Лимасольский замок

Замок
Лимасольский замок Κάστρο Λεμεσού
Страна	Республика Кипр
Город	Лимасол
Архитектурный стиль	Османская архитектура
Дата основания	X—XI века
Основные даты: 1193 — реконструкция замка Ги де Лузиньяном 1568 — замок демонтирован венецианцами 1590 — замок заново отстроен турками-османами
Статус	Музей Средневековья
Сайт	[www.mcw.gov.cy/MCW/DA/DA.NSF/b14288d7890cced6c2256fd300369c86/5a9d613873fbb2dfc22571990020a1c0?OpenDocument Официальный сайт]

Лимасольский замок (греч. Κάστρο Λεμεσού) — средневековый османский форт, возведённый Лузиньянами в начале XIV века на месте разрушенной византийской крепости и перестроенный турками в 1590 году для охраны гавани Лимасола (Республика Кипр). Замок расположен возле старого порта в западной части исторического центра города на улице Ричарда и Беренгарии. Считается, что именно в часовне Лимасольского замка 12 мая 1191 года состоялось венчание короля Англии Ричарда Львиное Сердце и принцессы Беренгарии Наваррской. В настоящее время в замке располагается музей Средневековья.

История замка

Археологические исследования на территории Лимасольского замка указывают на то, что на месте замка находились раннехристианская базилика (IV—VII века) и византийская крепость, возведённая в X—XI веках, которая занимала гораздо большую территорию.

В 1191 году замок, как и весь остров, перешёл под власть английского короля Ричарда I, который 12 мая того же года обвенчался в небольшой византийской церкви Агиос-Георгиос со своей невестой Беренгарией Наваррской. Церковь эта находилась к востоку от замка и вскоре была полностью разрушена землетрясением. В 1193 году, согласно Этьену де Лузиньяну, существенно разрушенный замок был отстроен заново первым сеньором Кипра Ги де Лузиньяном при помощи рыцарей орденов тамплиеров и госпитальеров. Археологам до сих пор не удалось определить точные границы местонахождения этого замка. В 1196 году замок был передан рыцарям-тамплиерам. В 1222 году замок вновь существенно пострадал от сильного землетрясения, имевшего эпицентр в Пафосе. После этого замок упоминается в исторических документах в связи с завоеванием Кипра императором Фридрихом II в 1228 году. Фридрих использовал замок в качестве тюрьмы, в которой некоторое время удерживал несговорчивых кипрских баронов (в частности, сыновей регента Жана Ибелина) и малолетнего кипрского короля Генриха I де Лузиньяна.

В XIII—XVI веках Лимасольский замок неоднократно разрушался вторгавшимися на Кипр иностранными войсками, а также в результате землетрясений, после чего восстанавливался и реконструировался. В XIII веке замок был существенно расширен, а на месте небольшой византийской церкви, в которой венчались Ричард и Беренгария, тамплиеры возвели большую церковь в готическом стиле. В 1308 году по указанию папы правитель Кипра Амори II Тирский приказал взять под арест членов ордена тамплиеров и описать имущество ордена на Кипре. В 1312 году имущество тамплиеров, в том числе и Лимасольский замок, указом короля Генриха II было передано ордену госпитальеров, однако госпитальеры уже по большей части покинули Кипр, перебравшись на завоёванный ими остров Родос. От замка тамплиеров до наших дней сохранилась лишь квадратная в плане готическая капелла из желтоватого камня. Капелла расположена над более ранней церковью, в которую ведёт небольшая лестница. Это подвальное помещение при венецианцах и турках использовалось в качестве тюрьмы.

В 1373 году, в начале кипро-генуэзской войны, генуэзские войска вновь превратили его в руины. Восстановление замка началось по указанию короля Якова (Жака) I (1382—1398) в конце XIV века и продолжалось до начала XV века. Была проведена полная реконструкция интерьера замка. Новый высокий центральный холл замка со сводчатым потолком с западной стороны был защищён мощными куртинами. Неф был заменён двойным рядом небольших камер, разделённым узким проходом, а просторный подвал замка теперь состоял из трёх галерей, не имевших выхода наружу. Готическая церковь тамплиеров рядом с замком была разобрана до каркаса.

В 1402 и 1408 годах Лимасольский замок был центром сопротивления генуэзцам, а в 1413 и 1422 году успешно выдержал осаду мамлюкского флота. В 1425 году однако мамлюки всё же захватили его. Замок был взят довольно быстро благодаря рабам-сарацинам, которые указали мамлюкам назаделанные проломы в стене.

В 1489 году замок, как и весь остров, перешёл под власть Венецианской республики, а в 1491 году сильное землетрясение существенно повредило защитные сооружения замка. В 1538 году город Лимасол и его замок впервые захватили турки-османы. Замок к тому времени находился в упадке, в нём не было гарнизона, а проживал лишь кастелян со своим семейством. После того как венецианцы вернули себе контроль над городом, военный губернатор Марко Антонио Брагадин решил снести сильно повреждённый землетрясением и турецким штурмом Лимасольский замок во избежание его повторного захвата и использования турками. Во время демонтажных работ центральная колонна замкового холла была обрушена и больше уже не восстанавливалась. Однако демонтаж замка, потребовавший больших финансовых затрат, затянулся, а его окончательное разрушение произошло в результате сильного землетрясения 1567 или 1568 года.

Через тридцать лет, предвидя турецкое вторжение на Кипр, венецианцы полностью восстановили Лимасольский замок, а также возвели мощные стены и укрепили, способные выдержать удары артиллерии. В 1570 году замок был взят штурмом войсками Османской империи, а в 1590 году сильно разрушенный при осаде Лимасольский замок был полностью восстановлен и дополнительно укреплён. Подвалы и первый этаж замка были оборудованы под тюремные камеры.

В 1800-х годах весь замок был превращён в тюрьму, в качестве каковой служил до 1950 года. После того как центральная тюрьма была перенесена в Никосию, Лимасольский замок был объявлен археологическим памятником. В 1950 году замок был передан департаменту древностей, усилиями которого в замке была проведена реконструкция и значительная реставрация, а затем в замке был открыт окружной музей. В 1963—1974 годах в замке располагался пост Национальной гвардии Кипра. После реставрации в замке был устроено хранилище музея Средневековья, куда в 1975 году были перенесены экспонаты Никосийского музея Средневековья, оказавшегося в буферной зоне, разделяющей греков-киприотов и турок-киприотов.

Кипрский музей Средневековья

Кипрский музей Средневековья (Cyprus Mediaeval Museum) начал свою работу в здании Лимасольского замка 28 марта 1987 году. Экспозиция музея включает в себя экспонаты из различных районов Кипра, датируемые IV—XVII веками. В центральном холле замка располагаются каменные резные надгробия XIV века и орнаментированный гипсовый слепок с фигурами святых, сделанный с портала собора Святой Софии в Никосии. В цокольном этаже музея вдоль длинного коридора расположено собрание франкских и венецианских каменных резных надгробий, на которых изображены фигуры усопших монахов, рыцарей и аристократов с их гербами, атрибутами и краткими эпитафиями. На верхнем этаже музея демонстрируются собрание средневекового оружия и доспехов, мраморные резные фрагменты раннехристианской базилики, коллекции монет, масляных ламп, золотых, серебряных, бронзовых предметов, а также средневековая керамика.

Литература

• Ионина Н. А. [www.bibliotekar.ru/100zamkov/37.htm Сто великих замков]. — М., «Вече 2000», 2004.
• Коровина А. К., Сидорова Н.А. [www.cyprusexplorer.globalfolio.net/rus/limassol/object/limassol-castle/korovina-sidorova_limassol-castle/index.php Города Кипра.] Города и музеи мира. — М., «Искусство», 1973. 214 с.
• Росси Г. [www.cyprusexplorer.globalfolio.net/rus/limassol/object/limassol-castle/rossi_limassol-castle/index004.php Лимасольский замок]// www.cyprusexplorer.globalfolio.net

Ссылки

• [kipr-excursions.com/index.php/castles/153-limasolfort.html Замок Ричарда// kipr-excursions.com]
• [www.visitcyprus.com/wps/portal/!ut/p/c4/04_SB8K8xLLM9MSSzPy8xBz9CP0os3hXN0fHYE8TIwMLtzBXA6NQ48DAoBAjQwMvE_2CbEdFAGNxuiI!/?WCM_GLOBAL_CONTEXT=/English__en/CTO+B2C/Tourist+Information/Culture/Sites_and_Monuments/Lemesos_Medieval_Castle Средневековый замок Лемесоса// www.visitcyprus.com]
• [www.limassolmunicipal.com.cy/castle/eng/ The Castle of Limassol// www.limassolmunicipal.com.cy]
• [www.mcw.gov.cy/MCW/DA/DA.NSF/b14288d7890cced6c2256fd300369c86/5a9d613873fbb2dfc22571990020a1c0?OpenDocument Cyprus Medieval Museum (Limassol Castle)// www.mcw.gov.cy]

Отрывок, характеризующий Лимасольский замок

«Хорошо бы было поехать к Курагину», подумал он.
Но тотчас же он вспомнил данное князю Андрею честное слово не бывать у Курагина. Но тотчас же, как это бывает с людьми, называемыми бесхарактерными, ему так страстно захотелось еще раз испытать эту столь знакомую ему беспутную жизнь, что он решился ехать. И тотчас же ему пришла в голову мысль, что данное слово ничего не значит, потому что еще прежде, чем князю Андрею, он дал также князю Анатолю слово быть у него; наконец, он подумал, что все эти честные слова – такие условные вещи, не имеющие никакого определенного смысла, особенно ежели сообразить, что, может быть, завтра же или он умрет или случится с ним что нибудь такое необыкновенное, что не будет уже ни честного, ни бесчестного. Такого рода рассуждения, уничтожая все его решения и предположения, часто приходили к Пьеру. Он поехал к Курагину.
Подъехав к крыльцу большого дома у конно гвардейских казарм, в которых жил Анатоль, он поднялся на освещенное крыльцо, на лестницу, и вошел в отворенную дверь. В передней никого не было; валялись пустые бутылки, плащи, калоши; пахло вином, слышался дальний говор и крик.
Игра и ужин уже кончились, но гости еще не разъезжались. Пьер скинул плащ и вошел в первую комнату, где стояли остатки ужина и один лакей, думая, что его никто не видит, допивал тайком недопитые стаканы. Из третьей комнаты слышались возня, хохот, крики знакомых голосов и рев медведя.
Человек восемь молодых людей толпились озабоченно около открытого окна. Трое возились с молодым медведем, которого один таскал на цепи, пугая им другого.
– Держу за Стивенса сто! – кричал один.
– Смотри не поддерживать! – кричал другой.
– Я за Долохова! – кричал третий. – Разними, Курагин.
– Ну, бросьте Мишку, тут пари.
– Одним духом, иначе проиграно, – кричал четвертый.
– Яков, давай бутылку, Яков! – кричал сам хозяин, высокий красавец, стоявший посреди толпы в одной тонкой рубашке, раскрытой на средине груди. – Стойте, господа. Вот он Петруша, милый друг, – обратился он к Пьеру.
Другой голос невысокого человека, с ясными голубыми глазами, особенно поражавший среди этих всех пьяных голосов своим трезвым выражением, закричал от окна: «Иди сюда – разойми пари!» Это был Долохов, семеновский офицер, известный игрок и бретёр, живший вместе с Анатолем. Пьер улыбался, весело глядя вокруг себя.
– Ничего не понимаю. В чем дело?
– Стойте, он не пьян. Дай бутылку, – сказал Анатоль и, взяв со стола стакан, подошел к Пьеру.
– Прежде всего пей.
Пьер стал пить стакан за стаканом, исподлобья оглядывая пьяных гостей, которые опять столпились у окна, и прислушиваясь к их говору. Анатоль наливал ему вино и рассказывал, что Долохов держит пари с англичанином Стивенсом, моряком, бывшим тут, в том, что он, Долохов, выпьет бутылку рому, сидя на окне третьего этажа с опущенными наружу ногами.
– Ну, пей же всю! – сказал Анатоль, подавая последний стакан Пьеру, – а то не пущу!
– Нет, не хочу, – сказал Пьер, отталкивая Анатоля, и подошел к окну.
Долохов держал за руку англичанина и ясно, отчетливо выговаривал условия пари, обращаясь преимущественно к Анатолю и Пьеру.
Долохов был человек среднего роста, курчавый и с светлыми, голубыми глазами. Ему было лет двадцать пять. Он не носил усов, как и все пехотные офицеры, и рот его, самая поразительная черта его лица, был весь виден. Линии этого рта были замечательно тонко изогнуты. В средине верхняя губа энергически опускалась на крепкую нижнюю острым клином, и в углах образовывалось постоянно что то вроде двух улыбок, по одной с каждой стороны; и всё вместе, а особенно в соединении с твердым, наглым, умным взглядом, составляло впечатление такое, что нельзя было не заметить этого лица. Долохов был небогатый человек, без всяких связей. И несмотря на то, что Анатоль проживал десятки тысяч, Долохов жил с ним и успел себя поставить так, что Анатоль и все знавшие их уважали Долохова больше, чем Анатоля. Долохов играл во все игры и почти всегда выигрывал. Сколько бы он ни пил, он никогда не терял ясности головы. И Курагин, и Долохов в то время были знаменитостями в мире повес и кутил Петербурга.
Бутылка рому была принесена; раму, не пускавшую сесть на наружный откос окна, выламывали два лакея, видимо торопившиеся и робевшие от советов и криков окружавших господ.
Анатоль с своим победительным видом подошел к окну. Ему хотелось сломать что нибудь. Он оттолкнул лакеев и потянул раму, но рама не сдавалась. Он разбил стекло.
– Ну ка ты, силач, – обратился он к Пьеру.
Пьер взялся за перекладины, потянул и с треском выворотип дубовую раму.
– Всю вон, а то подумают, что я держусь, – сказал Долохов.
– Англичанин хвастает… а?… хорошо?… – говорил Анатоль.
– Хорошо, – сказал Пьер, глядя на Долохова, который, взяв в руки бутылку рома, подходил к окну, из которого виднелся свет неба и сливавшихся на нем утренней и вечерней зари.
Долохов с бутылкой рома в руке вскочил на окно. «Слушать!»
крикнул он, стоя на подоконнике и обращаясь в комнату. Все замолчали.
– Я держу пари (он говорил по французски, чтоб его понял англичанин, и говорил не слишком хорошо на этом языке). Держу пари на пятьдесят империалов, хотите на сто? – прибавил он, обращаясь к англичанину.
– Нет, пятьдесят, – сказал англичанин.
– Хорошо, на пятьдесят империалов, – что я выпью бутылку рома всю, не отнимая ото рта, выпью, сидя за окном, вот на этом месте (он нагнулся и показал покатый выступ стены за окном) и не держась ни за что… Так?…
– Очень хорошо, – сказал англичанин.
Анатоль повернулся к англичанину и, взяв его за пуговицу фрака и сверху глядя на него (англичанин был мал ростом), начал по английски повторять ему условия пари.
– Постой! – закричал Долохов, стуча бутылкой по окну, чтоб обратить на себя внимание. – Постой, Курагин; слушайте. Если кто сделает то же, то я плачу сто империалов. Понимаете?
Англичанин кивнул головой, не давая никак разуметь, намерен ли он или нет принять это новое пари. Анатоль не отпускал англичанина и, несмотря на то что тот, кивая, давал знать что он всё понял, Анатоль переводил ему слова Долохова по английски. Молодой худощавый мальчик, лейб гусар, проигравшийся в этот вечер, взлез на окно, высунулся и посмотрел вниз.
– У!… у!… у!… – проговорил он, глядя за окно на камень тротуара.
– Смирно! – закричал Долохов и сдернул с окна офицера, который, запутавшись шпорами, неловко спрыгнул в комнату.
Поставив бутылку на подоконник, чтобы было удобно достать ее, Долохов осторожно и тихо полез в окно. Спустив ноги и расперевшись обеими руками в края окна, он примерился, уселся, опустил руки, подвинулся направо, налево и достал бутылку. Анатоль принес две свечки и поставил их на подоконник, хотя было уже совсем светло. Спина Долохова в белой рубашке и курчавая голова его были освещены с обеих сторон. Все столпились у окна. Англичанин стоял впереди. Пьер улыбался и ничего не говорил. Один из присутствующих, постарше других, с испуганным и сердитым лицом, вдруг продвинулся вперед и хотел схватить Долохова за рубашку.
– Господа, это глупости; он убьется до смерти, – сказал этот более благоразумный человек.
Анатоль остановил его:
– Не трогай, ты его испугаешь, он убьется. А?… Что тогда?… А?…
Долохов обернулся, поправляясь и опять расперевшись руками.
– Ежели кто ко мне еще будет соваться, – сказал он, редко пропуская слова сквозь стиснутые и тонкие губы, – я того сейчас спущу вот сюда. Ну!…
Сказав «ну»!, он повернулся опять, отпустил руки, взял бутылку и поднес ко рту, закинул назад голову и вскинул кверху свободную руку для перевеса. Один из лакеев, начавший подбирать стекла, остановился в согнутом положении, не спуская глаз с окна и спины Долохова. Анатоль стоял прямо, разинув глаза. Англичанин, выпятив вперед губы, смотрел сбоку. Тот, который останавливал, убежал в угол комнаты и лег на диван лицом к стене. Пьер закрыл лицо, и слабая улыбка, забывшись, осталась на его лице, хоть оно теперь выражало ужас и страх. Все молчали. Пьер отнял от глаз руки: Долохов сидел всё в том же положении, только голова загнулась назад, так что курчавые волосы затылка прикасались к воротнику рубахи, и рука с бутылкой поднималась всё выше и выше, содрогаясь и делая усилие. Бутылка видимо опорожнялась и с тем вместе поднималась, загибая голову. «Что же это так долго?» подумал Пьер. Ему казалось, что прошло больше получаса. Вдруг Долохов сделал движение назад спиной, и рука его нервически задрожала; этого содрогания было достаточно, чтобы сдвинуть всё тело, сидевшее на покатом откосе. Он сдвинулся весь, и еще сильнее задрожали, делая усилие, рука и голова его. Одна рука поднялась, чтобы схватиться за подоконник, но опять опустилась. Пьер опять закрыл глаза и сказал себе, что никогда уж не откроет их. Вдруг он почувствовал, что всё вокруг зашевелилось. Он взглянул: Долохов стоял на подоконнике, лицо его было бледно и весело.
– Пуста!
Он кинул бутылку англичанину, который ловко поймал ее. Долохов спрыгнул с окна. От него сильно пахло ромом.
– Отлично! Молодцом! Вот так пари! Чорт вас возьми совсем! – кричали с разных сторон.
Англичанин, достав кошелек, отсчитывал деньги. Долохов хмурился и молчал. Пьер вскочил на окно.
Господа! Кто хочет со мною пари? Я то же сделаю, – вдруг крикнул он. – И пари не нужно, вот что. Вели дать бутылку. Я сделаю… вели дать.
– Пускай, пускай! – сказал Долохов, улыбаясь.
– Что ты? с ума сошел? Кто тебя пустит? У тебя и на лестнице голова кружится, – заговорили с разных сторон.
– Я выпью, давай бутылку рому! – закричал Пьер, решительным и пьяным жестом ударяя по столу, и полез в окно.
Его схватили за руки; но он был так силен, что далеко оттолкнул того, кто приблизился к нему.
– Нет, его так не уломаешь ни за что, – говорил Анатоль, – постойте, я его обману. Послушай, я с тобой держу пари, но завтра, а теперь мы все едем к***.
– Едем, – закричал Пьер, – едем!… И Мишку с собой берем…
И он ухватил медведя, и, обняв и подняв его, стал кружиться с ним по комнате.


Князь Василий исполнил обещание, данное на вечере у Анны Павловны княгине Друбецкой, просившей его о своем единственном сыне Борисе. О нем было доложено государю, и, не в пример другим, он был переведен в гвардию Семеновского полка прапорщиком. Но адъютантом или состоящим при Кутузове Борис так и не был назначен, несмотря на все хлопоты и происки Анны Михайловны. Вскоре после вечера Анны Павловны Анна Михайловна вернулась в Москву, прямо к своим богатым родственникам Ростовым, у которых она стояла в Москве и у которых с детства воспитывался и годами живал ее обожаемый Боренька, только что произведенный в армейские и тотчас же переведенный в гвардейские прапорщики. Гвардия уже вышла из Петербурга 10 го августа, и сын, оставшийся для обмундирования в Москве, должен был догнать ее по дороге в Радзивилов.