Манновка

Деревня Манновка Страна РоссияРоссия Субъект Федерации Ленинградская областьЛенинградская область Муниципальный район Кингисеппский Сельское поселение Большелуцкое Координаты 59°26′52″ с. ш. 28°18′40″ в. д.59.447849° с. ш. 28.31103° в. д. / 59.447849; 28.31103    Первое упоминание 1623 год Прежние названия Мановка, Манака, Манковка Население ▲ 15 человек (2010) Часовой пояс UTC+3 Телефонный код +7 81375 Почтовый индекс 188453 Автомобильный код 47 Код ОКАТО [classif.spb.ru/classificators/view/okt.php?st=A&kr=1&kod=41221804023 41 221 804 023]

Манновка — деревня в Большелуцком сельском поселении Кингисеппского района Ленинградской области.

История

Впервые упоминается, как деревня Mannoka by — 7 обеж в шведских писцовых книгах 1618—1623 годов.

На карте Ингерманландии А. И. Бергенгейма, составленной по шведским материалам 1676 года, обозначена деревня Manacka.

Как безымянная деревня она упомянута на «Географическом чертеже Ижорской земли» Адриана Шонбека 1705 года.

Деревня Манака обозначена на карте Ингерманландии А. Ростовцева 1727 года.

Деревня Мановка упоминается на карте Санкт-Петербургской губернии Я. Ф. Шмита 1770 года.

На карте Санкт-Петербургской губернии Ф. Ф. Шуберта 1834 года обозначена деревня Манновка, состоящая из 21 крестьянского двора.

МАННОВКА — деревня принадлежит графу Нессельроде, число жителей по ревизии: 64 м. п., 66 ж. п. (1838 год)

В пояснительном тексте к этнографической карте Санкт-Петербургской губернии П. И. Кёппена 1849 года, она записана как деревня Mannowka (Манновка) и указано количество её жителей на 1848 год: ижоры — 57 м. п., 69 ж. п., всего 126 человек.

На карте профессора С. С. Куторги 1852 года, упомянута деревня Манновка из 21 двора.

МАНКОВКА — деревня Государственного имущества, по просёлочной дороге, число дворов — 17, число душ — 59 м. п. (1856 год)

---

МАННОВКА — деревня, число жителей по X-ой ревизии 1857 года: 67 м. п., 81 ж. п., всего 148 чел.

• Mannovka1860.jpg

  План деревни Манновка. 1860 г.

Согласно «Топографической карте частей Санкт-Петербургской и Выборгской губерний» в 1860 году деревня Манновка насчитывала 19 дворов и часовню.

МАННОВКА — деревня казённая при реке Луге, число дворов — 23, число жителей: 78 м. п., 90 ж. п. (1862 год)

---

МАННОВКА — деревня, по земской переписи 1882 года: семей — 41, в них 118 м. п., 119 ж. п., всего 237 чел.

---

МАННОВКА — деревня, число хозяйств по земской переписи 1899 года — 52, число жителей: 139 м. п., 153 ж. п., всего 292 чел.
разряд крестьян: бывшие владельческие, народность: финская

В XIX — начале XX века деревня Манновка административно относилась к Наровской волости 2-го стана Ямбургского уезда Санкт-Петербургской губернии.

С 1917 по 1919 год деревня Манновка входила в состав Наровской волости Ямбургского уезда.

С 1920 года, в составе Манновского сельсовета Горской волости Кингисеппского уезда.

С 1924 года, в составе Извозского сельсовета.

С февраля 1927 года, в составе Кингисеппской волости. С августа 1927 года, в составе Кингисеппского района.

В 1928 году население деревни Манновка составляло 213 человек.

Согласно топографической карте 1930 года деревня насчитывала 59 дворов, в деревне была паромная переправа, в центре деревни находилась часовня.

По данным 1933 года деревня Манновка входила в состав Извозского сельсовета Кингисеппского района.

Деревня была освобождена от немецко-фашистских оккупантов 1 февраля 1944 года.

С 1950 года, в составе Кошкинского сельсовета.

В 1958 году население деревни Манновка составляло 36 человек.

По данным 1966 и 1990 годов деревня Манновка также входила в состав Кошкинского сельсовета.

В 1997 году в деревне Манновка Большелуцкой волости проживали 6 человек, в 2002 году — 2 человека (все русские), в 2007 году — 12.

География

Деревня расположена в западной части района на правом берегу реки Луга на автодороге Н119 между деревнями Серёжино и Орлы.

Расстояние до административного центра поселения — 27 км.

Расстояние до ближайшей железнодорожной станции Сала — 15 км.

Демография

<timeline> ImageSize = width:480 height:300 PlotArea = left:30 right:40 top:20 bottom:20 TimeAxis = orientation:vertical AlignBars = justify Colors =

 id:gray1 value:gray(0.9)

DateFormat = yyyy Period = from:0 till:292 ScaleMajor = unit:year increment:100 start:0 gridcolor:gray1 PlotData =

 bar:1838 color:gray1 width:1
  from:0 till:130 width:15  text:130 textcolor:red fontsize:8px
 bar:1848 color:gray1 width:1
  from:0 till:126 width:15  text:126 textcolor:red fontsize:8px
 bar:1857 color:gray1 width:1
  from:0 till:148 width:15  text:148 textcolor:red fontsize:8px
 bar:1862 color:gray1 width:1
  from:0 till:168 width:15 text:168 textcolor:red fontsize:8px
 bar:1882 color:gray1 width:1
  from:0 till:237 width:15  text:237 textcolor:red fontsize:8px
 bar:1899 color:gray1 width:1
  from:0 till:292 width:15  text:292 textcolor:red fontsize:8px
bar:1928 color:gray1 width:1
 from:0 till:213 width:15 text:213 textcolor:red fontsize:8px
bar:1958 color:gray1 width:1
 from:0 till:36 width:15 text:36 textcolor:red fontsize:8px
 bar:1997 color:gray1 width:1
  from:0 till:6 width:15  text:6 textcolor:red fontsize:8px
 bar:2002 color:gray1 width:1
 from:0 till:2 width:15 text:2 textcolor:red fontsize:8px
 bar:2007 color:gray1 width:1
  from:0 till:12 width:15  text:12 textcolor:red fontsize:8px
 bar:2010 color:gray1 width:1
  from:0 till:15 width:15  text:15 textcolor:red fontsize:8px

</timeline>

Улицы

Лесная, Набережная, Полевая, Центральная.

Отрывок, характеризующий Манновка

12 го числа рано утром он вышел из палатки, раскинутой в этот день на крутом левом берегу Немана, и смотрел в зрительную трубу на выплывающие из Вильковисского леса потоки своих войск, разливающихся по трем мостам, наведенным на Немане. Войска знали о присутствии императора, искали его глазами, и, когда находили на горе перед палаткой отделившуюся от свиты фигуру в сюртуке и шляпе, они кидали вверх шапки, кричали: «Vive l'Empereur! [Да здравствует император!] – и одни за другими, не истощаясь, вытекали, всё вытекали из огромного, скрывавшего их доселе леса и, расстрояясь, по трем мостам переходили на ту сторону.
– On fera du chemin cette fois ci. Oh! quand il s'en mele lui meme ca chauffe… Nom de Dieu… Le voila!.. Vive l'Empereur! Les voila donc les Steppes de l'Asie! Vilain pays tout de meme. Au revoir, Beauche; je te reserve le plus beau palais de Moscou. Au revoir! Bonne chance… L'as tu vu, l'Empereur? Vive l'Empereur!.. preur! Si on me fait gouverneur aux Indes, Gerard, je te fais ministre du Cachemire, c'est arrete. Vive l'Empereur! Vive! vive! vive! Les gredins de Cosaques, comme ils filent. Vive l'Empereur! Le voila! Le vois tu? Je l'ai vu deux fois comme jete vois. Le petit caporal… Je l'ai vu donner la croix a l'un des vieux… Vive l'Empereur!.. [Теперь походим! О! как он сам возьмется, дело закипит. Ей богу… Вот он… Ура, император! Так вот они, азиатские степи… Однако скверная страна. До свиданья, Боше. Я тебе оставлю лучший дворец в Москве. До свиданья, желаю успеха. Видел императора? Ура! Ежели меня сделают губернатором в Индии, я тебя сделаю министром Кашмира… Ура! Император вот он! Видишь его? Я его два раза как тебя видел. Маленький капрал… Я видел, как он навесил крест одному из стариков… Ура, император!] – говорили голоса старых и молодых людей, самых разнообразных характеров и положений в обществе. На всех лицах этих людей было одно общее выражение радости о начале давно ожидаемого похода и восторга и преданности к человеку в сером сюртуке, стоявшему на горе.
13 го июня Наполеону подали небольшую чистокровную арабскую лошадь, и он сел и поехал галопом к одному из мостов через Неман, непрестанно оглушаемый восторженными криками, которые он, очевидно, переносил только потому, что нельзя было запретить им криками этими выражать свою любовь к нему; но крики эти, сопутствующие ему везде, тяготили его и отвлекали его от военной заботы, охватившей его с того времени, как он присоединился к войску. Он проехал по одному из качавшихся на лодках мостов на ту сторону, круто повернул влево и галопом поехал по направлению к Ковно, предшествуемый замиравшими от счастия, восторженными гвардейскими конными егерями, расчищая дорогу по войскам, скакавшим впереди его. Подъехав к широкой реке Вилии, он остановился подле польского уланского полка, стоявшего на берегу.
– Виват! – также восторженно кричали поляки, расстроивая фронт и давя друг друга, для того чтобы увидать его. Наполеон осмотрел реку, слез с лошади и сел на бревно, лежавшее на берегу. По бессловесному знаку ему подали трубу, он положил ее на спину подбежавшего счастливого пажа и стал смотреть на ту сторону. Потом он углубился в рассматриванье листа карты, разложенного между бревнами. Не поднимая головы, он сказал что то, и двое его адъютантов поскакали к польским уланам.
– Что? Что он сказал? – слышалось в рядах польских улан, когда один адъютант подскакал к ним.
Было приказано, отыскав брод, перейти на ту сторону. Польский уланский полковник, красивый старый человек, раскрасневшись и путаясь в словах от волнения, спросил у адъютанта, позволено ли ему будет переплыть с своими уланами реку, не отыскивая брода. Он с очевидным страхом за отказ, как мальчик, который просит позволения сесть на лошадь, просил, чтобы ему позволили переплыть реку в глазах императора. Адъютант сказал, что, вероятно, император не будет недоволен этим излишним усердием.
Как только адъютант сказал это, старый усатый офицер с счастливым лицом и блестящими глазами, подняв кверху саблю, прокричал: «Виват! – и, скомандовав уланам следовать за собой, дал шпоры лошади и подскакал к реке. Он злобно толкнул замявшуюся под собой лошадь и бухнулся в воду, направляясь вглубь к быстрине течения. Сотни уланов поскакали за ним. Было холодно и жутко на середине и на быстрине теченья. Уланы цеплялись друг за друга, сваливались с лошадей, лошади некоторые тонули, тонули и люди, остальные старались плыть кто на седле, кто держась за гриву. Они старались плыть вперед на ту сторону и, несмотря на то, что за полверсты была переправа, гордились тем, что они плывут и тонут в этой реке под взглядами человека, сидевшего на бревне и даже не смотревшего на то, что они делали. Когда вернувшийся адъютант, выбрав удобную минуту, позволил себе обратить внимание императора на преданность поляков к его особе, маленький человек в сером сюртуке встал и, подозвав к себе Бертье, стал ходить с ним взад и вперед по берегу, отдавая ему приказания и изредка недовольно взглядывая на тонувших улан, развлекавших его внимание.
Для него было не ново убеждение в том, что присутствие его на всех концах мира, от Африки до степей Московии, одинаково поражает и повергает людей в безумие самозабвения. Он велел подать себе лошадь и поехал в свою стоянку.
Человек сорок улан потонуло в реке, несмотря на высланные на помощь лодки. Большинство прибилось назад к этому берегу. Полковник и несколько человек переплыли реку и с трудом вылезли на тот берег. Но как только они вылезли в обшлепнувшемся на них, стекающем ручьями мокром платье, они закричали: «Виват!», восторженно глядя на то место, где стоял Наполеон, но где его уже не было, и в ту минуту считали себя счастливыми.
Ввечеру Наполеон между двумя распоряжениями – одно о том, чтобы как можно скорее доставить заготовленные фальшивые русские ассигнации для ввоза в Россию, и другое о том, чтобы расстрелять саксонца, в перехваченном письме которого найдены сведения о распоряжениях по французской армии, – сделал третье распоряжение – о причислении бросившегося без нужды в реку польского полковника к когорте чести (Legion d'honneur), которой Наполеон был главою.
Qnos vult perdere – dementat. [Кого хочет погубить – лишит разума (лат.) ]


Русский император между тем более месяца уже жил в Вильне, делая смотры и маневры. Ничто не было готово для войны, которой все ожидали и для приготовления к которой император приехал из Петербурга. Общего плана действий не было. Колебания о том, какой план из всех тех, которые предлагались, должен быть принят, только еще более усилились после месячного пребывания императора в главной квартире. В трех армиях был в каждой отдельный главнокомандующий, но общего начальника над всеми армиями не было, и император не принимал на себя этого звания.
Чем дольше жил император в Вильне, тем менее и менее готовились к войне, уставши ожидать ее. Все стремления людей, окружавших государя, казалось, были направлены только на то, чтобы заставлять государя, приятно проводя время, забыть о предстоящей войне.
После многих балов и праздников у польских магнатов, у придворных и у самого государя, в июне месяце одному из польских генерал адъютантов государя пришла мысль дать обед и бал государю от лица его генерал адъютантов. Мысль эта радостно была принята всеми. Государь изъявил согласие. Генерал адъютанты собрали по подписке деньги. Особа, которая наиболее могла быть приятна государю, была приглашена быть хозяйкой бала. Граф Бенигсен, помещик Виленской губернии, предложил свой загородный дом для этого праздника, и 13 июня был назначен обед, бал, катанье на лодках и фейерверк в Закрете, загородном доме графа Бенигсена.
В тот самый день, в который Наполеоном был отдан приказ о переходе через Неман и передовые войска его, оттеснив казаков, перешли через русскую границу, Александр проводил вечер на даче Бенигсена – на бале, даваемом генерал адъютантами.
Был веселый, блестящий праздник; знатоки дела говорили, что редко собиралось в одном месте столько красавиц. Графиня Безухова в числе других русских дам, приехавших за государем из Петербурга в Вильну, была на этом бале, затемняя своей тяжелой, так называемой русской красотой утонченных польских дам. Она была замечена, и государь удостоил ее танца.
Борис Друбецкой, en garcon (холостяком), как он говорил, оставив свою жену в Москве, был также на этом бале и, хотя не генерал адъютант, был участником на большую сумму в подписке для бала. Борис теперь был богатый человек, далеко ушедший в почестях, уже не искавший покровительства, а на ровной ноге стоявший с высшими из своих сверстников.
В двенадцать часов ночи еще танцевали. Элен, не имевшая достойного кавалера, сама предложила мазурку Борису. Они сидели в третьей паре. Борис, хладнокровно поглядывая на блестящие обнаженные плечи Элен, выступавшие из темного газового с золотом платья, рассказывал про старых знакомых и вместе с тем, незаметно для самого себя и для других, ни на секунду не переставал наблюдать государя, находившегося в той же зале. Государь не танцевал; он стоял в дверях и останавливал то тех, то других теми ласковыми словами, которые он один только умел говорить.