Браун, Томас Гор

Томас Гор Браун англ. Thomas Gore Browne
Губернатор острова Святой Елены
18 июля 1851 — 15 декабря 1854
Предшественник:	Патрик Росс
Преемник:	Эдвард Хей Драммонд-Хей
4-й губернатор Новой Зеландии
6 сентября 1855 — 3 октября 1861
Предшественник:	Джордж Грей
Преемник:	Джордж Грей
2-й губернатор Тасмании
11 декабря 1861 — 30 декабря 1868
Предшественник:	Генри Янг
Преемник:	Чарльз Дьюкейн
Рождение:	3 июля 1807(1807-07-03) Эйлсбери, Бакингемшир, Англия
Смерть:	17 апреля 1887(1887-04-17) (79 лет) Лондон, Англия
Военная служба
Звание:	полковник
Сражения:	Первая англо-афганская война
Награды:

Томас Гор Браун (англ. Thomas Gore Browne; 3 июля 1807, Эйлсбери, Бакингемшир, Англия — 17 апреля 1887, Лондон, Англия) — британский колониальный администратор, губернатор острова Святой Елены (1851—1852), 4-й губернатор Новой Зеландии (1855—1861), 2-й губернатор Тасмании (1861—1868), полковник.

Биография

Томас Гор Браун родился 3 июля 1807 года в Эйлсбери (Бакингемшир, Англия). Он был вторым сыном в семье Роберта Брауна (Robert Browne), полковника ополчения Бакингемшира, и его жены Сары Доротеи, урождённой Стюард (Sarah Dorothea, née Steward).

Томас Гор Браун начал свою службу в армии в возрасте 16 лет. Он начал служить в 44-м пехотном полку, а в 1824 году был переведён в 28-й пехотный полк. В 1826 году Браун получил звание лейтенанта, в 1829 году — капитана, а в 1834 году — майора. В 1832—1835 годах Томас Гор Браун был адъютантом Джорджа Ньюджента-Гренвиля, верховного лорда-комиссара на Ионических островах.

В 1836 году Томас Гор Браун был переведён в 41-й «Уэльский» пехотный полк, которым он командовал в 1839—1842 годах во время Первой англо-афганской войны. Со своим полком он участвовал в битвах у Кандагара, Газни, Кабула, а также в боях у Хайберского прохода и других сражениях. За свою службу он был представлен к званию подполковника (lieutenant colonel), а само звание было присвоено в 1845 году. В 1843 году Браун стал кавалером (компаньоном) Ордена Бани (C.B.).

В 1851 году Браун был назначен губернатором острова Святой Елены, и пробыл на этом посту с июля 1851 года по декабрь 1854 года. 4 июня 1851 года Томас Гор Браун женился на Харриет Луизе Кэмпбелл (Harriet Louisa Campbell), впоследствии в их семье было шестеро детей — четыре сына и две дочери (по другим данным, он женился в 1854 году).

В 1854 году Томас Гор Браун был назначен губернатором Новой Зеландии. Он прибыл в Окленд 6 сентября 1855 года. За время его работы губернатором возникал ряд конфликтов с местным населением (маори), в частности, из-за продажи их земель. В 1861 году Браун был снят с должности губернатора Новой Зеландии.

В декабре 1861 года Томас Гор Браун был назначен губернатором Тасмании и проработал там до конца 1868 года. Несмотря на экономическую депрессию, он был популярен среди жителей Тасмании. Чтобы компенсировать отток населения на континентальную часть Австралии, он пропагандировал иммиграцию. Он поддерживал реформы в школьном образовании, а также прогрессивные методы фермерства и ирригации.

В декабре 1868 года Браун отбыл в Англию. В июне 1869 года он был произведён в рыцари-командоры ордена Святого Михаила и Святого Георгия (K.C.M.G.). С июля 1870 года по апрель 1871 года он работал временным администратором Бермудских островов.

Томас Гор Браун скончался 17 апреля 1887 года в Лондоне.

Память

• В честь Томаса Гора Брауна был назван город Гор (Gore), расположенный на юге Новой Зеландии.

Отрывок, характеризующий Браун, Томас Гор

– Денисов, приехали! Спит! – говорил он, всем телом подаваясь вперед, как будто он этим положением надеялся ускорить движение саней. Денисов не откликался.
– Вот он угол перекресток, где Захар извозчик стоит; вот он и Захар, и всё та же лошадь. Вот и лавочка, где пряники покупали. Скоро ли? Ну!
– К какому дому то? – спросил ямщик.
– Да вон на конце, к большому, как ты не видишь! Это наш дом, – говорил Ростов, – ведь это наш дом! Денисов! Денисов! Сейчас приедем.
Денисов поднял голову, откашлялся и ничего не ответил.
– Дмитрий, – обратился Ростов к лакею на облучке. – Ведь это у нас огонь?
– Так точно с и у папеньки в кабинете светится.
– Еще не ложились? А? как ты думаешь? Смотри же не забудь, тотчас достань мне новую венгерку, – прибавил Ростов, ощупывая новые усы. – Ну же пошел, – кричал он ямщику. – Да проснись же, Вася, – обращался он к Денисову, который опять опустил голову. – Да ну же, пошел, три целковых на водку, пошел! – закричал Ростов, когда уже сани были за три дома от подъезда. Ему казалось, что лошади не двигаются. Наконец сани взяли вправо к подъезду; над головой своей Ростов увидал знакомый карниз с отбитой штукатуркой, крыльцо, тротуарный столб. Он на ходу выскочил из саней и побежал в сени. Дом также стоял неподвижно, нерадушно, как будто ему дела не было до того, кто приехал в него. В сенях никого не было. «Боже мой! все ли благополучно?» подумал Ростов, с замиранием сердца останавливаясь на минуту и тотчас пускаясь бежать дальше по сеням и знакомым, покривившимся ступеням. Всё та же дверная ручка замка, за нечистоту которой сердилась графиня, также слабо отворялась. В передней горела одна сальная свеча.
Старик Михайла спал на ларе. Прокофий, выездной лакей, тот, который был так силен, что за задок поднимал карету, сидел и вязал из покромок лапти. Он взглянул на отворившуюся дверь, и равнодушное, сонное выражение его вдруг преобразилось в восторженно испуганное.
– Батюшки, светы! Граф молодой! – вскрикнул он, узнав молодого барина. – Что ж это? Голубчик мой! – И Прокофий, трясясь от волненья, бросился к двери в гостиную, вероятно для того, чтобы объявить, но видно опять раздумал, вернулся назад и припал к плечу молодого барина.
– Здоровы? – спросил Ростов, выдергивая у него свою руку.
– Слава Богу! Всё слава Богу! сейчас только покушали! Дай на себя посмотреть, ваше сиятельство!
– Всё совсем благополучно?
– Слава Богу, слава Богу!
Ростов, забыв совершенно о Денисове, не желая никому дать предупредить себя, скинул шубу и на цыпочках побежал в темную, большую залу. Всё то же, те же ломберные столы, та же люстра в чехле; но кто то уж видел молодого барина, и не успел он добежать до гостиной, как что то стремительно, как буря, вылетело из боковой двери и обняло и стало целовать его. Еще другое, третье такое же существо выскочило из другой, третьей двери; еще объятия, еще поцелуи, еще крики, слезы радости. Он не мог разобрать, где и кто папа, кто Наташа, кто Петя. Все кричали, говорили и целовали его в одно и то же время. Только матери не было в числе их – это он помнил.
– А я то, не знал… Николушка… друг мой!
– Вот он… наш то… Друг мой, Коля… Переменился! Нет свечей! Чаю!
– Да меня то поцелуй!
– Душенька… а меня то.
Соня, Наташа, Петя, Анна Михайловна, Вера, старый граф, обнимали его; и люди и горничные, наполнив комнаты, приговаривали и ахали.
Петя повис на его ногах. – А меня то! – кричал он. Наташа, после того, как она, пригнув его к себе, расцеловала всё его лицо, отскочила от него и держась за полу его венгерки, прыгала как коза всё на одном месте и пронзительно визжала.
Со всех сторон были блестящие слезами радости, любящие глаза, со всех сторон были губы, искавшие поцелуя.
Соня красная, как кумач, тоже держалась за его руку и вся сияла в блаженном взгляде, устремленном в его глаза, которых она ждала. Соне минуло уже 16 лет, и она была очень красива, особенно в эту минуту счастливого, восторженного оживления. Она смотрела на него, не спуская глаз, улыбаясь и задерживая дыхание. Он благодарно взглянул на нее; но всё еще ждал и искал кого то. Старая графиня еще не выходила. И вот послышались шаги в дверях. Шаги такие быстрые, что это не могли быть шаги его матери.
Но это была она в новом, незнакомом еще ему, сшитом без него платье. Все оставили его, и он побежал к ней. Когда они сошлись, она упала на его грудь рыдая. Она не могла поднять лица и только прижимала его к холодным снуркам его венгерки. Денисов, никем не замеченный, войдя в комнату, стоял тут же и, глядя на них, тер себе глаза.
– Василий Денисов, друг вашего сына, – сказал он, рекомендуясь графу, вопросительно смотревшему на него.
– Милости прошу. Знаю, знаю, – сказал граф, целуя и обнимая Денисова. – Николушка писал… Наташа, Вера, вот он Денисов.
Те же счастливые, восторженные лица обратились на мохнатую фигуру Денисова и окружили его.
– Голубчик, Денисов! – визгнула Наташа, не помнившая себя от восторга, подскочила к нему, обняла и поцеловала его. Все смутились поступком Наташи. Денисов тоже покраснел, но улыбнулся и взяв руку Наташи, поцеловал ее.
Денисова отвели в приготовленную для него комнату, а Ростовы все собрались в диванную около Николушки.
Старая графиня, не выпуская его руки, которую она всякую минуту целовала, сидела с ним рядом; остальные, столпившись вокруг них, ловили каждое его движенье, слово, взгляд, и не спускали с него восторженно влюбленных глаз. Брат и сестры спорили и перехватывали места друг у друга поближе к нему, и дрались за то, кому принести ему чай, платок, трубку.
Ростов был очень счастлив любовью, которую ему выказывали; но первая минута его встречи была так блаженна, что теперешнего его счастия ему казалось мало, и он всё ждал чего то еще, и еще, и еще.