Вальжуз
Коммуна
Вальжуз
Valjouze
Показать/скрыть карты
|
Вальжу́з (фр. и окс. Valjouze) — коммуна во Франции, находится в регионе Овернь. Департамент — Канталь. Входит в состав кантона Массьяк. Округ коммуны — Сен-Флур.
Код INSEE коммуны 15247.
Коммуна расположена приблизительно в 420 км к югу от Парижа, в 70 км южнее Клермон-Феррана, в 60 км к северо-востоку от Орийака[1].
Население
Население коммуны на 2008 год составляло 27 человек.
1962 | 1968 | 1975 | 1982 | 1990 | 1999 | 2008 |
---|---|---|---|---|---|---|
48 | 54 | 31 | 36 | 28 | 23 | 27 |
Экономика
В 2007 году среди 20 человек в трудоспособном возрасте (15-64 лет) 13 были экономически активными, 7 — неактивными (показатель активности — 65,0 %, в 1999 году было 68,8 %). Из 13 активных работали 8 человек (2 мужчин и 6 женщин), безработных было 5 (4 мужчины и 1 женщина). Среди 7 неактивных 0 человек были учениками или студентами, 3 — пенсионерами, 4 были неактивными по другим причинам[2].
Достопримечательности
- Церковь в романском стиле (XII век). Перед входом расположена каменная статуя Св. Антония
Напишите отзыв о статье "Вальжуз"
Примечания
- ↑ Физические расстояния рассчитаны по географическим координатам
- ↑ [www.recensement.insee.fr/chiffresCles.action?zoneSearchField=&codeZone=15247-COM&idTheme=2 Résultats du recensement de la population] (фр.). INSEE. Проверено 13 мая 2013. [www.webcitation.org/6GkRIOYZi Архивировано из первоисточника 20 мая 2013].
Ссылки
- На Викискладе есть медиафайлы по теме Вальжуз
- [www.insee.fr/fr/methodes/nomenclatures/cog/fichecommunale.asp?codedep=15&codecom=247 Вальжуз] (фр.). Национальный институт статистики и экономических исследований Франции. Проверено 13 мая 2013. [www.webcitation.org/6GkRJC7tM Архивировано из первоисточника 20 мая 2013].
- [cassini.ehess.fr/cassini/fr/html/fiche.php?select_resultat=38695 Вальжуз] (фр.). cassini.ehess.fr. Проверено 13 мая 2013. [www.webcitation.org/6GkRJq9v8 Архивировано из первоисточника 20 мая 2013].
Отрывок, характеризующий Вальжуз
Но чистая, полная печаль так же невозможна, как чистая и полная радость. Княжна Марья, по своему положению одной независимой хозяйки своей судьбы, опекунши и воспитательницы племянника, первая была вызвана жизнью из того мира печали, в котором она жила первые две недели. Она получила письма от родных, на которые надо было отвечать; комната, в которую поместили Николеньку, была сыра, и он стал кашлять. Алпатыч приехал в Ярославль с отчетами о делах и с предложениями и советами переехать в Москву в Вздвиженский дом, который остался цел и требовал только небольших починок. Жизнь не останавливалась, и надо было жить. Как ни тяжело было княжне Марье выйти из того мира уединенного созерцания, в котором она жила до сих пор, как ни жалко и как будто совестно было покинуть Наташу одну, – заботы жизни требовали ее участия, и она невольно отдалась им. Она поверяла счеты с Алпатычем, советовалась с Десалем о племяннике и делала распоряжения и приготовления для своего переезда в Москву.
Наташа оставалась одна и с тех пор, как княжна Марья стала заниматься приготовлениями к отъезду, избегала и ее.
Княжна Марья предложила графине отпустить с собой Наташу в Москву, и мать и отец радостно согласились на это предложение, с каждым днем замечая упадок физических сил дочери и полагая для нее полезным и перемену места, и помощь московских врачей.
– Я никуда не поеду, – отвечала Наташа, когда ей сделали это предложение, – только, пожалуйста, оставьте меня, – сказала она и выбежала из комнаты, с трудом удерживая слезы не столько горя, сколько досады и озлобления.
После того как она почувствовала себя покинутой княжной Марьей и одинокой в своем горе, Наташа большую часть времени, одна в своей комнате, сидела с ногами в углу дивана, и, что нибудь разрывая или переминая своими тонкими, напряженными пальцами, упорным, неподвижным взглядом смотрела на то, на чем останавливались глаза. Уединение это изнуряло, мучило ее; но оно было для нее необходимо. Как только кто нибудь входил к ней, она быстро вставала, изменяла положение и выражение взгляда и бралась за книгу или шитье, очевидно с нетерпением ожидая ухода того, кто помешал ей.
Ей все казалось, что она вот вот сейчас поймет, проникнет то, на что с страшным, непосильным ей вопросом устремлен был ее душевный взгляд.
В конце декабря, в черном шерстяном платье, с небрежно связанной пучком косой, худая и бледная, Наташа сидела с ногами в углу дивана, напряженно комкая и распуская концы пояса, и смотрела на угол двери.
Она смотрела туда, куда ушел он, на ту сторону жизни. И та сторона жизни, о которой она прежде никогда не думала, которая прежде ей казалась такою далекою, невероятною, теперь была ей ближе и роднее, понятнее, чем эта сторона жизни, в которой все было или пустота и разрушение, или страдание и оскорбление.
Она смотрела туда, где она знала, что был он; но она не могла его видеть иначе, как таким, каким он был здесь. Она видела его опять таким же, каким он был в Мытищах, у Троицы, в Ярославле.
Она видела его лицо, слышала его голос и повторяла его слова и свои слова, сказанные ему, и иногда придумывала за себя и за него новые слова, которые тогда могли бы быть сказаны.