Кононовщина
Деревня
Показать/скрыть карты
|
Кононовщина (белор. Конанаўшчына) — деревня в Микуличском сельсовете Брагинского района Гомельской области Беларуси.
Содержание
География
Расположение
В 23 км на северо-запад от Брагина, 28 км от железнодорожной станции Хойники (на ветке Василевичи — Хойники от линии Калинковичи — Гомель), 139 км от Гомеля.
Гидрография
На востоке — сеть мелиоративных каналов.
Транспортная система
Транспортные связи по просёлочной, затем автомобильной дороге Брагин — Хойники. Планировка состоит из чуть изогнутой улицы, ориентированной с юго-востока на северо-запад. Застройка деревянными домами усадебного типа.
История
По письменным источникам известна с XVIII века. В 1765 году в Речицком повете Минского воеводства ВКЛ. После 2-го раздела Речи Посполитой (1793 год) в составе Российской империи. В 1850 году владение графини Ракицкой. В 1897 году в Микуличской волости Речицкого уезда Минской губернии.
С 8 декабря 1926 года по 30 декабря 1927 года центр Конанаўшчынскага сельсовета Брагинского района Речицкого, с 9 июня 1927 года Гомельского округов. В 1931 году организован колхоз «Верный путь», работала кузница. Во время Великой Отечественной войны фашисты в 1943 году полностью сожгли деревню и убили 9 жителей. В 1959 году в составе колхоза «Красный Октябрь» (центр — деревня Микуличи). Располагались начальная школа, фельдшерско-акушерский пункт, библиотека.
До 16 декабря 2009 года в составе Микуличского сельсовета[1].
Население
Численность
- 2004 год — 65 хозяйств, 176 жителей.
Динамика
- 1765 год — 9 дворов.
- 1850 год — 95 жителей.
- 1897 год — 27 дворов, 234 жителя (согласно переписи).
- 1908 год — 37 дворов.
- 1930 год — 72 двора, 367 жителей.
- 1959 год — 409 жителей (согласно переписи).
- 2004 год — 65 хозяйств, 176 жителей.
См. также
Напишите отзыв о статье "Кононовщина"
Примечания
- ↑ [www.pravo.by/pdf/2009-309/2009-309(003-022).pdf Решение Гомельского облсовета депутатов от 1 декабря 2009 г. № 276 «Об изменении административно-территориального устройства Брагинского района Гомельской области»]
Литература
- Гарады і вёскі Беларусі: Энцыклапедыя. Т.1, кн.1. Гомельская вобласць/С. В. Марцэлеў; Рэдкалегія: Г. П. Пашкоў (галоўны рэдактар) і інш. — Мн.: БелЭн, 2004. 632с.: іл. Тыраж 4000 экз. ISBN 985-11-0303-9 ISBN 985-11-0302-0
Ссылки
[wikimapia.org/#lat=51.9455345&lon=30.1984549&z=14&l=1&m=b Кононовщина на карте]
<imagemap>: неверное или отсутствующее изображение |
Для улучшения этой статьи желательно?: |
Отрывок, характеризующий Кононовщина
– Не знаю, позволят ли, – слабым голосом сказал офицер. – Вон начальник… спросите, – и он указал на толстого майора, который возвращался назад по улице по ряду телег.Наташа испуганными глазами заглянула в лицо раненого офицера и тотчас же пошла навстречу майору.
– Можно раненым у нас в доме остановиться? – спросила она.
Майор с улыбкой приложил руку к козырьку.
– Кого вам угодно, мамзель? – сказал он, суживая глаза и улыбаясь.
Наташа спокойно повторила свой вопрос, и лицо и вся манера ее, несмотря на то, что она продолжала держать свой платок за кончики, были так серьезны, что майор перестал улыбаться и, сначала задумавшись, как бы спрашивая себя, в какой степени это можно, ответил ей утвердительно.
– О, да, отчего ж, можно, – сказал он.
Наташа слегка наклонила голову и быстрыми шагами вернулась к Мавре Кузминишне, стоявшей над офицером и с жалобным участием разговаривавшей с ним.
– Можно, он сказал, можно! – шепотом сказала Наташа.
Офицер в кибиточке завернул во двор Ростовых, и десятки телег с ранеными стали, по приглашениям городских жителей, заворачивать в дворы и подъезжать к подъездам домов Поварской улицы. Наташе, видимо, поправились эти, вне обычных условий жизни, отношения с новыми людьми. Она вместе с Маврой Кузминишной старалась заворотить на свой двор как можно больше раненых.
– Надо все таки папаше доложить, – сказала Мавра Кузминишна.
– Ничего, ничего, разве не все равно! На один день мы в гостиную перейдем. Можно всю нашу половину им отдать.
– Ну, уж вы, барышня, придумаете! Да хоть и в флигеля, в холостую, к нянюшке, и то спросить надо.
– Ну, я спрошу.
Наташа побежала в дом и на цыпочках вошла в полуотворенную дверь диванной, из которой пахло уксусом и гофманскими каплями.
– Вы спите, мама?
– Ах, какой сон! – сказала, пробуждаясь, только что задремавшая графиня.
– Мама, голубчик, – сказала Наташа, становясь на колени перед матерью и близко приставляя свое лицо к ее лицу. – Виновата, простите, никогда не буду, я вас разбудила. Меня Мавра Кузминишна послала, тут раненых привезли, офицеров, позволите? А им некуда деваться; я знаю, что вы позволите… – говорила она быстро, не переводя духа.
– Какие офицеры? Кого привезли? Ничего не понимаю, – сказала графиня.
Наташа засмеялась, графиня тоже слабо улыбалась.
– Я знала, что вы позволите… так я так и скажу. – И Наташа, поцеловав мать, встала и пошла к двери.
В зале она встретила отца, с дурными известиями возвратившегося домой.
– Досиделись мы! – с невольной досадой сказал граф. – И клуб закрыт, и полиция выходит.
– Папа, ничего, что я раненых пригласила в дом? – сказала ему Наташа.
– Разумеется, ничего, – рассеянно сказал граф. – Не в том дело, а теперь прошу, чтобы пустяками не заниматься, а помогать укладывать и ехать, ехать, ехать завтра… – И граф передал дворецкому и людям то же приказание. За обедом вернувшийся Петя рассказывал свои новости.
Он говорил, что нынче народ разбирал оружие в Кремле, что в афише Растопчина хотя и сказано, что он клич кликнет дня за два, но что уж сделано распоряжение наверное о том, чтобы завтра весь народ шел на Три Горы с оружием, и что там будет большое сражение.
Графиня с робким ужасом посматривала на веселое, разгоряченное лицо своего сына в то время, как он говорил это. Она знала, что ежели она скажет слово о том, что она просит Петю не ходить на это сражение (она знала, что он радуется этому предстоящему сражению), то он скажет что нибудь о мужчинах, о чести, об отечестве, – что нибудь такое бессмысленное, мужское, упрямое, против чего нельзя возражать, и дело будет испорчено, и поэтому, надеясь устроить так, чтобы уехать до этого и взять с собой Петю, как защитника и покровителя, она ничего не сказала Пете, а после обеда призвала графа и со слезами умоляла его увезти ее скорее, в эту же ночь, если возможно. С женской, невольной хитростью любви, она, до сих пор выказывавшая совершенное бесстрашие, говорила, что она умрет от страха, ежели не уедут нынче ночью. Она, не притворяясь, боялась теперь всего.
