Большие Колпаны

Деревня Большие Колпаны Страна РоссияРоссия Субъект Федерации Ленинградская областьЛенинградская область Муниципальный район Гатчинский Сельское поселение Большеколпанское Координаты 59°31′30″ с. ш. 30°04′00″ в. д.59.52500° с. ш. 30.06667° в. д. / 59.52500; 30.06667    Первое упоминание 1500 год Прежние названия Колпницы, Колпино, Колпина, Большое Колпино, Большое Колпано, Большое Колпаново Население ↗4095 человек (2012) Часовой пояс UTC+3 Телефонный код +7 81371 Почтовый индекс 188349 Автомобильный код 47 Код ОКАТО [classif.spb.ru/classificators/view/okt.php?st=A&kr=1&kod=41218808001 41 218 808 001] Большие Колпаны Москва Санкт-Петербург Гатчина Большие Колпаны Гатчина Большие Колпаны

Больши́е Колпа́ны (фин. Suuri-Kolppana) — деревня Гатчинского района Ленинградской области. Центр Большеколпанского сельского поселения.

Название

Название «Колпаны» образовано от слова колп, что означает «водоплавающая птица».

История

Впервые упоминается в Писцовой книге Водской пятины 1500 года, как село Колпницы в Богородицком Дягиленском погосте Копорского уезда.

Затем, как деревня Kolpanitza by в Дягиленском погосте в шведских «Писцовых книгах Ижорской земли» 1618—1623 годов.

Деревня Kolpanets обозначена на карте Ингерманландии А. И. Бергенгейма, составленной по материалам 1676 года.

На карте 1770 года Я. Ф. Шмита, на месте Малых и Больших Колпан обозначена деревня Колпино.

На карте Санкт-Петербургской губернии 1792 года А. М. Вильбрехта, она упомянута как деревня Колпина.

Позже селение делится на две деревни — Большое и Малое Колпино (Колпано).

На «Топографической карте окрестностей Санкт-Петербурга» Военно-топографического депо Главного штаба 1817 года, обозначена деревня Большая Колпина из 37 дворов.

Деревня Большое Колпано из 36 дворов, упоминается на «Топографической карте окрестностей Санкт-Петербурга» Ф. Ф. Шуберта 1831 года.

БОЛЬШОЕ КОЛПИНО — деревня принадлежит Ведомству Гатчинского Городового Правления, число жителей по ревизии: 93 м. п., 114 ж. п. (1838 год)

Согласно карте Ф. Ф. Шуберта в 1844 году деревня Большое Колпано насчитывала 36 крестьянских дворов.

На этнографической карте Санкт-Петербургской губернии П. И. Кёппена 1849 года она упомянута, как деревня «Gr. Kolpana», населённая ингерманландцами-савакотами.

В пояснительном тексте к этнографической карте она записана, как деревня Gross Kolpana (Большое Колпино) и указано количество её жителей на 1848 год: 121 м. п., 122 ж. п., всего 243 человека.

КОЛПИНО БОЛЬШОЕ — деревня Гатчинского Дворцового Правления, по почтовому тракту, число дворов — 38, число душ — 107 м. п. (1856 год)

Согласно «Топографической карте частей Санкт-Петербургской и Выборгской губерний» в 1860 году в деревне Большое Колпано были две кузницы, харчевня и сельский лазарет.

КОЛПИНО БОЛЬШОЕ (КОЛПАНО) — деревня удельная при колодце, число дворов — 40, число жителей: 110 м. п., 122 ж. п. (1862 год)

Согласно карте 1879 года деревня называлась Большое Колпино и состояла из двух смежных деревень. Одно Большое Колпино стояло вдоль тракта и насчитывало 14 крестьянских дворов и харчевни, второе Большое Колпино, строилось под углом к дороге и состояло из 17 крестьянских дворов.

В 1885 году деревня насчитывала 36 дворов.

В XIX — начале XX века, деревня административно относилась к Гатчинской волости 2-го стана Царскосельского уезда Санкт-Петербургской губернии.

К 1913 году количество дворов увеличилось до 47.

С 1917 года деревня Большие Колпаны входила в состав Колпанского сельсовета Гатчинской волости Детскосельского уезда.

В 1928 году население деревни Большие Колпаны составляло 727 человек.

Согласно топографической карте 1931 года в деревне был организован колхоз Большое Колпано, деревня насчитывала 80 крестьянских дворов.

По данным 1933 года деревня называлась Большое Колпано и входила в состав Колпанского финского национального сельсовета Красногвардейского района с административным центром в городе Красногвардейске. В сельсовет входили 20 населённых пунктов: деревни Большая Загвоздка, Малая Загвоздка, Большое Замостье, Малое Замостье, Каргози, Большое Колпано, Малое Колпано, Большое Корпиково, Малое Корпиково, Новое Корпиково, Немецкая Колония, Большие Парицы, Малые Парицы, Педлино, Ряккелево, Сализи, Химози; посёлки Ильича, Речной Первый, Солодухино, общей численностью населения 3679 человек.

По данным 1936 года в состав Колпанского финского национального сельсовета входили 17 населённых пунктов, 899 хозяйств и 12 колхозов. Административным центром сельсовета была деревня Большое Колпаново.

C 1 августа 1941 года по 31 декабря 1943 года деревня находилась в оккупации.

В 1958 году население деревни Большие Колпаны составляло 1340 человек.

С июля 1959 года, в составе Никольского сельсовета.

По данным 1966 года деревня Большие Колпаны также входила в состав Никольского сельсовета.

По административным данным 1973 года в деревне располагалась центральная усадьба совхоза «Гатчинский».

По данным 1990 года в деревне Большие Колпаны проживали 4235 человек. Деревня являлась административным центром Большеколпанского сельсовета в который входили 16 населённых пунктов: деревни Большие Колпаны, Вакколово, Вопша, Корписалово, Лядино, Малые Колпаны, Новое Колено, Новое Хинколово, Новые Черницы, Парицы, Ротково, Старое Хинколово, Старые Черницы, Тихковицы, Химози и село Никольское, общей численностью населения 11 353 человека.

В 1997 году в деревне проживали 4609 человек, в 2002 году — 4235 человек (русские — 91%), в 2007 году — 3930.

География

Деревня расположена в северной части района на автодороге М20 (E 95) Санкт-Петербург — Псков, близ автодороги А120.

К северу от деревни расположена станция Гатчина-Товарная железной дороги Мга — Ивангород.

Расстояние до районного центра — 3 км.

Расстояние до железнодорожной станции Гатчина-Балтийская — 1,5 км.

Демография

Численность населения
1838	1848	1862	1928	1958	1997	2002
207	↗243	↘232	↗727	↗1340	↗4609	↘4235
2007	2010	2011	2012
↘3930	↗4174	↘4091	↗4095

<timeline> ImageSize = width:450 height:300 PlotArea = left:40 right:40 top:20 bottom:20 TimeAxis = orientation:vertical AlignBars = justify Colors =

 id:gray1 value:gray(0.9)

DateFormat = yyyy Period = from:0 till:4609 ScaleMajor = unit:year increment:1000 start:0 gridcolor:gray1 PlotData =

 bar:1838 color:gray1 width:1
  from:0 till:207 width:15  text:207 textcolor:red fontsize:8px
 bar:1848 color:gray1 width:1
  from:0 till:243 width:15  text:243 textcolor:red fontsize:8px
 bar:1862 color:gray1 width:1
  from:0 till:232 width:15  text:232 textcolor:red fontsize:8px
bar:1928 color:gray1 width:1
 from:0 till:727 width:15 text:727 textcolor:red fontsize:8px
bar:1958 color:gray1 width:1
 from:0 till:1340 width:15 text:1340 textcolor:red fontsize:8px
 bar:1997 color:gray1 width:1
  from:0 till:4609 width:15  text:4609 textcolor:red fontsize:8px
 bar:2002 color:gray1 width:1
  from:0 till:4235 width:15  text:4235 textcolor:red fontsize:8px
 bar:2007 color:gray1 width:1
  from:0 till:3930 width:15  text:3930 textcolor:red fontsize:8px
 bar:2010 color:gray1 width:1
  from:0 till:4174 width:15  text:4174 textcolor:red fontsize:8px
 bar:2011 color:gray1 width:1
  from:0 till:4124 width:15  text:4124 textcolor:red fontsize:8px
 bar:2012 color:gray1 width:1
  from:0 till:4091 width:15  text:4091 textcolor:red fontsize:8px

</timeline>

Предприятия и организации

• Сельскохозяйственное предприятие ЗАО «Гатчинское»
• МОУ «Большеколпанская средняя общеобразовательная школа»
• Детский сад
• Отделение почтовой связи
• Садоводства (11) общей площадью 140,71 га
• Амбулатория

Транспорт

От Гатчины до Больших Колпан можно доехать на автобусах № 513, 514, 516, 516a, 531, 539, 540.

Улицы

1-й Семилетки, 30 лет Победы, Восточный переулок, Дорожная, Киевское шоссе, Киевское шоссе 53 километр, Комиссара Казначеева, Кооперативная, Садовая, Совхозная, Средняя, Старая, Терешковой.

Садоводства

Большие Колпаны.

Достопримечательности

• Памятник-мемориал воинам-ополченцам 1941 года. Сооружён в память о погибших ополченцах при защите подступов к городу Красногвардейску в августе-сентябре 1941 г.

Отрывок, характеризующий Большие Колпаны

В третьем часу еще никто не заснул, как явился вахмистр с приказом выступать к местечку Островне.
Все с тем же говором и хохотом офицеры поспешно стали собираться; опять поставили самовар на грязной воде. Но Ростов, не дождавшись чаю, пошел к эскадрону. Уже светало; дождик перестал, тучи расходились. Было сыро и холодно, особенно в непросохшем платье. Выходя из корчмы, Ростов и Ильин оба в сумерках рассвета заглянули в глянцевитую от дождя кожаную докторскую кибиточку, из под фартука которой торчали ноги доктора и в середине которой виднелся на подушке чепчик докторши и слышалось сонное дыхание.
– Право, она очень мила! – сказал Ростов Ильину, выходившему с ним.
– Прелесть какая женщина! – с шестнадцатилетней серьезностью отвечал Ильин.
Через полчаса выстроенный эскадрон стоял на дороге. Послышалась команда: «Садись! – солдаты перекрестились и стали садиться. Ростов, выехав вперед, скомандовал: «Марш! – и, вытянувшись в четыре человека, гусары, звуча шлепаньем копыт по мокрой дороге, бренчаньем сабель и тихим говором, тронулись по большой, обсаженной березами дороге, вслед за шедшей впереди пехотой и батареей.
Разорванные сине лиловые тучи, краснея на восходе, быстро гнались ветром. Становилось все светлее и светлее. Ясно виднелась та курчавая травка, которая заседает всегда по проселочным дорогам, еще мокрая от вчерашнего дождя; висячие ветви берез, тоже мокрые, качались от ветра и роняли вбок от себя светлые капли. Яснее и яснее обозначались лица солдат. Ростов ехал с Ильиным, не отстававшим от него, стороной дороги, между двойным рядом берез.
Ростов в кампании позволял себе вольность ездить не на фронтовой лошади, а на казацкой. И знаток и охотник, он недавно достал себе лихую донскую, крупную и добрую игреневую лошадь, на которой никто не обскакивал его. Ехать на этой лошади было для Ростова наслаждение. Он думал о лошади, об утре, о докторше и ни разу не подумал о предстоящей опасности.
Прежде Ростов, идя в дело, боялся; теперь он не испытывал ни малейшего чувства страха. Не оттого он не боялся, что он привык к огню (к опасности нельзя привыкнуть), но оттого, что он выучился управлять своей душой перед опасностью. Он привык, идя в дело, думать обо всем, исключая того, что, казалось, было бы интереснее всего другого, – о предстоящей опасности. Сколько он ни старался, ни упрекал себя в трусости первое время своей службы, он не мог этого достигнуть; но с годами теперь это сделалось само собою. Он ехал теперь рядом с Ильиным между березами, изредка отрывая листья с веток, которые попадались под руку, иногда дотрогиваясь ногой до паха лошади, иногда отдавая, не поворачиваясь, докуренную трубку ехавшему сзади гусару, с таким спокойным и беззаботным видом, как будто он ехал кататься. Ему жалко было смотреть на взволнованное лицо Ильина, много и беспокойно говорившего; он по опыту знал то мучительное состояние ожидания страха и смерти, в котором находился корнет, и знал, что ничто, кроме времени, не поможет ему.
Только что солнце показалось на чистой полосе из под тучи, как ветер стих, как будто он не смел портить этого прелестного после грозы летнего утра; капли еще падали, но уже отвесно, – и все затихло. Солнце вышло совсем, показалось на горизонте и исчезло в узкой и длинной туче, стоявшей над ним. Через несколько минут солнце еще светлее показалось на верхнем крае тучи, разрывая ее края. Все засветилось и заблестело. И вместе с этим светом, как будто отвечая ему, раздались впереди выстрелы орудий.
Не успел еще Ростов обдумать и определить, как далеки эти выстрелы, как от Витебска прискакал адъютант графа Остермана Толстого с приказанием идти на рысях по дороге.
Эскадрон объехал пехоту и батарею, также торопившуюся идти скорее, спустился под гору и, пройдя через какую то пустую, без жителей, деревню, опять поднялся на гору. Лошади стали взмыливаться, люди раскраснелись.
– Стой, равняйся! – послышалась впереди команда дивизионера.
– Левое плечо вперед, шагом марш! – скомандовали впереди.
И гусары по линии войск прошли на левый фланг позиции и стали позади наших улан, стоявших в первой линии. Справа стояла наша пехота густой колонной – это были резервы; повыше ее на горе видны были на чистом чистом воздухе, в утреннем, косом и ярком, освещении, на самом горизонте, наши пушки. Впереди за лощиной видны были неприятельские колонны и пушки. В лощине слышна была наша цепь, уже вступившая в дело и весело перещелкивающаяся с неприятелем.
Ростову, как от звуков самой веселой музыки, стало весело на душе от этих звуков, давно уже не слышанных. Трап та та тап! – хлопали то вдруг, то быстро один за другим несколько выстрелов. Опять замолкло все, и опять как будто трескались хлопушки, по которым ходил кто то.
Гусары простояли около часу на одном месте. Началась и канонада. Граф Остерман с свитой проехал сзади эскадрона, остановившись, поговорил с командиром полка и отъехал к пушкам на гору.
Вслед за отъездом Остермана у улан послышалась команда:
– В колонну, к атаке стройся! – Пехота впереди их вздвоила взводы, чтобы пропустить кавалерию. Уланы тронулись, колеблясь флюгерами пик, и на рысях пошли под гору на французскую кавалерию, показавшуюся под горой влево.
Как только уланы сошли под гору, гусарам ведено было подвинуться в гору, в прикрытие к батарее. В то время как гусары становились на место улан, из цепи пролетели, визжа и свистя, далекие, непопадавшие пули.
Давно не слышанный этот звук еще радостнее и возбудительное подействовал на Ростова, чем прежние звуки стрельбы. Он, выпрямившись, разглядывал поле сражения, открывавшееся с горы, и всей душой участвовал в движении улан. Уланы близко налетели на французских драгун, что то спуталось там в дыму, и через пять минут уланы понеслись назад не к тому месту, где они стояли, но левее. Между оранжевыми уланами на рыжих лошадях и позади их, большой кучей, видны были синие французские драгуны на серых лошадях.


Ростов своим зорким охотничьим глазом один из первых увидал этих синих французских драгун, преследующих наших улан. Ближе, ближе подвигались расстроенными толпами уланы, и французские драгуны, преследующие их. Уже можно было видеть, как эти, казавшиеся под горой маленькими, люди сталкивались, нагоняли друг друга и махали руками или саблями.
Ростов, как на травлю, смотрел на то, что делалось перед ним. Он чутьем чувствовал, что ежели ударить теперь с гусарами на французских драгун, они не устоят; но ежели ударить, то надо было сейчас, сию минуту, иначе будет уже поздно. Он оглянулся вокруг себя. Ротмистр, стоя подле него, точно так же не спускал глаз с кавалерии внизу.
– Андрей Севастьяныч, – сказал Ростов, – ведь мы их сомнем…
– Лихая бы штука, – сказал ротмистр, – а в самом деле…
Ростов, не дослушав его, толкнул лошадь, выскакал вперед эскадрона, и не успел он еще скомандовать движение, как весь эскадрон, испытывавший то же, что и он, тронулся за ним. Ростов сам не знал, как и почему он это сделал. Все это он сделал, как он делал на охоте, не думая, не соображая. Он видел, что драгуны близко, что они скачут, расстроены; он знал, что они не выдержат, он знал, что была только одна минута, которая не воротится, ежели он упустит ее. Пули так возбудительно визжали и свистели вокруг него, лошадь так горячо просилась вперед, что он не мог выдержать. Он тронул лошадь, скомандовал и в то же мгновение, услыхав за собой звук топота своего развернутого эскадрона, на полных рысях, стал спускаться к драгунам под гору. Едва они сошли под гору, как невольно их аллюр рыси перешел в галоп, становившийся все быстрее и быстрее по мере того, как они приближались к своим уланам и скакавшим за ними французским драгунам. Драгуны были близко. Передние, увидав гусар, стали поворачивать назад, задние приостанавливаться. С чувством, с которым он несся наперерез волку, Ростов, выпустив во весь мах своего донца, скакал наперерез расстроенным рядам французских драгун. Один улан остановился, один пеший припал к земле, чтобы его не раздавили, одна лошадь без седока замешалась с гусарами. Почти все французские драгуны скакали назад. Ростов, выбрав себе одного из них на серой лошади, пустился за ним. По дороге он налетел на куст; добрая лошадь перенесла его через него, и, едва справясь на седле, Николай увидал, что он через несколько мгновений догонит того неприятеля, которого он выбрал своей целью. Француз этот, вероятно, офицер – по его мундиру, согнувшись, скакал на своей серой лошади, саблей подгоняя ее. Через мгновенье лошадь Ростова ударила грудью в зад лошади офицера, чуть не сбила ее с ног, и в то же мгновенье Ростов, сам не зная зачем, поднял саблю и ударил ею по французу.
В то же мгновение, как он сделал это, все оживление Ростова вдруг исчезло. Офицер упал не столько от удара саблей, который только слегка разрезал ему руку выше локтя, сколько от толчка лошади и от страха. Ростов, сдержав лошадь, отыскивал глазами своего врага, чтобы увидать, кого он победил. Драгунский французский офицер одной ногой прыгал на земле, другой зацепился в стремени. Он, испуганно щурясь, как будто ожидая всякую секунду нового удара, сморщившись, с выражением ужаса взглянул снизу вверх на Ростова. Лицо его, бледное и забрызганное грязью, белокурое, молодое, с дырочкой на подбородке и светлыми голубыми глазами, было самое не для поля сражения, не вражеское лицо, а самое простое комнатное лицо. Еще прежде, чем Ростов решил, что он с ним будет делать, офицер закричал: «Je me rends!» [Сдаюсь!] Он, торопясь, хотел и не мог выпутать из стремени ногу и, не спуская испуганных голубых глаз, смотрел на Ростова. Подскочившие гусары выпростали ему ногу и посадили его на седло. Гусары с разных сторон возились с драгунами: один был ранен, но, с лицом в крови, не давал своей лошади; другой, обняв гусара, сидел на крупе его лошади; третий взлеаал, поддерживаемый гусаром, на его лошадь. Впереди бежала, стреляя, французская пехота. Гусары торопливо поскакали назад с своими пленными. Ростов скакал назад с другими, испытывая какое то неприятное чувство, сжимавшее ему сердце. Что то неясное, запутанное, чего он никак не мог объяснить себе, открылось ему взятием в плен этого офицера и тем ударом, который он нанес ему.
Граф Остерман Толстой встретил возвращавшихся гусар, подозвал Ростова, благодарил его и сказал, что он представит государю о его молодецком поступке и будет просить для него Георгиевский крест. Когда Ростова потребовали к графу Остерману, он, вспомнив о том, что атака его была начата без приказанья, был вполне убежден, что начальник требует его для того, чтобы наказать его за самовольный поступок. Поэтому лестные слова Остермана и обещание награды должны бы были тем радостнее поразить Ростова; но все то же неприятное, неясное чувство нравственно тошнило ему. «Да что бишь меня мучает? – спросил он себя, отъезжая от генерала. – Ильин? Нет, он цел. Осрамился я чем нибудь? Нет. Все не то! – Что то другое мучило его, как раскаяние. – Да, да, этот французский офицер с дырочкой. И я хорошо помню, как рука моя остановилась, когда я поднял ее».
Ростов увидал отвозимых пленных и поскакал за ними, чтобы посмотреть своего француза с дырочкой на подбородке. Он в своем странном мундире сидел на заводной гусарской лошади и беспокойно оглядывался вокруг себя. Рана его на руке была почти не рана. Он притворно улыбнулся Ростову и помахал ему рукой, в виде приветствия. Ростову все так же было неловко и чего то совестно.
Весь этот и следующий день друзья и товарищи Ростова замечали, что он не скучен, не сердит, но молчалив, задумчив и сосредоточен. Он неохотно пил, старался оставаться один и о чем то все думал.
Ростов все думал об этом своем блестящем подвиге, который, к удивлению его, приобрел ему Георгиевский крест и даже сделал ему репутацию храбреца, – и никак не мог понять чего то. «Так и они еще больше нашего боятся! – думал он. – Так только то и есть всего, то, что называется геройством? И разве я это делал для отечества? И в чем он виноват с своей дырочкой и голубыми глазами? А как он испугался! Он думал, что я убью его. За что ж мне убивать его? У меня рука дрогнула. А мне дали Георгиевский крест. Ничего, ничего не понимаю!»