Иоланта Иерусалимская

Иоланта Иерусалимская Isabelle II de Jérusalem Yolande de Brienne<tr><td colspan="2" style="text-align: center; border-top: solid darkgray 1px;"></td></tr> <tr><td colspan="2" style="text-align: center;">Брачная церемония Иоланты и Фридриха</td></tr>
королева Иерусалима
1212 — 1228
Регент:	Иоанн де Бриенн (1212 — 1225)
Соправитель:	Фридрих II (1225 — 1228)
Предшественник:	Мария Иерусалимская
Преемник:	Конрад IV
императрица Священной Римской империи
1225 — 1228
Предшественник:	Констанция Арагонская
Преемник:	Бианка Ланчия (возможно) Изабелла Английская (официально)
королева Сицилии
1225 — 1228
Предшественник:	Констанция Арагонская
Преемник:	Бианка Ланчия (возможно) Изабелла Английская (официально)
Рождение:	1211(1211) Акко, Иерусалим
Смерть:	25 апреля 1228(1228-04-25) Андрия, Апулия,Италия
Род:	Гогенштауфены
Отец:	Иоанн де Бриенн
Мать:	Мария Иерусалимская
Супруг:	Фридрих II (император Священной Римской империи)
Дети:	Маргарита, Конрад

Изабелла II Иерусалимская (фр. Isabelle II de Jérusalem) (она же — Иоланта де Бриенн, фр. Yolande de Brienne; 1211 — 25 апреля (5 мая) 1228, Андрия) — королева Иерусалима в 1212—1228 годах.

Ранние годы

Иоланта родилась в городе Акре (Палестина) и была единственным ребенком Марии, королевы Иерусалимской, и Иоанна де Бриенна.

Мария умерла вскоре после родов в 1212 году, возможно, от родильной горячки. После этого Иоланта под именем Изабелла II была провозглашена королевой Иерусалима, хотя ей было всего несколько дней от роду. Её отец, Иоанн де Бриенн, правил как регент до 1225 года.

Брак с Фридрихом II

В 1223 году Иоанн де Бриенн отправился в Европу для сбора средств для своего королевства. Во время встречи с папой Гонорием III и императором Фридрихом II в городе Ферентино Иоанн договорился о свадьбе Фридриха и Изабеллы: Фридрих соглашался выступить в крестовый поход, но только в качестве законного короля Иерусалима, а это было возможно лишь после его женитьбы на Изабелле (к тому времени Фридрих был вдовцом). Брак был поддержан папой, который рассчитывал повысить шансы на успех похода вовлечением в него императора. Свадьба состоялась в 1225 году она вышла замуж за императора Священной Римской империи Фридриха II, с августа 1225 года — по доверенности, в Акре, и 9 ноября 1225 года лично в Бриндизи, в кафедральном соборе. Через несколько дней после этого Изабелла II был коронована как королева Иерусалима.

На церемонии бракосочетания Фридрих заявил, что он теперь король Иерусалима. Несмотря на имевшиеся договоренности, Фридрих II сразу же занялся тем, что лишил Иоанна де Бриенна прав регентства и взял власть в свои руки. При этом он по-прежнему уклонялся от участия в крестовом походе, и в 1227 году был отлучен от церкви папой Григорием IX за пренебрежение клятвой крестоносца.

Смерть

После свадьбы Изабелла была изолирована от мужа и проводила время в гареме Фридриха в Палермо. Фридрих лишь изредка её навещал. В ноябре 1226 года Изабелла родила своего первого ребенка, дочь, названную (по некоторым источникам) Маргаритой. Ребенок умер в августе 1227 года. Фридрих, наконец, отплыл из Бриндизи в Иерусалим 8 сентября 1227 года, но заболел в Отранто и был списан на берег. Фридрих отложил поездку до выздоровления. В то же время Изабелла умерла после рождения второго ребенка, сына Конрада, будущего короля Германии, в Андрии (Бари) 25 апреля 1228 года. Она похоронена в соборе Андрии. Фридрих же, наконец, прибыл в Иерусалим 28 июня. Хотя 18 марта 1229 года он короновал себя королём Иерусалима в храме Гроба Господня, Фридрих правил как регент от имени своего сына.

Родословная

Предки Изабеллы II

16. Эрард I де Бриенн               8. Готье II де Бриенн                       17. Алиса               4. Эрард II де Бриенн                             18. Жан I де Суассон               9. Адель де Суассон                       19. Авелина де Пьерфон               2. Иоанн де Бриенн                                   20. Ришар II де Монфокон               10. Амадей II де Монфокон                       21. София де Монбельяр               5. Аньес де Монфокон                             11. Беатрис де Грансон-Жуанвиль                       1. Изабелла II                                         24. Раньери (маркиз Монферратский)               12. Вильгельм Длинный Меч                       25. Гизела Бургундская               6. Конрад Монферратский                             26. Леопольд III (маркграф Австрии)               13. Юдифь                       27. Агнесса               3. Мария Иерусалимская                                   28. Фульк               14. Амори I                       29. Мелисенда Иерусалимская               7. Изабелла Иерусалимская                             30. Иоанн Комнин               15. Мария Комнина                       31. Мария Таронитисса

Отрывок, характеризующий Иоланта Иерусалимская

– Уж как просили, ваше благородие, – сказал старый солдат с дрожанием нижней челюсти. – Еще утром кончился. Ведь тоже люди, а не собаки…
– Сейчас пришлю, уберут, уберут, – поспешно сказал фельдшер. – Пожалуйте, ваше благородие.
– Пойдем, пойдем, – поспешно сказал Ростов, и опустив глаза, и сжавшись, стараясь пройти незамеченным сквозь строй этих укоризненных и завистливых глаз, устремленных на него, он вышел из комнаты.


Пройдя коридор, фельдшер ввел Ростова в офицерские палаты, состоявшие из трех, с растворенными дверями, комнат. В комнатах этих были кровати; раненые и больные офицеры лежали и сидели на них. Некоторые в больничных халатах ходили по комнатам. Первое лицо, встретившееся Ростову в офицерских палатах, был маленький, худой человечек без руки, в колпаке и больничном халате с закушенной трубочкой, ходивший в первой комнате. Ростов, вглядываясь в него, старался вспомнить, где он его видел.
– Вот где Бог привел свидеться, – сказал маленький человек. – Тушин, Тушин, помните довез вас под Шенграбеном? А мне кусочек отрезали, вот… – сказал он, улыбаясь, показывая на пустой рукав халата. – Василья Дмитриевича Денисова ищете? – сожитель! – сказал он, узнав, кого нужно было Ростову. – Здесь, здесь и Тушин повел его в другую комнату, из которой слышался хохот нескольких голосов.
«И как они могут не только хохотать, но жить тут»? думал Ростов, всё слыша еще этот запах мертвого тела, которого он набрался еще в солдатском госпитале, и всё еще видя вокруг себя эти завистливые взгляды, провожавшие его с обеих сторон, и лицо этого молодого солдата с закаченными глазами.
Денисов, закрывшись с головой одеялом, спал не постели, несмотря на то, что был 12 й час дня.
– А, Г'остов? 3до'ово, здо'ово, – закричал он всё тем же голосом, как бывало и в полку; но Ростов с грустью заметил, как за этой привычной развязностью и оживленностью какое то новое дурное, затаенное чувство проглядывало в выражении лица, в интонациях и словах Денисова.
Рана его, несмотря на свою ничтожность, все еще не заживала, хотя уже прошло шесть недель, как он был ранен. В лице его была та же бледная опухлость, которая была на всех гошпитальных лицах. Но не это поразило Ростова; его поразило то, что Денисов как будто не рад был ему и неестественно ему улыбался. Денисов не расспрашивал ни про полк, ни про общий ход дела. Когда Ростов говорил про это, Денисов не слушал.
Ростов заметил даже, что Денисову неприятно было, когда ему напоминали о полке и вообще о той, другой, вольной жизни, которая шла вне госпиталя. Он, казалось, старался забыть ту прежнюю жизнь и интересовался только своим делом с провиантскими чиновниками. На вопрос Ростова, в каком положении было дело, он тотчас достал из под подушки бумагу, полученную из комиссии, и свой черновой ответ на нее. Он оживился, начав читать свою бумагу и особенно давал заметить Ростову колкости, которые он в этой бумаге говорил своим врагам. Госпитальные товарищи Денисова, окружившие было Ростова – вновь прибывшее из вольного света лицо, – стали понемногу расходиться, как только Денисов стал читать свою бумагу. По их лицам Ростов понял, что все эти господа уже не раз слышали всю эту успевшую им надоесть историю. Только сосед на кровати, толстый улан, сидел на своей койке, мрачно нахмурившись и куря трубку, и маленький Тушин без руки продолжал слушать, неодобрительно покачивая головой. В середине чтения улан перебил Денисова.
– А по мне, – сказал он, обращаясь к Ростову, – надо просто просить государя о помиловании. Теперь, говорят, награды будут большие, и верно простят…
– Мне просить государя! – сказал Денисов голосом, которому он хотел придать прежнюю энергию и горячность, но который звучал бесполезной раздражительностью. – О чем? Ежели бы я был разбойник, я бы просил милости, а то я сужусь за то, что вывожу на чистую воду разбойников. Пускай судят, я никого не боюсь: я честно служил царю, отечеству и не крал! И меня разжаловать, и… Слушай, я так прямо и пишу им, вот я пишу: «ежели бы я был казнокрад…
– Ловко написано, что и говорить, – сказал Тушин. Да не в том дело, Василий Дмитрич, – он тоже обратился к Ростову, – покориться надо, а вот Василий Дмитрич не хочет. Ведь аудитор говорил вам, что дело ваше плохо.
– Ну пускай будет плохо, – сказал Денисов. – Вам написал аудитор просьбу, – продолжал Тушин, – и надо подписать, да вот с ними и отправить. У них верно (он указал на Ростова) и рука в штабе есть. Уже лучше случая не найдете.
– Да ведь я сказал, что подличать не стану, – перебил Денисов и опять продолжал чтение своей бумаги.
Ростов не смел уговаривать Денисова, хотя он инстинктом чувствовал, что путь, предлагаемый Тушиным и другими офицерами, был самый верный, и хотя он считал бы себя счастливым, ежели бы мог оказать помощь Денисову: он знал непреклонность воли Денисова и его правдивую горячность.
Когда кончилось чтение ядовитых бумаг Денисова, продолжавшееся более часа, Ростов ничего не сказал, и в самом грустном расположении духа, в обществе опять собравшихся около него госпитальных товарищей Денисова, провел остальную часть дня, рассказывая про то, что он знал, и слушая рассказы других. Денисов мрачно молчал в продолжение всего вечера.
Поздно вечером Ростов собрался уезжать и спросил Денисова, не будет ли каких поручений?
– Да, постой, – сказал Денисов, оглянулся на офицеров и, достав из под подушки свои бумаги, пошел к окну, на котором у него стояла чернильница, и сел писать.
– Видно плетью обуха не пег'ешибешь, – сказал он, отходя от окна и подавая Ростову большой конверт. – Это была просьба на имя государя, составленная аудитором, в которой Денисов, ничего не упоминая о винах провиантского ведомства, просил только о помиловании.
– Передай, видно… – Он не договорил и улыбнулся болезненно фальшивой улыбкой.


Вернувшись в полк и передав командиру, в каком положении находилось дело Денисова, Ростов с письмом к государю поехал в Тильзит.
13 го июня, французский и русский императоры съехались в Тильзите. Борис Друбецкой просил важное лицо, при котором он состоял, о том, чтобы быть причислену к свите, назначенной состоять в Тильзите.