Лаборатория Декстера
Поделись знанием:
– Ну, вас!
И они скрылись во мраке с своею ношей.
– Что? болит? – спросил Тушин шопотом у Ростова.
– Болит.
– Ваше благородие, к генералу. Здесь в избе стоят, – сказал фейерверкер, подходя к Тушину.
– Сейчас, голубчик.
Тушин встал и, застегивая шинель и оправляясь, отошел от костра…
Недалеко от костра артиллеристов, в приготовленной для него избе, сидел князь Багратион за обедом, разговаривая с некоторыми начальниками частей, собравшимися у него. Тут был старичок с полузакрытыми глазами, жадно обгладывавший баранью кость, и двадцатидвухлетний безупречный генерал, раскрасневшийся от рюмки водки и обеда, и штаб офицер с именным перстнем, и Жерков, беспокойно оглядывавший всех, и князь Андрей, бледный, с поджатыми губами и лихорадочно блестящими глазами.
В избе стояло прислоненное в углу взятое французское знамя, и аудитор с наивным лицом щупал ткань знамени и, недоумевая, покачивал головой, может быть оттого, что его и в самом деле интересовал вид знамени, а может быть, и оттого, что ему тяжело было голодному смотреть на обед, за которым ему не достало прибора. В соседней избе находился взятый в плен драгунами французский полковник. Около него толпились, рассматривая его, наши офицеры. Князь Багратион благодарил отдельных начальников и расспрашивал о подробностях дела и о потерях. Полковой командир, представлявшийся под Браунау, докладывал князю, что, как только началось дело, он отступил из леса, собрал дроворубов и, пропустив их мимо себя, с двумя баталионами ударил в штыки и опрокинул французов.
– Как я увидал, ваше сиятельство, что первый батальон расстроен, я стал на дороге и думаю: «пропущу этих и встречу батальным огнем»; так и сделал.
Полковому командиру так хотелось сделать это, так он жалел, что не успел этого сделать, что ему казалось, что всё это точно было. Даже, может быть, и в самом деле было? Разве можно было разобрать в этой путанице, что было и чего не было?
– Причем должен заметить, ваше сиятельство, – продолжал он, вспоминая о разговоре Долохова с Кутузовым и о последнем свидании своем с разжалованным, – что рядовой, разжалованный Долохов, на моих глазах взял в плен французского офицера и особенно отличился.
– Здесь то я видел, ваше сиятельство, атаку павлоградцев, – беспокойно оглядываясь, вмешался Жерков, который вовсе не видал в этот день гусар, а только слышал о них от пехотного офицера. – Смяли два каре, ваше сиятельство.
На слова Жеркова некоторые улыбнулись, как и всегда ожидая от него шутки; но, заметив, что то, что он говорил, клонилось тоже к славе нашего оружия и нынешнего дня, приняли серьезное выражение, хотя многие очень хорошо знали, что то, что говорил Жерков, была ложь, ни на чем не основанная. Князь Багратион обратился к старичку полковнику.
– Благодарю всех, господа, все части действовали геройски: пехота, кавалерия и артиллерия. Каким образом в центре оставлены два орудия? – спросил он, ища кого то глазами. (Князь Багратион не спрашивал про орудия левого фланга; он знал уже, что там в самом начале дела были брошены все пушки.) – Я вас, кажется, просил, – обратился он к дежурному штаб офицеру.
– Одно было подбито, – отвечал дежурный штаб офицер, – а другое, я не могу понять; я сам там всё время был и распоряжался и только что отъехал… Жарко было, правда, – прибавил он скромно.
Кто то сказал, что капитан Тушин стоит здесь у самой деревни, и что за ним уже послано.
– Да вот вы были, – сказал князь Багратион, обращаясь к князю Андрею.
– Как же, мы вместе немного не съехались, – сказал дежурный штаб офицер, приятно улыбаясь Болконскому.
– Я не имел удовольствия вас видеть, – холодно и отрывисто сказал князь Андрей.
Все молчали. На пороге показался Тушин, робко пробиравшийся из за спин генералов. Обходя генералов в тесной избе, сконфуженный, как и всегда, при виде начальства, Тушин не рассмотрел древка знамени и спотыкнулся на него. Несколько голосов засмеялось.
– Каким образом орудие оставлено? – спросил Багратион, нахмурившись не столько на капитана, сколько на смеявшихся, в числе которых громче всех слышался голос Жеркова.
Тушину теперь только, при виде грозного начальства, во всем ужасе представилась его вина и позор в том, что он, оставшись жив, потерял два орудия. Он так был взволнован, что до сей минуты не успел подумать об этом. Смех офицеров еще больше сбил его с толку. Он стоял перед Багратионом с дрожащею нижнею челюстью и едва проговорил:
– Не знаю… ваше сиятельство… людей не было, ваше сиятельство.
– Вы бы могли из прикрытия взять!
Что прикрытия не было, этого не сказал Тушин, хотя это была сущая правда. Он боялся подвести этим другого начальника и молча, остановившимися глазами, смотрел прямо в лицо Багратиону, как смотрит сбившийся ученик в глаза экзаменатору.
Молчание было довольно продолжительно. Князь Багратион, видимо, не желая быть строгим, не находился, что сказать; остальные не смели вмешаться в разговор. Князь Андрей исподлобья смотрел на Тушина, и пальцы его рук нервически двигались.
– Ваше сиятельство, – прервал князь Андрей молчание своим резким голосом, – вы меня изволили послать к батарее капитана Тушина. Я был там и нашел две трети людей и лошадей перебитыми, два орудия исковерканными, и прикрытия никакого.
Князь Багратион и Тушин одинаково упорно смотрели теперь на сдержанно и взволнованно говорившего Болконского.
– И ежели, ваше сиятельство, позволите мне высказать свое мнение, – продолжал он, – то успехом дня мы обязаны более всего действию этой батареи и геройской стойкости капитана Тушина с его ротой, – сказал князь Андрей и, не ожидая ответа, тотчас же встал и отошел от стола.
Князь Багратион посмотрел на Тушина и, видимо не желая выказать недоверия к резкому суждению Болконского и, вместе с тем, чувствуя себя не в состоянии вполне верить ему, наклонил голову и сказал Тушину, что он может итти. Князь Андрей вышел за ним.
– Вот спасибо: выручил, голубчик, – сказал ему Тушин.
Князь Андрей оглянул Тушина и, ничего не сказав, отошел от него. Князю Андрею было грустно и тяжело. Всё это было так странно, так непохоже на то, чего он надеялся.
«Кто они? Зачем они? Что им нужно? И когда всё это кончится?» думал Ростов, глядя на переменявшиеся перед ним тени. Боль в руке становилась всё мучительнее. Сон клонил непреодолимо, в глазах прыгали красные круги, и впечатление этих голосов и этих лиц и чувство одиночества сливались с чувством боли. Это они, эти солдаты, раненые и нераненые, – это они то и давили, и тяготили, и выворачивали жилы, и жгли мясо в его разломанной руке и плече. Чтобы избавиться от них, он закрыл глаза.
Он забылся на одну минуту, но в этот короткий промежуток забвения он видел во сне бесчисленное количество предметов: он видел свою мать и ее большую белую руку, видел худенькие плечи Сони, глаза и смех Наташи, и Денисова с его голосом и усами, и Телянина, и всю свою историю с Теляниным и Богданычем. Вся эта история была одно и то же, что этот солдат с резким голосом, и эта то вся история и этот то солдат так мучительно, неотступно держали, давили и все в одну сторону тянули его руку. Он пытался устраняться от них, но они не отпускали ни на волос, ни на секунду его плечо. Оно бы не болело, оно было бы здорово, ежели б они не тянули его; но нельзя было избавиться от них.
Он открыл глаза и поглядел вверх. Черный полог ночи на аршин висел над светом углей. В этом свете летали порошинки падавшего снега. Тушин не возвращался, лекарь не приходил. Он был один, только какой то солдатик сидел теперь голый по другую сторону огня и грел свое худое желтое тело.
«Никому не нужен я! – думал Ростов. – Некому ни помочь, ни пожалеть. А был же и я когда то дома, сильный, веселый, любимый». – Он вздохнул и со вздохом невольно застонал.
– Ай болит что? – спросил солдатик, встряхивая свою рубаху над огнем, и, не дожидаясь ответа, крякнув, прибавил: – Мало ли за день народу попортили – страсть!
Ростов не слушал солдата. Он смотрел на порхавшие над огнем снежинки и вспоминал русскую зиму с теплым, светлым домом, пушистою шубой, быстрыми санями, здоровым телом и со всею любовью и заботою семьи. «И зачем я пошел сюда!» думал он.
На другой день французы не возобновляли нападения, и остаток Багратионова отряда присоединился к армии Кутузова.
Князь Василий не обдумывал своих планов. Он еще менее думал сделать людям зло для того, чтобы приобрести выгоду. Он был только светский человек, успевший в свете и сделавший привычку из этого успеха. У него постоянно, смотря по обстоятельствам, по сближениям с людьми, составлялись различные планы и соображения, в которых он сам не отдавал себе хорошенько отчета, но которые составляли весь интерес его жизни. Не один и не два таких плана и соображения бывало у него в ходу, а десятки, из которых одни только начинали представляться ему, другие достигались, третьи уничтожались. Он не говорил себе, например: «Этот человек теперь в силе, я должен приобрести его доверие и дружбу и через него устроить себе выдачу единовременного пособия», или он не говорил себе: «Вот Пьер богат, я должен заманить его жениться на дочери и занять нужные мне 40 тысяч»; но человек в силе встречался ему, и в ту же минуту инстинкт подсказывал ему, что этот человек может быть полезен, и князь Василий сближался с ним и при первой возможности, без приготовления, по инстинкту, льстил, делался фамильярен, говорил о том, о чем нужно было.
Пьер был у него под рукою в Москве, и князь Василий устроил для него назначение в камер юнкеры, что тогда равнялось чину статского советника, и настоял на том, чтобы молодой человек с ним вместе ехал в Петербург и остановился в его доме. Как будто рассеянно и вместе с тем с несомненной уверенностью, что так должно быть, князь Василий делал всё, что было нужно для того, чтобы женить Пьера на своей дочери. Ежели бы князь Василий обдумывал вперед свои планы, он не мог бы иметь такой естественности в обращении и такой простоты и фамильярности в сношении со всеми людьми, выше и ниже себя поставленными. Что то влекло его постоянно к людям сильнее или богаче его, и он одарен был редким искусством ловить именно ту минуту, когда надо и можно было пользоваться людьми.
Пьер, сделавшись неожиданно богачом и графом Безухим, после недавнего одиночества и беззаботности, почувствовал себя до такой степени окруженным, занятым, что ему только в постели удавалось остаться одному с самим собою. Ему нужно было подписывать бумаги, ведаться с присутственными местами, о значении которых он не имел ясного понятия, спрашивать о чем то главного управляющего, ехать в подмосковное имение и принимать множество лиц, которые прежде не хотели и знать о его существовании, а теперь были бы обижены и огорчены, ежели бы он не захотел их видеть. Все эти разнообразные лица – деловые, родственники, знакомые – все были одинаково хорошо, ласково расположены к молодому наследнику; все они, очевидно и несомненно, были убеждены в высоких достоинствах Пьера. Беспрестанно он слышал слова: «С вашей необыкновенной добротой» или «при вашем прекрасном сердце», или «вы сами так чисты, граф…» или «ежели бы он был так умен, как вы» и т. п., так что он искренно начинал верить своей необыкновенной доброте и своему необыкновенному уму, тем более, что и всегда, в глубине души, ему казалось, что он действительно очень добр и очень умен. Даже люди, прежде бывшие злыми и очевидно враждебными, делались с ним нежными и любящими. Столь сердитая старшая из княжен, с длинной талией, с приглаженными, как у куклы, волосами, после похорон пришла в комнату Пьера. Опуская глаза и беспрестанно вспыхивая, она сказала ему, что очень жалеет о бывших между ними недоразумениях и что теперь не чувствует себя вправе ничего просить, разве только позволения, после постигшего ее удара, остаться на несколько недель в доме, который она так любила и где столько принесла жертв. Она не могла удержаться и заплакала при этих словах. Растроганный тем, что эта статуеобразная княжна могла так измениться, Пьер взял ее за руку и просил извинения, сам не зная, за что. С этого дня княжна начала вязать полосатый шарф для Пьера и совершенно изменилась к нему.
– Сделай это для нее, mon cher; всё таки она много пострадала от покойника, – сказал ему князь Василий, давая подписать какую то бумагу в пользу княжны.
Князь Василий решил, что эту кость, вексель в 30 т., надо было всё таки бросить бедной княжне с тем, чтобы ей не могло притти в голову толковать об участии князя Василия в деле мозаикового портфеля. Пьер подписал вексель, и с тех пор княжна стала еще добрее. Младшие сестры стали также ласковы к нему, в особенности самая младшая, хорошенькая, с родинкой, часто смущала Пьера своими улыбками и смущением при виде его.
«Лаборатория Декстера» (англ. Dexter’s Laboratory) — популярный рисованный мультсериал США о мальчике-гении, создавшем свою лабораторию. Премьера первого мультфильма состоялась 28 апреля 1996 года. До этого режиссёр Дженнди Тартаковски снял короткометражный мультфильм о похождениях маленького героя «Декстер и Большая сестра». Фильм номинировался на премию Эмми в 1995 году. Это комедия с элементами фантастики. У Декстера есть сестра Ди-Ди, которая отличается от брата глупостью и тягой нажимать на красивые кнопки. Родители у них обыкновенные. Тартаковски, Роб Ренцетти, Крэйг Маккракен, Рэнди Мэйерз, Джон Мэкинтэйер и Крис Савино сняли 4 сезона этого сериала. В 2003 году сериал прекратили снимать.
Содержание
Сюжет
Действие происходит в пригороде одного из обычных городов США, где расположен дом главного героя — Декстера. Декстер — маленький мальчик-гений, который живёт вместе со своей семьёй. Отец, Мать, сестра Ди-Ди и Декстер являются главными героями мультсериала. Декстер, родившийся феноменально умным, соорудил тайную лабораторию невероятных размеров со входом из своей комнаты, исходя из этого, можно предположить, что большая часть его лаборатории развёрнута под землёй (что доказано в одном из эпизодов сериала — Overlabbing). Чаще всего завязка эпизода начинается именно в лаборатории мальчика во время одного из экспериментов и т. д., происходят забавные и впечатляющие ситуации, события и остроумная развязка. Следует отметить, что лаборатория Декстера всегда остаётся в секрете от окружающих и сам её владелец тщательно за этим следит. Однако, его сестра в первый же день создания лаборатории узнаёт о её существовании и начинает всячески доставать своего брата разбивая, разрушая, взрывая всё вокруг, нажимая на кнопки и разукрашивая всё в своём любимом «девичьем» стиле. Таким образом, Декстер сталкивается с множеством ситуаций разного характера, которые ему (и не только ему) приходится так или иначе решать.
Главные герои
- Декстер — 5-летний — протагонист. Отличительными его чертами является низкий, почти карликовый рост, слабое зрение и высокий IQ, который больше 210. Декстер всегда носит белый лабораторный халат, очки в толстой чёрной оправе, фиолетовые резиновые перчатки и пару черных ботинок (в редких исключительных случаях меняет свой внешний вид). Он младший ребенок в своей семье, как известно из сериала, его рождение было особенным. Он родился необычайно страшным, с головой огромных размеров. Поначалу его отец даже усомнился в «физической» полноценности своего сына, но доктора доказали ему обратное и даже обозначили Декстера как «Клинический Гений» и вручили ему очки. Сразу же после рождения Декстер начинает делать изобретения, которые на глазах разбивает его сестрица. Это вынуждает его искать все новые и новые места для своих увлечений и занятий. Обнаружив тайное и темное место у себя в доме, он незамедлительно приступает к строительству начального комплекса своей лаборатории. Несмотря на свой возраст, мальчик создает феноменальные и невероятные вещи — системы телепортации, машину времени, клонираторы, суперкомпьютер и т. д. Кумиром и вдохновителем для Декстера является Альберт Эйнштейн, чьи портреты можно увидеть на стене комнаты Декстера и на дверце его школьного шкафчика. Декстером всегда движет желание быть первым в сфере знаний и науки, создавать и творить для того, чтобы доказать своё первенство и сделать невозможное возможным. Часто, это приводит к непредвиденным последствиям, особенно когда в дело вмешивается его сестра (иногда Декстеру приходится использовать свои технологии для ликвидации действий своей сестры, что приводит к забавным и часто комичным последствиям и развязкам). Не любит покидать дом без крайних причин (разве что если надо идти в школу или родители заставляют покинуть дом по какой-то другой причине). Декстер отлично учится в школе, но всегда прогуливает физкультуру и создает в своей лаборатории родительские записки для того, чтобы в очередной раз сбежать с абсолютно бесполезного для него урока назад в свою лабораторию или же в библиотеку, где он — Декстер всегда на доске почета и всегда первый из первых. Вместе с огромными знаниями и гениальностью по соседству живёт набор маленьких пороков, которые часто впутывают главного героя в множество приключений (но и не меньше приключений ему преподносит его сестра), однако следует заметить, что Декстер является позитивным персонажем, который просто имеет свои особенности и не пожалеет даже своей лаборатории для спасения земли и человечества, для помощи своей семье, даже для помощи своей сестре, если возникает такая необходимость. В мультфильме Декстера озвучивает — Кристин Кавана (Christine Cavanaugh)(оригинальная английская озвучка), а на русском — Ирина Гришина.
- Ди-Ди — 11-летняя девочка, старшая сестра Декстера. Веселая, вежливая, везучая и очень глупая. Носит только розовую одежду. Ди-Ди очень любит игрушки, единорогов, пони и других лошадей, любит танцевать, веселится всякими способами, проводить время со своими подругами Ли-Ли и Ми-Ми, кататься на коньках и велосипеде, а особенно играть в лаборатории своего брата появляясь там почти всё время — разрушая в порыве танца его технику, нажимая на все кнопки, подкрадываясь к работающему Декстеру со словами «Привет, Декстер!», от чего тот впадает в ярость. Ди-Ди является полной противоположностью Декстеру, она отличается не только внешне, но и интеллектом и поведением. В отличие от брата, у неё буквально пустая и ничем не занятая голова. Она не занимается решением проблем теории относительности и созданием универсальных источников энергии, а всегда весело проводит время, в движении и на улице, в отличие от её брата, который боится покидать дом без крайних причин (разве что если надо идти в школу или родители заставляют покинуть дом по какой-то другой причине). Но такие различия и частые противоречия не мешают Ди-Ди и её брату частенько искать решение текущих проблем вместе и помогать друг другу.
- Папа — также является одним из главных героев сериала. О его прошлом известно, что он был не самым умным, сообразительным и чистым человеком. Его знакомство с будущей матерью семейства связано с её страхом к грязи и микробам (они знакомятся в психиатрической клинике, где он был в качестве ассистента, а она пациентом на курсе реабилитации и ресоциализации). Отец семейства предпочитает проводить время в «классическом» отцовском жанре: просматривает телевизор (особенно спортивные репортажи), читает газеты, спит на диване, играет в гольф. Работа отца Декстера в деталях не известна, однако в одной из серий есть сведения, что отец Декстера работает каскадером и отлично владеет ездой на мотоцикле (и вообще презирает опасность). Папа Декстера является добытчиком денег для семьи, но не более. Абсолютно не умеет ничего делать по дому и оставляет это в руки своей жене. В мультфильме Папу озвучивает — Джефф Беннетт (Jeff Bennett) (оригинальная английская озвучка), а на русском — Олег Вирозуб.
- Мама — главная героиня сериала наряду с папой, Декстером и Ди-Ди. В прошлом привлекательная, спокойная и сообразительная женщина, с набором психологических трудностей в общении с миром и его обитателями, помешанная на чистоте и гигиене. Она знакомится с будущим мужем (абсолютной противоположностью к её привычкам) в клинике на приеме у психотерапевта, к которому обратилась в надежде найти общий язык со своими проблемами и трудностями. Мама делает все дела по дому, вся бытовая часть жизни семьи Декстера буквально стоит на её плечах, это она всё моет, стирает, чистит, покупает, убирает, готовит, зашивает и приводит в порядок. Отсутствие её деятельности вносит хаос и смятение в жизнь семейства. Мама, несмотря на сложность своё работы, её любит и не доверит никому (ибо все ещё дружит со своей страстью к чистоте и ненавистью к грязи). В образ мамы семьи Декстера прочно вписались её желтые латексные перчатки — верные спутники в борьбе с пылью и беспорядком, разносчики чистоты и всех других благ. Мама имеет образ женщины-домохозяйки, вероятнее всего, что она не работает, в отличие от её мужа. В мультфильме Маму озвучивает — Кэт Сауси (Kath Soucie)(оригинальная английская озвучка), а на русском — Мария Овчинникова.
- Мэндарк — ключевой антагонист сериала и главный противник Декстера. Мэндарк внешне немного похож на Декстера, носит очки в темной оправе и очень умен, но высокого роста. Имя «Мэндарк» Сьюзен Астрономенов дал себе сам, будучи сыном в миролюбивой семье хиппи Винберга и Оушенберд (его отца и матери). Мэндарк родился абсолютной противоположностью добрых и мирных идеалов своих родителей. Подрастая, в нём пробудилось спящее зло, он сильно возненавидел мир и стал глубоко изучать технологию и науку с целью творения зла и покорения мира. Мэндарк построил огромную лабораторию вместе со своим домом (возможно, она даже больше лаборатории Декстера). Впервые Мэндарк встречается с Декстером в серии «Соперник Декстера», где ему удается опередить Декстера в науке и знаниях во время негласного соревнования в первый день школы, нанеся таким образом ему большой душевный урон и даже вынудив Декстера закрыть его лабораторию. Однако на этом противостояние не заканчивается, а наоборот — только начинается. Мэндарку очень нравится сестра Декстера и даже более, он становится её тайным поклонником и почитателем, просит Декстера помочь ему познакомиться с ней, но не знает о её характере главного — большой любви не к нему, а к разрушению всего технологического при удобной возможности. Декстер, зная это, помогает Мэндарку и при помощи своей сестры успешно разрушает лабораторию соперника и возрождает свою. Мэндарк и Декстер становятся вечными врагами и противостоящими друг другу разумами, которые имеют лишь одну общую вещь — огромные знания и тягу к ним.
Серии
Факты
- В мультсериале присутствовало много пародий на различных персонажей комиксов Marvel и DC: Мартышка (Росомаха), Майор Слава (Капитан Америка), Вэлхоллен (Тор), Неразрушимый Кранк (Халк), Живая Пуля (Железный Человек), Шеф (Ник Фьюри), Агент Росинка (Мария Хилл), Силвер Спуннер (Серебряный Серфер), Пожиратель миров (Галактус), Мисс Спелл (Алая Ведьма), Рэтмен (Бэтмен), Почтальон (Джокер)
Музыка
The Musical Time Machine
| Dexter's Laboratory: The Musical Time Machine | |
| Саундтрек | |
|---|---|
| Дата выпуска |
19 мая 1998 |
| Жанр | |
| Длительность |
28 минут |
| Продюсер |
Bodie Chandler |
| Лейбл | |
| Профессиональные рецензии | |
| |
| Список композиций | |||||||||
|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|
| № | Название | Длительность | |||||||
| 1. | «Dexter's Laboratory (Main Title)» | ||||||||
| 2. | «Lab-Retto» | ||||||||
| 3. | «The Musical Time Machine» | ||||||||
| 4. | «Golden Diskette» | ||||||||
| 5. | «Breathe in the Good Sunshine» | ||||||||
| 6. | «Dexter's Laboratory (End Title)» | ||||||||
The Hip-Hop Experiment
| Dexter's Laboratory: The Hip-Hop Experiment | |
 | |
| Саундтрек | |
|---|---|
| Дата выпуска |
20 августа 2002 |
| Жанр | |
| Длительность |
21:12 |
| Лейбл | |
| Профессиональные рецензии | |
| |
| Список композиций | |||||||||
|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|
| № | Название | Исполнитель(ли) | Длительность | ||||||
| 1. | «Opening Theme» | Thomas Chase и Steve Rucker (композиторы) | 0:33 | ||||||
| 2. | «Secret Formula» | will.i.am | 3:18 | ||||||
| 3. | «Dexter (What's His Name?)» | Кулио | 3:36 | ||||||
| 4. | «Love According to Dexter» | Phife Dawg при участии Slick & Rose | 3:53 | ||||||
| 5. | «Sibling Rivalries» | De La Soul | 3:30 | ||||||
| 6. | «Mandark's Plan» | YZ | 3:30 | ||||||
| 7. | «Back to the Lab» | Prince Paul | 2:54 | ||||||
Напишите отзыв о статье "Лаборатория Декстера"
Ссылки
- «Лаборатория Декстера» (англ.) на сайте Internet Movie Database
- Саундтреки [www.amazon.com/Dexters-Laboratory-Musical-Time-Machine/dp/B0000063FD The Musical Time Machine] и [www.amazon.com/Dexters-Laboratory-The-Hip-Hop-Experiment/dp/B00006GA3F/ref=pd_sim_m_1 The Hip-Hop Experiment] на Amazon.com
<imagemap>: неверное или отсутствующее изображение |
Для улучшения этой статьи желательно?:
|
Отрывок, характеризующий Лаборатория Декстера
– Кончился, что ж его носить? – сказал один из них.– Ну, вас!
И они скрылись во мраке с своею ношей.
– Что? болит? – спросил Тушин шопотом у Ростова.
– Болит.
– Ваше благородие, к генералу. Здесь в избе стоят, – сказал фейерверкер, подходя к Тушину.
– Сейчас, голубчик.
Тушин встал и, застегивая шинель и оправляясь, отошел от костра…
Недалеко от костра артиллеристов, в приготовленной для него избе, сидел князь Багратион за обедом, разговаривая с некоторыми начальниками частей, собравшимися у него. Тут был старичок с полузакрытыми глазами, жадно обгладывавший баранью кость, и двадцатидвухлетний безупречный генерал, раскрасневшийся от рюмки водки и обеда, и штаб офицер с именным перстнем, и Жерков, беспокойно оглядывавший всех, и князь Андрей, бледный, с поджатыми губами и лихорадочно блестящими глазами.
В избе стояло прислоненное в углу взятое французское знамя, и аудитор с наивным лицом щупал ткань знамени и, недоумевая, покачивал головой, может быть оттого, что его и в самом деле интересовал вид знамени, а может быть, и оттого, что ему тяжело было голодному смотреть на обед, за которым ему не достало прибора. В соседней избе находился взятый в плен драгунами французский полковник. Около него толпились, рассматривая его, наши офицеры. Князь Багратион благодарил отдельных начальников и расспрашивал о подробностях дела и о потерях. Полковой командир, представлявшийся под Браунау, докладывал князю, что, как только началось дело, он отступил из леса, собрал дроворубов и, пропустив их мимо себя, с двумя баталионами ударил в штыки и опрокинул французов.
– Как я увидал, ваше сиятельство, что первый батальон расстроен, я стал на дороге и думаю: «пропущу этих и встречу батальным огнем»; так и сделал.
Полковому командиру так хотелось сделать это, так он жалел, что не успел этого сделать, что ему казалось, что всё это точно было. Даже, может быть, и в самом деле было? Разве можно было разобрать в этой путанице, что было и чего не было?
– Причем должен заметить, ваше сиятельство, – продолжал он, вспоминая о разговоре Долохова с Кутузовым и о последнем свидании своем с разжалованным, – что рядовой, разжалованный Долохов, на моих глазах взял в плен французского офицера и особенно отличился.
– Здесь то я видел, ваше сиятельство, атаку павлоградцев, – беспокойно оглядываясь, вмешался Жерков, который вовсе не видал в этот день гусар, а только слышал о них от пехотного офицера. – Смяли два каре, ваше сиятельство.
На слова Жеркова некоторые улыбнулись, как и всегда ожидая от него шутки; но, заметив, что то, что он говорил, клонилось тоже к славе нашего оружия и нынешнего дня, приняли серьезное выражение, хотя многие очень хорошо знали, что то, что говорил Жерков, была ложь, ни на чем не основанная. Князь Багратион обратился к старичку полковнику.
– Благодарю всех, господа, все части действовали геройски: пехота, кавалерия и артиллерия. Каким образом в центре оставлены два орудия? – спросил он, ища кого то глазами. (Князь Багратион не спрашивал про орудия левого фланга; он знал уже, что там в самом начале дела были брошены все пушки.) – Я вас, кажется, просил, – обратился он к дежурному штаб офицеру.
– Одно было подбито, – отвечал дежурный штаб офицер, – а другое, я не могу понять; я сам там всё время был и распоряжался и только что отъехал… Жарко было, правда, – прибавил он скромно.
Кто то сказал, что капитан Тушин стоит здесь у самой деревни, и что за ним уже послано.
– Да вот вы были, – сказал князь Багратион, обращаясь к князю Андрею.
– Как же, мы вместе немного не съехались, – сказал дежурный штаб офицер, приятно улыбаясь Болконскому.
– Я не имел удовольствия вас видеть, – холодно и отрывисто сказал князь Андрей.
Все молчали. На пороге показался Тушин, робко пробиравшийся из за спин генералов. Обходя генералов в тесной избе, сконфуженный, как и всегда, при виде начальства, Тушин не рассмотрел древка знамени и спотыкнулся на него. Несколько голосов засмеялось.
– Каким образом орудие оставлено? – спросил Багратион, нахмурившись не столько на капитана, сколько на смеявшихся, в числе которых громче всех слышался голос Жеркова.
Тушину теперь только, при виде грозного начальства, во всем ужасе представилась его вина и позор в том, что он, оставшись жив, потерял два орудия. Он так был взволнован, что до сей минуты не успел подумать об этом. Смех офицеров еще больше сбил его с толку. Он стоял перед Багратионом с дрожащею нижнею челюстью и едва проговорил:
– Не знаю… ваше сиятельство… людей не было, ваше сиятельство.
– Вы бы могли из прикрытия взять!
Что прикрытия не было, этого не сказал Тушин, хотя это была сущая правда. Он боялся подвести этим другого начальника и молча, остановившимися глазами, смотрел прямо в лицо Багратиону, как смотрит сбившийся ученик в глаза экзаменатору.
Молчание было довольно продолжительно. Князь Багратион, видимо, не желая быть строгим, не находился, что сказать; остальные не смели вмешаться в разговор. Князь Андрей исподлобья смотрел на Тушина, и пальцы его рук нервически двигались.
– Ваше сиятельство, – прервал князь Андрей молчание своим резким голосом, – вы меня изволили послать к батарее капитана Тушина. Я был там и нашел две трети людей и лошадей перебитыми, два орудия исковерканными, и прикрытия никакого.
Князь Багратион и Тушин одинаково упорно смотрели теперь на сдержанно и взволнованно говорившего Болконского.
– И ежели, ваше сиятельство, позволите мне высказать свое мнение, – продолжал он, – то успехом дня мы обязаны более всего действию этой батареи и геройской стойкости капитана Тушина с его ротой, – сказал князь Андрей и, не ожидая ответа, тотчас же встал и отошел от стола.
Князь Багратион посмотрел на Тушина и, видимо не желая выказать недоверия к резкому суждению Болконского и, вместе с тем, чувствуя себя не в состоянии вполне верить ему, наклонил голову и сказал Тушину, что он может итти. Князь Андрей вышел за ним.
– Вот спасибо: выручил, голубчик, – сказал ему Тушин.
Князь Андрей оглянул Тушина и, ничего не сказав, отошел от него. Князю Андрею было грустно и тяжело. Всё это было так странно, так непохоже на то, чего он надеялся.
«Кто они? Зачем они? Что им нужно? И когда всё это кончится?» думал Ростов, глядя на переменявшиеся перед ним тени. Боль в руке становилась всё мучительнее. Сон клонил непреодолимо, в глазах прыгали красные круги, и впечатление этих голосов и этих лиц и чувство одиночества сливались с чувством боли. Это они, эти солдаты, раненые и нераненые, – это они то и давили, и тяготили, и выворачивали жилы, и жгли мясо в его разломанной руке и плече. Чтобы избавиться от них, он закрыл глаза.
Он забылся на одну минуту, но в этот короткий промежуток забвения он видел во сне бесчисленное количество предметов: он видел свою мать и ее большую белую руку, видел худенькие плечи Сони, глаза и смех Наташи, и Денисова с его голосом и усами, и Телянина, и всю свою историю с Теляниным и Богданычем. Вся эта история была одно и то же, что этот солдат с резким голосом, и эта то вся история и этот то солдат так мучительно, неотступно держали, давили и все в одну сторону тянули его руку. Он пытался устраняться от них, но они не отпускали ни на волос, ни на секунду его плечо. Оно бы не болело, оно было бы здорово, ежели б они не тянули его; но нельзя было избавиться от них.
Он открыл глаза и поглядел вверх. Черный полог ночи на аршин висел над светом углей. В этом свете летали порошинки падавшего снега. Тушин не возвращался, лекарь не приходил. Он был один, только какой то солдатик сидел теперь голый по другую сторону огня и грел свое худое желтое тело.
«Никому не нужен я! – думал Ростов. – Некому ни помочь, ни пожалеть. А был же и я когда то дома, сильный, веселый, любимый». – Он вздохнул и со вздохом невольно застонал.
– Ай болит что? – спросил солдатик, встряхивая свою рубаху над огнем, и, не дожидаясь ответа, крякнув, прибавил: – Мало ли за день народу попортили – страсть!
Ростов не слушал солдата. Он смотрел на порхавшие над огнем снежинки и вспоминал русскую зиму с теплым, светлым домом, пушистою шубой, быстрыми санями, здоровым телом и со всею любовью и заботою семьи. «И зачем я пошел сюда!» думал он.
На другой день французы не возобновляли нападения, и остаток Багратионова отряда присоединился к армии Кутузова.
Князь Василий не обдумывал своих планов. Он еще менее думал сделать людям зло для того, чтобы приобрести выгоду. Он был только светский человек, успевший в свете и сделавший привычку из этого успеха. У него постоянно, смотря по обстоятельствам, по сближениям с людьми, составлялись различные планы и соображения, в которых он сам не отдавал себе хорошенько отчета, но которые составляли весь интерес его жизни. Не один и не два таких плана и соображения бывало у него в ходу, а десятки, из которых одни только начинали представляться ему, другие достигались, третьи уничтожались. Он не говорил себе, например: «Этот человек теперь в силе, я должен приобрести его доверие и дружбу и через него устроить себе выдачу единовременного пособия», или он не говорил себе: «Вот Пьер богат, я должен заманить его жениться на дочери и занять нужные мне 40 тысяч»; но человек в силе встречался ему, и в ту же минуту инстинкт подсказывал ему, что этот человек может быть полезен, и князь Василий сближался с ним и при первой возможности, без приготовления, по инстинкту, льстил, делался фамильярен, говорил о том, о чем нужно было.
Пьер был у него под рукою в Москве, и князь Василий устроил для него назначение в камер юнкеры, что тогда равнялось чину статского советника, и настоял на том, чтобы молодой человек с ним вместе ехал в Петербург и остановился в его доме. Как будто рассеянно и вместе с тем с несомненной уверенностью, что так должно быть, князь Василий делал всё, что было нужно для того, чтобы женить Пьера на своей дочери. Ежели бы князь Василий обдумывал вперед свои планы, он не мог бы иметь такой естественности в обращении и такой простоты и фамильярности в сношении со всеми людьми, выше и ниже себя поставленными. Что то влекло его постоянно к людям сильнее или богаче его, и он одарен был редким искусством ловить именно ту минуту, когда надо и можно было пользоваться людьми.
Пьер, сделавшись неожиданно богачом и графом Безухим, после недавнего одиночества и беззаботности, почувствовал себя до такой степени окруженным, занятым, что ему только в постели удавалось остаться одному с самим собою. Ему нужно было подписывать бумаги, ведаться с присутственными местами, о значении которых он не имел ясного понятия, спрашивать о чем то главного управляющего, ехать в подмосковное имение и принимать множество лиц, которые прежде не хотели и знать о его существовании, а теперь были бы обижены и огорчены, ежели бы он не захотел их видеть. Все эти разнообразные лица – деловые, родственники, знакомые – все были одинаково хорошо, ласково расположены к молодому наследнику; все они, очевидно и несомненно, были убеждены в высоких достоинствах Пьера. Беспрестанно он слышал слова: «С вашей необыкновенной добротой» или «при вашем прекрасном сердце», или «вы сами так чисты, граф…» или «ежели бы он был так умен, как вы» и т. п., так что он искренно начинал верить своей необыкновенной доброте и своему необыкновенному уму, тем более, что и всегда, в глубине души, ему казалось, что он действительно очень добр и очень умен. Даже люди, прежде бывшие злыми и очевидно враждебными, делались с ним нежными и любящими. Столь сердитая старшая из княжен, с длинной талией, с приглаженными, как у куклы, волосами, после похорон пришла в комнату Пьера. Опуская глаза и беспрестанно вспыхивая, она сказала ему, что очень жалеет о бывших между ними недоразумениях и что теперь не чувствует себя вправе ничего просить, разве только позволения, после постигшего ее удара, остаться на несколько недель в доме, который она так любила и где столько принесла жертв. Она не могла удержаться и заплакала при этих словах. Растроганный тем, что эта статуеобразная княжна могла так измениться, Пьер взял ее за руку и просил извинения, сам не зная, за что. С этого дня княжна начала вязать полосатый шарф для Пьера и совершенно изменилась к нему.
– Сделай это для нее, mon cher; всё таки она много пострадала от покойника, – сказал ему князь Василий, давая подписать какую то бумагу в пользу княжны.
Князь Василий решил, что эту кость, вексель в 30 т., надо было всё таки бросить бедной княжне с тем, чтобы ей не могло притти в голову толковать об участии князя Василия в деле мозаикового портфеля. Пьер подписал вексель, и с тех пор княжна стала еще добрее. Младшие сестры стали также ласковы к нему, в особенности самая младшая, хорошенькая, с родинкой, часто смущала Пьера своими улыбками и смущением при виде его.
