Жарков, Георгий Иванович

Георгий Жарков
Общая информация
Полное имя	Георгий Иванович Жарков
Родился	19 августа (1 сентября) 1915(1915-09-01) Богородск, Московская губерния, Российская империя
Умер	22 октября 1981(1981-10-22) (66 лет) Москва, СССР
Гражданство	СССР
Рост	176 см
Вес	75 кг
Позиция	нападающий
Карьера
Клубная карьера*
1936—1938	Динамо (Смоленск)	? (?)
1938	ЦДКА	0 (0)
1939—1940	Торпедо (Москва)	47 (22)
1941	Профсоюзы-2	6 (1)
1941—1951	Торпедо (Москва)	144 (41)
Тренерская карьера
1957—1960	Зенит (Ленинград)
1962	Торпедо (Москва)
1963	Серп и Молот (Москва)
1964	Арарат
1965-1966	Динамо (Махачкала)
1969	Уралмаш
1972	Нефтчи
* Количество игр и голов за профессиональный клуб считается только для различных лиг национальных чемпионатов.

Георгий Иванович Жарков (19 августа [1 сентября] 1915, Богородск, Московская губерния — 19 октября 1981, Москва) — советский футболист, тренер. Центральный и полусредний нападающий. Старший из трёх братьев Жарковых (Виктор и Василий).

Карьера

Начал играть в 1930 в Ногинске в клубной команде «Красного знамени». В ДКА (БВО, См) — 1936-38 (по июнь), ЦДКА — 1938 (с июля), «Торпедо» (М) — 1939-40, 1941 (с июля)-51, «Профсоюзах-2» — 1941 (по июнь).

В чемпионатах СССР 191 матч, 63 гола и в 1941 — 6,1.

Был игроком комбинационного плана, обладал хорошим тактическим чутьём, умело взаимодействовал с партнёрами, владел сильным ударом с правой ноги. Применял разнообразные приёмы и методы ведения атаки, никогда не действовал прямолинейно, умело применял обводку и в то же время умел дать точный пас. С его передач много забил голов в довоенные годы Пётр Петров, а в послевоенные годы — Александр Пономарёв.

Достижения

• 3-й призёр чемпионата СССР 1945.
• Обладатель Кубка СССР 1949; финалист Кубка 1947.

Тренерская карьера

• Тренер (1952-54) и гл. тренер «Торпедо» (М) — 1962
• Гл. тренер «Зенита» (Л) — 1957 (с июня)-60 (по август). При Жаркове в 1958 «Зенит» занял 4-е место в чемпионате страны — лучшее достижение команды за 35 послевоенных лет. В период работы Жаркова закрепились в команде будущие лидеры «Зенита» — Л.Бурчалкин, В.Храповицкий, А.Дергачев, Н.Рязанов, В.Мещеряков, братья О. и Ю.Морозовы, появились в большом футболе Б.Батанов и А.Кавазашвили.
• Гл. тренер «Серпа и молота» (М) — 1963
• Гл. тренер «Арарата» (Ер) — 1964
• Гл. тренер «Уралмаша» (Св) — 1969
• Гл. тренер «Нефтчи» (Б) — 1972 (с июля)

Гостренер отдела футбола Спорткомитета СССР — 1955-57 (по май), тренер «Локомотива» (М) — 1961. В 70-е преподаватель кафедры физкультуры МГУ.

Похоронен на 4-м участке Ваганьковского кладбища Москвы.

Источники

Энциклопедия «Российский футбол за 100 лет». — М.: Грэгори-Пэйдж, 1997. — ISBN 5-900493-70-9 — с.146

Ссылки

• [zatorpedo.narod.ru/zalslavy/jarkovgeorg.html Факты биографии]

Отрывок, характеризующий Жарков, Георгий Иванович

– А ты всё такой же дипломат. Ну, да не в том дело… Ну, ты что? – спросил Ростов.
– Да вот, как видишь. До сих пор всё хорошо; но признаюсь, желал бы я очень попасть в адъютанты, а не оставаться во фронте.
– Зачем?
– Затем, что, уже раз пойдя по карьере военной службы, надо стараться делать, коль возможно, блестящую карьеру.
– Да, вот как! – сказал Ростов, видимо думая о другом.
Он пристально и вопросительно смотрел в глаза своему другу, видимо тщетно отыскивая разрешение какого то вопроса.
Старик Гаврило принес вино.
– Не послать ли теперь за Альфонс Карлычем? – сказал Борис. – Он выпьет с тобою, а я не могу.
– Пошли, пошли! Ну, что эта немчура? – сказал Ростов с презрительной улыбкой.
– Он очень, очень хороший, честный и приятный человек, – сказал Борис.
Ростов пристально еще раз посмотрел в глаза Борису и вздохнул. Берг вернулся, и за бутылкой вина разговор между тремя офицерами оживился. Гвардейцы рассказывали Ростову о своем походе, о том, как их чествовали в России, Польше и за границей. Рассказывали о словах и поступках их командира, великого князя, анекдоты о его доброте и вспыльчивости. Берг, как и обыкновенно, молчал, когда дело касалось не лично его, но по случаю анекдотов о вспыльчивости великого князя с наслаждением рассказал, как в Галиции ему удалось говорить с великим князем, когда он объезжал полки и гневался за неправильность движения. С приятной улыбкой на лице он рассказал, как великий князь, очень разгневанный, подъехав к нему, закричал: «Арнауты!» (Арнауты – была любимая поговорка цесаревича, когда он был в гневе) и потребовал ротного командира.
– Поверите ли, граф, я ничего не испугался, потому что я знал, что я прав. Я, знаете, граф, не хвалясь, могу сказать, что я приказы по полку наизусть знаю и устав тоже знаю, как Отче наш на небесех . Поэтому, граф, у меня по роте упущений не бывает. Вот моя совесть и спокойна. Я явился. (Берг привстал и представил в лицах, как он с рукой к козырьку явился. Действительно, трудно было изобразить в лице более почтительности и самодовольства.) Уж он меня пушил, как это говорится, пушил, пушил; пушил не на живот, а на смерть, как говорится; и «Арнауты», и черти, и в Сибирь, – говорил Берг, проницательно улыбаясь. – Я знаю, что я прав, и потому молчу: не так ли, граф? «Что, ты немой, что ли?» он закричал. Я всё молчу. Что ж вы думаете, граф? На другой день и в приказе не было: вот что значит не потеряться. Так то, граф, – говорил Берг, закуривая трубку и пуская колечки.
– Да, это славно, – улыбаясь, сказал Ростов.
Но Борис, заметив, что Ростов сбирался посмеяться над Бергом, искусно отклонил разговор. Он попросил Ростова рассказать о том, как и где он получил рану. Ростову это было приятно, и он начал рассказывать, во время рассказа всё более и более одушевляясь. Он рассказал им свое Шенграбенское дело совершенно так, как обыкновенно рассказывают про сражения участвовавшие в них, то есть так, как им хотелось бы, чтобы оно было, так, как они слыхали от других рассказчиков, так, как красивее было рассказывать, но совершенно не так, как оно было. Ростов был правдивый молодой человек, он ни за что умышленно не сказал бы неправды. Он начал рассказывать с намерением рассказать всё, как оно точно было, но незаметно, невольно и неизбежно для себя перешел в неправду. Ежели бы он рассказал правду этим слушателям, которые, как и он сам, слышали уже множество раз рассказы об атаках и составили себе определенное понятие о том, что такое была атака, и ожидали точно такого же рассказа, – или бы они не поверили ему, или, что еще хуже, подумали бы, что Ростов был сам виноват в том, что с ним не случилось того, что случается обыкновенно с рассказчиками кавалерийских атак. Не мог он им рассказать так просто, что поехали все рысью, он упал с лошади, свихнул руку и изо всех сил побежал в лес от француза. Кроме того, для того чтобы рассказать всё, как было, надо было сделать усилие над собой, чтобы рассказать только то, что было. Рассказать правду очень трудно; и молодые люди редко на это способны. Они ждали рассказа о том, как горел он весь в огне, сам себя не помня, как буря, налетал на каре; как врубался в него, рубил направо и налево; как сабля отведала мяса, и как он падал в изнеможении, и тому подобное. И он рассказал им всё это.