Музей истории Югославии
| Музей истории Югославии | |
|---|---|
| |
| Дата основания | 1996 |
| Местонахождение | Белград |
| Сайт | [www.mij.rs Официальный сайт] |
Музей истории Югославии (серб. Музеј историје Југославије) основан в 1996 году в результате слияния «Мемориального Центра Иосипа Броз Тито» и «Музея Революции народов и национальностей Югославии». Его площадь — 5252,57 м²; площадь парка — 3,20 га. В его коллекции 200 000 экспонатов, иллюстрирующих югославскую историю ХХ века, и в основном рассказывающих о жизни и работе Иосипа Броз Тито.
Описание
Музей включает 3 здания:
Музей «25 мая»
Музей строился архитектором Мико Янковичем к семидесятилетию Иосипа Броз Тито, и официальное открытие музея состоялось 25 мая 1962 года в день рождения Тито.
Здесь выставлялись подарки, полученные Иосипом Брозом. Особой экспозицией музея является коллекция эстафетных палок (около 20 000). В музее собирались пионеры, артисты и проходили тематические выставки.
Музей «25 мая» перестроился и стал входом в «Мемориальный центр Иосипа Броз Тито».
Дом цветов
Построен в 1975 году по проекту архитектора Степана Краля. Представлял собой зимний сад площадью 902 м², служивший местом досуга Иосипа Броза в непосредственной близости к его резиденции.
Старый музей
Задуманный и спроектированный архитектором Бранко Боном музей строился в 1964—1965 годах. Первоначально служил хранилищем и экспозицией подарков, полученных Тито в его поездках за рубежом и по стране и на дни рождения.
Этнографическая коллекция Музея югославской истории содержит 4 тыс. экспонатов. Среди них национальные костюмы, подаренные представителями Югославии, Монголии, СССР, Индии, Бирмы, Эфиопии, Мексики, Чили и Боливии, богато декорированные полотенца, ручной работы коврики и скатерти, народные инструменты и оружие из разных концов света.
Напишите отзыв о статье "Музей истории Югославии"
Ссылки
- [www.mij.rs/Onama1_new.aspx История музея — Официальный сайт]
- [www.tob.rs/ru/see_in.php?id=5031 Музей 25 мая — Туристическая организация Белграда]
- [www.tob.rs/ru/see_in.php?id=5033 Старый музей — Туристическая организация Белграда]
| ||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||
Отрывок, характеризующий Музей истории Югославии
– Il faudra le lui dire tout de meme… – говорили господа свиты. – Mais, messieurs… [Однако же надо сказать ему… Но, господа…] – Положение было тем тяжеле, что император, обдумывая свои планы великодушия, терпеливо ходил взад и вперед перед планом, посматривая изредка из под руки по дороге в Москву и весело и гордо улыбаясь.– Mais c'est impossible… [Но неловко… Невозможно…] – пожимая плечами, говорили господа свиты, не решаясь выговорить подразумеваемое страшное слово: le ridicule…
Между тем император, уставши от тщетного ожидания и своим актерским чутьем чувствуя, что величественная минута, продолжаясь слишком долго, начинает терять свою величественность, подал рукою знак. Раздался одинокий выстрел сигнальной пушки, и войска, с разных сторон обложившие Москву, двинулись в Москву, в Тверскую, Калужскую и Дорогомиловскую заставы. Быстрее и быстрее, перегоняя одни других, беглым шагом и рысью, двигались войска, скрываясь в поднимаемых ими облаках пыли и оглашая воздух сливающимися гулами криков.
Увлеченный движением войск, Наполеон доехал с войсками до Дорогомиловской заставы, но там опять остановился и, слезши с лошади, долго ходил у Камер коллежского вала, ожидая депутации.
Москва между тем была пуста. В ней были еще люди, в ней оставалась еще пятидесятая часть всех бывших прежде жителей, но она была пуста. Она была пуста, как пуст бывает домирающий обезматочивший улей.
В обезматочившем улье уже нет жизни, но на поверхностный взгляд он кажется таким же живым, как и другие.
Так же весело в жарких лучах полуденного солнца вьются пчелы вокруг обезматочившего улья, как и вокруг других живых ульев; так же издалека пахнет от него медом, так же влетают и вылетают из него пчелы. Но стоит приглядеться к нему, чтобы понять, что в улье этом уже нет жизни. Не так, как в живых ульях, летают пчелы, не тот запах, не тот звук поражают пчеловода. На стук пчеловода в стенку больного улья вместо прежнего, мгновенного, дружного ответа, шипенья десятков тысяч пчел, грозно поджимающих зад и быстрым боем крыльев производящих этот воздушный жизненный звук, – ему отвечают разрозненные жужжания, гулко раздающиеся в разных местах пустого улья. Из летка не пахнет, как прежде, спиртовым, душистым запахом меда и яда, не несет оттуда теплом полноты, а с запахом меда сливается запах пустоты и гнили. У летка нет больше готовящихся на погибель для защиты, поднявших кверху зады, трубящих тревогу стражей. Нет больше того ровного и тихого звука, трепетанья труда, подобного звуку кипенья, а слышится нескладный, разрозненный шум беспорядка. В улей и из улья робко и увертливо влетают и вылетают черные продолговатые, смазанные медом пчелы грабительницы; они не жалят, а ускользают от опасности. Прежде только с ношами влетали, а вылетали пустые пчелы, теперь вылетают с ношами. Пчеловод открывает нижнюю колодезню и вглядывается в нижнюю часть улья. Вместо прежде висевших до уза (нижнего дна) черных, усмиренных трудом плетей сочных пчел, держащих за ноги друг друга и с непрерывным шепотом труда тянущих вощину, – сонные, ссохшиеся пчелы в разные стороны бредут рассеянно по дну и стенкам улья. Вместо чисто залепленного клеем и сметенного веерами крыльев пола на дне лежат крошки вощин, испражнения пчел, полумертвые, чуть шевелящие ножками и совершенно мертвые, неприбранные пчелы.
