Каунакакаи
| Статистически обособленная местность
Каунакакаи
Kaunakakai
Показать/скрыть карты
|
Каунакакаи (гав. Kaunakakai) — статистически обособленная местность и крупнейший город на острове Молокаи в округе Мауи (штат Гавайи, США).[2] Является «городом-побратимом» с шотландским Эмбо. Поселение стало известным с выходом в 1930 году песни «The Cockeyed Mayor of Kaunakakai» («пьяный мэр Каунакакаи»), основанной на местной традиции назначения почетного мэра города.[3]
Содержание
География
Согласно Бюро переписи населения США статистически обособленная местность Каунакакаи имеет общую площадь 42,6 квадратных километров, из которых 33,2 км2 относится к суше и 9,4 км2 или 22 % — к водным ресурсам.
Демография
По данным переписи населения за 2000 год[4] в Каунакакаи проживало 2726 человек, насчитывалось 867 домашних хозяйств, 645 семей и 962 жилых дома.
Расовый состав Каунакакаи по данным переписи распределился следующим образом: 8,6 % белых, 5,6 % — чёрных или афроамериканцев, 0,2 % — коренных американцев, 28,8 % — азиатов, 30,7 % — коренных жителей тихоокеанских островов, 31,2 % — представителей смешанных рас, 0,2 % — других народностей. Испаноговорящие составили 0,4 % населения.
Из 867 домашних хозяйств в 35,3 % — воспитывали детей в возрасте до 18 лет, 51,7 % представляли собой совместно проживающие супружеские пары, в 17,5 % семей женщины проживали без мужей, 25,6 % не имели семьи. 22,5 % от общего числа семей на момент переписи жили самостоятельно, при этом 12,1 % составили одинокие пожилые люди в возрасте 65 лет и старше. В среднем домашнее хозяйство ведут 3,13 человек, а средний размер семьи — 3,66 человек.
Население Каунакакаи по возрастному диапазону (данные переписи 2000 года) распределилось следующим образом: 32,2 % — жители младше 18 лет, 8,3 % — между 18 и 24 годами, 22,6 % — от 25 до 44 лет, 21,6 % — от 45 до 64 лет и 15,2 % — в возрасте 65 лет и старше. Средний возраст жителей составил 36 лет. На каждые 100 женщин приходилось 91,8 мужчин, при этом на каждые сто женщин 18 лет и старше приходилось 88,3 мужчин также старше 18 лет.
Экономика
Средний доход на одно домашнее хозяйство Каунакакаи составил 34 492 долларов США, а средний доход на одну семью — 39 348 доллар. При этом мужчины имели средний доход в 30 543 долларов в год против 22 337 долларов среднегодового дохода у женщин. Доход на душу населения составил 14 201 доллар в год. 15,5 % от всего числа семей в местности и 20,6 % от всей численности населения находилось на момент переписи за чертой бедности, при этом 27,4 % из них были моложе 18 лет и 11,8 % — в возрасте 65 лет и старше.
Напишите отзыв о статье "Каунакакаи"
Примечания
- ↑ [factfinder2.census.gov Profile of General Population and Housing Characteristics: 2010 Demographic Profile Data (DP-1): Kualapuu CDP, Hawaii]. U.S. Census Bureau, American Factfinder. [www.webcitation.org/684qxkYIl Архивировано из первоисточника 31 мая 2012].
- ↑ [www.census.gov/geo/www/gazetteer/gazette.html «US Gazetteer files: 2010, 2000, and 1990». United States Census Bureau. 2011-02-12.]
- ↑ [www.molokaitimes.com/articles/5113015333.asp at Molokaitimes.com]
- ↑ [factfinder.census.gov Сайт Бюро переписи США (англ.)]
| ||||||||||||||||||||||||||||
Отрывок, характеризующий Каунакакаи
– Подите сюда, – проговорил Ростов, хватая Телянина за руку. Он почти притащил его к окну. – Это деньги Денисова, вы их взяли… – прошептал он ему над ухом.– Что?… Что?… Как вы смеете? Что?… – проговорил Телянин.
Но эти слова звучали жалобным, отчаянным криком и мольбой о прощении. Как только Ростов услыхал этот звук голоса, с души его свалился огромный камень сомнения. Он почувствовал радость и в то же мгновение ему стало жалко несчастного, стоявшего перед ним человека; но надо было до конца довести начатое дело.
– Здесь люди Бог знает что могут подумать, – бормотал Телянин, схватывая фуражку и направляясь в небольшую пустую комнату, – надо объясниться…
– Я это знаю, и я это докажу, – сказал Ростов.
– Я…
Испуганное, бледное лицо Телянина начало дрожать всеми мускулами; глаза всё так же бегали, но где то внизу, не поднимаясь до лица Ростова, и послышались всхлипыванья.
– Граф!… не губите молодого человека… вот эти несчастные деньги, возьмите их… – Он бросил их на стол. – У меня отец старик, мать!…
Ростов взял деньги, избегая взгляда Телянина, и, не говоря ни слова, пошел из комнаты. Но у двери он остановился и вернулся назад. – Боже мой, – сказал он со слезами на глазах, – как вы могли это сделать?
– Граф, – сказал Телянин, приближаясь к юнкеру.
– Не трогайте меня, – проговорил Ростов, отстраняясь. – Ежели вам нужда, возьмите эти деньги. – Он швырнул ему кошелек и выбежал из трактира.
Вечером того же дня на квартире Денисова шел оживленный разговор офицеров эскадрона.
– А я говорю вам, Ростов, что вам надо извиниться перед полковым командиром, – говорил, обращаясь к пунцово красному, взволнованному Ростову, высокий штаб ротмистр, с седеющими волосами, огромными усами и крупными чертами морщинистого лица.
Штаб ротмистр Кирстен был два раза разжалован в солдаты зa дела чести и два раза выслуживался.
– Я никому не позволю себе говорить, что я лгу! – вскрикнул Ростов. – Он сказал мне, что я лгу, а я сказал ему, что он лжет. Так с тем и останется. На дежурство может меня назначать хоть каждый день и под арест сажать, а извиняться меня никто не заставит, потому что ежели он, как полковой командир, считает недостойным себя дать мне удовлетворение, так…
– Да вы постойте, батюшка; вы послушайте меня, – перебил штаб ротмистр своим басистым голосом, спокойно разглаживая свои длинные усы. – Вы при других офицерах говорите полковому командиру, что офицер украл…
– Я не виноват, что разговор зашел при других офицерах. Может быть, не надо было говорить при них, да я не дипломат. Я затем в гусары и пошел, думал, что здесь не нужно тонкостей, а он мне говорит, что я лгу… так пусть даст мне удовлетворение…
– Это всё хорошо, никто не думает, что вы трус, да не в том дело. Спросите у Денисова, похоже это на что нибудь, чтобы юнкер требовал удовлетворения у полкового командира?
Денисов, закусив ус, с мрачным видом слушал разговор, видимо не желая вступаться в него. На вопрос штаб ротмистра он отрицательно покачал головой.
– Вы при офицерах говорите полковому командиру про эту пакость, – продолжал штаб ротмистр. – Богданыч (Богданычем называли полкового командира) вас осадил.
– Не осадил, а сказал, что я неправду говорю.
– Ну да, и вы наговорили ему глупостей, и надо извиниться.
– Ни за что! – крикнул Ростов.
– Не думал я этого от вас, – серьезно и строго сказал штаб ротмистр. – Вы не хотите извиниться, а вы, батюшка, не только перед ним, а перед всем полком, перед всеми нами, вы кругом виноваты. А вот как: кабы вы подумали да посоветовались, как обойтись с этим делом, а то вы прямо, да при офицерах, и бухнули. Что теперь делать полковому командиру? Надо отдать под суд офицера и замарать весь полк? Из за одного негодяя весь полк осрамить? Так, что ли, по вашему? А по нашему, не так. И Богданыч молодец, он вам сказал, что вы неправду говорите. Неприятно, да что делать, батюшка, сами наскочили. А теперь, как дело хотят замять, так вы из за фанаберии какой то не хотите извиниться, а хотите всё рассказать. Вам обидно, что вы подежурите, да что вам извиниться перед старым и честным офицером! Какой бы там ни был Богданыч, а всё честный и храбрый, старый полковник, так вам обидно; а замарать полк вам ничего? – Голос штаб ротмистра начинал дрожать. – Вы, батюшка, в полку без году неделя; нынче здесь, завтра перешли куда в адъютантики; вам наплевать, что говорить будут: «между павлоградскими офицерами воры!» А нам не всё равно. Так, что ли, Денисов? Не всё равно?
