Вождь Джозеф

Вождь Джозеф
Chief Joseph
Вождь Джозеф
Имя при рождении:	Hinmaton-Yalatkit
Род деятельности:	вождь не-персе
Дата рождения:	3 марта 1840(1840-03-03)
Место рождения:	Орегон
Дата смерти:	21 сентября 1904(1904-09-21) (64 года)
Место смерти:	Вашингтон

Вождь Джозеф (англ. Chief Joseph) — лидер индейского племени не-персе. Был сторонником мирных отношений с американцами, но в историю XIX века вошёл как один из величайших военных предводителей индейцев Северной Америки.

Биография

Вождь Джозеф родился в долине Уаллоуа, на северо-востоке современного штата Орегон. В родном племени его звали Хинматон-Йалаткит (англ. Hinmaton-Yalatkit) или Хин-ма-ту-йа-лат-кект (англ. Hin-mah-too-yah-lat-kekt) — Гром, Раскатывающийся В Горах или Перекатывающийся Через Горы Гром. Белым людям он стал известен как Джозеф-младший, так как его отец принял христианство и был известен под именем Джозеф, позднее его стали называть Вождь Джозеф.

В 1860 году на землях не-персе было обнаружено золото и тысячи старателей ринулись на территорию резервации племени. Белые люди не только добывали золото, но и угоняли лошадей у не-персе. Напряжение между индейцами и американцами нарастало. В 1863 и 1868 годах не-персе подписали ряд договоров с правительством США, в результате которых площадь резервации племени уменьшилась в 7 раз и в неё больше не входили земли многих лидеров племени, включая территорию общины вождя Джозефа-старшего. Отец Джозефа был против продажи земли, он не присутствовал на переговорах и с условиями новых договоров не был знаком. Его община продолжала занимать свои земли в долине Уаллоуа, сохраняя мирные отношения со своими белыми соседями.

После смерти своего отца в 1871 году Джозеф становится вождём. В 1877 году правительство, под давлением белых поселенцев и золотодобытчиков, решило выселить оставшихся в долине Уаллоуа не-персе в Айдахо. Выполнение задачи было поручено генералу армии США Оливеру Ховарду. Генерал встретился с Джозефом и другими лидерами не-персе для того, чтобы попытаться достичь мирного урегулирования. Но переговоры были нарушены столкновением между несколькими молодыми индейцами и некоторыми белыми поселенцами, в результате чего пострадали обе стороны. Оливер Ховард решил действовать силой и стал готовиться к войне с индейцами, которая стала известна как война не-персе.

В первом бою, в каньоне Белой Птицы, армия США потерпела сокрушительное поражение. Белые потеряли убитыми 34 кавалериста, у не-персе лишь двое воинов были ранены. Несмотря на успех, Джозеф реально оценивал военную мощь американской армии и решил отступать в Монтану. Отступление Джозефа и его людей признано одним из ярчайших эпизодов военной истории США. После отказа индейцев кроу помочь им, не-персе решили бежать в Канаду. Джозеф был признанным лидером группы, но в принятии решений участвовали все вожди и они были свободны действовать по своему собственному усмотрению. Не-персе дважды пересекали Скалистые горы, отбили нападение отряда Джона Гиббона в сражении при Биг-Хоул, прошли через Йеллоустонский национальный парк и переправились через реку Миссури. Они проделали путь длиной в 2600 км, но 30 сентября 1877 года в горах Бэр-По были окружены армейскими силами под командованием Нельсона Майлза. Части не-персе удалось ускользнуть от полковника и уйти в Канаду, но большинство, после пятидневного сражения, сдались Майлзу. Сам Джозеф сложил оружие 5 октября, вместе с ним капитулировали 87 мужчин, 184 женщины и 147 детей.

Нельсон Майлз пообещал людям Джозефа, что они будут возвращены в Айдахо, в резервацию племени, однако правительство США отослало их на Индейскую Территорию. Вождь Джозеф дважды ездил в Вашингтон и делал всё, чтобы помочь вернуться своим людям на север. В мае 1883 года первая группа не-персе, в основном вдовы и сироты, в количестве 29 человек отправилась в Айдахо. Остальным не-персе удалось вернуться лишь в 1885 году, некоторые из них были отправлены в резервацию Лапуай в Айдахо, а другие, включая Джозефа, переселены в резервацию Колвилл на севере штата Вашингтон.

В 1897 году Вождь Джозеф заметил, что белые поселенцы стали обосновываться на свободных землях резервации Колвилл. Местные власти не обращали на это внимание, и он отправился в Вашингтон. В столице США он изложил ситуацию президенту Уильяму Мак-Кинли и встретился с Нельсоном Майлзом и Оливером Ховардом, а поздней зимой 1903 года Джозеф снова предпринял поездку на восток и, сопровождаемый генералом Майлзом, встретился с президентом Теодором Рузвельтом.

Вождь Джозеф скончался 21 сентября 1904 года в резервации Колвилл, а 20 июня 1905 года его останки были торжественно перезахоронены.

Литература

• Henry, Will. From where the Sun now stands. — New York: Bantam Books, 1976. — ISBN 0-553-02581-3.
• Mathieson, Theodore. The Nez Perce Indian War; The Compelling True Saga of a Valiant People Who Were Forced Into War to Stay Alive. — Derby, CT: Monarch Books, 1964. — 156 с.
• Miller, Helen Markley. Let Me Be A Free Man. Fictional Biography of Chief Joseph, Nez Perce. — Gunnison: Western State College of Colorado, 1954.
• Warren, Robert Penn. Chief Joseph of the Nez Perce. — New York: Random House, 1983. — ISBN 0-394-53019-5.

Ссылки

• [memory.loc.gov/ammem/today/oct05.html U.S. Library of Congress Today in History: October 5]
• [www.friendsnezpercebattlefields.org Friends of the Bear Paw, Big Hole & Canyon Creek Battlefields]
• [www.pbs.org/weta/thewest/people/a_c/chiefjoseph.htm PBS biography]

Отрывок, характеризующий Вождь Джозеф

Князь Андрей поздно вечером уехал от Ростовых. Он лег спать по привычке ложиться, но увидал скоро, что он не может спать. Он то, зажжа свечку, сидел в постели, то вставал, то опять ложился, нисколько не тяготясь бессонницей: так радостно и ново ему было на душе, как будто он из душной комнаты вышел на вольный свет Божий. Ему и в голову не приходило, чтобы он был влюблен в Ростову; он не думал о ней; он только воображал ее себе, и вследствие этого вся жизнь его представлялась ему в новом свете. «Из чего я бьюсь, из чего я хлопочу в этой узкой, замкнутой рамке, когда жизнь, вся жизнь со всеми ее радостями открыта мне?» говорил он себе. И он в первый раз после долгого времени стал делать счастливые планы на будущее. Он решил сам собою, что ему надо заняться воспитанием своего сына, найдя ему воспитателя и поручив ему; потом надо выйти в отставку и ехать за границу, видеть Англию, Швейцарию, Италию. «Мне надо пользоваться своей свободой, пока так много в себе чувствую силы и молодости, говорил он сам себе. Пьер был прав, говоря, что надо верить в возможность счастия, чтобы быть счастливым, и я теперь верю в него. Оставим мертвым хоронить мертвых, а пока жив, надо жить и быть счастливым», думал он.


В одно утро полковник Адольф Берг, которого Пьер знал, как знал всех в Москве и Петербурге, в чистеньком с иголочки мундире, с припомаженными наперед височками, как носил государь Александр Павлович, приехал к нему.
– Я сейчас был у графини, вашей супруги, и был так несчастлив, что моя просьба не могла быть исполнена; надеюсь, что у вас, граф, я буду счастливее, – сказал он, улыбаясь.
– Что вам угодно, полковник? Я к вашим услугам.
– Я теперь, граф, уж совершенно устроился на новой квартире, – сообщил Берг, очевидно зная, что это слышать не могло не быть приятно; – и потому желал сделать так, маленький вечерок для моих и моей супруги знакомых. (Он еще приятнее улыбнулся.) Я хотел просить графиню и вас сделать мне честь пожаловать к нам на чашку чая и… на ужин.
– Только графиня Елена Васильевна, сочтя для себя унизительным общество каких то Бергов, могла иметь жестокость отказаться от такого приглашения. – Берг так ясно объяснил, почему он желает собрать у себя небольшое и хорошее общество, и почему это ему будет приятно, и почему он для карт и для чего нибудь дурного жалеет деньги, но для хорошего общества готов и понести расходы, что Пьер не мог отказаться и обещался быть.
– Только не поздно, граф, ежели смею просить, так без 10 ти минут в восемь, смею просить. Партию составим, генерал наш будет. Он очень добр ко мне. Поужинаем, граф. Так сделайте одолжение.
Противно своей привычке опаздывать, Пьер в этот день вместо восьми без 10 ти минут, приехал к Бергам в восемь часов без четверти.
Берги, припася, что нужно было для вечера, уже готовы были к приему гостей.
В новом, чистом, светлом, убранном бюстиками и картинками и новой мебелью, кабинете сидел Берг с женою. Берг, в новеньком, застегнутом мундире сидел возле жены, объясняя ей, что всегда можно и должно иметь знакомства людей, которые выше себя, потому что тогда только есть приятность от знакомств. – «Переймешь что нибудь, можешь попросить о чем нибудь. Вот посмотри, как я жил с первых чинов (Берг жизнь свою считал не годами, а высочайшими наградами). Мои товарищи теперь еще ничто, а я на ваканции полкового командира, я имею счастье быть вашим мужем (он встал и поцеловал руку Веры, но по пути к ней отогнул угол заворотившегося ковра). И чем я приобрел всё это? Главное умением выбирать свои знакомства. Само собой разумеется, что надо быть добродетельным и аккуратным».
Берг улыбнулся с сознанием своего превосходства над слабой женщиной и замолчал, подумав, что всё таки эта милая жена его есть слабая женщина, которая не может постигнуть всего того, что составляет достоинство мужчины, – ein Mann zu sein [быть мужчиной]. Вера в то же время также улыбнулась с сознанием своего превосходства над добродетельным, хорошим мужем, но который всё таки ошибочно, как и все мужчины, по понятию Веры, понимал жизнь. Берг, судя по своей жене, считал всех женщин слабыми и глупыми. Вера, судя по одному своему мужу и распространяя это замечание, полагала, что все мужчины приписывают только себе разум, а вместе с тем ничего не понимают, горды и эгоисты.
Берг встал и, обняв свою жену осторожно, чтобы не измять кружевную пелеринку, за которую он дорого заплатил, поцеловал ее в середину губ.
– Одно только, чтобы у нас не было так скоро детей, – сказал он по бессознательной для себя филиации идей.
– Да, – отвечала Вера, – я совсем этого не желаю. Надо жить для общества.
– Точно такая была на княгине Юсуповой, – сказал Берг, с счастливой и доброй улыбкой, указывая на пелеринку.
В это время доложили о приезде графа Безухого. Оба супруга переглянулись самодовольной улыбкой, каждый себе приписывая честь этого посещения.
«Вот что значит уметь делать знакомства, подумал Берг, вот что значит уметь держать себя!»
– Только пожалуйста, когда я занимаю гостей, – сказала Вера, – ты не перебивай меня, потому что я знаю чем занять каждого, и в каком обществе что надо говорить.
Берг тоже улыбнулся.
– Нельзя же: иногда с мужчинами мужской разговор должен быть, – сказал он.
Пьер был принят в новенькой гостиной, в которой нигде сесть нельзя было, не нарушив симметрии, чистоты и порядка, и потому весьма понятно было и не странно, что Берг великодушно предлагал разрушить симметрию кресла, или дивана для дорогого гостя, и видимо находясь сам в этом отношении в болезненной нерешительности, предложил решение этого вопроса выбору гостя. Пьер расстроил симметрию, подвинув себе стул, и тотчас же Берг и Вера начали вечер, перебивая один другого и занимая гостя.
Вера, решив в своем уме, что Пьера надо занимать разговором о французском посольстве, тотчас же начала этот разговор. Берг, решив, что надобен и мужской разговор, перебил речь жены, затрогивая вопрос о войне с Австриею и невольно с общего разговора соскочил на личные соображения о тех предложениях, которые ему были деланы для участия в австрийском походе, и о тех причинах, почему он не принял их. Несмотря на то, что разговор был очень нескладный, и что Вера сердилась за вмешательство мужского элемента, оба супруга с удовольствием чувствовали, что, несмотря на то, что был только один гость, вечер был начат очень хорошо, и что вечер был, как две капли воды похож на всякий другой вечер с разговорами, чаем и зажженными свечами.
Вскоре приехал Борис, старый товарищ Берга. Он с некоторым оттенком превосходства и покровительства обращался с Бергом и Верой. За Борисом приехала дама с полковником, потом сам генерал, потом Ростовы, и вечер уже совершенно, несомненно стал похож на все вечера. Берг с Верой не могли удерживать радостной улыбки при виде этого движения по гостиной, при звуке этого бессвязного говора, шуршанья платьев и поклонов. Всё было, как и у всех, особенно похож был генерал, похваливший квартиру, потрепавший по плечу Берга, и с отеческим самоуправством распорядившийся постановкой бостонного стола. Генерал подсел к графу Илье Андреичу, как к самому знатному из гостей после себя. Старички с старичками, молодые с молодыми, хозяйка у чайного стола, на котором были точно такие же печенья в серебряной корзинке, какие были у Паниных на вечере, всё было совершенно так же, как у других.