Галф-Айлендс (национальный парк)

</tt> </tt>

</tt>

</tt>

</tt>

Национальная парковая резервация Галф-Айлендс
Категория МСОП — II (Национальный парк)
48°51′02″ с. ш. 123°26′52″ з. д.48.85056° с. ш. 123.44778° з. д. / 48.85056; -123.44778
Расположение	Британская Колумбия
Страна	Канада Канада
Площадь	35,4 км²
Дата основания	2003
Управляющая организация	Парки Канады
Национальная парковая резервация Галф-Айлендс

Национальная парковая резервация Галф-Айлендс (англ. Gulf Islands National Park Reserve, фр. Réserve de parc national des Îles-Gulf) — национальная парковая резервация Канады, расположенная на юге канадской провинции Британская Колумбия на островах одноимённого архипелага между островом Ванкувер и материковой частью провинции. Парк создан в 2003 году, слово резервация в его названии означает, что на территории парка существуют поселения индейцев и они участвуют в управлении парком.

География

Архипелаг является продолжением низин около пролива Джорджии, одном из наиболее опасных с экологической точки зрения регионов Канады. Парк расположен на пятнадцати островах, около 30 островных цепях и рифах и занимает почти 36 км² площади земной и водной поверхности. Еще 26 км², хоть и не являются частью парка, служат для административных целей и управляются агентством Парки Канады. По другим источникам территория парка составляет около 35 км² земной поверхности и 26 км² водной поверхности.

Парк занимает далеко не всю площадь архипелага, он расположен на некоторых островах, причём и их занимает не полностью. Агентство Парки Канады и администрация парка разделяют парк на четыре основные зоны: внутренние острова, остров Превост, острова Пендерс и внешние острова:

• Внутренние острова представляют собой серию небольших островов, основными из которых являются Рассел, Портленд, Бракмэн, Иль-де-Лис, Сидни и Дарси. Кроме того, в ведении парков Канады находится небольшой участок острова Виктория в районе города Сидни.
• Остров Превост в основном принадлежит потомкам Дигби де Бур (Digby de Burgh), который купил его в 1920-х годах. Парки Канады управляют двумя небольшими участками в северной и южной частях острова, а также маленькими островками поблизости.
• Острова Пендер (южный и северный) когда-то были соединены узкой полоской земли и представляли один остров. Наиболее заселённым является Норт-Пендер, на нём находится один из полевых центров по управлению территорией и проживает до 2000 временных жителей.
• Внешние острова являются своеобразным буфером, защищающим природу архипелага от наступления современной жизни. С островов видны силуэты небоскрёбов и городские огни. Острова использовались индейцами как последняя суша перед выходом в открытое море. Такое же значение острова приняли для потока золотоискателей во время клондайкской золотой лихорадки. Основные острова этой области: Сатурна, Тамбо, Мейн, Каббадж.

Архипелаг Галф-Айлендс

Остров Превост	Острова Пендер	Остров Сатурна

Флора и фауна

На островах Галф обитает 15 видов животных под угрозой вымирания, 10 видов в уязвимом положении и ещё 13 видов с малым риском. Среди них разные виды китов, медуз, бабочек.

Прибрежный апвеллинг поднимает с глубин богатую натрием воду, создавая условия для обитания косаток, морских свиней, тюленей и морских львов. В районе парка гнездится или совершает миграцию большое количество прибрежных и водоплавающих птиц. На островах произрастают леса из псевдотсуги, земляничные деревья и орегонские белые дубы.

Климат

Климат архипелага Острова Галф отличается засушливым летом, умеренными осадками в зимнее время и более 2000 часов солнечного света ежегодно. Летняя температура традиционно не опускается ниже 20 °C, а зимой температура ниже 5—10 °C. Температура редко опускается ниже нуля. В августе часто бывают туманы, а весной — сильные ветра.

Архипелаг является одной из самых засушливых и подверженных опасности возгорания экосистем Канады. Парк лежит между горами острова Ванкувер и горами континентальной Британской Колумбии и получает около 600 мм осадков в год (в два с лишним раза меньше, чем в соседнем Ванкувере). При этом, 75 % всех осадков приходится на зимний период. Из-за сухого климата в парке велика вероятность возникновения пожаров. В связи с этим в парке запрещено разводить костры.

История

Архипелаг в жизни индейцев

Береговые Салиши жили на островах более 6000 лет.

Остров Дарси используется индейцами для религиозных обрядов.

Использование архипелага европейцами

В 1700 годах испанский мореплаватель Франсиско Элиза назвал острова Пендерс Sayas (исп. Sayas - юбки).

Постоянные поселения на островах начали появляться только в XIX веке. В основном это были овцеводческие фермы. К 1900 году население островов выросло, стали появляться органы местного самоуправления, почта, работать паромная переправа.

Лепрозорий на острове Дарси

С 1891 по 1924 год остров Дарси, расположенный к востоку от полуострова Саанич, служил лепрозорием. Ещё в 1891 году офицеры полицейской медицинской слубы острова Виктория, совершая один из регулярных рейдов по Чайнатауну, обнаружили пятерых человек с явными признаками проказы. Муниципальное правительство острова быстро получило провинциальную поддержку на конфискацию острова Дарси и использование его в качестве лепрозория. Следующие 33 года небольшой остров служил местом изоляции 49 прокажённых, из которых только один был не китайского происхождения.

Город выделил деньги на постройку шести бараков для жизни на острове. Позднее некоторые жители острова возвели себе отдельные хижины. Единственные контакты с внешним миром были во время прихода корабля со снабжением. Каждые три месяца приходил корабль, который сбрасывал на остров пищу, одежду и прочие вещи, включая гробы. Тем не менее, жители лепрозория доставали себе воду, и возделывали сад площадью 1 акр. Культурная организация позволяла им жить сообща и заботится друг о друге.

В 1924 году федеральное правительство закрыло лепрозорий на острове, а оставшихся жителей переселила на остров Бентинк около скал Рэйс-Рокс (Race Rocks). Остров был закрыт на карантин до 1957 года. В 1960-х годах на остров были отправлены рабочие, которые сожгли все постройки лепрозория. Сохранившиеся руины доступны для обозрения.

В октябре 2000 года история острова получила завершение, когда по инициативе мэра Виктории Алана Лоуи на острове был установлен памятный знак. На знаке отмечены имена 13 человек, которые умерли на острове, еще четыре имени неизвестны.

Управление парком

История создания парка

Национальный парк был собран из участков земли выкупленных или пожертвованных с 1995 года в рамках федеральной и провинциальной программы наследия на побережье Тихого океана (Pacific Marine Heritage Legacy program). Целью программы было создание всесторонней сети охраняемых районов в одном из самых быстроразвивающихся регионов Канады. В 2004 году около 90 участков земли, полученных в результате программы были переданы национальной парковой резервации Галф-Айлендс, образованной годом ранее. В дальнейшем под управление парковой резервации было передано еще около 2 км² территории, включая озёра, пруды, водно-болотные угодья и леса. В частности был передан один из самых оживлённых во время нереста лосося ручьёв.

В связи с тем, что небольшая территория парка включает в себя различные экорегионы, множество крупных и очень небольших островов, водные ресурсы, было решено разработать промежуточное соглашение об управлении парком (Interim Management Guidelines). В начале 2004 года менеджмент парка начал публичные консультации, было проведено 11 информационных сессий, получено около 30 критических замечаний и создано семь специальных групп. В 2006 году было полписано промежуточное соглашение об управлении парком.

Современное управление

Штаб-квартира парка расположена в городе Сидни на полуострове Саанич. Два полевых центра находятся на островах Сатурна и Норт-Пендер - самых крупных участках парка.

Наряду с агентством Парки Канады в управлении парком принимает участие попечительский совет парка (Park Advisory Board) и комитеты по совместному планированию и управлению (Cooperative Planning and Management Committees). В составе комиссий находятся представители местных и региональных органов самоуправления, агентства Парки Канада, и другие заинтересованные лица.

С 2006 года управление парковой резервацией разработало и приняло три программы развития определённых районов парка: Зимняя пещера (Winter Cove) и залив Нарваз (Narvaez Bay) на острове Сатурна, коса Сидни (Sidney Spit) на острове Сидни. Готовится к подписанию план развития острова Портленд, известного также как остров принцессы Маргариты. Ведутся работы по созданию программы для Рослэнда на острове Норт-Пендер.

Туризм

Острова являются одной из самых излюбленных зон отдыха канадцев и привлекают внимание любтьелей водного, пешего и велосипедного туризма, а также гребли на каяках.

Достопримечательности

Достопримечательности парка

Маяк Портлок-Пойнт

Транспорт

Добраться до различных уголков парка можно на пароме, лодке или самолёте. Паромная переправа доступна только на трёх самых крупных островах: Мейн, Сатурна и острова Пендер. Авиакомпании Harbour Air и Seair Seaplanes совершают регулярные рейсы на гидросамолётах к островам Пендерс, Сатурна, Мейн и ряду других островов. Авиакомпании Pacific Spirit Air, Kenmore Air, Helijet Airways, Northwest Seaplanes, Pacific Coastal Airlines, Air Canada и WestJet совершают чартерные рейсы на острова архипелага на вертолётах и самолётах.

Между тем, считается что лучше всего осматривать парк на лодках или яхтах, так как некоторые уголки парка доступны только по воде. Крупные лодочные причалы расположены на острове Сидни (Дип-Коув и Порт-Сидни), на островах Саут-Пендер (Поэтс-Коув) и Норт-Пендер (Порт-Браунинг и Оттер-Бэй), на островах Галиано (Монтаг-Харбор), Солт-Спрингс (Фалфорд-Харбор и Гангс) и Каббадж, кроме того, есть небольшие пристани в заливе Тортоиз (Tortoise Bay) на острове Портленд и в Королевской Пещере (Royal Cove).

Ссылки

• [www.pc.gc.ca/eng/pn-np/bc/gulf/index.aspx Gulf Islands National Park Reserve] (англ.). Парки Канады. Проверено 22 марта 2010. [www.webcitation.org/674vSBuJC Архивировано из первоисточника 21 апреля 2012].

Отрывок, характеризующий Галф-Айлендс (национальный парк)

Князь Василий решил, что эту кость, вексель в 30 т., надо было всё таки бросить бедной княжне с тем, чтобы ей не могло притти в голову толковать об участии князя Василия в деле мозаикового портфеля. Пьер подписал вексель, и с тех пор княжна стала еще добрее. Младшие сестры стали также ласковы к нему, в особенности самая младшая, хорошенькая, с родинкой, часто смущала Пьера своими улыбками и смущением при виде его.
Пьеру так естественно казалось, что все его любят, так казалось бы неестественно, ежели бы кто нибудь не полюбил его, что он не мог не верить в искренность людей, окружавших его. Притом ему не было времени спрашивать себя об искренности или неискренности этих людей. Ему постоянно было некогда, он постоянно чувствовал себя в состоянии кроткого и веселого опьянения. Он чувствовал себя центром какого то важного общего движения; чувствовал, что от него что то постоянно ожидается; что, не сделай он того, он огорчит многих и лишит их ожидаемого, а сделай то то и то то, всё будет хорошо, – и он делал то, что требовали от него, но это что то хорошее всё оставалось впереди.
Более всех других в это первое время как делами Пьера, так и им самим овладел князь Василий. Со смерти графа Безухого он не выпускал из рук Пьера. Князь Василий имел вид человека, отягченного делами, усталого, измученного, но из сострадания не могущего, наконец, бросить на произвол судьбы и плутов этого беспомощного юношу, сына его друга, apres tout, [в конце концов,] и с таким огромным состоянием. В те несколько дней, которые он пробыл в Москве после смерти графа Безухого, он призывал к себе Пьера или сам приходил к нему и предписывал ему то, что нужно было делать, таким тоном усталости и уверенности, как будто он всякий раз приговаривал:
«Vous savez, que je suis accable d'affaires et que ce n'est que par pure charite, que je m'occupe de vous, et puis vous savez bien, que ce que je vous propose est la seule chose faisable». [Ты знаешь, я завален делами; но было бы безжалостно покинуть тебя так; разумеется, что я тебе говорю, есть единственно возможное.]
– Ну, мой друг, завтра мы едем, наконец, – сказал он ему однажды, закрывая глаза, перебирая пальцами его локоть и таким тоном, как будто то, что он говорил, было давным давно решено между ними и не могло быть решено иначе.
– Завтра мы едем, я тебе даю место в своей коляске. Я очень рад. Здесь у нас всё важное покончено. А мне уж давно бы надо. Вот я получил от канцлера. Я его просил о тебе, и ты зачислен в дипломатический корпус и сделан камер юнкером. Теперь дипломатическая дорога тебе открыта.
Несмотря на всю силу тона усталости и уверенности, с которой произнесены были эти слова, Пьер, так долго думавший о своей карьере, хотел было возражать. Но князь Василий перебил его тем воркующим, басистым тоном, который исключал возможность перебить его речь и который употреблялся им в случае необходимости крайнего убеждения.
– Mais, mon cher, [Но, мой милый,] я это сделал для себя, для своей совести, и меня благодарить нечего. Никогда никто не жаловался, что его слишком любили; а потом, ты свободен, хоть завтра брось. Вот ты всё сам в Петербурге увидишь. И тебе давно пора удалиться от этих ужасных воспоминаний. – Князь Василий вздохнул. – Так так, моя душа. А мой камердинер пускай в твоей коляске едет. Ах да, я было и забыл, – прибавил еще князь Василий, – ты знаешь, mon cher, что у нас были счеты с покойным, так с рязанского я получил и оставлю: тебе не нужно. Мы с тобою сочтемся.
То, что князь Василий называл с «рязанского», было несколько тысяч оброка, которые князь Василий оставил у себя.
В Петербурге, так же как и в Москве, атмосфера нежных, любящих людей окружила Пьера. Он не мог отказаться от места или, скорее, звания (потому что он ничего не делал), которое доставил ему князь Василий, а знакомств, зовов и общественных занятий было столько, что Пьер еще больше, чем в Москве, испытывал чувство отуманенности, торопливости и всё наступающего, но не совершающегося какого то блага.
Из прежнего его холостого общества многих не было в Петербурге. Гвардия ушла в поход. Долохов был разжалован, Анатоль находился в армии, в провинции, князь Андрей был за границей, и потому Пьеру не удавалось ни проводить ночей, как он прежде любил проводить их, ни отводить изредка душу в дружеской беседе с старшим уважаемым другом. Всё время его проходило на обедах, балах и преимущественно у князя Василия – в обществе толстой княгини, его жены, и красавицы Элен.
Анна Павловна Шерер, так же как и другие, выказала Пьеру перемену, происшедшую в общественном взгляде на него.
Прежде Пьер в присутствии Анны Павловны постоянно чувствовал, что то, что он говорит, неприлично, бестактно, не то, что нужно; что речи его, кажущиеся ему умными, пока он готовит их в своем воображении, делаются глупыми, как скоро он громко выговорит, и что, напротив, самые тупые речи Ипполита выходят умными и милыми. Теперь всё, что ни говорил он, всё выходило charmant [очаровательно]. Ежели даже Анна Павловна не говорила этого, то он видел, что ей хотелось это сказать, и она только, в уважение его скромности, воздерживалась от этого.
В начале зимы с 1805 на 1806 год Пьер получил от Анны Павловны обычную розовую записку с приглашением, в котором было прибавлено: «Vous trouverez chez moi la belle Helene, qu'on ne se lasse jamais de voir». [у меня будет прекрасная Элен, на которую никогда не устанешь любоваться.]
Читая это место, Пьер в первый раз почувствовал, что между ним и Элен образовалась какая то связь, признаваемая другими людьми, и эта мысль в одно и то же время и испугала его, как будто на него накладывалось обязательство, которое он не мог сдержать, и вместе понравилась ему, как забавное предположение.
Вечер Анны Павловны был такой же, как и первый, только новинкой, которою угощала Анна Павловна своих гостей, был теперь не Мортемар, а дипломат, приехавший из Берлина и привезший самые свежие подробности о пребывании государя Александра в Потсдаме и о том, как два высочайшие друга поклялись там в неразрывном союзе отстаивать правое дело против врага человеческого рода. Пьер был принят Анной Павловной с оттенком грусти, относившейся, очевидно, к свежей потере, постигшей молодого человека, к смерти графа Безухого (все постоянно считали долгом уверять Пьера, что он очень огорчен кончиною отца, которого он почти не знал), – и грусти точно такой же, как и та высочайшая грусть, которая выражалась при упоминаниях об августейшей императрице Марии Феодоровне. Пьер почувствовал себя польщенным этим. Анна Павловна с своим обычным искусством устроила кружки своей гостиной. Большой кружок, где были князь Василий и генералы, пользовался дипломатом. Другой кружок был у чайного столика. Пьер хотел присоединиться к первому, но Анна Павловна, находившаяся в раздраженном состоянии полководца на поле битвы, когда приходят тысячи новых блестящих мыслей, которые едва успеваешь приводить в исполнение, Анна Павловна, увидев Пьера, тронула его пальцем за рукав.
– Attendez, j'ai des vues sur vous pour ce soir. [У меня есть на вас виды в этот вечер.] Она взглянула на Элен и улыбнулась ей. – Ma bonne Helene, il faut, que vous soyez charitable pour ma рauvre tante, qui a une adoration pour vous. Allez lui tenir compagnie pour 10 minutes. [Моя милая Элен, надо, чтобы вы были сострадательны к моей бедной тетке, которая питает к вам обожание. Побудьте с ней минут 10.] А чтоб вам не очень скучно было, вот вам милый граф, который не откажется за вами следовать.
Красавица направилась к тетушке, но Пьера Анна Павловна еще удержала подле себя, показывая вид, как будто ей надо сделать еще последнее необходимое распоряжение.
– Не правда ли, она восхитительна? – сказала она Пьеру, указывая на отплывающую величавую красавицу. – Et quelle tenue! [И как держит себя!] Для такой молодой девушки и такой такт, такое мастерское уменье держать себя! Это происходит от сердца! Счастлив будет тот, чьей она будет! С нею самый несветский муж будет невольно занимать самое блестящее место в свете. Не правда ли? Я только хотела знать ваше мнение, – и Анна Павловна отпустила Пьера.
Пьер с искренностью отвечал Анне Павловне утвердительно на вопрос ее об искусстве Элен держать себя. Ежели он когда нибудь думал об Элен, то думал именно о ее красоте и о том не обыкновенном ее спокойном уменьи быть молчаливо достойною в свете.
Тетушка приняла в свой уголок двух молодых людей, но, казалось, желала скрыть свое обожание к Элен и желала более выразить страх перед Анной Павловной. Она взглядывала на племянницу, как бы спрашивая, что ей делать с этими людьми. Отходя от них, Анна Павловна опять тронула пальчиком рукав Пьера и проговорила:
– J'espere, que vous ne direz plus qu'on s'ennuie chez moi, [Надеюсь, вы не скажете другой раз, что у меня скучают,] – и взглянула на Элен.
Элен улыбнулась с таким видом, который говорил, что она не допускала возможности, чтобы кто либо мог видеть ее и не быть восхищенным. Тетушка прокашлялась, проглотила слюни и по французски сказала, что она очень рада видеть Элен; потом обратилась к Пьеру с тем же приветствием и с той же миной. В середине скучливого и спотыкающегося разговора Элен оглянулась на Пьера и улыбнулась ему той улыбкой, ясной, красивой, которой она улыбалась всем. Пьер так привык к этой улыбке, так мало она выражала для него, что он не обратил на нее никакого внимания. Тетушка говорила в это время о коллекции табакерок, которая была у покойного отца Пьера, графа Безухого, и показала свою табакерку. Княжна Элен попросила посмотреть портрет мужа тетушки, который был сделан на этой табакерке.
– Это, верно, делано Винесом, – сказал Пьер, называя известного миниатюриста, нагибаясь к столу, чтоб взять в руки табакерку, и прислушиваясь к разговору за другим столом.
Он привстал, желая обойти, но тетушка подала табакерку прямо через Элен, позади ее. Элен нагнулась вперед, чтобы дать место, и, улыбаясь, оглянулась. Она была, как и всегда на вечерах, в весьма открытом по тогдашней моде спереди и сзади платье. Ее бюст, казавшийся всегда мраморным Пьеру, находился в таком близком расстоянии от его глаз, что он своими близорукими глазами невольно различал живую прелесть ее плеч и шеи, и так близко от его губ, что ему стоило немного нагнуться, чтобы прикоснуться до нее. Он слышал тепло ее тела, запах духов и скрып ее корсета при движении. Он видел не ее мраморную красоту, составлявшую одно целое с ее платьем, он видел и чувствовал всю прелесть ее тела, которое было закрыто только одеждой. И, раз увидав это, он не мог видеть иначе, как мы не можем возвратиться к раз объясненному обману.
«Так вы до сих пор не замечали, как я прекрасна? – как будто сказала Элен. – Вы не замечали, что я женщина? Да, я женщина, которая может принадлежать всякому и вам тоже», сказал ее взгляд. И в ту же минуту Пьер почувствовал, что Элен не только могла, но должна была быть его женою, что это не может быть иначе.
Он знал это в эту минуту так же верно, как бы он знал это, стоя под венцом с нею. Как это будет? и когда? он не знал; не знал даже, хорошо ли это будет (ему даже чувствовалось, что это нехорошо почему то), но он знал, что это будет.
Пьер опустил глаза, опять поднял их и снова хотел увидеть ее такою дальнею, чужою для себя красавицею, какою он видал ее каждый день прежде; но он не мог уже этого сделать. Не мог, как не может человек, прежде смотревший в тумане на былинку бурьяна и видевший в ней дерево, увидав былинку, снова увидеть в ней дерево. Она была страшно близка ему. Она имела уже власть над ним. И между ним и ею не было уже никаких преград, кроме преград его собственной воли.
– Bon, je vous laisse dans votre petit coin. Je vois, que vous y etes tres bien, [Хорошо, я вас оставлю в вашем уголке. Я вижу, вам там хорошо,] – сказал голос Анны Павловны.
И Пьер, со страхом вспоминая, не сделал ли он чего нибудь предосудительного, краснея, оглянулся вокруг себя. Ему казалось, что все знают, так же как и он, про то, что с ним случилось.
Через несколько времени, когда он подошел к большому кружку, Анна Павловна сказала ему:
– On dit que vous embellissez votre maison de Petersbourg. [Говорят, вы отделываете свой петербургский дом.]
(Это была правда: архитектор сказал, что это нужно ему, и Пьер, сам не зная, зачем, отделывал свой огромный дом в Петербурге.)
– C'est bien, mais ne demenagez pas de chez le prince Ваsile. Il est bon d'avoir un ami comme le prince, – сказала она, улыбаясь князю Василию. – J'en sais quelque chose. N'est ce pas? [Это хорошо, но не переезжайте от князя Василия. Хорошо иметь такого друга. Я кое что об этом знаю. Не правда ли?] А вы еще так молоды. Вам нужны советы. Вы не сердитесь на меня, что я пользуюсь правами старух. – Она замолчала, как молчат всегда женщины, чего то ожидая после того, как скажут про свои года. – Если вы женитесь, то другое дело. – И она соединила их в один взгляд. Пьер не смотрел на Элен, и она на него. Но она была всё так же страшно близка ему. Он промычал что то и покраснел.
Вернувшись домой, Пьер долго не мог заснуть, думая о том, что с ним случилось. Что же случилось с ним? Ничего. Он только понял, что женщина, которую он знал ребенком, про которую он рассеянно говорил: «да, хороша», когда ему говорили, что Элен красавица, он понял, что эта женщина может принадлежать ему.