День рождения моего лучшего друга
| День рождения моего лучшего друга | |
| My Best Friend's Birthday | |
 | |
| Жанр |
чёрная комедия |
|---|---|
| Режиссёр | |
| Продюсер |
Крэйг Хаманн |
| Автор сценария |
Крэйг Хаманн |
| В главных ролях |
Крэйг Хаманн |
| Оператор |
Роджер Эвери |
| Композитор |
Дов Шварц |
| Длительность |
69 мин. / 36 мин. сохранилось |
| Бюджет |
5 тыс. $ |
| Страна | |
| Язык | |
| Год | |
| IMDb | |
«День рождения моего лучшего друга» (англ. My Best Friend's Birthday) — первый фильм американского режиссёра Квентина Тарантино (хотя официально первым считается фильм «Бешеные псы», вышедший в 1992 году). Над фильмом Тарантино работал с 1984 по 1986 год, за это время было отснято много материала, но фильм остался незаконченным. В январе 2006 года усилиями поклонников Тарантино была сделана расшифровка сценария по уцелевшей части фильма. Фильм снят на черно-белую плёнку 16-миллиметровой камерой.
Фильм демонстрировался на нескольких кинофестивалях, но так и не был официально выпущен в прокат.
Содержание
История создания
Квентин Тарантино в 1984 году работал продавцом в видеомагазине на Манхэттен-Бич. Он решил снять свой первый фильм, а помогать ему в этом взялись его друзья и товарищи по работе. Снимался фильм на 16-миллиметровую камеру с чёрно-белым изображением (качество фильма было плохим), но так и не был закончен, так как на импровизированной студии случился пожар и часть плёнки сгорела. Изначально, по сценарию, фильм должен был длиться 69 минут, но в итоге спасти удалось лишь 34 минуты видеоматериала.
Сюжет
Сюжет строится вокруг двух главных героев, которыми являются Микки Бёрнет (Крэйг Хаманн) и его друг Кларенс Пул (Квентин Тарантино), диджей на радио и большой фанат Элвиса Пресли. У Микки день рождения, но он совсем не радостен, потому что к нему пришла его бывшая девушка (Линда Кэй), он подумал, что она вернулась, раскрыл ей свою душу, извинился перед ней и пообещал, что больше не будет с ней ссориться из-за сущих пустяков. Но оказалось, что она просто забыла у него кассету с песнями Рода Стюарта и пришла, чтобы забрать её, да ещё привела своего нового дружка. Микки подавлен и грустит в свой день рождения.
Чтобы поднять своему лучшему другу настроение, Кларенс нанимает девушку по вызову Мисти Найт (Кристал Шоу), которой платит 40 долларов и говорит ей, чтобы она пошла к Микки домой и развлекла его, а потом пришла с ним домой к Кларенсу на вечеринку. Сам же Кларенс звонит своей бывшей подруге и просит её прийти на вечеринку, чтобы она была там с ним, а Микки с Мисти. Проблемы, которые в фильме выглядят очень комично, начинаются после того, как в квартиру к Микки врывается злобный сутенёр Мисти по имени Клиффорд (Аль Харрелл). В фильме также представлены смешные монологи и диалоги, в которых Кларенс рассуждает о смерти Эдди Кокрана и об актёрских способностях Элвиса.
В ролях
| Актёр | Роль |
|---|---|
| Крэйг Хаманн | Микки Бёрнет |
| Квентин Тарантино | Кларенс Пул |
| Кристал Шоу | Мисти |
| Аллен Гарфилд | магнат |
| Аль Харрелл | Клиффорд |
| Бренда Хиллхаус | жена |
| Линда Кэй | бывшая девушка |
| Стево Полы | диджей |
| Алан Сэнборн | секретарь на радиостанции |
| Рич Тёрнер | Оливер Брэндон |
| Роулэнд Уэффорд | Ленни Отис |
Съёмочная группа
- Квентин Тарантино — режиссёр, сценарист, продюсер
- Крэйг Хаманн — сценарист, продюсер
- Рэнд Восслер — продюсер, оператор
- Роджер Эвери — оператор
- Скотт МакГилл — оператор
- Роберто А. Куезада — оператор
Цитаты
Нам двоим пришла в голову идея, мы её обсудили, написали короткий сценарий на 33 страницах и закончили тем, что назвали фильм «День рождения моего лучшего друга». Затем мы добавили к нему ещё пару сцен, сняли его за пять тысяч баксов и получили почти готовый фильм.
— Крэйг Хаманн
Это была комедия в духе Мартина и Льюиса. Мы её не закончили.
— Квентин Тарантино
Единственное, что мы могли сделать, это побираться, занимать или красть. С кредитной карточки, например, с моей или Квентина, работавшего в «Видео-архиве», мы обычно снимали по выходным. Историческая важность фильма в том, что его режиссёром был Квентин, сценарий писали мы двое, Рэнд Фосслер, который потом стал одним из продюсеров «Прирождённых убийц», был оператором. А Роджер Эвери был администратором группы, состоящей из трёх человек. Так что мы с Квентином тоже работали с командой.
— Крэйг Хаманн
К сожалению, фильм не был закончен, потому что у нас была авария в лаборатории, у нас не было страховки, и мы потеряли пару катушек плёнки, нужно признать, что это было для нас настоящей школой, потому что ни Квентин, ни я никогда-никогда не ходили на режиссёрские курсы. Но мы многое узнали сами. Мы работали как сумасшедшие, чтобы снять какую-нибудь короткометражку или что-либо подобное до этого.
— Крэйг Хаманн
Нам казалось, что мы делаем что-то особенное. Но мне было немного не по себе, когда я стал это внимательно отсматривать. Но я думал: «Вначале я не знал, что делаю, но теперь-то знаю».
— Квентин Тарантино
После просмотра отснятого материала я помню, как мне захотелось, буквально провалиться под землю от стыда! Всё выглядело совсем не так, как мы представляли это себе. В общем, это была для меня настоящая киношкола, после которой я понял, наконец, как нужно снимать настоящее кино!
— Квентин Тарантино
Связь с другими фильмами
«День рождения моего лучшего друга», по сути, является основным источником, из которого вырос, впоследствии, фильм «Настоящая любовь», сценарий к которому был написан Тарантино в 1987 году. В обеих картинах очень схожа общая сюжетная канва, и имена некоторых героев абсолютно идентичны. Фильм снят в духе Дина Мартина и Джерри Льюиса — комедийного дуэта 1950 и 60-х. Многих актёров, снявшихся в этом фильме, Тарантино приглашал позже в свои крупные фильмы. Потом, как и в «Бешеных Псах», в этом фильме упоминается Марлон Брандо и говорится, что у Брандо нет ни одного паршивого фильма и он настоящий актёр. А Кларенс утверждает, что его паршивый фильм — это «Графиня из Гонконга». Мисти рассказывает Кларенсу о фильме, который сделал её «девочкой по вызову» — «Бритва» Брайана Де Пальмы. А также, в комнате Кларенса, где лежит Мисти, все стены увешаны плакатами таких фильмов как «Чёрная мама, белая мама» с Пэм Гриер, «Возвращение уличного бойца» с Сони Чибой (фильм, который Кларенс смотрел на свой день рождения), и та же «Бритва» (или «Одетый для убийства») Брайана Де Пальмы.
Фильм в России
Официально фильм не издавался ни в России, ни в остальном мире. Найти его можно только в торрент-сетях с русской озвучкой, либо на английском языке с русскими субтитрами.
Напишите отзыв о статье "День рождения моего лучшего друга"
Ссылки
- «День рождения моего лучшего друга» (англ.) на сайте Internet Movie Database
- [qtmusic.narod.ru/mybf.htm Quentin Tarantino — его фильмы и музыка]
- [www.tarantino.info/wiki/index.php/My_Best_Friend's_Birthday_Transcript Расшифровка фанатами сценария "День рождения моего лучшего друга] (англ.)
| ||||||||||||||
Отрывок, характеризующий День рождения моего лучшего друга
В то же мгновение большие часы пробили два, и тонким голоском отозвались в гостиной другие. Князь остановился; из под висячих густых бровей оживленные, блестящие, строгие глаза оглядели всех и остановились на молодой княгине. Молодая княгиня испытывала в то время то чувство, какое испытывают придворные на царском выходе, то чувство страха и почтения, которое возбуждал этот старик во всех приближенных. Он погладил княгиню по голове и потом неловким движением потрепал ее по затылку.– Я рад, я рад, – проговорил он и, пристально еще взглянув ей в глаза, быстро отошел и сел на свое место. – Садитесь, садитесь! Михаил Иванович, садитесь.
Он указал невестке место подле себя. Официант отодвинул для нее стул.
– Го, го! – сказал старик, оглядывая ее округленную талию. – Поторопилась, нехорошо!
Он засмеялся сухо, холодно, неприятно, как он всегда смеялся, одним ртом, а не глазами.
– Ходить надо, ходить, как можно больше, как можно больше, – сказал он.
Маленькая княгиня не слыхала или не хотела слышать его слов. Она молчала и казалась смущенною. Князь спросил ее об отце, и княгиня заговорила и улыбнулась. Он спросил ее об общих знакомых: княгиня еще более оживилась и стала рассказывать, передавая князю поклоны и городские сплетни.
– La comtesse Apraksine, la pauvre, a perdu son Mariei, et elle a pleure les larmes de ses yeux, [Княгиня Апраксина, бедняжка, потеряла своего мужа и выплакала все глаза свои,] – говорила она, всё более и более оживляясь.
По мере того как она оживлялась, князь всё строже и строже смотрел на нее и вдруг, как будто достаточно изучив ее и составив себе ясное о ней понятие, отвернулся от нее и обратился к Михайлу Ивановичу.
– Ну, что, Михайла Иванович, Буонапарте то нашему плохо приходится. Как мне князь Андрей (он всегда так называл сына в третьем лице) порассказал, какие на него силы собираются! А мы с вами всё его пустым человеком считали.
Михаил Иванович, решительно не знавший, когда это мы с вами говорили такие слова о Бонапарте, но понимавший, что он был нужен для вступления в любимый разговор, удивленно взглянул на молодого князя, сам не зная, что из этого выйдет.
– Он у меня тактик великий! – сказал князь сыну, указывая на архитектора.
И разговор зашел опять о войне, о Бонапарте и нынешних генералах и государственных людях. Старый князь, казалось, был убежден не только в том, что все теперешние деятели были мальчишки, не смыслившие и азбуки военного и государственного дела, и что Бонапарте был ничтожный французишка, имевший успех только потому, что уже не было Потемкиных и Суворовых противопоставить ему; но он был убежден даже, что никаких политических затруднений не было в Европе, не было и войны, а была какая то кукольная комедия, в которую играли нынешние люди, притворяясь, что делают дело. Князь Андрей весело выдерживал насмешки отца над новыми людьми и с видимою радостью вызывал отца на разговор и слушал его.
– Всё кажется хорошим, что было прежде, – сказал он, – а разве тот же Суворов не попался в ловушку, которую ему поставил Моро, и не умел из нее выпутаться?
– Это кто тебе сказал? Кто сказал? – крикнул князь. – Суворов! – И он отбросил тарелку, которую живо подхватил Тихон. – Суворов!… Подумавши, князь Андрей. Два: Фридрих и Суворов… Моро! Моро был бы в плену, коли бы у Суворова руки свободны были; а у него на руках сидели хофс кригс вурст шнапс рат. Ему чорт не рад. Вот пойдете, эти хофс кригс вурст раты узнаете! Суворов с ними не сладил, так уж где ж Михайле Кутузову сладить? Нет, дружок, – продолжал он, – вам с своими генералами против Бонапарте не обойтись; надо французов взять, чтобы своя своих не познаша и своя своих побиваша. Немца Палена в Новый Йорк, в Америку, за французом Моро послали, – сказал он, намекая на приглашение, которое в этом году было сделано Моро вступить в русскую службу. – Чудеса!… Что Потемкины, Суворовы, Орловы разве немцы были? Нет, брат, либо там вы все с ума сошли, либо я из ума выжил. Дай вам Бог, а мы посмотрим. Бонапарте у них стал полководец великий! Гм!…
– Я ничего не говорю, чтобы все распоряжения были хороши, – сказал князь Андрей, – только я не могу понять, как вы можете так судить о Бонапарте. Смейтесь, как хотите, а Бонапарте всё таки великий полководец!
– Михайла Иванович! – закричал старый князь архитектору, который, занявшись жарким, надеялся, что про него забыли. – Я вам говорил, что Бонапарте великий тактик? Вон и он говорит.
– Как же, ваше сиятельство, – отвечал архитектор.
Князь опять засмеялся своим холодным смехом.
– Бонапарте в рубашке родился. Солдаты у него прекрасные. Да и на первых он на немцев напал. А немцев только ленивый не бил. С тех пор как мир стоит, немцев все били. А они никого. Только друг друга. Он на них свою славу сделал.
И князь начал разбирать все ошибки, которые, по его понятиям, делал Бонапарте во всех своих войнах и даже в государственных делах. Сын не возражал, но видно было, что какие бы доводы ему ни представляли, он так же мало способен был изменить свое мнение, как и старый князь. Князь Андрей слушал, удерживаясь от возражений и невольно удивляясь, как мог этот старый человек, сидя столько лет один безвыездно в деревне, в таких подробностях и с такою тонкостью знать и обсуживать все военные и политические обстоятельства Европы последних годов.
– Ты думаешь, я, старик, не понимаю настоящего положения дел? – заключил он. – А мне оно вот где! Я ночи не сплю. Ну, где же этот великий полководец твой то, где он показал себя?
– Это длинно было бы, – отвечал сын.
– Ступай же ты к Буонапарте своему. M lle Bourienne, voila encore un admirateur de votre goujat d'empereur! [вот еще поклонник вашего холопского императора…] – закричал он отличным французским языком.
– Vous savez, que je ne suis pas bonapartiste, mon prince. [Вы знаете, князь, что я не бонапартистка.]
– «Dieu sait quand reviendra»… [Бог знает, вернется когда!] – пропел князь фальшиво, еще фальшивее засмеялся и вышел из за стола.
Маленькая княгиня во всё время спора и остального обеда молчала и испуганно поглядывала то на княжну Марью, то на свекра. Когда они вышли из за стола, она взяла за руку золовку и отозвала ее в другую комнату.
– Сomme c'est un homme d'esprit votre pere, – сказала она, – c'est a cause de cela peut etre qu'il me fait peur. [Какой умный человек ваш батюшка. Может быть, от этого то я и боюсь его.]
– Ax, он так добр! – сказала княжна.
Князь Андрей уезжал на другой день вечером. Старый князь, не отступая от своего порядка, после обеда ушел к себе. Маленькая княгиня была у золовки. Князь Андрей, одевшись в дорожный сюртук без эполет, в отведенных ему покоях укладывался с своим камердинером. Сам осмотрев коляску и укладку чемоданов, он велел закладывать. В комнате оставались только те вещи, которые князь Андрей всегда брал с собой: шкатулка, большой серебряный погребец, два турецких пистолета и шашка, подарок отца, привезенный из под Очакова. Все эти дорожные принадлежности были в большом порядке у князя Андрея: всё было ново, чисто, в суконных чехлах, старательно завязано тесемочками.
В минуты отъезда и перемены жизни на людей, способных обдумывать свои поступки, обыкновенно находит серьезное настроение мыслей. В эти минуты обыкновенно поверяется прошедшее и делаются планы будущего. Лицо князя Андрея было очень задумчиво и нежно. Он, заложив руки назад, быстро ходил по комнате из угла в угол, глядя вперед себя, и задумчиво покачивал головой. Страшно ли ему было итти на войну, грустно ли бросить жену, – может быть, и то и другое, только, видимо, не желая, чтоб его видели в таком положении, услыхав шаги в сенях, он торопливо высвободил руки, остановился у стола, как будто увязывал чехол шкатулки, и принял свое всегдашнее, спокойное и непроницаемое выражение. Это были тяжелые шаги княжны Марьи.
