица бьют без приказания французов и не нуждаются в принуждении для того, чтобы подвергать себя трудам и опасностям.


Так называемая партизанская война началась со вступления неприятеля в Смоленск.
Прежде чем партизанская война была официально принята нашим правительством, уже тысячи людей неприятельской армии – отсталые мародеры, фуражиры – были истреблены казаками и мужиками, побивавшими этих людей так же бессознательно, как бессознательно собаки загрызают забеглую бешеную собаку. Денис Давыдов своим русским чутьем первый понял значение той страшной дубины, которая, не спрашивая правил военного искусства, уничтожала французов, и ему принадлежит слава первого шага для узаконения этого приема войны.
24 го августа был учрежден первый партизанский отряд Давыдова, и вслед за его отрядом стали учреждаться другие. Чем дальше подвигалась кампания, тем более увеличивалось число этих отрядов.
Партизаны уничтожали Великую армию по частям. Они подбирали те отпадавшие листья, которые сами собою сыпались с иссохшего дерева – французского войска, и иногда трясли это дерево. В октябре, в то время как французы бежали к Смоленску, этих партий различных величин и характеров были сотни. Были партии, перенимавшие все приемы армии, с пехотой, артиллерией, штабами, с удобствами жизни; были одни казачьи, кавалерийские; были мелкие, сборные, пешие и конные, были мужицкие и помещичьи, никому не известные. Был дьячок начальником партии, взявший в месяц несколько сот пленных. Была старостиха Василиса, побившая сотни французов.
Последние числа октября было время самого разгара партизанской войны. Тот первый период этой войны, во время которого партизаны, сами удивляясь своей дерзости, боялись всякую минуту быть пойманными и окруженными французами и, не расседлывая и почти не слезая с лошадей, прятались по лесам, ожидая всякую минуту погони, – уже прошел. Теперь уже война эта определилась, всем стало ясно, что можно было предпринять с французами и чего нельзя было предпринимать. Теперь уже только те начальники отрядов, которые с штабами, по правилам ходили вдали от французов, считали еще многое невозможным. Мелкие же партизаны, давно уже начавшие свое дело и близко высматривавшие французов, считали возможным то, о чем не смели и думать начальники больших отрядов. Казаки же и мужики, лазившие между французами, считали, что теперь уже все было возможно.
22 го октября Денисов, бывший одним из партизанов, находился с своей партией в самом разгаре партизанской страсти. С утра он с своей партией был на ходу. Он целый день по лесам, примыкавшим к большой дороге, следил за большим французским транспортом кавалерийских вещей и русских пленных, отделившимся от других войск и под сильным прикрытием, как это было известно от лазутчиков и пленных, направлявшимся к Смоленску. Про этот транспорт было известно не только Денисову и Долохову (тоже партизану с небольшой партией), ходившему близко от Денисова, но и начальникам больших отрядов с штабами: все знали про этот транспорт и, как говорил Денисов, точили на него зубы. Двое из этих больших отрядных начальников – один поляк, другой немец – почти в одно и то же время прислали Денисову приглашение присоединиться каждый к своему отряду, с тем чтобы напасть на транспорт.