Клавдия Фелицита Австрийская

Клавдия Фелицита Австрийская нем. Claudia Felizitas Österreich<tr><td colspan="2" style="text-align: center; border-top: solid darkgray 1px;"></td></tr> <tr><td colspan="2" style="text-align: center;">Портрет кисти Дольчи (1672). Музей истории искусств, Вена</td></tr>
Императрица Священной Римской империи
Королева Германии
15 октября 1673 — 8 апреля 1676
Предшественник:	Маргарита Тереза Испанская
Преемник:	Элеонора Нейбургская
Королева Венгрии
Королева Чехии
15 октября 1673 — 8 апреля 1676
Предшественник:	Маргарита Тереза Испанская
Преемник:	Элеонора Нейбургская
Рождение:	30 мая 1653(1653-05-30) Инсбрук, графство Тироль
Смерть:	8 апреля 1676(1676-04-08) (22 года) Вена, эрцгерцогство Австрия
Место погребения:	Императорский склеп в церкви капуцинов, Вена
Род:	Габсбурги
Отец:	Карл Фердинанд, граф Тироля
Мать:	Анна Тосканская
Супруг:	Леопольд I, император Священной Римской империи
Дети:	Анна Мария, Мария Йозефа

Кла́вдия Фели́цита Австри́йская (нем. Claudia Felizitas von Ōsterreich–Tirol, чеш. Klaudie Felicitas Tyrolská, венг. Klaudia Felicitász Ausztriai; 30 мая 1653, Инсбрук, графство Тироль — 8 апреля 1676, Вена, эрцгерцогство Австрия) — принцесса из дома Габсбургов, урождённая принцесса Австрийская и Тирольская, дочь Фердинанда Карла, эрцгерцога Австрии и графа Тироля. Вторая жена императора Леопольда I; в замужестве — императрица Священной Римской империи, королева Германии, Венгрии и Чехии, эрцгерцогиня Австрийская и графиня Тирольская.

Являлась членом Терциарного ордена святого Доминика. Обладала прекрасным вокалом и сочиняла музыку, страстно увлекалась охотой. Императрица Клавдия Фелицита имела большое влияние на мужа. Она добилась удаления от имперского двора всех своих противников. Боролась со злоупотреблениями в исполнительной и судебной системах. В счастливом браке, длившемся почти три года, родила двоих детей, умерших в младенческом возрасте. Умерла вскоре после рождения второго ребёнка. Она была последней представительницей Тирольской ветви дома Габсбургов, которая угасла с её смертью.

Биография

Ранние годы

Клавдия Фелицита родилась в Инсбруке 30 мая 1653 года. Она была первым ребёнком и старшей дочерью в семье Фердинанда Карла, эрцгерцога Австрийского и графа Тироля и Анны Тосканской, принцессы из дома Медичи. Родители принцессы были двоюродными братом и сестрой. По отцовской линии она приходилась внучкой Леопольду V, эрцгерцогу Австрийскому и графу Тироля, и Клавдии Тосканской, принцессе из дома Медичи, в честь которой получила одно из своих имён. По материнской линии была внучкой Козимо II, великого герцога Тосканского, и Марии Магдалины Австрийской, эрцгерцогини из дома Габсбургов.

В семье кроме неё родились ещё две девочки: неизвестная по имени, умершая вскоре после рождения, и Мария Магдалина, которая скончалась в тринадцатилетнем возрасте. Таким образом, после смерти дяди, младшего брата отца, не оставившего потомства, и младшей сестры Клавдия Фелицита стала последней представительницей Тирольской ветви дома Габсбургов.

В некоторых источниках она описывается как «очень красивая девушка, с живым характером и развитым интеллектом». Принцесса росла при дворе в Инсбруке, превращенным её родителями в один из центров европейского барочного искусства и музыки. Клавдия Фелицита обладала прекрасными вокальными данными, играла на разных музыкальных инструментах и сочиняла музыку. Ещё большим увлечением принцессы была охота. Сохранился её портрет кисти Моранди, на котором тринадцатилетняя Клавдия Фелицита изображена в образе Дианы, античной богини охоты.

Не забывала принцесса и о делах благочестия. Она была терциарной доминиканкой, то есть членом светской ветви ордена проповедников.

Брак

После смерти отца и дяди Клавдии Фелициты, не оставивших наследников мужского пола, графство Тирольское перешло под прямое управление императорского двора в Вене. Овдовевшая мать пыталась защитить права дочерей. Её спор с императорским двором завершился только после свадьбы старшей дочери (младшая умерла в отроческом возрасте) с Леопольдом I, императором Священной Римской империи, королём Германии, Венгрии и Чехии, эрцгерцогом Австрийским. В браке с ним Клавдия Фелицита сохранила титул графини Тирольской.

Император был вдовцом. В первом браке с Маргаритой Терезой, инфантой Испанской, он имел четверых детей, из которых двое были мальчиками, но оба ребёнка скончались в младенчестве. Для того чтобы обеспечить продолжение династии, вскоре после смерти первой жены Леопольд I был вынужден начать поиски новой супруги и остановил свой выбор на троюродной сестре. Клавдия Фелицита ответила согласием родственнику и отказала другому претенденту на её руку, тоже вдовцу, Джеймсу, герцогу Йоркскому, будущему королю Англии и Шотландии.

Бракосочетание по доверенности состоялось в Инсбруке. За невестой было дано приданое в тридцать тысяч гульденов. Затем она вместе с матерью и свитой выехала в Грац, где должна была состояться официальная свадьба. По поручению императора организацией свадебных торжеств занимался князь Иоганн Зейфрид фон Эггенберг. Над главным порталом в своём недавно отстроенном великолепном замке, в котором за день до свадьбы остановилась будущая императрица со свитой, он приказал выбить надпись на латыни «Да здравствует императрица Клавдия!» (лат. Ave Claudia Imperatrix). Обряд венчания прошёл в дворцовой церкви Святого Эгидия в Граце 15 октября 1673 года. Свадебные торжества длились две недели. В начале ноября императорская чета выехала из Граца в Вену.

У супругов родились две дочери, которые скончались в детстве: Анна Мария София (11.9.1674 — 21.12.1674) и Мария Йозефа Клементина (11.10.1675 — 11.7.1676). Несмотря на это, их брак был счастливым, но длился около трёх лет. Клавдия Фелицита пользовалась влиянием на мужа. Она добилась отставки и изгнания первого министра Венцеля Эусебиуса фон Лобковица, который был против её брака с императором и предлагал ему остановить свой выбор на Элеоноре Магдалине, принцессе Пфальц-Нейбургской, родственнице его мачехи. Императрица обращала внимание супруга на злоупотребления при императорском дворе, особенно в правительственной и судебной системах. С этой целью в 1674 году она поставила оперу с соответствующим подтекстом.

Преждевременная смерть

Клавдия Фелицита скоропостижно скончалась от туберкулёза в Вене 8 апреля 1676 года в возрасте двадцати двух лет. Случилось это вскоре после рождения второй дочери, которая не на много пережила свою мать. Она умерла в июле того же года, а в сентябре, вслед за дочерью и внучкой, скончалась мать императрицы, вдовствующая графиня Тирольская. Император тяжело переживал утрату второй жены. Он удалился в монастырь близ Вены, чтобы оплакать своё вдовство, но уже в декабре того же года, из-за отсутствия наследников мужского пола, вступил в третий брак с Элеонорой Магдалиной, принцессой Пфальц-Нейбургской из дома Вительсбахов. В этом браке родились десять детей, в числе которых и два будущих императора Иосиф I и Карл VI.

Клавдию Фелициту похоронили в Вене. Сердце покойной императрицы изъяли и в специальной урне положили в Императорском склепе при церкви капуцинов, а её тело погребли в церкви доминиканцев, где рядом с ней потом похоронили и мать.

В культуре

Ещё при жизни императрица вдохновляла подданных на создание в её честь сочинений и даже головоломок. Так, в 1674 году, во время её первой беременности, появилось стихотворение, описывавшее интимные отношения императорской четы. Оно было зашифровано в форме креста по правилу «Ход конём». Император и императрица благосклонно отнеслись к произведению, автор которого получил от них по одному дукату за каждый слог. В 1867 году был издан исторический роман немецкой писательницы Луизы Мюльбах «Императрица Клавдия, принцесса Тирольская» (нем. Kaiserin Claudia, Prinzessin von Tirol).

Сохранилось несколько портретов Клавдии Фелициты, изображающих её в разном возрасте. Посмертный портрет императрицы кисти испанского художника Карреньо де Миранды в настоящее время хранится в собрании музея Орсе в Париже. На детском портрете 1663 года кисти итальянского живописца Дольчи она изображена в образе Иисуса Христа в детстве. Картина входит в собрание музея Тиссена-Борнемисы в Мадриде. На другом портрете около 1672—1675 годов кисти того же художника Клавдия Фелицита изображена в образе святой императрицы Галлы Плацидии; это полотно хранится во Флоренции в галерее палаццо Питти.

Генеалогия

Предки Клавдии Фелициты Австрийской

Фердинанд I (1503 — 1564) император Священной Римской империи               Карл II (1540 — 1590) эрцгерцог Австрии                       Анна Богемская и Венгерская (1503 — 1547)                 Леопольд V (1586 — 1632) эрцгерцог Австрии и граф Тироля                             Альбрехт V Великодушный (1528 — 1579) герцог Баварии               Мария Анна Баварская (1551 — 1608)                         Анна Австрийская (1528 — 1590)                 Фердинанд Карл Австрийский (1628 — 1662) эрцгерцог Австрии и граф Тироля                                   Козимо I (1519 — 1574) великий герцог Тосканы               Фердинанд I (1549 — 1609) великий герцог Тосканы                       Элеонора Толедская (1522 — 1562)                 Клавдия Тосканская (1604 — 1648)                               Карл III (1543 — 1608) герцог Лотарингии               Кристина Лотарингская (1565 — 1637)                         Клод Французская (1547 — 1575)                 Клавдия Фелицита Австрийская (1653 — 1676)                                           Козимо I (1519 — 1574) великий герцог Тосканы               Фердинанд I (1549 — 1609) великий герцог Тосканы                       Элеонора Толедская (1522 — 1562)                 Козимо II (1590 — 1621) великий герцог Тосканы                             Карл III (1543 — 1608) герцог Лотарингии               Кристина Лотарингская (1565 — 1637)                         Клод Французская (1547 — 1575)                 Анна Тосканская (1616 — 1676)                                     Фердинанд I (1503 — 1564) император Священной Римской империи               Карл II (1540 — 1590) эрцгерцог Австрии                       Анна Богемская и Венгерская (1503 — 1547)                 Мария Магдалина Австрийская (1589 — 1631)                               Альбрехт V Великодушный (1528 — 1579) герцог Баварии               Мария Анна Баварская (1551 — 1608)                         Анна Австрийская (1528 — 1590)

Литература

• Czeike F. [www.digital.wienbibliothek.at/wbrobv/content/pageview/1113378 Historisches Lexikon Wien] : [нем.]. — Wien : Verlag Kremayr und Scheriau, 1992. — Vol. I: A — Da. — P. 508. — 623 p. — ISBN 978-3-21-800543-2.</span>
• Coxe G. [books.google.ru/books?id=SmjMLdbIagQC&pg=PA308&dq=Claudia+Felicita+d%27Austria&hl=ru&sa=X&ved=0ahUKEwimh4qAmpzOAhXLB5oKHYMaDxA4ChDoAQguMAM#v=onepage&q=Claudia%20Felicita%20d'Austria&f=false Storia della Casa d’Austria da Rodolfo di Apsburgo alla morte di Leopoldo II] : [итал.]. — Milano : Nicolo Bettoni, 1824. — Vol. IV. — P. 308—309. — 446 p.</span>
• Korotin I. [books.google.ru/books?id=O5pVDAAAQBAJ&pg=PA119&lpg=PA119&dq=Claudia+Felizitas+von+%C3%96sterreich-Tirol&source=bl&ots=Zq2_Rf1F_r&sig=niPkQenZv4vbHuv6TkzmU4Q8MYI&hl=ru&sa=X&ved=0ahUKEwiPx_ihmpfOAhWG3CwKHf3dCPE4ChDoAQgrMAQ#v=onepage&q=Claudia%20Felizitas%20von%20%C3%96sterreich-Tirol&f=false Lexikon österreichischer Frauen] : [нем.]. — Wien : Böhlau Verlag, 2016. — P. 119, 509. — 4248 p. — ISBN 978-3-20-579590-2.</span>
• Seel H. [books.google.ru/books?id=T7cAAAAAcAAJ&dq=Claudia+Felicitas&hl=ru&output=text&source=gbs_navlinks_s Geschichte der gefürsteten Grafschaft Tirol] : [нем.]. — Wien : Lentner, 1817. — Vol. III. — P. 316, 323, 357. — 419 p.</span>

Ссылки

• [www.findagrave.com/cgi-bin/fg.cgi?page=gr&GRid=76121705 Claudia Felicitas — Archduchess of Austria]. www.findagrave.com. — Информация о Клавдии Фелиците Австрийской на сайте «Find a Grave». Проверено 28 июля 2016.  (англ.)

Отрывок, характеризующий Клавдия Фелицита Австрийская

Каратаев замолчал, радостно улыбаясь, глядя на огонь, и поправил поленья.
– Старичок и говорит: бог, мол, тебя простит, а мы все, говорит, богу грешны, я за свои грехи страдаю. Сам заплакал горючьми слезьми. Что же думаешь, соколик, – все светлее и светлее сияя восторженной улыбкой, говорил Каратаев, как будто в том, что он имел теперь рассказать, заключалась главная прелесть и все значение рассказа, – что же думаешь, соколик, объявился этот убийца самый по начальству. Я, говорит, шесть душ загубил (большой злодей был), но всего мне жальче старичка этого. Пускай же он на меня не плачется. Объявился: списали, послали бумагу, как следовает. Место дальнее, пока суд да дело, пока все бумаги списали как должно, по начальствам, значит. До царя доходило. Пока что, пришел царский указ: выпустить купца, дать ему награждения, сколько там присудили. Пришла бумага, стали старичка разыскивать. Где такой старичок безвинно напрасно страдал? От царя бумага вышла. Стали искать. – Нижняя челюсть Каратаева дрогнула. – А его уж бог простил – помер. Так то, соколик, – закончил Каратаев и долго, молча улыбаясь, смотрел перед собой.
Не самый рассказ этот, но таинственный смысл его, та восторженная радость, которая сияла в лице Каратаева при этом рассказе, таинственное значение этой радости, это то смутно и радостно наполняло теперь душу Пьера.


– A vos places! [По местам!] – вдруг закричал голос.
Между пленными и конвойными произошло радостное смятение и ожидание чего то счастливого и торжественного. Со всех сторон послышались крики команды, и с левой стороны, рысью объезжая пленных, показались кавалеристы, хорошо одетые, на хороших лошадях. На всех лицах было выражение напряженности, которая бывает у людей при близости высших властей. Пленные сбились в кучу, их столкнули с дороги; конвойные построились.
– L'Empereur! L'Empereur! Le marechal! Le duc! [Император! Император! Маршал! Герцог!] – и только что проехали сытые конвойные, как прогремела карета цугом, на серых лошадях. Пьер мельком увидал спокойное, красивое, толстое и белое лицо человека в треугольной шляпе. Это был один из маршалов. Взгляд маршала обратился на крупную, заметную фигуру Пьера, и в том выражении, с которым маршал этот нахмурился и отвернул лицо, Пьеру показалось сострадание и желание скрыть его.
Генерал, который вел депо, с красным испуганным лицом, погоняя свою худую лошадь, скакал за каретой. Несколько офицеров сошлось вместе, солдаты окружили их. У всех были взволнованно напряженные лица.
– Qu'est ce qu'il a dit? Qu'est ce qu'il a dit?.. [Что он сказал? Что? Что?..] – слышал Пьер.
Во время проезда маршала пленные сбились в кучу, и Пьер увидал Каратаева, которого он не видал еще в нынешнее утро. Каратаев в своей шинельке сидел, прислонившись к березе. В лице его, кроме выражения вчерашнего радостного умиления при рассказе о безвинном страдании купца, светилось еще выражение тихой торжественности.
Каратаев смотрел на Пьера своими добрыми, круглыми глазами, подернутыми теперь слезою, и, видимо, подзывал его к себе, хотел сказать что то. Но Пьеру слишком страшно было за себя. Он сделал так, как будто не видал его взгляда, и поспешно отошел.
Когда пленные опять тронулись, Пьер оглянулся назад. Каратаев сидел на краю дороги, у березы; и два француза что то говорили над ним. Пьер не оглядывался больше. Он шел, прихрамывая, в гору.
Сзади, с того места, где сидел Каратаев, послышался выстрел. Пьер слышал явственно этот выстрел, но в то же мгновение, как он услыхал его, Пьер вспомнил, что он не кончил еще начатое перед проездом маршала вычисление о том, сколько переходов оставалось до Смоленска. И он стал считать. Два французские солдата, из которых один держал в руке снятое, дымящееся ружье, пробежали мимо Пьера. Они оба были бледны, и в выражении их лиц – один из них робко взглянул на Пьера – было что то похожее на то, что он видел в молодом солдате на казни. Пьер посмотрел на солдата и вспомнил о том, как этот солдат третьего дня сжег, высушивая на костре, свою рубаху и как смеялись над ним.
Собака завыла сзади, с того места, где сидел Каратаев. «Экая дура, о чем она воет?» – подумал Пьер.
Солдаты товарищи, шедшие рядом с Пьером, не оглядывались, так же как и он, на то место, с которого послышался выстрел и потом вой собаки; но строгое выражение лежало на всех лицах.


Депо, и пленные, и обоз маршала остановились в деревне Шамшеве. Все сбилось в кучу у костров. Пьер подошел к костру, поел жареного лошадиного мяса, лег спиной к огню и тотчас же заснул. Он спал опять тем же сном, каким он спал в Можайске после Бородина.
Опять события действительности соединялись с сновидениями, и опять кто то, сам ли он или кто другой, говорил ему мысли, и даже те же мысли, которые ему говорились в Можайске.
«Жизнь есть всё. Жизнь есть бог. Все перемещается и движется, и это движение есть бог. И пока есть жизнь, есть наслаждение самосознания божества. Любить жизнь, любить бога. Труднее и блаженнее всего любить эту жизнь в своих страданиях, в безвинности страданий».
«Каратаев» – вспомнилось Пьеру.
И вдруг Пьеру представился, как живой, давно забытый, кроткий старичок учитель, который в Швейцарии преподавал Пьеру географию. «Постой», – сказал старичок. И он показал Пьеру глобус. Глобус этот был живой, колеблющийся шар, не имеющий размеров. Вся поверхность шара состояла из капель, плотно сжатых между собой. И капли эти все двигались, перемещались и то сливались из нескольких в одну, то из одной разделялись на многие. Каждая капля стремилась разлиться, захватить наибольшее пространство, но другие, стремясь к тому же, сжимали ее, иногда уничтожали, иногда сливались с нею.
– Вот жизнь, – сказал старичок учитель.
«Как это просто и ясно, – подумал Пьер. – Как я мог не знать этого прежде».
– В середине бог, и каждая капля стремится расшириться, чтобы в наибольших размерах отражать его. И растет, сливается, и сжимается, и уничтожается на поверхности, уходит в глубину и опять всплывает. Вот он, Каратаев, вот разлился и исчез. – Vous avez compris, mon enfant, [Понимаешь ты.] – сказал учитель.
– Vous avez compris, sacre nom, [Понимаешь ты, черт тебя дери.] – закричал голос, и Пьер проснулся.
Он приподнялся и сел. У костра, присев на корточках, сидел француз, только что оттолкнувший русского солдата, и жарил надетое на шомпол мясо. Жилистые, засученные, обросшие волосами, красные руки с короткими пальцами ловко поворачивали шомпол. Коричневое мрачное лицо с насупленными бровями ясно виднелось в свете угольев.
– Ca lui est bien egal, – проворчал он, быстро обращаясь к солдату, стоявшему за ним. – …brigand. Va! [Ему все равно… разбойник, право!]
И солдат, вертя шомпол, мрачно взглянул на Пьера. Пьер отвернулся, вглядываясь в тени. Один русский солдат пленный, тот, которого оттолкнул француз, сидел у костра и трепал по чем то рукой. Вглядевшись ближе, Пьер узнал лиловую собачонку, которая, виляя хвостом, сидела подле солдата.
– А, пришла? – сказал Пьер. – А, Пла… – начал он и не договорил. В его воображении вдруг, одновременно, связываясь между собой, возникло воспоминание о взгляде, которым смотрел на него Платон, сидя под деревом, о выстреле, слышанном на том месте, о вое собаки, о преступных лицах двух французов, пробежавших мимо его, о снятом дымящемся ружье, об отсутствии Каратаева на этом привале, и он готов уже был понять, что Каратаев убит, но в то же самое мгновенье в его душе, взявшись бог знает откуда, возникло воспоминание о вечере, проведенном им с красавицей полькой, летом, на балконе своего киевского дома. И все таки не связав воспоминаний нынешнего дня и не сделав о них вывода, Пьер закрыл глаза, и картина летней природы смешалась с воспоминанием о купанье, о жидком колеблющемся шаре, и он опустился куда то в воду, так что вода сошлась над его головой.
Перед восходом солнца его разбудили громкие частые выстрелы и крики. Мимо Пьера пробежали французы.
– Les cosaques! [Казаки!] – прокричал один из них, и через минуту толпа русских лиц окружила Пьера.
Долго не мог понять Пьер того, что с ним было. Со всех сторон он слышал вопли радости товарищей.
– Братцы! Родимые мои, голубчики! – плача, кричали старые солдаты, обнимая казаков и гусар. Гусары и казаки окружали пленных и торопливо предлагали кто платья, кто сапоги, кто хлеба. Пьер рыдал, сидя посреди их, и не мог выговорить ни слова; он обнял первого подошедшего к нему солдата и, плача, целовал его.
Долохов стоял у ворот разваленного дома, пропуская мимо себя толпу обезоруженных французов. Французы, взволнованные всем происшедшим, громко говорили между собой; но когда они проходили мимо Долохова, который слегка хлестал себя по сапогам нагайкой и глядел на них своим холодным, стеклянным, ничего доброго не обещающим взглядом, говор их замолкал. С другой стороны стоял казак Долохова и считал пленных, отмечая сотни чертой мела на воротах.
– Сколько? – спросил Долохов у казака, считавшего пленных.
– На вторую сотню, – отвечал казак.
– Filez, filez, [Проходи, проходи.] – приговаривал Долохов, выучившись этому выражению у французов, и, встречаясь глазами с проходившими пленными, взгляд его вспыхивал жестоким блеском.
Денисов, с мрачным лицом, сняв папаху, шел позади казаков, несших к вырытой в саду яме тело Пети Ростова.


С 28 го октября, когда начались морозы, бегство французов получило только более трагический характер замерзающих и изжаривающихся насмерть у костров людей и продолжающих в шубах и колясках ехать с награбленным добром императора, королей и герцогов; но в сущности своей процесс бегства и разложения французской армии со времени выступления из Москвы нисколько не изменился.
От Москвы до Вязьмы из семидесятитрехтысячной французской армии, не считая гвардии (которая во всю войну ничего не делала, кроме грабежа), из семидесяти трех тысяч осталось тридцать шесть тысяч (из этого числа не более пяти тысяч выбыло в сражениях). Вот первый член прогрессии, которым математически верно определяются последующие.
Французская армия в той же пропорции таяла и уничтожалась от Москвы до Вязьмы, от Вязьмы до Смоленска, от Смоленска до Березины, от Березины до Вильны, независимо от большей или меньшей степени холода, преследования, заграждения пути и всех других условий, взятых отдельно. После Вязьмы войска французские вместо трех колонн сбились в одну кучу и так шли до конца. Бертье писал своему государю (известно, как отдаленно от истины позволяют себе начальники описывать положение армии). Он писал:
«Je crois devoir faire connaitre a Votre Majeste l'etat de ses troupes dans les differents corps d'annee que j'ai ete a meme d'observer depuis deux ou trois jours dans differents passages. Elles sont presque debandees. Le nombre des soldats qui suivent les drapeaux est en proportion du quart au plus dans presque tous les regiments, les autres marchent isolement dans differentes directions et pour leur compte, dans l'esperance de trouver des subsistances et pour se debarrasser de la discipline. En general ils regardent Smolensk comme le point ou ils doivent se refaire. Ces derniers jours on a remarque que beaucoup de soldats jettent leurs cartouches et leurs armes. Dans cet etat de choses, l'interet du service de Votre Majeste exige, quelles que soient ses vues ulterieures qu'on rallie l'armee a Smolensk en commencant a la debarrasser des non combattans, tels que hommes demontes et des bagages inutiles et du materiel de l'artillerie qui n'est plus en proportion avec les forces actuelles. En outre les jours de repos, des subsistances sont necessaires aux soldats qui sont extenues par la faim et la fatigue; beaucoup sont morts ces derniers jours sur la route et dans les bivacs. Cet etat de choses va toujours en augmentant et donne lieu de craindre que si l'on n'y prete un prompt remede, on ne soit plus maitre des troupes dans un combat. Le 9 November, a 30 verstes de Smolensk».
[Долгом поставляю донести вашему величеству о состоянии корпусов, осмотренных мною на марше в последние три дня. Они почти в совершенном разброде. Только четвертая часть солдат остается при знаменах, прочие идут сами по себе разными направлениями, стараясь сыскать пропитание и избавиться от службы. Все думают только о Смоленске, где надеются отдохнуть. В последние дни много солдат побросали патроны и ружья. Какие бы ни были ваши дальнейшие намерения, но польза службы вашего величества требует собрать корпуса в Смоленске и отделить от них спешенных кавалеристов, безоружных, лишние обозы и часть артиллерии, ибо она теперь не в соразмерности с числом войск. Необходимо продовольствие и несколько дней покоя; солдаты изнурены голодом и усталостью; в последние дни многие умерли на дороге и на биваках. Такое бедственное положение беспрестанно усиливается и заставляет опасаться, что, если не будут приняты быстрые меры для предотвращения зла, мы скоро не будем иметь войска в своей власти в случае сражения. 9 ноября, в 30 верстах от Смоленка.]
Ввалившись в Смоленск, представлявшийся им обетованной землей, французы убивали друг друга за провиант, ограбили свои же магазины и, когда все было разграблено, побежали дальше.
Все шли, сами не зная, куда и зачем они идут. Еще менее других знал это гений Наполеона, так как никто ему не приказывал. Но все таки он и его окружающие соблюдали свои давнишние привычки: писались приказы, письма, рапорты, ordre du jour [распорядок дня]; называли друг друга:
«Sire, Mon Cousin, Prince d'Ekmuhl, roi de Naples» [Ваше величество, брат мой, принц Экмюльский, король Неаполитанский.] и т.д. Но приказы и рапорты были только на бумаге, ничто по ним не исполнялось, потому что не могло исполняться, и, несмотря на именование друг друга величествами, высочествами и двоюродными братьями, все они чувствовали, что они жалкие и гадкие люди, наделавшие много зла, за которое теперь приходилось расплачиваться. И, несмотря на то, что они притворялись, будто заботятся об армии, они думали только каждый о себе и о том, как бы поскорее уйти и спастись.


Действия русского и французского войск во время обратной кампании от Москвы и до Немана подобны игре в жмурки, когда двум играющим завязывают глаза и один изредка звонит колокольчиком, чтобы уведомить о себе ловящего. Сначала тот, кого ловят, звонит, не боясь неприятеля, но когда ему приходится плохо, он, стараясь неслышно идти, убегает от своего врага и часто, думая убежать, идет прямо к нему в руки.
Сначала наполеоновские войска еще давали о себе знать – это было в первый период движения по Калужской дороге, но потом, выбравшись на Смоленскую дорогу, они побежали, прижимая рукой язычок колокольчика, и часто, думая, что они уходят, набегали прямо на русских.
При быстроте бега французов и за ними русских и вследствие того изнурения лошадей, главное средство приблизительного узнавания положения, в котором находится неприятель, – разъезды кавалерии, – не существовало. Кроме того, вследствие частых и быстрых перемен положений обеих армий, сведения, какие и были, не могли поспевать вовремя. Если второго числа приходило известие о том, что армия неприятеля была там то первого числа, то третьего числа, когда можно было предпринять что нибудь, уже армия эта сделала два перехода и находилась совсем в другом положении.
Одна армия бежала, другая догоняла. От Смоленска французам предстояло много различных дорог; и, казалось бы, тут, простояв четыре дня, французы могли бы узнать, где неприятель, сообразить что нибудь выгодное и предпринять что нибудь новое. Но после четырехдневной остановки толпы их опять побежали не вправо, не влево, но, без всяких маневров и соображений, по старой, худшей дороге, на Красное и Оршу – по пробитому следу.
Ожидая врага сзади, а не спереди, французы бежали, растянувшись и разделившись друг от друга на двадцать четыре часа расстояния. Впереди всех бежал император, потом короли, потом герцоги. Русская армия, думая, что Наполеон возьмет вправо за Днепр, что было одно разумно, подалась тоже вправо и вышла на большую дорогу к Красному. И тут, как в игре в жмурки, французы наткнулись на наш авангард. Неожиданно увидав врага, французы смешались, приостановились от неожиданности испуга, но потом опять побежали, бросая своих сзади следовавших товарищей. Тут, как сквозь строй русских войск, проходили три дня, одна за одной, отдельные части французов, сначала вице короля, потом Даву, потом Нея. Все они побросали друг друга, побросали все свои тяжести, артиллерию, половину народа и убегали, только по ночам справа полукругами обходя русских.
Ней, шедший последним (потому что, несмотря на несчастное их положение или именно вследствие его, им хотелось побить тот пол, который ушиб их, он занялся нзрыванием никому не мешавших стен Смоленска), – шедший последним, Ней, с своим десятитысячным корпусом, прибежал в Оршу к Наполеону только с тысячью человеками, побросав и всех людей, и все пушки и ночью, украдучись, пробравшись лесом через Днепр.